Принцок-с-ноготок

      До сих пор светившееся невнятно-серым окошко мессенджера недвусмысленно говорило о том, что моя сообщенческая простыня оставалась непрочитанной. Ежеминутная проверка а-ля: «Ну, а вдруг?» призыву Феодоры однозначно не способствовала, но мне было не с кем поделиться и не у кого спросить совета, кроме как у этой случайной зеленоволосой девушки.       Наконец, сон, что мягкими пушистыми лапками бродил вокруг меня, таки умудрился бухнуться всей тяжестью псевдокошачьей тушки, сковав всё тело и смежив веки. Затолкав предательски молчавший телефон под подушку и стараясь не вслушиваться в развесёлую болтовню матери, по-прежнему болтавшей с тётей Людой, я погрузилась в дремоту.       Царап, царап, цара-ап.       Из которой меня стремительно вывели несвойственные городу звуки. Нет, будь у нас кошка, ещё можно было бы спихнуть царапанье на неё, но аллергия дражайшей матери отметала любые надежды на обзаведение питомцем. Значит, не животное.       Тогда что или кто?       Ца-арап, ца-арап, ца-арап.       В высшей степени подозрительные звуки продолжали терзать слух, заставляя вздрагивать и судорожно цепляться за тонкую простынку, как если бы она могла спасти от всего на свете. Дополнительную пикантность ситуации придавал тот факт, что наша квартира располагалась на шестом этаже и забраться сюда мог разве что грабитель-альпинист.       Царап, царап, цара-ра-ап.       Леденящая душу возня неизвестного происхождения становилась всё ближе и ближе, как если бы таинственный вторженец готовился совершить неминуемое приземление где-то неподалёку. По-хорошему, стоило заорать и, отбросив никчёмную простынку, убежать к матери, но воспоминание о равнодушии, с которым та отправляла кровью и потом полученные книги вовремя отрезвило меня.       Маме безразлично всё и вся, кроме нового принца, Толяна Артуровича, готового вырвать её из когтей серой обыденности прямиком в сулящую незабываемые впечатления солнечную Турцию.       — Ха-ха… — дрожа всем телом, я подтянула к животу коленки и провела ладонью по ставшему влажным от вызванных несправедливостью слёз лицу. — Может, она, наоборот, будет рада найти меня поутру мёртвой. Да, наверняка так и есть, ведь… ведь…       Эх, не стоило мне тогда рожать. Зачем только дура рожала, а? Была бы сейчас свободная, независимая… всё твой дебил-папаша, чтоб его! Никакой личной жизни!       Зловещее царапанье приближалось, а я, поскуливая от жалости к себе, укрылась простынью с головой, молясь, чтобы гипотетическая кончина от рук неизвестного оказалась максимально быстрой и безболезненной. Долгожданное пиликанье телефона, оповестившее о полученном сообщении, чуток развеяло мрачные мысли, и я схватилась за мобильник так, как если бы тот был спасательным кругом.       «жерновасудьбы пришлив движение, изабелла».       Шесть слов взамен моей печальной повести, ещё и безграмотных — вот и всё, чего я по мнению Феодоры была достойна. Хотелось заплакать от собственного бессилия, но долбаное царапанье отвлекало. Тут мобильник запиликал вновь:       «извинине умею не не не нормальнопечатать словаслитные пробелов нет вадим научил толькотак сложно скоро ктебе гость пожалует небойся всё будет хорошо яжеобещала помнишь».       По прочтении длинного, лишённого всяких знаков препинания предложения, от сердца немного отлегло: Феодора попросту не умела обращаться с телефоном и писала, как умела. Автоматически преобразовывая в голове прочитанное, я споткнулась об слово «гость».       «Скоро к тебе гость пожалует».       Неужели Феодора была как-то связана с таинственным царапалкой? Кстати, что-то он давно не царапался… Сдался, что ли?       Царап, царап, царап.       Устав бояться, я решила встретиться с неизвестным лицом к лицу и, отважно откинув простынь, повернулась к окну. Неверный лунный свет падал на подоконник, лёгкий ветерок раздувал шторы и… и ничего больше. Облегчённо выдохнув, я собралась заползти обратно в кровать, чтобы попытаться заснуть, но у клятых «жерновов судьбы» явно имелись другие планы.       — Кудах-тах-тах, — строго проговорила чёрная курица, увенчанная чёрным же гребнем голова которой появилась над моим подоконником. — Куд-куд-куда-а!       Деловито захлопав крыльями и между делом издав то самое пугающее царапанье, она взлетела на подоконник. Шкрябая когтистой лапой пластиковую поверхность, птица завертела головой, что-то там высматривая, после чего почти по-человечески вздохнула.       Сюрреализм представшей моему взгляду картины дополнял маленький походной рюкзак, находившийся прямо за спиной чёрной курицы. Его лямки были аккуратно продеты между крыльями незваной гостьи, будто бы она реально собралась в поход.       — Куда-а? — строго спросила меня курица, мрачно сверкая глазами-бусинками. — Куда-а-а?       — Туда-а-а, — плоско пошутила я.       Не удовлетворившись моим ответом, курица вновь отчаянно забила крыльями, закудахтала, засветилась, закружилась и, словно в мамином дурацком романтическом фэнтези, превратилась в маленького человечка, росточком не превышавшего указательного пальца.       — Ага, лунный свет, выходит, — деловито произнёс он, отряхиваясь. — Знал бы Искандер, что проклятие обратимо — в жизнь бы не дал мне уйти. Хм, а ты — местная жительница? Как зовут и какую должность при дворе Леннет-а-Шаран занимаешь?       — Изабелла Рудынская, обычная городская жительница пятнадцати лет от роду приветствует вас, — рассеянно почёсывая щёку, отозвалась я. — Про двор непонятно… мы сейчас в городе Иномирске. Или вы про адрес? А-а-а, стоп, стоп, стоп.       Осознав неправильность происходящего, я зажмурилась, досчитав до десяти, открыла глаза. Маленький гость никуда не делся и лишь вопросительно приподнял бровь. Шумно выдохнув, я повторила манёвр, но паренёк-с-ноготок по-прежнему находился на подоконнике, не собираясь растворяться в воздухе.       — Так, — вслух сказала я, хватаясь за голову. — Так… кажется, я сегодня в обморок падала, да? Может, сотрясение какое? Интересно, бывают ли при нём галлюцинации? Надо загуглить…       — Именем Аслана Экберрота заявляю, что я никакая не галлюцинация, Изабелла Рудынская, — пафосно заявил человечек, скрещивая на груди руки. — И я — настоящий, с головы до ног. Проклятый, конечно, но не думаю, что наложенное моим старшим братом как-то отменяет сам факт моей реальности.       — Ага, — понятливо кивнула я. — Проклят старшим братом на… на курицевость. И умеешь взбираться по стенам как Человек-паук. И имя у тебя, как у того льва из Нарнии. Хорошо же я приложилась, смачно. Поутру сама в больничку сдамся.       — Магию никто не отменял, барышня, — взялся объяснять Аслан, с лёгким хлопком перемещаясь с подоконника мне на колени. — Видят Исконные, я бы предпочёл помощницу поумнее, но моё время ограничено, поэтому буду краток. Чего ты хочешь, Изабелла Рудынская? Злата? Серебра? Каменьев?       — Хочу прекрасного принца, — не подумав, ляпнула я и тотчас шлёпнула себя по губам. — Э-э-э… забудь. Никаких принцев не бывает… в смысле, фентезийных не бывает. И курицепауков, лихо бегущих по стенкам на шестые этажи — тоже.       — Исполнимо, — Аслан требовательно протянул мне маленькую ручонку. — Едва ты возьмёшься за мою ладонь, как мы заключим своего рода контракт. Обоюдовыгодный. Ты — принца, я — помощь.       Раз уж я всё равно с утра пораньше отчалю в больничку — чего бы и не пожать? Аслан как-его-тамыч — ненастоящий и ничего мне не сделает, а его контракт — порождение моего разгорячённого воображения.       — Давай, — решила я, осторожно касаясь его ладошки кончиком ногтя. — А? Э-э-э? Что за?..       На тыльной стороне ладони враз появилось непонятное изображение, больше всего напоминавшее кельтский крест, обильно украшенный загогулинами. Судя по потиравшему собственную ручонку малышу, у него тоже что-то там проступило.       — Контракт заключён, — провозгласил он, упирая руки в бока. — Изабелла Рудынская обязалась помочь Аслану Экберроту, четвёртому сыну славного двора Леннет-а-Шаран снять проклятие и вернуть свой истинный облик. Взамен я, Аслан Экберрот, обязуюсь подыскать Изабелле Рудынской супруга, титулом не ниже принца по общепринятым понятиям. Срок действия контракта — месяц, по истечении которого мы либо с триумфом превозможем, либо просто умрём.       — Чего-о-о? — не своим голосом взвыла я, пытаясь ухватить паршивца за воротник, но промахиваясь и неловко шлёпаясь на пол. — О каких-таких смертях идёт речь? Обманщик!       — Лукавщик, — со смехом парировал Аслан, уворачиваясь. — Вредительство тоже строго-настрого запрещено, между прочим. Давай постараемся превозмочь, хорошо?       Как будто у меня есть выбор.