Свойство времени

Просыпался Сяо с неохотой большей, чем в прошлый раз. Глаза болели, будто их припорошили песком, в голове раздавался монотонный звон, а где-то под горлом теплилось раздражение от громких звуков жизни за окном. Он едва ли разомкнул веки и споткнулся взглядом о странный музыкальный инструмент, стоящий на подставке в центре обеденного стола. У него не было сил и желания рассматривать комнату вчера (можно ли так говорить во сне?), но сейчас взгляд услужливо скользил по изгибам небольшого инструмента с несколькими струнами, по голым стенам из дерева, каким-то платкам и салфеткам с вышитыми крестиком цветами, странным узким лентам, спутанным в клубки и рассованным по углам, разноцветному ковру на полу. Если это было жилище Венти в Мондштадте, то этот дом совершенно не подходил ему. Даже в комнате Сяо в обители Хулао с недавних пор висят картины, а по столу и углам разбросаны философские свитки и поэтические сборники — здесь о том, что в доме живёт именно Венти, говорит разве что музыкальный инструмент, которого Сяо раньше даже не видел. Вряд ли он был обычным; быть может, один из тех божественных символов, которые в последнее время любят изображать художники на бумаге. Согласно повериям, эти символы не то чтобы усиливают Богов, но помогают им совершать могущественные и даже невозможные вещи. Будто направляют их силу согласно конкретным желаниям. Сяо разговаривал с беженцами из Ассамблеи Гуйли и знал, что во время битвы за Заоблачный предел Венти поднял гигантский вихрь, чтобы дать возможность господину Мораксу сокрушить Осиала. И если Венти смог сделать это без своего символа — а если судить по слою пыли на инструменте сейчас, вряд ли он часто брал его в руки, — то на что он способен с его помощью? Аллен рассказывал, что почти сразу после восстания Венти изменил климат и срезал пополам горы. От этого воспоминания и живого представления божественного могущества под горлом расплылось неясное волнение. Сяо повернул голову и увидел на небольшом табурете стопку сложенной одежды; не его, впрочем, а местной. Он потянулся к верхней потёртой ткани белого цвета — ею оказалась рубаха с воланами, совсем как у Венти, когда он носил её в Цинцэ и во сне. Должно быть, под ней лежали тёмно-коричневые штаны. Странная одежда. Сяо находил её чересчур открытой, особенно если не застёгивать верхние пуговицы, что по какой-то причине любил делать Венти. В Мондштадте, однако, так одевались почти все мужчины и некоторые женщины, и это была простая особенность этого королевства. Сяо раздумывал, как долго он будет продолжать испытывать этот опостылевший культурный шок и когда он уже окончательно примет мысль, что обычаи Мондштадта похожи на обычаи Ли Юэ в той же степени, что и пригоршня риса — на батат. Он оделся и критично осмотрел себя. Штаны коротковаты, а рубашка, наоборот, слишком мешковатая. Хотя, может, в этом крылся определённый смысл, слишком далёкий от его понимания. Ему не пришлось даже стараться, чтобы отыскать Венти после того, как он пересёк порог дома — босиком, потому что обувь так и осталась в комнате постоялого двора в Цинцэ, — тот стоял по середину бедра в озере, окружавшем новую столицу, и кормил уток. Совсем неясно, почему в собственном сне, реалистичном только с первого взгляда, он решил покормить уток, но Сяо предпочёл не задаваться такими вопросами. Он спустился по широкой тропе и остановился у кромки воды; кончиками пальцев он пустил рябь по озёрной глади и смазал в ней отражение тысяч звёзд. Вода холодная. Когда рябь добралась до уток, те испуганно загалдели, захлопали крыльями и уплыли прочь. Венти повернулся к нему, улыбнулся и бросил корм для уток в сторону берега. Сяо пригляделся и подумал, что эти небольшие шарики походили на горох. Горошины плюхнулись в воду и тут же пошли ко дну; наверное, Венти сделал это специально, чтобы утки смогли добраться до гороха позднее, если смогут его найти. — Как спалось? — спросил он тихо, его слова до слуха Сяо донёс ветер. Сяо пересилил себя и зашёл в воду, чуть не поднёс ладони к штанам, чтобы приподнять их и не намочить, но вовремя одёрнул себя — ну и глупости. — Неплохо, — отозвался он, приблизившись. — Я отвлёк тебя? — Нет, нисколько. — Венти отряхнул ладони, с них сорвались остатки гороха и исчезли в тёмной воде. От холода сводило мышцы, руки покрылись гусиной кожей. Примерно так же Сяо чувствовал себя, когда плавал в озере в Цинцэ глубокой ночью больше года назад. Вдруг губы Венти изогнулись в беззлобной усмешке. — Странно видеть тебя в моей одежде. Сяо вот-вот загорится, несмотря на холод. — В одежде моего народа, — исправился Венти, но в голос его прокрались лукавые нотки. — Чувствую себя недостаточно одетым. И эти рукава… — Сяо тряхнул рукой, заколыхались воланы. Когда он опустил руку, ткань почти полностью закрыла пальцы. — Не совсем то, к чему я привык. Но со стороны красиво. Венти мягко улыбнулся. — На тебе тоже. Сяо промолчал. Чувствуя жар на щеках, он опустил голову — отросшие волосы прикрыли лицо — и скользнул пальцами по воде. Рубашка тут же намокла, под тканью надулся пузырь загнанного в ловушку воздуха. Сяо вновь поднял взгляд, но обратил его к полупустому в этом воспоминании острову в центре озера. Он помнил финальный облик столицы Мондштадта, но сейчас видел перед собой только недостроенный кусок внешней стены на юго-западе острова, строительные леса вокруг нескольких зданий и причудливые устройства для переноса камней. Сяо знал, что находился в прошлом, но всё равно отчего-то возник странный дискомфорт под горлом, ведь ещё несколько месяцев назад он ступал по улицам кипящего жизнью города, а сейчас взирал на его зарождение. Он вздрогнул, когда в него врезались капли воды, и повернул голову. Венти издал тихий смешок, его глаза искрились весельем. Его правая ладонь и рукав были мокрыми. — Просто проверяю, не уснул ли ты снова, — сказал он так, что Сяо сразу же понял, что причина, по которой Венти окатил его водой, была какой угодно, но только не озвученной. Сяо мельком глянул на собственную ладонь и примерился. — О, нет, — услышал он булькающее от зарождающегося смеха, но не остановился. Он врезался ребром ладони в воду, и широкий заслон из брызг окатил вскинувшегося и хохочущего Венти с середины бедра до головы. Завязалась совершенно детская баталия, какой Сяо никогда раньше не занимался. К лицу прилипли мокрые волосы, по шее стекала вода, щёки горели, а грудь тяжело вздымалась от неровного и частого дыхания. Венти звонко смеялся и пытался прикрыть лицо рукой, отворачивался, одним лишь чудом не вяз ногами в прибрежном иле и не падал в воду. Звёзды сверкали над головой, в отражении озера, в сотнях брызг, на волосах и лице. Встревоженные и недовольные утки галдели неподалёку, но всё равно не улетали — то ли потому, что Венти того не хотел, то ли потому, что самим было интересно, отчего двое бессмертных дурачились, будто смертные дети. У этой игры определённо не было правил, но Венти даже так умудрился сжульничать — ровно в тот момент, когда применил силу ветров, чтобы столб воды приобрёл больший размер. Сяо едва не свалился с ног и ахнул от чувства, близкого к возмущению, но не настолько серьёзного. Венти ахнул точно так же, и Сяо из чистой вредности собрал ветра на ладони, и бросил их вперёд. Венти перехватил их на подлёте, лукавая улыбка очертила его губы. — А-Пэн, это несерьёзно, — протянул он играючи, ветра на его ладони уплотнились. Вот так обращаться с ветром Сяо не умел. Знал, что не сумеет точно так же его перехватить, ведь попросту не понимал, как. Поэтому, когда Венти швырнул ветра обратно, Сяо выставил вперёд напряжённую ладонь и разбил их. На долю секунды мир вокруг них затих, и он запоздало понял, что порыв ветра, с такой силой налетевший на него, сбил его с ног — и в следующее мгновение вода сомкнулась над его головой. Он не закрывал глаза, но всё вокруг погрузилось в темноту. Он знал, что находится под водой, но она не сжималась вокруг него, а вместо холода его окутало теплом, словно он лежал под одеялом. Тело вдруг стало тяжёлым и неподъёмным, и он попытался разомкнуть губы, но не сумел этого сделать, а в нос почему-то ударил тошнотворный запах жжёных трав. — Господин Моракс? — услышал он знакомый голос, который точно не должен был звучать здесь. — Господин Моракс, вам стоит отдохнуть. Позвольте мне… — Не стоит. Передай Ми Ну мою просьбу принести сюда нефрит. Десятка цзиней будет более чем достаточно. И мои инструменты. — Что вы хотите с ним сделать? Ой, то есть, извините, пожалуйста. Мне не следовало вас спрашивать… — Ступай, Тун Цюэ. Сейчас мы всё равно больше не можем ничем помочь. Сяо дёрнули за локоть, знакомые голоса растворились в шуме воды, и в следующее мгновение он вынырнул из озера и закашлялся. Мир вокруг казался нечётким — вероятно, потому, что в глаза попала вода. — Прости меня, пожалуйста, — суетился рядом Венти. Одной рукой он зачем-то хлопал его по спине, а другой убирал волосы с его лица. — Совсем не рассчитал силы. Похоже, начинаю забывать уроки Двалина. Он издал неловкий смешок и перестал суетиться, как только Сяо встретился с ним взглядом. Его ладонь застыла на мокрой щеке, а затем запоздало огладила острую скулу. — Как ты себя чувствуешь? — на порядок тише спросил Венти. В глазах его плескалось беспокойство. Сяо сглотнул. — Н-нормально. Эм… Мне тоже следовало уклониться. А не вести себя как обладатель Гео Глаза Бога. Венти растянул губы в кривой улыбке, хотя в глубине его глаз всё ещё можно было разглядеть волнение. Он наклонился к Сяо и невесомо поцеловал его в щёку. — Всё точно хорошо? Ты сам не свой. — Мне… — протянул Сяо, раздумывая, и всё же качнул головой. — Ничего. Просто показалось. Венти чуть поджал губы. Его брови едва изогнулись и придали лицу печальное выражение. — А-Пэн, — тихо произнёс он, и всего Сяо изнутри скрутил стыд. Его пальцы сомкнулись на ладони Венти, прижатой к его щеке, и он медленно опустил их руки. Размазав ногтем каплю воды на чужой бледной коже, он издал рваный вздох и нахмурился. Ему до слепого отчаяния не хотелось рассказывать, что он услышал под водой. Сяо помнил, в каком раздрае пребывал Венти после его рассказа о восстании, и боялся вновь стать его свидетелем. Или, быть может, больше всего на свете он боялся показаться чересчур проблемным, ведь сам был твёрдо убеждён, что жизнь с Венти должна быть именно такой: чаще спокойной, иногда наполненной странным ребячеством, размеренной и приятной до тёплого клубка в середине груди. Он не знал, способен ли такой образ жизни когда-нибудь ему наскучить, но не думал, что сможет когда-либо это проверить, ведь Венти, в первую очередь, когда-то был ветром. И вряд ли собирался изменять былым привычкам. В конце концов, единственная причина, по которой Небо когда-то свело их — желание Венти исследовать соседнее государство с высоты человеческого роста. Сяо сглотнул и потёр лоб свободной рукой. — Мне показалось, я услышал господина Моракса и Тун Цюэ. Словно они разговаривали рядом со мной. Но… там не было ничего важного. Кроме, похоже, той части, где господин Моракс сказал, что они ничем не могут ему помочь. Будто уже сделали всё, что было в их силах, и если Сяо не сумеет выбраться из этого сна, то он постепенно превратится в ту девочку в глубинах Хулао; будет больше мёртв, чем жив, иногда подавать надежды на пробуждение, но так и сумеет открыть глаза. И он не мог определиться, что пугало его больше: вероятность никогда не проснуться или сам факт, что он об этом думает. — У тебя такое бывало? — поспешил спросить он, надеясь, что Венти не станет расспрашивать подробности. Тот озабоченно нахмурился. — Не помню. Не думаю. Венти опустил подбородок. Сяо так и не отпустил его руку, и сейчас Венти сильнее сжал его пальцы. — Пойдём, — выдохнул он едва слышно. — Холодно. Они утопали в иле, выбирались на берег, босыми ногами шлёпали по пыльной дороге, истоптанной конями, телегами и людьми, садились на широкое бревно перед гигантским костром посреди деревни, в которой большинство готовилось ко сну — и всё это время Венти не отпускал его руки. Мокрая одежда согревалась у огня, но не слишком быстро высыхала, лицо пылало, а щеку защекотали волосы, когда Венти уложил голову на его плечо. Бывало такое, когда они молчали рядом с друг другом, но обычно такая тишина укутывала уютом — сейчас таковой она не ощущалась. В горле застрял ком из невнятных слов и нечленораздельных звуков, будто собирались сформироваться во фразы на языке, но споткнулись на его корне. Сяо не мог так извернуться, но хотел бы увидеть, как языки пламени пляшут в глазах Венти, как разливается тушь на его щеках — но видел лишь тёмные пятна от грязи и пыли на чужих бледных ногах. Сяо сжимал его ладонь и не знал, что ему делать.

***

— И, в общем, он сказал, что Фу Цзинь, конечно, самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо встречал, но она находится в той категории, когда ради неё не страшно сточить горы и сравнять государство с землёй, но нельзя даже подумать о том, чтобы построить с ней семью. Я, если честно, совсем не понял, но сделал вид, что всё понял. Потому что, услышь я ещё хоть слово о Фу Цзинь, точно достал бы свои шуангоу и засунул ему в зад. Раздался такой звук, будто лезвием усиленно проводят по дереву. В тишине отчётливо слышался треск углей в курильнице. Тун Цюэ шмыгнул носом. — Не подумай, что мне не нравится эргэ. Просто в какой-то момент его разглагольствования начали раздражать. Наверное, так он пытается отвлечь всех от мысли, что ты всё ещё… ну, не проснулся. Но, как говорит Фа Нань, благими намерениями вымощена дорога в Диюй. Тун Цюэ прицельно выдохнул — похоже, всё это время он стругал что-то, и сейчас сдувал лишнюю стружку. Но как бы Сяо ни старался разогнать черноту перед глазами, его комната не возникала перед взором. Всё тело окутало жаром, и если он был укрыт одеялом, как никогда сильно хотелось сбросить его с себя, но не удавалось даже шевельнуть пальцем. — Ты… — Тун Цюэ снова шмыгнул носом. Голос казался натянутым. — Ты просыпайся уже, а? Я уже успел привыкнуть к тому, что ты всегда рядом. И шисюном тебя называю не потому, что так правильно, а потому, что ты правда успел за это время стать моим названным старшим братом. Не могу видеть, как ты лежишь тут… Тун Цюэ жарко выдохнул, зашуршали его одежды. Он вновь шмыгнул носом и вдруг прыснул. — Ну вот, совсем раскис. Ладно. Не буду тебя торопить. Ещё у нас есть вот такая новость: Фу Шэ-дагэ всё-таки привёл Пин к нам на обед, представляешь? Сидели вдвоём, будто в долг пришли просить. Но мои запасы байцзю любому язык развяжут, а то сам не знаешь! В общем, Пин рассказала, что госпожа Сянь Юнь, вполне возможно, скоро выйдет из уединённой медитации. Здорово, правда? Пин не думает, что госпожа Сянь Юнь возродит свою школу, но, надеюсь, хотя бы редких учеников станет брать. Гань Юй этого бы хотела. Уж после того разгрома на Лунной охоте так точно хотела, я уверен. Ой, ты только ей об этом не говори, ну, что я так сказал. Ай, да ты и не расскажешь. Не слышишь даже. Сяо чихнул и открыл глаза, чтобы тут же их прищурить от палящего солнца. В носу щекотал запах луговых цветов — это были Тростниковые луга за год до того, как их затопило из-за смерти Владычицы морей. И этот день он тоже помнил, ведь именно здесь Венти лежал, подняв ладонь, и управлял солнечным светом, просто отодвигая палец. То есть, конечно, никаким светом он не управлял. Но и Сяо до того дня не мог даже подумать о чём-то подобном — что если закрыть ладонью солнце и чуть подвинуть пальцем, можно увидеть его разноцветные лучи. Дурость, наверное, но в тот день он подумал, что именно так и стоит подходить к вещам и решениям: рассматривать со всех сторон, изучать и думать. Ведь только этим они и занимались, когда закрывали ладонями солнце и пытались поймать его лучи. — В пути и в пути, и снова в пути и в пути. Так мы, господин, расстались, когда мы в живых, — задумчиво пробормотал Венти, и Сяо повернул к нему голову. — Первые строчки не так интересно угадывать. Они лучше запоминаются. — Можем угадывать последние две, — протянул тихо Сяо, и Венти слабо улыбнулся, кивая. — Тогда «Вопрос и ответ в горах» Ли Бо. Венти ахнул от восторга. — Это моё любимое! — воскликнул он и повернулся на бок. На его губах сверкала пойманным солнцем улыбка. — Смеюсь, душа моя свободная парит, цветущий персик, вдаль река бежит. Здесь мир иной, на мир людей нисколько не похожий! Сяо улыбнулся, хоть отчего-то в груди засела печаль. Странно, ведь Венти только что признался, что его любимое стихотворение написал господин Ли — человек, благодаря которому Сяо стал таким, как сейчас. — Это больше, чем две строчки. — Просто решил начать с любимой. Так и быть, можешь не начислять мне дополнительный балл, — жеманно махнул рукой Венти и хихикнул. Сяо выставил руку — в ладонь врезались поломанные стебли молодой травы — и придвинулся ближе. Венти следил за ним чуть лукаво, а затем с готовностью запустил пальцы в его волосы и выдохнул ему в губы одновременно с ним. Поцелуй выдался коротким, длился не дольше полсекунды — Сяо отстранился и заметил недовольство в глазах напротив. — Первый — за дополнительную строчку, — пробормотал он. Венти слабо фыркнул. Сяо поцеловал его снова, а затем отстранился и вновь коснулся его губ своими. — Второй и третий — за то, что правильно назвал последние… — И все остальные просто так, — продолжил за ним Венти и первым потянулся к нему. Краем сознания, прекрасно понимая, что находится во сне, Сяо всё равно накладывал этот момент с воспоминанием — возможно, не совсем осознанно — и пытался представить, что чувствовал бы, поцелуй он Венти на этом лугу два года назад. Конечно, он помнил, в каком раздрае пребывал Венти на первых порах, когда начал понимать, какие чувства испытывает к нему. И всё же… В конце концов, в ту первую ночь в Усадьбе Ночи он хотел, чтобы Венти поцеловал его. Он не посмел бы проявить инициативу, но притвориться несведущим в вопросе человеческих проявлений чувств оказалось так же просто, как легко было испытать настоящую досаду, когда перед ним извинились сразу после. Скорее всего, Сяо ни за что не позволил бы себе тогда скользнуть ладонями под белую рубашку и провести руками по горячей коже, как сейчас. Не представил бы возможным коснуться своим языком его и уж точно — прильнуть к нему всем телом и расплавиться от последовавшего вдоха. В колени врезались мелкие камни, открытые участки кожи на ногах царапала трава, а спину прожигало насквозь горячее летнее солнце, но всё это казалось совершенно неважным. Руки Венти слегка подрагивали в его волосах, оттягивали пряди, беспомощно соскальзывали к плечам и оглаживали шею до лёгкой щекотки. Казалось, его кожа распалялась там, где его касался Сяо, и конечно, само собой, случись это по каким бы то ни было причинам два года назад, они были бы в разы более осторожными. Сяо до сих пор мог проявлять излишнюю осторожность там, где её следовало отбросить в сторону. Наверное, из него это уже не выбить ни при каких усилиях. Но пока он мог вот так целовать Венти, вот так касаться его и ловить лёгкое дыхание губами, всё мироздание казалось незначительным. Он чуть наклонил голову, коснулся губами шеи, чуть сжал кожу зубами — и сам Венти съёжился, поджал колено и выгнулся в спине. Он вцепился в ткань рубахи на плечах Сяо и поднял подбородок. Послышался хруст травы под его затылком. Сяо опустился ниже, уткнулся подбородком в застёгнутую пуговицу и отстранённо подумал, что случится, если расстегнёт её — но это займёт до критичного много времени. Он скользнул ладонями вниз, подцепил большими пальцами полы рубахи и задрал её так, чтобы коснуться губами груди, из какого-то исследовательского интереса ткнуть языком в верхний край бирюзового рисунка и услышать сверху нечленораздельный возглас, от которого все внутренности тотчас свернулись жарким клубком. — А-Пэн, — выдавил Венти, как если бы хотел что-то сказать, но все его мысли оказались начисто стёрты в тот же миг, когда он разомкнул губы. Он стиснул пальцами его волосы, но это нисколько не мешало — и Сяо спустился ещё ниже. — А-Пэн, пожалуйста… Голос его — тонкий и надрывный. Сяо провёл пальцами по выпирающим рёбрам и замер на груди — жест привычный, но отчасти позабытый. Если захочет, то скользнёт к Сердцу. Он помнил, каким холодным оно было в первый раз, когда Сяо до него дотронулся, каким заржавевшим оно казалось наощупь. Дальше оно было тёплым, но ладонь покалывало, словно от десятка крошечных ветров, заключённых внутри. Интересно, каким оно будет сейчас. — А-Пэн, стой! Сяо замер. Две долгие секунды он пытался справиться с испугом, и только потом догадался открыть глаза и поднять голову. Над ними погасло солнце, а луга схлопнулись до чжана в длину и ширину. Венти часто дышал, его лицо и грудь покрывал пот. В сознании забило в храмовые гонги понимание, что Сяо едва не разрушил всё вокруг них одними лишь касаниями — и следом возникла затаённая и стыдливая надежда, что если бы он продолжил, то заставил бы Венти проснуться. Впрочем, мысль глупая до невозможности. Конечно, этого бы не случилось. — Прости, — догадался выдавить он, когда Венти утёр пот с лица ладонью. — Н-нет, всё… нормально. Венти прикрыл глаза, и отчего-то Сяо захотелось моргнуть — и сразу же, как только он открыл глаза, вновь увидел простирающиеся до горизонта луга, а солнце снова принялось полосовать жаром его спину. — Сам не ожидал, что так случится, — извиняющимся тоном проговорил Венти, отдышавшись, и чуть потянул Сяо за волосы. Тот поднялся к нему и улёгся на его груди. — Прости, если заставил поволноваться. Сяо чуть качнул головой и промолчал. Он обнял Венти настолько, насколько позволяло его положение, и принялся сверлить взглядом пучок неизвестных ему луговых цветов ярко-жёлтого цвета. До тошноты в горле не хотелось закрывать глаза, но он всё равно через некоторое время поддался жару солнца сверху и тела Венти под ним. Он задремал и вновь услышал в темноте голос, который именно сейчас не желал слышать вовсе: — Шисюн, я тут подумал — а может всё равно, что Ин Да подумала тогда, будто я позвал её послушать истории рассказчика на постоялом дворе вместе с остальными? Вот скажу ей, что это свидание, и будь что будет?..