Все, кто не одинок рядом со мной

      Карриан Гарриэт очень хотел бы написать стихи про эти безумные выходные. Но у него ни строчки не получалось.       Всю математику он вертел в голове бессмысленные неуклюжие рифмы вроде «дали — ждали». На альтийском у него чуть мозг не разорвался, честно говоря. Потом его отвлекла Петре Майрэт переносом каких-то невероятно важных коробок. Потом Нора, случайно встретившаяся ему на нелёгком жизненном пути с первого этажа на третий, послала его далеко и надолго. Но от этого поэтическая тяга никуда не испарилась.       Ослабевать она начала только после бессмысленного часа в школьной библиотеке. Карриан не сдавался, и отправился до городской. Ну, той, где они обычно с Джейной…       Ой. А так ведь больше не будет?       Да, они с Джейной сошлись на том, что всё изменится, но в какую сторону? Будут ли дурацкие исторические анекдоты, картинки в энциклопедиях, кафе-мороженое, наконец? С чем Карриан останется? С памятью о приключениях и кучей перечеркнутых строчек в блокноте?       Он перешёл на бег, будто бы Джейна ждала его там, в читальном зале со смешными лампами и старыми часами. Будто если не успеть, опоздать хоть на минуту, она уйдет. И никогда не вернётся.       Но, конечно, это была просто глупая паника, ради которой не стоило волновать библиотекаршу. Не ждал его никто в библиотеке. И сегодня там Джейну не видели.       Карриан сдал разнесчастный сборник баллад, взяв вместо него сборник сонетов и книгу с репродукциями фресок. Для вдохновения, так сказать.       Через полчаса он понял, что теперь убеждает себя в другой невозможной ерунде. Будто бы Джейна появится, стоит ему дописать стихотворение. Ну, прогресс пошёл, у него наконец была готова первая строчка!       Рыжие волосы, пламя закатное…       Карриан осмотрел листок блокнота с разных углов, критически прищурившись.        — Только бы это не было стихотворение о любви, — вздохнул он, и продолжил работу.       ***       На улице зажигались фонари. Скорее всего, до дома добрались даже такие безнадёжные трудяги как Петре и Нора. А Карриан всё торчал в библиотеке.       Он сделал всю домашнюю работу. Про остальное лучше было не спрашивать.       Листок выглядел как-то так:             Рыжие волосы, пламя закатное       ?????? тоска безвозвратная???       Вопросы обозначали сомнения Карриана в том, что слово «безвозвратная» вообще существует.       Часы тикали. Листок белел. Библиотека закрывалась. Карриан смотрел на клятые строчки, и начинал понимать, что Нора называет весёлой злостью.       Листок он выкинул в мусорку уже на улице. И бодро зашагал куда-то в сторону дома. Хотя это было не точно.       Наверное, он должен был огорчиться. Но Карриан вообще редко делал то, что должен. Так что на него, вопреки всему, накатывала огромная — выше десятиэтажного дома, выше неба — тёплая волна любви к миру и человечеству.       Он любил старый дребезжащий автобус, чуть не окативший его водой из лужи. Он любил всех, кто шёл домой, и тех, кто туда не торопился. Звёзды — о, как он любил звёзды, велением Джейны указывающие дорогу странникам уже тысячи лет.       А может, не велением Джейны. А может, звёзды были её старше. И даже в самом худшем случае они оставались у Карриана. У него оставался весь этот мир. А память… Даже только память — это уже очень много.       Он поднял голову к небу, глубоко вздохнул, захлёбываясь свободой. Память — это очень много, можно столько помнить. Две ноги — это очень много, можно идти куда хочешь. Сердце — это очень много, можно любить весь мир. Можно любить весь мир, и ещё одну Джейну.       Рыжие волосы, пламя закатное,       Что не потушит тоска безвозвратная…       Автобус поновее еле слышно проехал мимо, выводя Карриана из ступора. Очень хотелось действовать. Читать стихи вслух, петь песни, отправиться в путешествие прямо сейчас. Пару лет назад Карриан таким вот образом укатил на междугороднем автобусе, никого не предупредив. Позвонил откуда-то с дороги, еле нашёл благоразумие высадиться у бабушки. Ох и нагорело потом — со всех сторон. Сьюзан с ним неделю не разговаривала. В общем, состояние было опасным.       Карриан зашагал быстрее — глядишь, энергии пугать незнакомых людей поубавиться — и принялся сосредоточенно крутить строчки в голове. Причём тут вообще тоска? Может, лучше дорога, дорога без возврата? Дорога не влезет в размер, тогда… Тропа, точно, тропа! «Рыжие волосы, пламя закатное, мне укажите тропу безвозвратную!».       А состояние менее долбанутым и опасным не становилось. Карриан и не заметил, как на всех парах дотопал до того самого злополучного парка. До дома оставалось всего ничего, и нужно было поскорее туда. Получить по шее от Сьюзан, обнять Питски, отчитаться перед мамой, если она дома, задать отцу какой-нибудь дурацкий вопрос за ужином… И забыть эти строчки, и дуб этот жуткий не вспоминать.       Ага, и Джейну тоже не вспоминать потом, и всю жизнь притворяться нормальным?        Карриан знал, что у него не получится. Он пытался, он тогда здорово притих после той истории с Эрлом. Хватило его недели на две. Потом он снова стал старым всех раздражающим Карриашей. Как ни странно, Сьюзан его на это практически благословила.       А потом была драка с Эрлом. Глупая, вспыхнувшая, как спичка, и за неё Карриану до сих пор было стыдно. Особенно потому, что всё решилось не потому, что кто-то что-то осознал, а потому, что мама пришла на очную ставку у директора, вежливо и устало посмотрела на родителей Эрла, чуть более грозно — на самого Эрла, и ничегошеньки не сказала, кроме «Ну?». Обращалась она вообще к Карриану, но пока он что-то там блеял, остальные, видимо, вспомнили, что в прошлые выходные видели по телевизору, как Тервина Гарриэт отвечает на вопросы к администрации города с таким же вежливым и усталым лицом.       Иногда стыд за тот случай здорово помогал Карриану очухаться. Но не сегодня. Сегодня он покрепче стиснул лямку рюкзака, и направился по полутёмной аллее в знакомом направлении.       Рыжие волосы. Вдох. Пламя закатное. Выдох. Мне укажите тропу безвозвратную. Мне укажите дорогу в неведомое…       К «неведомое» придумалась только одна рифма — «отведаю», но Карриан так и не решил, что он собирается отведать. Потому что Джейна стояла у дуба, и её рыжие волосы мягко блестели в свете фонаря.        — Нам надо поговорить? — спросила она. Именно спросила.       Карриану очень хотелось обнять её крепко-крепко. Но мог он только кивнуть. Взяться за протянутую руку, и снова пойти по безвозвратной — даже если нет такого слова — тропе. По дороге в неведомое.       ***       Они снова были у того сгоревшего дома посреди нигде. Видимо, сегодня был день посещения мест, где с Каррианом случилось что-то такое себе. Только поля подсолнухового не хватало.       Но теперь у обугленных останков дома рядом с клевером расцвёл костёр. И тепло было даже не от него — от уверенности, что такое себе не повторится.       Они сели — не рядом, но и не по разные стороны костерка. Джейна смотерла вверх — на тёмно-лиловое небо, где ярко горели звёзды — не те, которые Карриан знал и любил.        — Знаешь, этот дом сжёг дракон, — вдруг произнесла Джейна. — По неосторожности, он маленький совсем был.       Карриан Гарриэт, долбанутый искатель приключений, наверное, должен был завопить: «Ух ты, драконы существуют!», и дальше увести разговор в это русло, где река бурлила от близости водопада. Но Карриан редко делал то, что должен.        — Я понял, что как раньше уже не будет. А вот как всё будет — не понял… — сказал он смущённо, будто подзабыл какой-то элементарный исторический факт, вроде года объединения всех южных земель под рукою лорда Хайме Клинтона.       Джейна улыбнулась — ярче костра, ярче звёзд.        — Будет всё, как ты захочешь. Только попроси.       Карриан ей всегда верил, и очень даже. Верить хотелось и сейчас, когда оказалось, что она о многом умалчивала. Но, во-первых, он и не спрашивал, а во-вторых, почему-то не считал умолчание за враньё. Сам этим грешил, чтобы «не волновать», «не доставлять хлопот», и так далее. И потом получал от Сьюзан, когда правда вскрывалась, ага.        — А если я попрошу бессмертия? Тайных знаний? Чтобы никогда не надо было ходить в школу? — выпалил Карриан. Прозвучало ужас как по-детски.       Джейна ничего не ответила. Потому что ответы он знал и сам.       Бессмертие, кажется, штука ужасно проблемная — посмотрите на Джела. Да и нечестно его просить, ничего такого Карриан не сделал. Тайные знания — ой, не смешите, вот Джейна и правда даты постоянно забывала. Не то чтобы она скажет всё готовенькое, всё равно надо будет исследование проводить. К счастью, Карриан любил исследования.       А ещё он был из редкой категории ненормальных людей, которые правда ужас как любят ходить в школу. Так что об этом говорить было и вовсе глупо.       Джейна терпеливо ждала. Карриан доверял ей, всецело доверял, но появилось ощущение, что она его испытывает. Как в сказке.       Что ж, он и в сказках-легендах немножечко разбирался.        — Знаешь, что говорят папа и бабушка? Они говорят, что им говорили, что… В общем, в роду Гарриэтов передаётся одно выражение. «У Джейны можно просить только помощи на пути. И помощи в его выборе». Ну вот. Этого я и прошу.       Как же она просияла — показалось, что над этим миром вновь загорается рассвет. Совсем не такой печальный, как тот, что Карриан встретил в прошлый раз.        — О, оно столько лет передаётся, ты и представить не можешь, — Она решительно тряхнула волосами, — Я предлагаю такой путь — будем жить, как пойдёт.       Это был план ну настолько в его духе, (в духе за-такое-Сьюзан-даёт-по-башке), что Карриан не смог выбрать между вариантами «вытаращиться как чучело» и «долбануто рассмеяться». Вышел какой-то короткий дурацкий хрюк. Джейна тем временем продолжала всё более серьёзно:        — Я, возможно, теперь буду чаще пропадать, потому что эти двое точно потащат меня в путешествие. Ты, возможно, будешь теперь относиться ко мне немного по-другому. И если однажды мы перерастём это, если ты захочешь меня забыть… Что ж, думаю, мы оба это переживём.       Переживём, ага. Можно пережить без потерь, а можно, как говорит генерал-рядовой Блэйд «операция прошла успешно, двести трупов, шестьдесят раненых». И что-то в глазах Джейны подсказывало Карриану, что их «переживём» будет ближе ко второму варианту.        — Я никогда не захочу тебя забыть, — твёрдо сказал он. — И даже если мы «перерастём», или из-за чего-то перестанем видеться, я всегда буду помнить. Обещаю.       Скорее всего, Джейна знала миллионы людей, и сотни Гарриэтов, не сдержавших обещания. Даже те, что дали с полной уверенностью и из лучших побуждений. Может, она знала и будущее, и знала, что ничем хорошим всё это не закончится. Но всего этого она не сказала.       Она протянула ему руку, и пообещала:        — А я всегда буду помнить тебя.       В неверном пламени костра казалось, что это мир, в котором Карриан никогда раньше не был. И мир этот был прекрасен.