Змеиная Радость

      На лес опустилась ночь. В непроглядной тьме среди зарослей слышались шуршание крон высоких деревьев, между которыми гулял ветер, шатая их и заставляя скрипеть ветви, стрекот насекомых и редкие возгласы ночных животных. Тёмные силуэты трепетали от редкого дуновения ветра, а их тени извивались, сливались воедино, клубились мраком и, снова разбегаясь, кружились в причудливом танце.       Брюс сидел за столом в своей хижинке. Пространство вокруг освещал свет от экрана монитора. Уэйн заполнял отчёты, прикрепляя фотографии к документам и дополняя информацию о поведении и внешнем виде нага, наполняя помещение звуком клацанья клавиш. Тихо выдохнув, мужчина распрямил плечи, откинувшись на спинку стула и ущипнул себя за переносицу, давая глазам отдохнуть от ноутбука.       Уэйн был доволен проделанной работой, ведь он смог договориться, сделать несколько фото и заметок и, как бонус, получил ещё вполне приятное времяпровождение. С монитора на Уэйна смотрела пара зелёных глаз, запечатлённых на фотографии. Учёный мельком улыбнулся, перестав хмурить брови. Благодаря фотографии Уэйн мог рассмотреть лицо Джокера максимально близко, чем он и занимался. Изначально он это делал для более подробного описания визуального строения челюсти нага, но в какой-то момент Брюс заметил, что тёмные круги вокруг глаз нага не совсем природного происхождения, таких, как усталость, болезнь или обычная пигментация. Присмотревшись, Уэйн заметил, что змей как будто подводил себе глаза чем-то чёрным: углём или другой самодельной краской, как у здешних племен. Уэйн не замечал это при встречах раньше, да и слой этого чего-то был почти смывшийся, блёклый и заметный только при рассмотрении вплотную.       Уэйну показалось это интересным, а воображение активно рисовало картины, где наг красит себе глаза, вызывая этим намёк на улыбку учёного. Брюс отогнал от себя посторонние мысли и, сделав пометку об открывшейся информации, которую ещё проверит, закончил отчёт, закрывая ноутбук и прокручивая в голове события дня. После небольшой фотосессии нага, Уэйн ещё какое-то время находился с ним, разговаривал и наблюдал. Джокер выглядел довольным компанией учёного и начал вести себя сварливо, когда Брюс ушёл ближе к вечеру, чтобы успеть добраться до поселения до темноты и потом не заблудиться в опустившемся на лес мраке. Когда Уэйн уходил, он сказал нагу, что завтра зайдёт к нему снова, если тот будет не против. Джокер не был против. Более того, он был настолько вежлив, что даже чуть проводил Уэйна, отпустив пару странных шуточек, которые Брюс так и не смог понять. Как учёный отметил, наг делал и говорил много странных вещей, смысл которых Брюс не улавливал, да и сомневался, что он, как таковой есть. Вся манера поведения нага в принципе казалась Уэйну нестандартной, даже для такого существа. Возможно Брюс провёл просто слишком мало времени для таких выводов, но на первый взгляд Уэйн считал так. Но его не смущало такое поведение, наоборот, Брюс находил в этом своеобразный шарм, который зарождался в акценте речи Джокера и заканчивался в его движениях, которые даже для такого гибкого и вёрткого от своей природы существа были переполнены вычурной изящностью и театральностью, как если бы наг специально двигался именно так.       Уэйн решил оставить эти рассуждения на потом, потому что усталость давала о себе знать. Брюс бы мог посидеть ещё и найти для себя работу, но останавливало его то, что не было абсолютно никакого желания убивать свое здоровье без стоящих того причин.

***

      На следующий день, когда Брюс пришёл к Джокеру, его встретила действительно интересная картина, почти как в его фантазиях. Уэйн и не думал, насколько он был прав вчера, ведь сейчас его взору предстало то, как наг, удобно расположившийся на освещенном солнцем пяточке земли и, грея свою тушку в солнечных лучах, прихорашивался, нанося на лицо что-то похожее на грим, но одновременно с этим понятно было, что это не он. В одной руке Джокер держал что-то напоминающее небольшую чашечку, а кончики пальцев второй руки обмакивал в содержимое этой чаши и наносил черную субстанцию вокруг глаз, либо действительно не замечая, либо делая вид, будто не замечает пришедшего Брюса.       Уэйн же не был уверен, что может прервать занятие змея приветствием. Учёный, стараясь ступать тише, что было легко благодаря мягкой земле, подошёл к нагу и скромно сел около того на землю, сложив ноги в позе лотоса и наблюдая за действиями змея.       — Ты знал, что пялиться очень и очень неприлично? — Джокер произнёс это, не прекращая прихорашиваться и не открывая глаз.       — Что ты делаешь? — вместо ответа задаёт вопрос Уэйн, не смутившись и продолжив, как выразился наг, «пялиться».       — А разве не видно? — Джокер приоткрыл один глаз, покосившись на Брюса. Наг зашевелился и устроился чуть удобнее, подставляя другой бок своего туловища под солнечные лучи. В голове Уэйна промелькнула сравнение этих действий с тем, как сосиски переворачиваются в специальной печи, в которой их жарят для хот догов.       — Ладно, тогда зачем? И что именно ты наносишь на лицо?       Джокер раздражённо цыкнул, закатив глаза и показывая своим видом, насколько он считает вопросы Уэйна недалекими, а ответы на них очевидными.       — Я наношу, потому что это красиво, а ещё… Гм… Так надо. Думаю, такого ответа тебе будет пока достаточно, — Джокер расплылся в самодовольный улыбке, которая напоминала улыбку чеширского кота из «Алисы в стране чудес».       — Ладно, я тебя понял, — чуть помолчав, Брюс продолжил, — Ты не против если я… — Уэйн на секунду замолчал, подбирая слова, — Проведу твой внешний осмотр?       То, как Джокер посмотрел на него, стояло многого и, Брюс готов поклясться, его ещё никто не окидывал настолько насмешливым и саркастичным взглядом.       — Оуу… Да, конечно, всё, что пожелаешь. Мои чресла в твоём распоряжении.       Брюс не стал обращать внимание на то, насколько голос нага сквозил насмешкой и как в зелёных глазах заплясали, словно черти, искры хитринки. Вместо этого Уэйн поднялся с земли, достал из карманов наточенный карандаш и записную книжку, снял с шеи камеру и приступил к изучению под пристальным взглядом нага. К слову, Джокер не долго буравил Брюса глазами, спустя время наг вернулся к тому, на чем его прервал Уэйн, а именно продолжил наносить на лицо самодельный грим, лишь изредко кидая потом на учёного взгляд.       Уэйн обошёл нага с нескольких сторон, сделав несколько фотографий с разных ракурсов, а после сел около хвоста змея, сделав крупным планом фото чешуи.       — Ты не против, если я буду прикасаться к тебе? И мне надо, что бы ты вытянулся, хочу замерить длину твоего хвоста.       Наг, глянув на Брюса и многозначительно хмыкнув, сделал, как его попросили без лишних препирательств. Кольца из змеиного хвоста стали раскручиваться, плоть лениво зашевелилась, извиваясь.       — Как я и сказал, Брюси, моя плоть временно в твоём распоряжении. В пределах приличного конечно, ничего вульгарного, — наг довольно хихикнул, наблюдая за Брюсом из-под полуприкрытых в расслабленной манере век и длинных ресниц.       — Подержи, — Уэйн мало обратил внимание на намёки нага и его игры, чем Джокер кажется был возмущён, особенно, когда Брюс так бесцеремонно всучил ему в руки рулетку. Нага задело это безразличие к его персоне и слишком завышенный интерес к его части тела. Хотя, чуть подумав, Джокер решил, что, в принципе, такая альтернатива его устраивает. Уэйн же, замерив длину, записал её и забрал у Джокера рулетку, пробормотав что-то под нос и углубившись в записи.       Оторвался от записей учёный только за тем, чтобы потрогать чешую на хвосте. Большая ладонь учёного мягко легла на змеиную плоть, проводя по ней вдоль, ощущая её рельеф и тепло, исходящее от змея. Плоть Джокера была теплой и сухой. Брюс не мог сказать, тёплая ли кровь у нага сама по себе или стала она тёплая потому, что наг грелся на солнце.       — Ты очень тёплый… На тебя как-нибудь влияет температура? Становишься ли ты заторможенным, когда холодно? Впадаешь ли в анабиоз? Долгий сон, если точнее.       Джокер сначала сделал вид, что не слышит Брюса и только спустя пару мгновений, якобы заметив его пристальный взгляд и ожидание ответа только сейчас, ответил, встрепетнувшись и захлопав глазами.       — М? Дай подумать… Даже не знаю, откуда мне знать, сколько я спал? Пару часов или неделю… — наг пожал плечами, хмыкнув, — Ты у нас учёный, а не я. Придётся тебе самому узнавать это, дорогуша, — наг вновь пожал плечами, разведя руки в стороны, как бы говоря «не мы такие, жизнь такая. Что тут поделать?».       — Я понял тебя, королева вредности, — не выдержав и все же ответил колкостью на колкость Брюс. Наградой ему послужил громкий и с лёгкой хрипотцой смех нага.       — Что смешного? — Уэйна правда озадачил этот неожиданный смех.       — Ты! — Джокер продолжал хохотать, даже не думая останавливаться или сдерживаться. Уэйн даже растерялся на мгновение, но растерянность быстро прошла, уступив место профессионализму учёного, когда тот обратил внимание на то, что во время смеха рот Джокера раскрылся чуть иначе. Если быть точнее, когда Джокер просто говорил до этого, размыкались только его губы, как у обычного человека, а тут, когда змей расхохотался, продолжение на щеках нага тоже раскрылось, из-за чего Уэйн мог видеть помимо резцов и клыков нага малые коренные зубы.       Смех Джокера прервала череда щелчков камеры — Брюс успел сделать несколько приближенных фото и выглядел довольным.       — Тебе стоит чаще смеяться, — сам не зная зачем советует Брюс.       — Неужели тебе понравился мои неповторимые смех и улыбка? — Джокер снова язвил, подползая ближе к Брюсу и заглядывая в дисплей, чтобы рассмотреть получившееся фото.       — Да, — особо не задумываясь соглашается Брюс.       Наг довольно заурчал. Ноги Брюса опутал кольцами змеиный хвост, руки нага легли на плечи учёного, чуть сжимая.       — Твое внимание так льстит. Такими темпами я зазнаюсь!       Уэйн не стал говорить о том, что Джокер, кажется, уже сделал это. Только коротко улыбнувшись, положил свою ладонь поверх ладони нага на своём плече.       — Что ты делаешь? — мягко поинтересовался учёный, попытавшись двинуть ногами, но понял, что это бесполезно.       — Как что? Ужасное покушение, разве непонятно? — наг говорил это с нескрываемой ухмылкой и, балуясь, поиграв бровями.       — Мне стоит пребывать в ужасе? — Уэйн решил поддержать начавшуюся игру.       — Конечно, я ведь не зря сказал, что покушение ужасное. Но по секрету… — Джокер прищурился, выдержав секундную паузу, — Я просто не смогу сделать тебе ничего, что заставило бы кровь стыть в жилах.       — Надо же, можно ли поинтересоваться, откуда такое милосердие? — Уэйн не мог сдержать улыбку и он был готов поклясться, что это Джокер его заразил ею.       — Летучая мышь слишком маленькая добыча для меня, — Брюс закатил на это глаза. Его удивило то, что наг вспомнил их разговор о летучих мышах, ведь, по мнению Уэйна, он был таким незначительным.       — Ты так и будешь называть меня летучей мышью?       Джокер активно закивал головой, выглядя довольным своей шуткой.       — Раз я, как ты выразился, «слишком маленькая для тебя добыча», может тогда отпустишь? — поинтересовался Брюс, имея в виду то, что наг все ещё оплетал своим хвостом ноги Брюса.       Джокер не спешил с ответом. Более того, сделал вид, что не услышал просьбу Уэйна и положил голову тому на плечо, пачкая одежду учёного самодельный краской, что была на лице змея. Наг считал куда более интересным теребить шов на рукаве мужчины, дёргая за торчащую ниточку.       — Джокер, — мягко позвал Брюс, ловя руку нага и привлекая к себе внимание, — Если ты хочешь физического контакта, тебе не обязательно ловить меня. Просто скажи, помнишь? Я ведь обещал тебе, что сделаю все, что ты попросишь.       Джокер на мгновение замер, размышляя над словами Брюса и, заглянув ученому в глаза и причмокнув губами, наг все-таки отлип от Уэйна, высвободив свою руку из ладони мужчины.       — Какой ты проницательный, — язвит наг без злости в голосе.       Уэйн улыбнулся на это, наблюдая за тем, как наг возвращается на свое прежнее место греться под солнцем, сворачивая хвост кольцами.       — Иди сюда, — зовёт змей поближе к себе, и Брюс подходит, садясь на землю около Джокера, но наг утягивает того к себе, а именно, чтобы учёный сидел в кольцах из змеиного хвоста, как в гнезде.       — Чтобы ты понимал… — Джокер облизал губы, подбирая слова, — Ты очень тёплый, персональная грелка.       — Ты замёрз?       — Нет, но соблазн использовать тебя, как обогреватель, слишком велик, — наг дотянулся рукой до лежащей недалеко от них чашки, — А давай-ка припудрим тебе носик, дорогуша!       Брюс наблюдал за тем, как наг собрался красить его и мужчина не мог возразить, да и не видел в этом смысла. Джокер тем временем, обмакнув пальцы в самодельный грим, поднёс их к лицу Брюса, оставляя мазок пахнущей травами смеси на носу учёного. Заглянув в чашу, Брюс увидел, что в ней были две лужицы из чёрного и красного цвета.       — И кто ты теперь? О, я знаю! Грустная летучая мышка с красным носиком       — Тебе нравится меня так называть, — озарение пришло легко. К тому же Брюс отметил для себя, что ничуть не удивлён тем, что Джокеру правда могло нравится звать его так.       — А ты у нас величайший детектив. Я в том плане, что даже не пытался скрыть это, — хмыкнул Джокер, продолжая наносить на лицо Уэйна краску.       — Из чего ты её сделал?       — Мммм?..       — Краску. Из чего она?       Джокер раздражённо цыкнул, закатив глаза и щёлкнув Брюса по носу.       — Ты правда хочешь поговорить об этом? — наг внимательно глянул Брюсу в глаза, — О, ну конечно ты хочешь. Ладно, я сделал её из волшебной пыльцы фей и блевоты единорога.       — Я думал из растений, — изогнув одну бровь, говорит учёный, что откровенно скептично относился к ингридиентам, названным Джокером.       — Если ты сам знаешь ответ, зачем спрашиваешь?       — Убедиться.       — Аааа… «Догадки хороши, но знания лучше», да? — на лице нага просила по-доброму ироничная улыбка.       Брюс удивлённо вытаращился на Джокера, приятно удивлённый этой фразой.       — Это Гюго?       — В точку, — змея определённо удовлетворило, что Брюс узнал эту фразу.       — Ты его читал? Когда? Точнее как? В смысле, откуда у тебя книга?..       Наг захихикал, не отвечая Брюсу и продолжая того красить, видя, как Уэйн озадачен и удивлён.       — О… Да ладно тебе, не так уж и удивительно, что я знаю. Если ты напряжешь память, то вспомнишь, что я уже говорил, что до тебя встречал другого учёного-нравоучителя, — Джокер явно не хотел вытаскивать все карты из своей колоды, подогрева этим интерес Уэйна.       — У тебя из-за этого французский акцент?       — У меня есть акцент… Гм… Ну, видимо, дааа… — протянул задумчиво змей, временно замерев, раздумывая над словами Уэйна.       Брюс же и правда, по совету Джокера, стал ворошить воспоминания, припоминая, как наг, когда угрожал ему, упоминал какого-то мужчину, что якобы пропал. Уэйн нахмурился. Первым порывом было спросить, что наг сделал с тем учёным, но потом Брюс вспомнил, что тогда же Джокер говорил, что не знает, что стало с тем мужчиной.       — Всё, Брюсик, ты теперь вылитая красавица!       — Что ты сделал с моим лицом? — с улыбкой поинтересовался Брюс, на что Джокер многозначно кивнул на камеру Уэйна, как бы предлагая тому сфотографироваться и увидеть самостоятельно.       Вздохнув, Уэйна так и сделал. С цифрового изображения на Брюса смотрело его собственное лицо, перепачканное краской, как у клоуна.       — Ты сделал из меня клоуна?       Наг не ответил, но по тому, насколько тот выглядел довольным, стало понятно, что змей горд своей работой.       — Тебе очень идёт, мышка, советую тебе так и ходить.       — То есть, если я смою, ты расстроишься?       — Более того, я страшно обозлюсь на тебя, — Джокер проговорил эту угрозу низким голосом, специально выглядя угрожающе. Уэйн же, наплевав на инстинкт самосохранения, тихо хмыкнул, раскусив, что наг говорит это в шутку. Хотя с другой стороны, учёный уже на самом себе проверил то, каким Джокер может быть агрессивным.       — А как же то, что летучие мыши слишком малы для змей вроде тебя? — говоря это, Уэйн провел большой ладонью по хвосту нага, на котором все ещё лежал. Змей кажется оценил это, довольно прищурившись, даже, кажется, чуть расслабился.       — Это никак не мешает мне обидеться.       Джокер не смог, да и, кажется, сам не очень хотел, строить из себя обиженного слишком долго, сдавшись под взглядом пронзительно голубых глаз.       — Хотя может и помешает… Очень помешает… Ладно, можешь смыть, когда тебе захочется.       — Как великодушно с твоей стороны, — к слову, Уэйн пока не торопится смывать с лица краску, продолжая лежать на месте, поняв, что такое живое кресло намного удобнее всего того, на чем Брюсу доводилось лежать или сидеть.       Короткую тишину прервал Джокер.        — Как долго продлится твоё «исследование»? — это слово наг обрамил воздушными кавычками, обозначив их жестом.       — Сколько потребуется. Думаю, пока я сам не посчитаю нужным завершить.       — И когда ты посчитаешь нужным завершить?       — Если честно, помимо твоего поведения и того, что может дать внешнее обследование, я бы хотел… Хм, сделать рентген, взять определённые анализы. Проблема заключается в том, что в данных здесь условиях что-то невозможно или затруднительно.       Джокер молчал, слушая Брюса. Уэйн же замолчал, думая об озвученной проблеме и том, как её решать. Учёный помнил, что попросил нага только об возможности общения, перевоз Джокера куда-то за пределы джунглей не входили в договорённость, но пока что самым практичным для исследования решением было доставка нага в лабораторию, которая оборудована всем необходимым.       — Если так подумать…       — О, я знаю, дай я скажу! — перебитый на полуслове, Уэйн замолчал, слушая Джокера, — Ты хочешь предложить мне уехать куда-то там? Ха, избавлю тебя от мук нерешительности, дорогуша, я согласен.       Брюс со странными для себя ощущениями отметил, что последняя фраза Джокера прозвучала, как что-то большее, чем согласие на «переезд», но наг прав, сам бы Уэйн долго бы решался на это предложение, боясь испортить отношение нага к себе, вдобавок терзаемый сомнением о правильности.       — Можешь считать это одной из моих просьб, что ты мне обещал исполнить. Такому, как я, давно пара покинуть эту глушь. Сам посуди, какой талант пропадает, — голос нага был наполнен наигранной печалью, а уголки его рта опустились вниз. Но все остальное в Джокере сквозило радостью и весельем.       — Да, ты прав, твой потенциал безграничен, — не удержавшись, все же заулыбался Уэйн, — Тогда мне стоит начать организовывать твою поездку, раз ты сам хочешь. Хотелось бы, как можно быстрее это все завершить.