Принцок-с-ноготок

      Чрезмерный в своих щедротах Аслан милостиво одарил тётку опцией «второго шанса», завязанной на среднеуровневом заклинании «Абсолютного слуха». Его невообразимое великодушие преследовало две цели: знать, в какую сторону бежать, а в случае напрасного кипиша, осесть в Пономарёво до завершения артефакта.       Спешно затолкав обратно рвущиеся наружу упрёки разряда «ты старше меня, а такой глупый!», я прижала к груди изрядно схуднувшего после сортировки Пахомыча и навострила уши. Временно расколдованный «ололос» пристроился рядышком, хмуро скрестив на груди руки. Однако просто так сидеть было скучно, и я затеяла светскую беседу:       — Вот ты — Экберрот Подземный или около того, но какому земному титулу соответствует твоё семейство? Ясное дело, знать, но какая?       — Если размышлять вашими человеческими категориями, полагаю, мой отец приравнивается к великому князю, а мы, его сыновья, княжичи. Примерно соответствует твоим любимым принцам. Дополнительно приходимся дальними родственниками правящей семье Одерес, уверенно обретаясь в первой десятке претендентов на престол.       — Принц, значит, — задумчиво протянула я, вынимая из подмышки яйцо василиска и укладывая в карман рюкзака. — Лучше уж задержать вылупление, чем лишиться его при побеге. Почему не рассказывал?       — У нас, как видишь, и без того проблем хватает, — раздражённо закатил глаза Аслан. — Мы постоянно в бегах, а стоит хоть ненадолго расслабиться… сама видишь. Кратенько изложил предысторию — и ладненько.       — Э-э-э, нет, не вздумай увиливать, — вцепилась в новую инфу я. — Ничего не ладненько! Раз ты не абы кто, а принц, то и меня принцессой сделать можешь. Приодеть в злато-серебро, выдать карманные расходы, обеспечить светлое будущее и честно выстраданный счастливый конец.       — Белка, ты… — начал было «ололос», но сам себя оборвал. — Спокойно, Аслан, она всего-навсего ребёнок, который не знает, как устроен мир, вот и говорит глупости. Белка, ты внимательно слушала обстоятельства моего заколдовывания? Хоть мне претят всякие ярлык, но я — незаконнорождённый и, к тому же, четвёртый. Со мной ты станешь не принцессой, а следуя вашим новомодным языковым правилам, бомжессой. Желаешь себе такой участи? Нет? Тогда замолчи.       — О, верно, — смущённо хихикнула я. — Нет, бомжессой мне точно не хочется становиться. Я и сама своего рода бомжесса. Так, с этим разобрались. Следующий вопрос касается призванной тобой еды. Занимаясь сборами, совсем позабыла спросить, как вышло, что всё испортилось-то?       — Мы находимся прямо по центру аномальной зоны, — живо отозвался Аслан, которому этот вопрос явно понравился больше предыдущего. — Из-за неудавшегося вторжения в Сакраменто, демоны вынужденно создали искусственное измерение, Демониум, где живут и поныне. Вне его пределов они гораздо слабее и то же восстановление магических сил отнимает у них чудовищное количество времени. И всё же из любого правила существует исключения, не правда ли? Для демонов таким исключением стали аномальные зоны нашего мира, перенастроив энергетические потоки которых можно организовать мини-Демониумы, где восстановление проходит «на ура». Для нас, коренных жителей, всё с точностью до наоборот и больше всего «наоборотное» состояние сказывается на занесённых извне предметах, за считаные часы копящих отрицательную энергетику.       Пространная лекция самопровозглашённого учителя ощутимо отдавала конспирологией разряда «СверхТВ», популярного среди бабулек и мистически настроенных личностей, но я послушно выслушала его доводы, одновременно с тем проставив в уме галочку напротив «плохой экологии». Всякие стаканы воды, заряжаемые перед телевизором и циркуляции биоритмов мнились тёмным лесом почище магии.       Магия, по крайней мере, сердцем приемлема, а эта околонаучная фигня — совершеннейший вздор.       Аслан вдохновенно застрекотал о малопонятных штуках, с его слов известных «каждому цивилизованному магу» и я мало-помалу начала клевать носом, уверовав в то, что тётка Зинка нам не враг. Возможно, я бы и смерть собственную продрыхла, если бы не терявший бдительности «ололос» с безупречно сработавшими чарами.       «Когда она уже там вырубится».       Нетерпеливый голос тётки острой иглой пронзил сознание, заставив мгновенно подобраться и щёлкнуть выключателем, знаменуя погружение в сон. Досада в тоне дражайшей родственницы чуть поугасла, сменившись чистейшей меркантильностью.       «Сколько?»       Тут мы с Асланом молниеносно взопрели, осознав, что всё это время в скромной хатке прятался кто-то неучтённый. Вероятно, «ололосский» и недоброжелательный, так как демонам мы безразличны. Справедливое негодование, впрочем, отступило под натиском любопытства: в какую цену обойдутся наши душеньки?       «А сколько ты хочешь?»       От запрошенной алчной тёткой Зинкой цены мои глаза сошлись на переносице и появилось стойкое желание добровольно сдаться в плен. Потому что цифры с таким количеством нулей я видела разве что в маминых женских романах. Ими направо и налево разбрасывались (не)принцы, (не)короли и (не)северные герцоги, желающие произвести впечатление на неизбалованных в реальном мире попаданок.       Правда, отсюда следовал другой, неутешительный вывод о конкретно моей типичности, что немало огорчало.       — Искандер, — раскрыл личность таинственного богатея мой персональный (не)принц и горько вздохнул: — До сих пор не могу понять, чем я ему не угодил. Всю жизнь из кожи вон лез, чтобы походить на благородного, угождал, в рот заглядывал. А в итоге — коварнейшее предательство.       — Чего ты ждал от потомственного аристократа? — хмыкнула я, припоминая десятки тысяч типовых ситуаций из романов, в которых дворяне гнобили смевших втиснуться в семью незаконнорожденных героинь. — Они все одинаково жадны и высокомерны. Вероятно, тот хлыщ вообще не считал тебя за брата.       Умение подбадривать окружающих, по всей видимости, находилось у меня в глубоком минусе, потому что Аслан окончательно пал духом, предоставив мне дослушивать увлекательные препирательства невидимых торгашей. Папина сестрица, не будь дурой, набивала себе цену, приводя несостоятельные доводы в виде «невообразимых расходов» на моё питание, содержание и такие же «невообразимые моральные страдания» от одного вида нежеланной — без скобочек — племянницы, вылитой «дуры-Юльки».       Маменьку я и сама особо не жаловала, однако слышать, как её поносит кто-то другой, кто не имел никакого к нам отношения, было неприятно. Да, моя мама неидеальна и, говоря начистоту, я бы предпочла родиться в нормальной, полной семье, с прогулками по выходным и парками аттракционов по праздникам.       И всё же моя мама — это моя мама, давшая жизнь и через пень-колоду, но вырастившая.       Ушлый старший братец Искандер ни в чём не уступал тётке и профессионально сбивал цену за наши с Асланом тушки, не забывая приговаривать, что всем перечисленным родственницей обстоятельствам грош цена. Нутром чуя безбожный «слив» клиента, тётка Зинка выложила последний козырь, вызвавший у меня протестующий писк.       «Она же Рудынская!»       Ну да, с ног до головы Рудынская, только вот никакой практической ценности от своей фамилии я не получаю. Продать подороже тоже не выйдет, из-за элемента случайности, могущего наделить как чем-то полезным, так и бессмысленным. Братец Искандер, очевидно, разделял мои мысли, резко возразив тётке:       «Рудынские, безусловно, находятся под защитой Камнетёса, однако же, насколько мне ведомо, в вашем семействе давненько не рождалось значимых представителей».       «Ага», мысленно восторжествовала я. «Тёткино программирование… тьфу ты, магия «цЫ» с тремя плюсами таки фуфловая! Как чувствовала!»       Тем не менее злорадствовала я недолго, быстро осознав, что мой скрытый дар тоже относится к категории «чепухистика». Может, тётка с «цЫшкой» — самая сильная в текущем отрезке, и мне с ней и прочими «славными Рудынскими» дышать рядом воспрещается.       «Экберрот, вы забываетесь! Камнетёс завещал относиться к благословлённым им семьям с уважением, а вы… вы откровенно презираете Рудынских, даром, что сейчас вам требуется полнейшее содействие!»       — Ух, как заливает! — невольно восхитилась я, распахивая окно и сажая грустненького Аслана на плечо. — Как бы, я тоже Рудынская, но мне никакого уважения не полагается. «Полнейшее содействие» тоже от меня логичнее было бы потребовать, опять же. Где-то тёткина логика навернулась.       «Насколько я знаю, мой драгоценный младший брат находится не с вами, а с Изабеллой Рудынской. И я всегда могу сделать ей то же предложение, что и вам, Зинаида Васильевна. Думается, аппетиты юной барышни, будут поменьше ваших».       — Бедолага не знает, что ты метишь в принцессы, — хохотнул очухавшийся от депресняка Аслан. — Иначе бы молча отдал твоей тётке всю сумму. Уходим, пока они ещё треплются!       — Слушаю и повинуюсь, — шепнула я, выкатываясь в палисадник и влезая на забор. — Лишь бы успеть схорониться…       Моё маленькое и незатейливое желаньице непостижимым образом нашло отклик во вселенной, так как после неудачного приземления в крапиву я обнаружила светящуюся дорожку, ведущую к дальнему домику. Чертыхаясь и почёсывая зудящие ноги, я потрусила вперёд, рассчитывая, если не на полноценную помощь, то хотя бы на временное укрытие.       Такое или сякое.