Принцок-с-ноготок

      Мы с мамой нисколечко непохожи — это подтвердит всякий. Начиная от палитры и заканчивая характерами, мы — полные противоположности. И в то время как она продолжает вздыхать над бокалом вина марки «Изабелла» — а как же иначе! — и новой книгой о перерождении очередной Марь Ванны в наследную принцессу Зельфильду, я предпочитаю крепко стоять на своих двоих.       За исключением, пожалуй, дня сегодняшнего.       — Юность бывает в жизни только раз, — оправдываясь, проговорила я, скидывая рюкзак вниз и начиная увлечённо в нём копаться. — Пятнадцать лет — и ни одного свидания, ни одного парня, ни одной романтической нотки. Как же так, а?!       Вообще, список мог продолжаться бесконечно долго: ни одного настоящего друга, ни одной поездки в забугорье… Да что там! Ни одной поездки куда-нибудь за пределы родного города. Ни одного исполненного под Новый год или День рождения желания. Ни одной искренней материнской ласки.       Ничегошеньки.       — Если и полагаться, то лишь на саму себя, — подытожила я, доставая густо обмотанные скотчем отцовские отцы с треснувшими стёклами. — «Девичий Рай», «КуКул», «Моё всё», дайте мне силу припомнить все ваши бесценные советы и сделать так, чтобы рыжий красавчик взглянул на меня! Ня, кавай! Ня, кавай!       Сторонний наблюдатель наверняка подумал бы, что я двинулась, но это далеко не так. Квинтэссенция советов из молодёжных журналов, украдкой читаемых в библиотеке на переменке опутывала мозг белёсой паутиной, выкристаллизовываясь в перечень чётких действий.       Немного успокоившись, я вытащила из рюкзака треснувшее зеркальце и, оценив видок, кокетливо улыбнулась. Затем настала пора репетировать всё тот же «Ня, кавай!», «Гомэн-нэ…», «С-с-семпай?!» и прочие молодёжные словечки, призванные сразить огненноволосого красавца наповал. В комплекте с словечками обязательно шли некие атрибуты в виде кошачьих ушек, школьной формы или умильно детского личика.       Увы, ничего из вышеперечисленного дома не водилось, поэтому я остановилась на шедших в конце списка очках, значившихся бессмертным атрибутом культа «моэ». Что это такое и с чем его едят понять не представлялось возможным, но вроде как при виде меня у любого мальчика должна закружиться голова, участиться сердцебиение, а рот наполниться слюной, после чего тот, очертя голову, бросится ко мне в объятия.       Признаться, «учащённое сердцебиение» виделось мне повышенным давлением, равно как и «кружащаяся голова». Избыток слюны тоже не вызывал приятных ассоциаций, почему-то навевая воспоминания о симптомах эпилепсии, но журналам для девушек виднее.       Мода на азиатщину действительно брала своё и если раньше увидеть разноцветные головы, парики, странные причёски, одежды можно было на тематических фестивалях, то теперь они, не стесняясь, рассекали повсюду. «Няша-стесняша» в мудрёном кимоно, скромно едущая по своим делам в вагоне метро — обычное дело, не говоря уже о моих ровесниках, громко рассуждающих о том, кто и что выбил в каком-то там «меншипакте» и хвастающихся красочными значками.       Не обошли популярные веяния и обожаемый мамой ромфант. Если раньше все Марь Ванны перерождались в Зельфильд, то в связи с последними изменениями — в Су Ху Пу, Пи Пи Сей и прочих околокитайских дам. Возможность подката к заглавному мужскому персонажу тоже трансформировалась.       Отныне было недостаточно метким словцом уложить зарвавшуюся соперницу или блеснуть сквернословием. Для охмурения Ва Цэнь Шеней нужно либо стать прославленной воительницей Мурима, либо вовремя шлёпнуть на полученную в неравном бою рану подорожник, либо и вовсе оказаться прапраправнучкой какого-то там Небожителя.       Сложно.       — Ня, ня, кавай, — шептала я, надевая очки и закидывая на плечи рюкзак. — Охайо, гозаимас, кониттива, ня… Комбана-а-ава!       Ленка по-прежнему отиралась в парке и спамила сообщениями в чате, в том числе, голосовыми. Из её бурных, маловразумительных рассказов складывалось впечатление, будто бы красавчик сделал первый шаг и даже — вот те на! — поцеловал в щёку, которую она, Ленка, никогда-никогда не станет мыть.       — Дура, — уверенно проговорила я, проматывая чат взад-вперёд в поисках селфи или ещё чего-нибудь, что подтверждало бы словесный понос одноклассницы. — Ещё одно? Ха, чего и следовало ожидать.       На нём прекрасный (не)принц был запечатлён спиною, возвращающимся к своим невзрачным спутникам: зелёнке, нищебродке и альфа-сОмСу. Ленка драматично тянула руку ему вслед, но ясное дело, тот ни разу не обернулся. Порадовавшись устранению сильной конкурентки, я переключилась с шага на бег и довольно-таки скоро отыскала нужное место. Естественно, красавчика и след простыл, но я была уверена в том, что рано или поздно наткнусь на него.       Судьба имеет свойство подстерегать в самых неожиданных местах, знаете ли.       — Ха-а, — плюхнувшись на скамейку, я вытащила из бокового кармана рюкзака, заветные ноль пять и шумно присосалась к горлышку. — До чего хорошоу-у!       Центральный парк имени Крынского вовсе не был пустыней, но разбросанные по его территории ларьки вовсю пользовались моментом, взвинчивая цены до потолка. Скажем, бутылочка негазированной минералки стоила от ста рублей и выше. И ладно бы литровая, так нет, всё те же ноль пять!       Поэтому-то водицей следовало запасаться заранее, что я и делала. Участие в «КнИграх», в принципе, требовало немалой подготовки: бодрости, стойкости, терпения, выносливости и умения вовремя поднять руку, чтобы в нужный момент завопить: «Я-я-я!», претендуя на желаемую книгу. А мне повезло обладать всем и разом.       За вычетом, разве что, складного стульчика, незаменимого при длительных «выстаиваниях».       Испустив душераздирающий вздох, знаменующий покорность судьбе, я сделала ещё один глоток и чуть не поперхнулась. Рыжеволосая мечта со своей свитой направлялась прямо в мою сторону! Ослабевшее от подобных вывертов запястье вздрогнуло и неприкосновенный запас пресной воды щедро оросил асфальт, мгновенно впитавший нежданную подачку.       «Дальнейшее зависит от меня», смекнула я, подрываясь со скамейки и готовясь поразить красавчика всеми известными восточными словами всех известных мне журналов для девочек. «Ниц, пади ниц пред моим величием, смиренно упрашивая взять себя парнем, бу-га-гашеньки!»       Возможно, мой план и увенчался бы успехом, да только и сама «мечта», и семенившие за ним обыватели попросту… растворились в воздухе. Недоуменно моргнув раз, другой, третий, я протёрла глаза и беспокойно заозиралась, решив, что нарвалась на пранк, но никого не обнаружила.       «Четверо людей таинственным образом исчезают в центре Крынского: НЛО или рептилоиды?!» «Ни примятых травинок, ни соринок, ни геометрических кругов — просто растворились в воздухе?» «Где четыре, там и пять: не ходите, дети, в Крынского гулять…»       Запестревшие в голове предполагаемые заголовки новостей вынудили меня вздрогнуть и окончательно прийти в себя. Пускай я была, с точки зрения исчезновения важным свидетелем, но встревать в бодягу с неизвестным исходом — себе дороже.       — Может, всё-таки, показалось? — вслух предположила я, разблокировав телефон. — А-а-а, чёрт, чёрт, чёрт, опаздываю! Гадство-то какое!       Увлечённая выслеживанием красавчика, я как-то подзабила на время и новые сообщения в тг-канале «КнИгры». Между тем, народ потихоньку стекался в назначенное место и если я не потороплюсь, то все «ключевые» места окажутся заняты, подобраться вплотную к столу раздач не получится, а значит и новёхонького ромфанта мне тоже не видать.       Водрузив на плечи рюкзак и надсадно крякнув, я резко стартовала, понадеявшись на «бывающую лишь раз» юность, сноровку и умение работать локтями. Без деловитого расталкивания всего и вся в славном деле буккросинга, в принципе, делать было нечего. Пришедшие ради халявы девицы с женщинами — мужчин я почти никогда не видела — шли на таран, не щадя ни соседей, ни устроителей и обычно подбирались к желанному столику так близко, что при желании могли опрокинуть его.       Иногда так и происходило.       Зычный голос бессменной устроительницы «КнИгры», местной Интернет-звезды, Василисы Микулишны, служил мне подобием маяка, и я прибавила ходу, рассчитывая если не на первый, то хотя бы на третий-четвёртый ряд. Увы, мой «фарт» закончился также быстро, как и начался, когда я увидела бескрайнее человеческое море, колышущееся взад-вперёд в такт зажигательным словам Микулишны:       — Синева — твои глаза, губы — розами, ах, до чего ты осознана! Локон серебром блестит, а во лбу — звезда горит! Осознана! Осознана-а-а! Рука об руку пойдём, там и сям авантюр найдём! Осознана! Осознана-а-а! Синева — твои глаза, губы — розами, о да! О да! О да-а-а!       Нескладная вступительная песня сочинения самой Микулишны лилась над парком, привлекая внимания зевак и заставляя тех выворачивать шеи. Она же служила чем-то вроде сигнала тем, кто пришёл сюда ради книг.       Шоу начинается.