Принцок-с-ноготок

      Шанс повстречать обожаемую миллионами, если не миллиардами Интернет-диву в сказочном королевстве «ололосов» стремился практически к нулю, разве что… Преградив дорогу Микуше или тому, что вздумало в неё оборотиться, я взялась за допрос с пристрастием:       — Дата регистрации Ютьюб-канала? Самый популярный видосик? А последние четыре разыгранные книги?       Мамина любимка демонстративно закатила глаза, дёрнула себя за толстую косищу и послушно ответила:       — Декабрь позапрошлого года. «Неподражаемая Искоркина: сонм литнегров или чудовищная продуктивность?» Третий с подвохом, да? Разыгранных книг больше: «Такая-не-такая или Сорок пять — реинкарнировалась я опять!» Милы Лисичкиной, «Ой, всё! Двойняшки владыки Тьмы в поисках новой мамы» Оксанеллы Фридворт, «Измена. Не для тебя моя ягодка цвела, противный эльф!» Аллы Куксиной, «У-ся-ся, ся-ся-у, приключений на пятую точку найду» Ти Фи Хи и «Моя сто двадцать первая жизнь королевой Земли» Елизаветы Искоркиной.       Кажись, настоящая.       — Заходи, но имей в виду, чуть что — Санёк тебя выпрет, — пригрозила я, отходя в сторонку.       Буктьюберша сделала неопределённый жест рукой, означавший «ясно-понятно» и переступила порог СанЮшки. Заурядное действие вызвало некий диссонанс в душе, заставив перелопатить всё известное об ололосском народце, а перелопатив — обрадованно выдать:       — Полукровка!       — И что с того? — раздражённо повела плечом Микуша, обозревая комнату. — Только имбецилы, вроде моего братца затирают о чистоте крови. Где он, кстати говоря? Устыдился и спрятался за печкой, полагаю? Ха-ха-ха, говорю так, словно ему вообще знакомо понятие «стыда». Юрок, вылезай, не то хуже будет!       Новая информация развесёлым локомотивом врезалась об подкорку, да так там и увязла. Микулишна — сестра Аслана? Аслан на самом деле не Аслан, а Юрок, то бишь, Юра? Почему именно сейчас?       Тем временем, звезда Инета, ничуть не смущаясь, опустилась на колени и принялась выговаривать прочно засевшему под скатеркой «Юрку». Видимо, братец реально был дорог Микуше, так как полы её канареечно-жёлтого кимоно подметали дощатый пол СанЮшки. Замысловатые дождюльки-висюльки, похожие на те, что она носила во время «КнИгры» гневно тряслись в такт каждому слову:       — Что за детство, Юрок! Немедленно вылез! Чтоб ты знал, мне самой не хотелось приходить, как-никак, ты нас успешно променял на Экберротов! Мама беспокоится! Папа беспокоится! А ты… ты… дерьмо на ниточке, вот ты кто, Зыков Юрий Микулович!       Низкобюджетная мелодрама с телеканала «Россия», честное слово.       Усевшись на печку и скомандовав СанЮшке двигаться дальше, я затаила дыхание, выпучила глаза и поджала под себя ноги. Любая мелодрама подразумевала один или два «вотэтаповоротов» и я предвкушала настоящее шоу. Аслан не разочаровал: свисавшая до пола скатёрка робко зашевелилась и пред нашими с упершей руки в бока Микулишной предстала…       Чёрная курица.       — Э-э-э… не поняла, — тормознула сбитая с толку я, чеша в затылке. — Мы тебя вчера расколдовали, нет? Целое желание на тебя одного потратила лишь для того, чтобы ты денёк нормальным челове… ололосом пробыл? Так не годится!       «Спелльелосом, Белка, спелльелосом», обречённо поправил меня Аслан-Юрок, не глядя на ждущую объяснений сестрёнку. «Напрасно ты пришла, Вася, мне больше нет места в вашем доме».       — И часто он так? — понимающе спросила Микуша, ловя нахохлившегося чёрного кура. — В смысле, домашней птицей обращается, с пафосом-то всё понятно. Набедокурил и не желает нести ответственность.       — Почти всегда, — ответила я, готовясь к новому витку драмы. — Его старший братец заколдовал, который Ихтиандр.       «Искандер», вновь исправил Аслан. «И я не сказать, чтобы заколдован, просто… стресс. Хотелось уменьшиться, спрятаться, забиться в уголок. Ну и остаточное заклинание, видимо, откликнулось. Так что я отныне… оборотень».       — Нет, ты — обормотень, братишка, — с чувством произнесла Микулишна, целуя Аслана в макушку. — Может, ты и вёл себя как распоследняя скотина, но мы тебя по-прежнему любим. И мама, и папа, и я. Возвращайся домой, Юрок.       Почувствовав себя лишней, я тихонько выскользнула из СанЮшки и временно обосновалась на крылечке. Следом пришлёпал недовольный общей слезовыжимательной обстановкой Уод и замер, подставив под почесушки лысую розовую голову. Где-то вдалеке угадывались клубы пыли, невозбранно свидетельствующие о том, что за нами по-прежнему ведётся погоня.       Неопознанное чувство, зародившееся внутри меня при воссоединении Аслана с Микулишной, раздалось вширь и противным комком застряло в горле. С ходу определить его не получалось, но ближе всего была «обида». Ещё — «зависть», отнюдь не белая. И «жалость», к самой себе.       Бедная ты, Белочка, бедная.       Сказочка подходит к концу и тебя снова выплюнет в обычный мир, к обычным людям, к обычному распорядку дня. Вернувшаяся из Турции мама ожидаемо будет недовольна скупердяем-(не)принцем, жаловаться на плохое обслуживание и скудный мини-бар, а ты — внимать, развесив уши. Потом мама «отойдёт», встряхнётся, зарегистрируется на очередном сайте знакомств, и ты бодрым сайгаком поскачешь добывать халявные книжечки на проводимом коллегой Микуши буккросинге.       Аслан же утрёт сопельки — если не сам, то с помощью любящей сестры, матери или отчима — и станет жить как жил до встречи с тобой, мелким эпизодом его «ололосской» жизни. Плевать он хотел на то, что ты использовала единственное заветное желание, главное — расколдовался. Наверное, даже вздохнёт с облегчением по типу: «Наконец-то, отпочковалась».       Что ж это за приключение такое, в котором главный герой ощутимо в минусе?       Шумно высморкавшись в предусмотрительно материализованный СанЮшкой платочек, я запустила руку в карман, где покоилось Феодоро-Фэйское предсказание. Почти всё, до последней запятой, успело исполниться, за вычетом «проявившегося дара», однако я с трудом представляла себе дар, способный перебить моё жалкое существование.       Ах, почему к моим ногам вместо Аслана не шлёпнулся какой-нибудь красавчик-богатей?!       — Сидишь? — приземлившаяся рядышком Микулишна закинула ногу на ногу и протянула кулёк с семечками. — Думы думаешь?       — Ну да, всё по-вашему, по-сказочному, — огрызнулась я, но семечек в ладонь таки отсыпала. — Помирились?       — Разумеется, — величаво тряхнула косой она, метко сплёвывая шелуху. — Юрок же дитё дитём, куда ему до Экберротов. Мозгов не нажил, одна спесь. И желание стать настоящим маль… настоящим спелльелосом. Знаешь, я думаю, он по-любому бы с тебя желание стряс, очень уж чистокровным стать мечтает.       — Чего-чего, а эгоизма у него не занимать, — охотно подтвердила я, вкладывая очищенные семечки в разинутую пасть василёныша. — Многое обсудить успели? Мы с ним знакомы… дай посчитаю… дней пять, но столько пережили!       — Лишь основное, — уклончиво ответила Микуша. — Братец любит приврать, так что хотелось бы услышать твою версию, Изабелла Рудынская. О, не удивляйся! Тебя каждая собака знает, спасибо Экберротам. По-хорошему, защитными чарами укутать стоит, но прорвёмся. Дар Камнетёса, опять же… сомнительный. На твоём месте я бы уже подала прошение в Демониум, серьёзно. Из-за него весь Одерес может в крови утонуть.       — И что такого я умею?! — разозлившись, я вскочила на ноги. — Спасать маменькиных сынков? Вляпываться в неприятности? Усыновлять подмышкорождённых василёнышей? Втихую угонять общественные сортиры? Давай, удивляй!       Сто пудово наврёт или вкинет туманное: «Узнаешь, когда придёт время» на манер Феодоры-Фэй.       — Нести золотые яйца, — серьёзно произнесла Микуша, чем едва не вогнала меня в истерику. — Успокойся! В переносном смысле нести, ты ж не курица какая-нибудь, а благословлённая Рудынская. Дар твоего уровня чрезвычайно редок и обременителен. Лучше бы тебе выдали что-нибудь попроще, магию там.       — Откуда знаешь? — потребовала объяснений я. — С ходу определить дар почти невозможно, я в курсе.       — Есть одноразовые заклинания, впаянные в свитки, — не стала отпираться «ололоска», протягивая мне нечто похожее на лакмусовую бумажку. — Экберроты — дураки, упустившие из-под носа натуральную птицу счастья.       Опять птицы!       Внутренне страшась и вместе с тем изнывая от любопытства, я поднесла использованный свиток к глазам. СанЮшка угодливо подсветил фонарём, позволив мне с выражением зачитать начертанное печатными буквами заключение, гласившее:       «Восполнение».