Цепи, кольца и петли

Это был третий месяц, который Евгений встречал без Рыси. Наступил сентябрь, ночами становилось зябко и сыро, и уже на следующей неделе он собирался окончательно вернуться в город и закрыть дачный сезон. После ухода Рыси Евгений пробовал найти Грача. Выйти на охранное агентство – легальное прикрытие тайной организации – оказалось несложно: упомянутый отцом Синицын охотно поделился с ним адресом и названием. Правда, дальше дело не пошло: в агентстве Евгения встретили приветливо, рассказали об услугах и расценках, но на все его намеки реагировали удивленно приподнятыми бровями и пожатием плеч. Сопровождавший его Нэг упорно молчал. Ничего не добившись прямо, Евгений пошел обходным путем и подрядил бойцов своей службы безопасности следить за агентством. Но после того как их вычислили и несильно, но доходчиво поколотили, слежку отозвал. В «Гусенице» дела шли неплохо. Управляющим взяли того самого, первого соискателя, которого Рысь обозвал занудой. Но занудой Константин Львович Вербский не был, всего лишь аккуратистом и педантом – не самые плохие для этой должности качества. Лось по-прежнему работал в клубе охранником, хотя время от времени заводил разговор о том, что не против вернуться в личную гвардию Евгения. Евгений неизменно обещал подумать, но с переводом тянул: ему хотелось, чтобы в «Гусенице» работали люди, которым он доверяет. Кроме Лося, Евгений доверял Веронике Иртеньевой. Как ни странно, жена «уважаемого человека» оказалась особой ответственной, добросовестной, полной энтузиазма и совсем не капризной. Разве что имела скверную привычку спрашивать, когда вернется «Янчик», и тогда Евгений вместо ответа просил налить себе пива или чего-нибудь покрепче, в зависимости от настроения и времени суток. Вероника понятливо вздыхала и наливала, и больше ни о чем не спрашивала – до следующего раза. Нэг… Евгений огляделся. Его телохранитель точно находился рядом, но, как и Рысь, был бесшумен и незаметен. Звался он теперь Семеновым Виктором Андреевичем, хотя Евгений все так же называл его Нэгом. Нэг рассказал, что это не имя и даже не прозвище, а номер, «один». Во время обучения их делили на группы и присваивали номера на каком-нибудь в меру экзотическом языке. Его группе достался вьетнамский. Рыси – монгольский. – Евгений. – Нэг появился в поле зрения и протянул стакан с фруктово-овощным коктейлем, страшно витаминным и полезным. – Валерия Ивановна просила передать. Называть Евгения «Евгением Александровичем» тот сразу же отказался, сказал, что это слишком длинно, но называл на «вы», никогда не переходя границу формального, уважительного обращения. Вообще был подчеркнуто отстранен и тактичен, в бассейне вместе с Евгением не плавал и даже не сидел по ночам на веранде, предпочитая крышу. После ужина Евгений ушел к себе в комнату, где занялся переводом и работал часа два, пока окончательно не стемнело. Убрал на полку словари, закрыл ноутбук и собирался выйти на свежий воздух подышать, но вдруг увидел, как на веранду скользнула тень, почти неразличимая в темноте. – Нэг? – спросил Евгений, приоткрывая дверь. Следом за первой тенью сверху спустилась вторая. Кнопка вызова охраны находилась возле кровати. Евгений начал осторожно пятиться, но добраться до нее не успел, потому что дверь на веранду распахнулась, и на пороге появился… – Рысь? – спросил Евгений, не веря своим глазам. – Я, Евгений Александрович. Нэг вошел следом за ним. – Чин, отойди, – приказал он и вытащил откуда-то из складок одежды короткий металлический прут. Рысь поднял руки и отступил к окну. – Это я попросил его охранять, помнишь? – спросил он. – Конечно, помню. Но человек, который мне это поручил, исчез на два месяца, и неизвестно, что с ним случилось за это время. Я предам его доверие, если буду тебе доверять. – В целом ты прав. Но если бы я хотел его убить, – Рысь невежливо кивнул на Евгения, – то бы сумел это сделать незаметно. – Тоже верно, – кивнул Нэг, едва заметно расслабился и опустил прут. – А мое мнение вы услышать не хотите? – спросил Евгений. – Да нет, не очень, – обидно сказал Нэг. – Ладно, и что вы хотели сказать? – Хотел сказать, – продолжил Евгений, не обращая внимания на грубость, – что я ему по-прежнему доверяю. Оставь нас вдвоем, пожалуйста. Нэг какое-то время сверлил их взглядом, потом спрятал прут и вышел за дверь. Рысь проследил за ним и удовлетворенно кивнул – должно быть, суперслух подсказал ему, что все в порядке, и Нэга на веранде точно нет. Потом Рысь просто стоял и молчал, а Евгений жадно вглядывался в его лицо, отмечая новые, жесткие складки возле губ и запавшие щеки. – Тебя там плохо кормят, что ли? – спросил он, не придумав, с чего еще начать разговор. Рысь мотнул головой и подошел поближе, всего на пару шагов, но Евгению показалось, что он слышит стук его сердца. Хотелось преодолеть это чертово расстояние одним прыжком, обнять… а больше ничего не делать, просто убедиться, что он действительно здесь и действительно жив, что не снится ему, как это случалось уже бессчетное количество раз. Но Рысь глядел так странно, что Евгений не решился. – Евгений Александрович, – наконец заговорил Рысь. – Одевайся. – Что? – не понял Евгений; наверное, потому, что глупо надеялся услышать что-то похожее по звучанию, но противоположное по смыслу. Рысь подошел к нему совсем близко и замер. Евгению снова нестерпимо захотелось обнять или хотя бы коснуться, хотя бы кончиками пальцев. – Ты мне веришь? – спросил Рысь шепотом. – Да, – не раздумывая ответил Евгений, отвернулся к шкафу, и, порывшись там с полминуты, достал удобные джинсы и легкую куртку. – Значит, так, Евгений Александрович, я сказал тебе, что сопротивляться, бежать или прятаться бесполезно. К сожалению, это правда… Рысь замолчал, прислушиваясь. – Поздно, они уже здесь. Я не успел предупредить Нэга. Он потянул Евгения за собой на веранду. Темнота окружала со всех сторон, только у самого дома отступала, теснимая светом двух фонарей; в их бледно-желтом свете блестела вода, морщилась мелкой рябью. Сначала Евгений ничего не заметил, но, приглядевшись, увидел, что на дороге, за забором, стоит явно посторонний внедорожник – свои все были дома, а о приезде гостей его никто не предупреждал. Точнее, как раз предупредили, только что. – Пойдем, – сказал Рысь, и в ту же секунду сверху спрыгнул Нэг. Рысь легко ушел от удара, и, оказавшись у того за спиной, вывернул кисть вооруженной руки и заставил разжать пальцы. – Нэг, если ты сейчас не успокоишься – будут проблемы, – спокойно сказал он. – А на проблемы у нас нет времени. Так что молчи и слушай. Нэг хотел что-то сказать, но взглянул на Евгения и промолчал. – Они пришли за Евгением Александровичем. Я должен был его… подготовить. Отказаться я не мог. Драться смысла нет – мы только погибнем, причем без толку. Так что возвращайся в дом и проследи, чтобы больше никто не пострадал. Нэг уходить не спешил. – Пожалуйста, Нэг, – сказал Евгений. – Доверчивый, – сплюнул тот. – Чин, имей в виду – если ты… – Если все закончится плохо, то мстить будет уже некому, – сказал Рысь, и Евгений услышал в его голосе усталую обреченность. – Брысь. Нэг послушно сгинул. Обогнув дом, они вышли за ворота. По дороге им никто не встретился – должно быть, Нэг отвлек охрану. За воротами ждали два внедорожника и Грач, который стоял, облокотившись о капот и уткнувшись в смартфон. Но стоило Евгению вместе с Рысью приблизиться, как Грач смартфон убрал, от капота отлип и широко, дружелюбно улыбнулся; Евгений его дружелюбие не успокоило ни на самую малейшую малость. – Добрый вечер, Евгений Александрович. Садитесь, – кивнул Грач, не сочтя нужным предварить просьбу – приказ? – какими-либо объяснениями. Впрочем, Рысь же сказал, что должен был его «подготовить» – скорее всего, сообщить Евгению, что рыпаться бесполезно. После того как внедорожник выехал за пределы поселка, Евгению завязали глаза, лично Грач, осторожно орудуя ловкими пальцами. Завязал плотно, но мягко, так, чтобы Евгений не испытывал неприятных ощущений, кроме одного, неизбежного: теперь он был так же слеп, как и беспомощен. И другого – он больше не видел Рысь. Ехали долго, Евгений успел задремать, уронив голову Рыси на плечо. Проснувшись, притворился, что все еще спит, но тут же сообразил, что Рысь обмануть не получится, и поспешно сел прямо. Еще минут через десять машина остановилась. Рысь вышел первым и вывел Евгения, взял за руку повыше локтя и потянул за собой, в темноту и неизвестность. Грач и его наемники шли почти бесшумно, но Евгений все равно ощущал их присутствие как неприятный, раздражающий запах или музыкальный диссонанс. Вскоре асфальт под ногами сменился чем-то мягким, пружинящим, затем ноги утонули в песке и снова выбрались на твердое. Рысь остановился; послышался легкий скрип, а следом за ним тихий стук. В доме они сначала свернули направо, затем по лестнице спустились вниз, и с Евгения наконец-то сняли повязку. Конечной целью путешествия оказалась комната: небольшая, метра три на три. – Евгений Александрович, мы вас ненадолго оставим, – сказал Грач. – Не скучайте. Евгений успел встретиться глазами с Рысью – тот едва заметно кивнул. Оставшись в одиночестве, Евгений осмотрелся. Кровать, узкая, но с виду удобная, стол у окна, окно в форме бойницы забрано частой решеткой, чистой и блестящей, без единого пятнышка ржавчины. На столе лежали ровно две книги. Евгений взял одну и погладил коричнево-желтый переплет. – Ну, здравствуй, Одиссей, сын Лаэрта, хитроумный царь Итаки. Поможешь вернуться домой? Одиссей не ответил. Положив книгу на место, Евгений сел в кресло у стены и принялся разглядывать расчерченное ровными ромбами небо. Грач не обманул – вернулся быстро, Евгений не успел заскучать. – Евгений Александрович, извините за задержку, – вновь широко улыбнулся Грач и сел на край кровати. Евгений не хотел смотреть на него снизу вверх, поэтому встал и прислонился к стене. – Да вы сидите, сидите, в ногах правды нет, – сказал Грач, и Евгений усмехнулся. – А где есть? – А нигде нет, – легкомысленно махнул рукой тот. – Впрочем, вы правы, достойные доверия люди утверждали, что как раз во время пеших прогулок в голову приходят мудрые мысли. Давайте прогуляемся. Вместе они вышли из комнаты. Стоявшие у дверей двое в черном снялись с места и последовали за ними, держась на расстоянии вытянутой руки. Вскоре они свернули к лестнице, поднялись на два этажа и оказались в просторном, светлом коридоре. Пол был выложен паркетной плиткой, высокие окна закрывали деревянные жалюзи, вдоль стен, обшитых деревянными же панелями в тон паркету, горели светильники, стилизованные под канделябры. Грач распахнул двустворчатую дверь. Евгений вошел и чуть было не открыл рот от удивления. Интерьер комнаты вызывал если не восторг, то легкую оторопь обилием того, что люди незатейливого вкуса считают признаком роскоши и богатства. В глазах рябило от всевозможных оттенков золотого и розового, ноги едва не по щиколотку утопали в мягчайшем ворсе ковра, а с потолка свисала хрустальная люстра. Евгению немедленно вспомнилась люстра из раннего детства, блескучий раритет советских времен, постоянно ронявший подвески липового хрусталя как дерево в листопад. – Нравится, да? – спросил Грач и довольно улыбнулся. – Прошу вас, проходите, садитесь. Евгений сел в кресло с гнутыми ножками, обитое розовым бархатом. Рядом стоял журнальный столик, сервированный графином с янтарной жидкостью и двумя бокалами на подносе. Грач опустился в соседнее кресло. – Выпьете? – предложил он и указал на графин. – Нет, благодарю вас, – ответил Евгений, невольно подстраиваясь под его тон. – Хорошо. Тогда давайте поговорим. Двое сопровождавших вышли из комнаты и тихо прикрыли за собой створки двери, синхронно, как вышколенные лакеи. – Кстати, вы можете называть меня Менир, – сообщил Грач, и, когда Евгений промолчал, снисходительно улыбнулся. – А впрочем, как вам будет угодно. Он налил себе напитка на два пальца, но пить не стал, снова поставил бокал на поднос. – Как вы знаете, я предложил вашему бывшему телохранителю вернуться. У нас были на него большие планы, но, к сожалению, он оказался полностью, абсолютно бесполезен. Мы хотели его утилизировать, но… Евгений дернулся. – Утилизировать? – Да, конечно. Нет смысла держать бесполезную вещь. Но потом я еще раз все обдумал и понял, что каким-то таинственным образом его способности проявляются в вашем присутствии. «Рысь же не мог… не мог обменять свою жизнь на мою?», – подумал Евгений и почувствовал, как внутри что-то тошнотворно дрогнуло, будто оборвалась несущая нить – или грозилась вот-вот оборваться. Грач словно прочитал его мысли и поспешил успокоить. – У него не было выбора. Точнее как раз был: либо он выводит вас из дома, тихо, не напугав и не причинив вреда, либо мы делаем это сами и никого, кроме вас, не оставляем в живых. Евгений еще раз, уже внимательнее, посмотрел на Грача: с виду тот был человек как человек, с приятными манерами и интеллигентной внешностью… отвратительный монстр, скрывающий за внешним благообразием холодное презрение к человеческой жизни. Маньяк – любитель хрустальных люстр и чиппендейловских кресел. Подумав так, Евгений внезапно успокоился. Эмоции не помогут, значит, нужно быть спокойным, узнать, что хочет от него этот тип – и постараться оставить его ни с чем. – Да, так вот, – продолжил рассказывать благообразный монстр. – Когда я понял, что дело не в нем, а в вас, то провел небольшое расследование и выяснил… впрочем, об этом после. Позвольте кое-что пояснить. То, что вы называете магией, действует на сравнительно небольшом расстоянии – около двухсот километров. И ее центр, средоточие, находится недалеко отсюда. Грач значительно помолчал, но Евгений не понял, как должен был отреагировать на столь поразительное заявление. – То есть это центр окружности, которая охватывает несколько крупных и мелких городов, в каждом из которых находится филиал нашей организации, под руководством… скажем так, человека с особыми способностями. Такого, как я... Он снова взял драматическую паузу. – …и вы, Евгений Александрович. Вам придется стать одним из руководителей нашей организации. Боюсь, это не обсуждается. Внезапно Грач утратил все свое обаяние и хорошие манеры. – У тебя в голове могут возникнуть всякие глупые мысли, но сразу скажу – ничего не получится. Сбежать отсюда невозможно. Я абсолютно неуязвим. А в случае, если ты попробуешь сбежать в… так сказать, лучший мир, мы убьем всех, кто тебе небезразличен, и смерть их не будет легкой, это я обещаю. Грач снова приятно улыбнулся. – Взгляните на все с хорошей стороны. Вот это, – он обвел рукой розово-золотое великолепие, – будет вашим. Неуязвимость, комфорт, изысканная еда, лучшие напитки, развлечения, прекрасные женщины и мужчины – все будет к вашим услугам. И, конечно же, власть. Это самое приятное, вы поймете, когда распробуете. Посмотрев на Евгений с выражением, которое наверняка считал лукавым, Грач добавил: – Разумеется, вы получите и то, что раньше не могли получить, потому что были неосторожны и совершили ошибку. – Что? – машинально спросил Евгений, хотя ему было не особо интересно. – Вашего телохранителя, естественно. Он больше не посмеет вам отказать. Евгения передернуло от отвращения, но виду он не подал, про себя подумав, что Грач все-таки паршивый психолог. Наверное, дело было в его собственном извращенном разуме, из-за чего он не мог до конца понять, что чувствуют нормальные люди. – Я… подумаю, – сказал Евгений и тут же спохватился, что сдался слишком легко. – Хотя мне это не нравится. – Понравится, – уверенно пообещал Грач. – Выхода нет, так что расслабьтесь и… – Посмотрим, – перебил его Евгений, не желая выслушивать еще и пошлые шутки. – Но я бы хотел получить кое-что прямо сейчас. – Телохранителя, – понимающе улыбнулся Грач, и Евгений мысленно представил, как стирает эту понимающую ухмылку хорошей зуботычиной. Стало полегче. – Думаю, это можно устроить. – Вы можете пообещать, что за нами… не будут наблюдать? – Евгений изобразил смущение. Грач задумался, и эта его заминка внушала зыбкую надежду, что он не обманет. – Хорошо, – наконец кивнул Грач. – Идемте. Они снова вышли в коридор и спустились по лестнице, всего на один этаж. Там Евгению предложили занять другую комнату, размером побольше и обставленную роскошнее, с широкой кроватью и большим окном – правда, забранным все той же блестящей ромбической решеткой. – Чин скоро придет… а вот и он. Евгений Александрович изъявил желание видеть тебя в своей постели, – сказал Грач. – Надеюсь, мне не нужно напоминать, что все его приказы должны выполняться беспрекословно. Рысь молча прошел в комнату. – Евгений Александрович, мне придется вас запереть, – сказал Грач, словно извиняясь. – Ради вашей же безопасности. Евгений кивнул, переступил порог и услышал, как за спиной стукнула дверь и щелкнул замок. Кроме кровати и кресел, в комнате, точнее, апартаментах, обнаружилась еще и ванная, скрытая неприметной дверью. Рысь сразу же направился туда, и Евгений внезапно ощутил, как все его тело словно пронзил электрический разряд, заставив шевельнуться волосы на макушке. Он судорожно вздохнул и рванул дверь на себя. Рысь застыл, не донеся руку до рукоятки смесителя. – Рысь, – сказал Евгений шепотом, пытаясь справиться с дыханием и совершенно неуместными образами, против воли возникшими в голове. – Рысь, ты что – правда поверил, что я тебя буду… к чему-то принуждать? Вот так? Здесь? Горло снова перехватило, теперь уже от стыда и обиды. Рысь опустил руку и сел на край ванны. – Я сказал это только для того, чтобы нам разрешили остаться наедине, – так же шепотом продолжил Евгений. – Он обещал, что подслушивать или подглядывать не будет, но… Медленно кивнув, Рысь уставился куда-то в одну точку. – Прости… пожалуйста. Вот черт, я и правда уже не знаю… – Все в порядке, – вздохнул Евгений. – Давай ты все-таки примешь ванну, а потом мы поедим. Здесь, кажется, есть холодильник. Чертов люксовый номер отеля. Евгений дождался, пока Рысь согласно кивнет, и вышел за дверь. Пока Рысь мылся, Евгений достал из холодильника сыр, хлеб, мясную нарезку и бутыль минералки. Время от времени он нервно поглядывал на дверь, но, вопреки его опасениям, Рысь вышел из ванной полностью одетым – должно быть, там имелся запасной стандартный комплект одежды и белья. После того как Евгений пересказал Рыси разговор с Грачом, они ели молча. Евгений смотрел на Рысь и снова замечал, как заострились его скулы и запали глаза, видел, как он едва заметно горбится и смотрит так, словно находится где-то далеко, в другом месте, где ему очень не нравится быть. – Рысь, – шепотом спросил Евгений. – Почему ты вернулся? Тебе угрожали? Рысь молча кивнул. – Что убьют меня? На этот раз Рысь кивать не стал, но Евгений понял его и так. – Прости, Евгений Александрович, – сказал Рысь и с трудом сглотнул. – Не нужно было мне тогда возвращаться. – Не нужно было, – согласился Евгений. – Ты бы жил нормальной жизнью, и тебе не пришлось бы из-за меня… Но мы справимся. Ты мне веришь? Рысь поднял на него совершенно больные глаза. – Евгений Александрович… ты же не собираешься… – Разумеется, нет. Давай ложиться спать.

***

Они лежали почти в полной темноте, лишь от окна струился слабый свет, но до кровати не доползал, обессиленно падал на подоконник. Евгений пошевелился, устраиваясь поудобнее. На Рысь он старался не смотреть, но все равно ощущал его присутствие каждым нервом. – Значит, им не удалось снова заставить тебя слушаться, – сказал он, чтобы отвлечься. Рысь усмехнулся. – Это-то как раз удалось. Не удалось снова связать меня магией. Но и без магии достаточно способов заставить человека делать все, что нужно. Евгений стиснул зубы и подумал, что счет к Грачу растет в геометрической прогрессии, еще немного, и даже его смерти будет недостаточно для того, чтобы расплатиться. Это оказалось странно и очень неприятно – так ненавидеть другого человека. – Ладно, – вдохнул Рысь и осторожно коснулся руки Евгения. Рука немедленно покрылась мурашками. – Давай спать. Что-то мне подсказывает, что завтра будет трудный день.