Принцок-с-ноготок

      Легендарная обитель Бабы Яги стеснительно переминалась с одного здоровенного окорочка на другой, заискивающе хлопая резными наличниками. Мол, посмотри, зацени, от восторга обомри, какой я весь из себя распрекрасный.       И я бы рада впечатлиться, но вместо того задалась неуместным, а то и оскорбительным вопросом.       — У вас все ололосы-мальчики… эээ… в девочек проклинаются? Ты, Санёк… слышь, Уод, может, ты тоже какой-то трансгендер, но я ни сном, ни духом? Ай!       Возмущённый до самых глубин рептильей души василёныш цапнул меня за палец и, страшась расправы, юркнул в боковой карман рюкзака. Аслан понимающе переглянулся с ящеркой и отрицательно мотнул головой, лишь подтверждая возникшую теорию насчёт того, что мне достались неправильные «ололосы».       — Шутки шутками, но я прямо-таки джекпот выбила, — продолжила я, посасывая ранку на пальце и надеясь, что мой фамильяр не ядовит. — Бывший чёрный кур, вылупившийся из куриного яйца василиск, тусовавшийся в «Куробоге» дух, спонтанно обратившийся в Избушку на курьих ножках.       Сплошные куры.       Если бы не шедшие по нашему следу Экберроты, я бы непременно задалась вопросом, уж не в заговор ли встряла, однако времени колебаться и сомневаться попросту не было. Наспех показав Саньку большой палец, я взбежала по гостеприимно разложившемуся крылечку и засела у окошка, на манер сказочной царевны подпирая щёку ладошкой.       Аслан сел напротив и выкатил зенки, словно ожидая от меня великих свершений и потрясений. Единственное потрясение, оно же умыкание домашнего духа свершилось, так что я искренне не понимала, что от меня нужно, покуда он не озвучил:       — Командуй!       — А-а-а! — просияв, я высунулась в окошко и прокричала: — Избушка, избушка… тьфу ты, Санёк, Санёк, к наделу Бургундиев, шагом марш! Ать-два! Ать-два! Левой, правой! Левой, правой! Что там дальше-то? Ах да, кто не спрятался, мы не виноваты, мы идём напролом!       — Разве так не в прятках говорят? — поинтересовался Аслан, когда ободрённая полученными указаниями СанЮшка — от «Санька» с «Избушкой» — припустила вниз по одной ей видимой тропинке. — Ага, значит, на духов маскировочные чары не распространяется!       — Санёк могЁт, — подтвердила я, осматриваясь. — Хм, неплохо преобразился, очень даже. Во всяком случае, в таком туалете помирать точно не стыдно.       — В каком-таком туалете? — не понял Аслан и я, закатив глаза, взялась объяснять дремучему «ололосу» происхождение мемеса.       Долго ли коротко, но позади раздалось напряжённое пыхтение не то изрядно заколебавших за последние дни Имитаторов, не то мелкой подземной сошки. Топот становился всё громче и громче, заставив Уода распереживаться и сравняться по цвету со стоявшим между нами с Асланом самоваром.       — Ути-пути, козлина какая, — неестественно умилилась дезертирству фамильяра я. — Сам замаскировался, а хозяйка — помирай? Нет, всё-таки правильную кличку дала: Уод и есть Уод.       — Что ты хочешь от ребёнка? — вступился за фактического сынишку Аслан. — При всём желании никого замедлить или обратить в камень не сможет. Его смерть будет напрасной!       Тем временем преследователи поравнялись с СанЮшкой и уже начали пучить на нас красные очи, как вдруг специально подпустивший негодяев поближе дух им втащил. От души втащил и с разворотом, отчего мы дружно упали на пол, чудом не порасшибав головы.       — С криком «Кий-я!» и ударом ноги кое-чьи яйца стекли в сапоги, — не преминула поёрничать я, взбираясь обратно на лавку. — Нечего козни строить.       Воинственно загрохотовав меблировкой, СанЮшка отвесила второй пинок, очевидно, по Имитаторам и поскакала дальше, весело позвякивая посудой. Нам, в отличие от Санька, весело не было, но лучше уж кататься сюда-туда, чем томиться в гипотетической «ололосной» темнице.       — Оторвались? — спустя какое-то время спросила я и СанЮшка утвердительно лязгнула дверным засовом. — Ну что, почаюем?       Дважды стучать по столу или что там обычно в таких случаях положено не пришлось и домашний дух сноровисто выставил на стол расписанные под хохлому чашки, доверху наполненные ароматным травяным настоем. Худо-бедно припомнив, что чай — изобретение не только позднее, но и импортное, предъявлять за одурительно пахнущий ягодами напиток не стала, мигом выдув чашку. СанЮшка обрадованно захлопала ставнями, вывалив посередине горку блинов с банкой мёда.       Уода прикарманенный дух тоже не обделил: под столом появилось блюдце с насекомыми. Сникшая было ящерка наконец-то отлипла от декоративного самовара и ушла подпитывать истощённые переживаниями силы. А мы с Асланом, не теряя времени, деловито захрумкали блинами, попеременно макая те прямо в банку.       — Всё смотрю и думаю, — задумчиво протянул «ололос», окидывая СанЮшку взглядом. — Что с тобой не так, Белка?       — В смысле? — поддержала высокоинтеллектуальную беседу я, облизывая липкие пальцы. — Две руки, две ноги, два глаза, одно туловище — всё как у всех. Интеллект тоже средний, если ты об этом, многочисленные тройки не дадут соврать.       — Нет, я о том, как… нетривиально ты решаешь проблемы. Допустим, твой Уод — трагическое стечение обстоятельств, вычитаем. «Санёк» — другое дело. Втереться в доверие семейному духу и убедить его покинуть веками охраняемое семейство спелльелосов — безусловный талант.       От удивления я едва не подавилась и вытаращила глаза:       — Погоди, погоди… ты сейчас меня обвиняешь?! Чтоб ты знал, не моя вина, что ваше славное семейство Обормотов веками не кормило несчастного Санька. Сколько там ваш род насчитывает? Тысчонку, небось? Знаешь, я за тысячу лет без хавчика тоже бы взвыла. Без хлебушка, без маслица, без сочного мясца!       СанЮшка вторила горестным скрипом и бонусными бутербродами со сливочным маслом и чёрной икрой сверху. Чтобы не показаться совсем уж дикой, — из-за дороговизны в нашем с мамой рационы не то что чёрной, красной икры никогда не бывало — я решительно запихала в себя сразу два и прошамкала:       — Шпашиба, Шанёк! Кормилеш ты наш! Откуда он всё это берёт?       — Магическая энергия, ниспосланная Отцом нашим, Камнетёсом, проходит напрямую через домашних духов, служащих проводником высшей воле, в результате чего последняя обретает материальную форму, — крайне непонятно растолковал Аслан. — По-простому, из воздуха. Такое объяснение устроит?       — Вполне, — скрежеща извилинами отозвалась я, мысленно навешивая на «Санька» ярлык скатерти-самобранки. — С материальным разобрались, но что насчёт удачи и благополучия?       — Месторождения богатые хозяевам показывает, номера лотерейных билетов как бы невзначай под локоть подсовывает, по инвестициям письменно консультирует, — взялся объяснять Аслан и, видя, как вытягивается моё лицо, изумился: — Хочешь сказать, ты ничего не знала?       — Нифига Санёк ты полезный, — от души хлопнула по столешнице я. — Всё можешь, всё умеешь!       Залиться краской СанЮшка не залилась, лишь скатёрка из белоснежной на мгновение стала алой, зато на харчи расщедрилась, устроив неиллюзорный пир на весь мир в одной отдельно взятой избушке. Центральное блюдо, правда, оказалось странноватым и подозрительно знакомым: сваренными вкрутую яйцами в чёрной скорлупе.       — Таки прикарманил? — строго вопросила я стыдливо отводящего взгляд Аслана. — Эх ты, хохлушка-несушка! Оставил бы тётке Зинке компенсации ради. Она ж там из-за нас понесла… как их там… невосполнимые расходы в связи с обжорством и нравственные страдания из-за тесного взаимодействия с отродьем «Юльки-дуры».       — Ещё чего, съестное разбазаривать, — возмутился «ололос», ненавязчиво пододвигая ко мне тарелку со своими производными. — Скушай, скушай, вдруг вкусно?       — Иди ты, — огрызнулась я, пихая яйца в обратном направлении и припоминая леденящие душу истории «СверхТВ», повествующие о чёрном, в цвет Аслановых яиц, привороте на телесных жидкостях. — Чтоб я добровольно на опыты сдалась? Аж два раза!       Одному подземному божку известно, сколько мы бы препирались, кабы не молодецкий посвист, вынудивший СанЮшку встать по стойке смирно, а нас — выглянуть в окно. Увиденное явно застало Аслана врасплох, так как он пошёл по стопам Уода, намереваясь слиться если не с самоваром, то хотя бы со скатёркой. Моя реакция была прямо противоположной и представляла собой бестолковую суету напополам с окриками: «Санёк, айда, отворяй ворота!»       СанЮшка послушно застыла, впуская в себя новый виток кассандрово-фэйских предсказаний, сулящий «тёплую компанию дружелюбно настроенного знакомца», к тому же «не спойлерную». По мне, наоборот, честно говоря. Ведь этим знакомцем, точнее, знакомицей, оказалась не кто иная, как…       Василиса Микулишна.