Принцок-с-ноготок

      Чистая, невинная, ни бельмеса не смыслящая в этих ваших магиях девица — есть, орущая дурниной чёрная курица, де-факто (не)принц или около того — есть, нежно-розовая ящерка, мерзостным декором обвивающая шею — есть, пугающая неизвестность — есть.       Полнейший попадос.       «Для завершения логической цепочки только и остаётся, что наткнуться на жуткую фигуру в балахоне, стоящую рядом с алтарным камнем», мрачно подумала я, нашаривая в шортах брелок-фонарик и понимая, что забыла его в других шортах. «Что ж мне так не везёт, а?»       Основательно пригорюнившись, я вперила взгляд в непроницаемый мрак, готовясь отражать все мыслимые и немыслимые напасти. Ведь невинная девица в сочетании с чёрной курицей — тот ещё соблазн, если верить поисковику.       Тут бы не помешал совет Феодоры-Фэй, но я прекрасно помнила содержимое её предсказательной бумажки, снабжённой плашкой «спойлер». Чем бы он ни был, справляться предстояло самостоятельно. А значит… значит…       — Значит, фигово, — подытожила я, слепо шаря кругом и старательно продвигаясь к тому, что по моим подсчётам должно было оказаться стеной. — Ага, нашла. Наверное, безопаснее всего идти вдоль стены?       Холодная каменная кладка резко потеплела, и я с ойканьем отдёрнула руку. Ладно бы здесь использовались новомодные технологии подогрева, но унылое строение, по ощущениям, возводилось в Средневековье. Выходит, магия.       Та самая магия, из-за которой Аслан сейчас как пыльным мешком стукнутый.       Уступившее теплу покалывание неторопливо поползло вниз, замерев где-то в районе щиколоток. Нервно переступив с ноги на ногу, я совсем было собралась шагнуть вперёд, как вдруг снизу обдало таким холодом, что кожа покрылась мурашками.       Чем бы ни было таинственное явление, оно категорически не хотело, чтобы я туда шла.       Ненадолго призадумавшись, я расстегнула боковой карман рюкзака и, вытащив оттуда первое, что подвернулось, запулила на условную «клетку». Успевший завоняться и окаменеть носок лихо устремился выполнять порученную ему миссию и… и…       И всё, в общем-то.       — А-а-а, — понятливо протянула я, звонко хлопнув себя по лбу. — Здесь минное поле. Шагнёшь не туда — сгинешь.       Нагревшаяся под ногами плита не только красноречиво подчеркнула ход моих мыслях и перевела мысли в другое русло, гласившее: «Как установить контакт с невидимкой-доброхотом?» Ясное дело, что помогать «за так» мне не станут, но и предложить особо нечего. Нет, про кровь в качестве подношения всяким домашним божкам я знала, только вот одалживать её не хотелось.       Мало ли.       — Шашлык будешь? — осторожно поинтересовалась я, встряхивая пластиковым ведёрком. — Наисвежайший, наивкуснейший, в демоническом маринаде замоченный. — Ай-яй-яй, понял-принял!       Раскалившийся докрасна пол красноречиво свидетельствовал о том, что сделка неведомого помощника более чем устраивала. Кое-какие формальности, впрочем, всё равно оставались. Например, соотношение кусков мяса к количеству «пройдённых» клеток, но то уже частности.       Окрылённая успехом в контакте третьего рода, я принялась вдохновенно торговаться с невидимкой, а тот — не менее вдохновенно греть или остужать плиту, заставляя меня попеременно трясти обожжёнными пятками и клацать от холода зубами. Любой другой давно бы плюнул и уступил, однако я понимала, что дух — едва ли не единственный гарант моей безопасности.       — Короче, моё последнее предложение, — втолковывала недовольно холодящему каменные плиты оппоненту я. — Проводишь меня через ловушки и помогаешь в случае чего сбежать — и мы в расчёте. Что говоришь? Слишком лихо? Так и шашлыки по-демониумски на дороге не валяются, чтоб ты знал. Что-что? Хочешь сказать, к лапищам приберёшь после моей смерти? Иди к чёр… допустим, к человекам. Не съем, так понадкусываю!       Ругаясь и препираясь, я открыла ведёрко и, нарочито причавкивая, впилась зубами в сочное мясцо. Очевидно, мой поступок вызвал инсульт передницы у невидимки и тот разразился настоящей «тепломузыкой», от аккордов которой пришлось скакать по всей плите из стороны в сторону.       Наконец, подуспокоившись, он выдал серию «тепловых» сигналов и замер в ожидании подачки. При помощи всё той же игры в «холодно-горячо» выяснив, что её следует «погружать» в стену я, не теряя времени, прижала к ней шмат и удивлённо ахнула.       Скушал.       Деликатно выхватил из руки и поглотил, напоследок обдав жаром пальцы. Бережно, чтобы не напугать, и чтобы я в своём животном испуге не шарахнулась на «неправильную» плитку, испортив кормёжку. Затем, во исполнение договорённости, тепловой волной указал часть верной последовательности.       — Молодцом, Сашок, — похвалила невидимку я, не без опаски шлёпая в гипотетическую безопасность сначала Пахомыча, а потом и себя. — Умеешь держать слово. Хм-м, почему вдруг «Сашок»?       Умело выдержав интригу и недоумение, заключённые в попеременно «мигнувших» теплом и холодом плитках, я снисходительно пояснила:       — Потому что звать тебя невидимкой, добрым духом, домовым или кто ты там есть — невежливо. Потому что имя собственное — важно. И потому что ты — душка, Сашок.       Непроизвольное имянаречение привело к тому, что заходивший ходуном пол чуть не «скинул» меня на опасные клетки, а по-прежнему пребывавший в сумрачных чертогах разума Аслан взялся кукарекать. Один василёнок вёл себя пофигистично, высовывая тоненький язык и касаясь им моей шеи, словно проверяя пульс.       — Переживаешь, как бы не сдохла? — задиристо обратилась к уродливой ящерке я. — Обойдёшься. Кстати, раз взялась раздавать имена, будешь Уодом. Не дорос ты до Васи.       Импровизированное землетрясение закончилось и расчувствовавшийся Сашок «подтеплил» все клетки, уже на выходе организовав круглую выемку для мясного подношения. Отказываться от щедрот успешно задобренного духа я не стала, горной козочкой «проскакав» в защищённую зону и оглянувшись.       — Может, подсветишь? — особо ни на что не рассчитывая спросила я, опуская ведёрко с шашлыком в углублении. — Во имя нашей зарождающейся дружбы, так сказать.       Светушки-гнилушки вспыхнули так ярко, что я подумала будто ослепну и с минуту тёрла глаза. Когда же зрение соизволило вернуться, то поняла, что без своевременной помощи Сашка, мне пришёл бы натуральнейший кирдык.       Вся комната оказалась буквально нашпигована ловушками.       Тут тебе и классическая яма с острейшими кольями, и яма поизощрённее, со всякими ползучими гадами, и просто бездонная яма, и какие-то нажимные пластины. Безопасные же пятачки располагались настолько хаотично и непредсказуемо, что угодить конкретно на них можно было лишь при большом везении.       — Сволочи, — коротко ругнулась я и с силой встряхнула клетку с Асланом. — Что-то твои родственнички не горят желанием тебя возвращать, дорогуша. Стоит ли тогда вообще париться? Жрёшь ты не то чтобы много, вполне могу обеспечить тебе безбедное «куд-кудахтанье». Ну да, курицем, зато живой. Есть возражения, Сашок?       По каменным плитам пробежала рябь и на них отчётливо проступили белые полоски, недвусмысленно складывающиеся в указатели. «Сашок» не просто возражал, но и требовал, чтобы я шла за ним. Разделенное на двоих мясо успешно загасило все имеющиеся сомнения, так что я бодро затрусила в нужном направлении и даже не особо удивилась начертанным у входа в большую комнату буквам, гласившим: «ШВЫРЯЙ И ИЗЛАГАЙ».       Швырнуть — Аслана, изложить — желание, делов-то.       — Хорошая работа, Сашок, — пинком распахнув дверь, я прицельно метнула вопящего Аслана на стол. — Именем Рудынских, Камнетёса и прочее, прочее, немедленно расколдуйте Аслана Экберрота, четвёртого сына Эккела Экберрота. Да будет так, да будет сяк, слово моё крепко, а кто нарушит его — тот дно. Алюминь!       Выбить «страйк» не удалось и тем не менее клетка с насмерть перепуганным Асланом лихо заскользила по длиннющему столу, накрытому белоснежной скатертью. Разглядеть лица пафосно восседающих за ним «ололосов» не представлялось возможным, но я почти уверена в том, что на них запечатлелась крайняя степень офигевания.       «Пуф» — Аслан превратился в самого себя, раскурочив канареечную темницу, »шмяк» — вылетел за пределы стола с диким воплем, »бах» — опрокинули стулья собравшиеся.       Добавим сюда пафосный «лязг», с которым Санёк закрыл перед «ололосами» двери, моё невтемное: «А-а-а!» от падения в разверзшуюся под ногами брешь, смачный «бряк», сопроводивший приземление на пятую точку и получаем…       Идеальное завершение (не)идеального приключения.