Spanktober

Полоса препятствий была сложная. Настолько, что некоторое время Фисэмар сомневался, стоит ли Мари пытаться пройти её, хотя она упорно выпрашивала. Он просто очень хорошо знал — и надеялся, что она знает — что инициатива не бывает безнаказанной. Он также знал, что в случае бескомпромиссного отказа она пошла бы проходить полосу сама… И убилась бы. Поэтому, в его единственный за несколько лет законный выходной, Фисэмар отправился с ней в лес. В целом, Мари справилась даже лучше, чем он ожидал. Умудрилась понять логику расставленных барьеров и дорожек и не увязнуть в болоте, в отличие от многих старших учеников, с относительной лёгкостью преодолела импровизированную паутину и… Застряла. На последнем препятствии. Через стенку почти в девять футов высотой прыгали подготовленные ученики выше неё этак на голову. И она могла бы, но — испугалась. Душный солнечный день сменился дождливым вечером. Дорожку к несчастной стенке скоро размыло, стало совсем скользко. Мари это напугало ещё больше. Она продолжала прыгать. Пыталась что-то исправить в подходе, слушала наставника, останавливалась в паре дюймов, падала, цокала языком и досадливо качала головой при очередной неудаче. Один раз даже саданула сжатым кулаком по стенке, как будто та своей неподвижностью и высотой была в чём-то виновата. — Не злись на препятствие, это бесполезно, — нахмурился Фисэмар. — На себя разозлись уже. Ты хотела сделать это. Ты сделаешь. Мари разбежалась снова, очень слабо оттолкнулась и низко прыгнула, но зачем-то попыталась дотянуться до верхнего края. Поверженно покачала головой. Фисэмар мог представить, что творилось в этой голове после такого количества неудач. Мари была склонна к самобичеванию и к этому моменту должна была уже или очень сильно разозлиться — чего он не видел — или разочароваться. Последнее было бы хуже всего. Нет никого более беспомощного, чем эльф, уверенный, что не сможет с чем-то справиться. Поэтому он сказал: — Мы останемся тут хоть до полуночи, но ты сделаешь это сегодня. — А если нет? — спросила Мари с не свойственным ей отчаянием. В другой день она бы костьми легла, чтобы выполнить любое его задание. — Без вариантов, penneth. — Это невозможно… — Невозможность — это иллюзия, которой ты поддаёшься. Я знаю, что ты можешь, а что нет. Это ты можешь сделать. Она провела рукой по лицу, убирая налипшие светлые волосы и несомненно оттягивая момент прыжка. — Успокойся. Не смотри на стенку, раз она такая страшная, — хмыкнул Фисэмар. — Ты смотришь и останавливаешься. Беги до конца. Мари фыркнула, смущённо повела плечами. Отошла, чтобы разбежаться снова. Снова упала. — Ты услышишь меня сегодня?.. После следующей попытки выяснилось, что она пыталась услышать, но её тело не справлялось. Мари попросту устала, хотя сказать об этом вслух наставнику ни за что не осмелилась бы. У Фисэмара был только один верный способ быстро отвлечь её от усталости. — Поди сюда, — позвал он, и Мари, конечно, по одному только взгляду поняла, что будет, но подошла и по требованию молча закатала рукав. Поморщилась от хлёсткого удара сложенной вдвое тетивой по предплечью. Перевела дыхание. — Иди и делай, это в твоих интересах. Это, конечно, и раньше было в её интересах, просто теперь у неё появилась дополнительная мотивация. Когда она упала в следующий раз, рядом с одной петлёй, вздувшейся на её руке, появилась вторая. А потом третья. Получив четвёртую, Мари беззвучно заплакала, после пятой — взвыла… А шестой не случилось. На шестой раз, сдавленно всхлипывая и пряча лицо встрёпанными волосами, она разбежалась, хорошенько оттолкнулась ногами, состоящими из одних только мускул, и перелетела через стенку с такой лёгкостью, будто предыдущей сотни попыток вовсе не было. — Вот видишь, — Фисэмар позволил себе намёк на улыбку, когда она вернулась к нему. Мари, уже еле дыша, молча улеглась в грязь.