Охана

      Петляющая лесная тропа огибает величественные сосны, словно стражники вставшие в паре метрах от пересечения дорог, и всё дальше уводит ребят от отсчитывающий свой век кукушки. Велосипеды то и дело подскакивают на грудах ещё не истлевших шишек, словно бы из ниоткуда взявшихся фигуристых камнях и на извилистых корнях, выступающих наружу совсем как вены на теле Земли, но от созерцания природы это, кажется, ни на йоту не способно отвлечь. Напротив, какая-то особая форма единения с ней выходит. Ни с чем не сравнимая и сама по себе на подкорку памяти записывающаяся.       Жара потихоньку сжаливается над людьми, отступая, а тут, под кронами деревьев, её словно бы и вовсе не бывает. Лес укрывает собой словно зонтиком, дышать полной грудью позволяет, а в добавок ещё и музыкальную пластинку в свой верный проигрыватель ставит, в момент от всех ненужных мыслей отгораживая, и совсем иное на вкус лакомство оставляет на малиновых кустах да в «ковре» черничника.       — Кари-и-н, — проносится между деревьями, словно бы порывом ветерка подгоняемое, долетая до оторвавшейся от брата Даниловой быстрее, чем это должно было бы быть. — Притормози-ка.       И она не только притормаживает, от разглядывания то и дело пусть немного, но всё же меняемого горизонта отвлекаясь, но ещё и возвращается обратно, уже через какие-то считанные мгновения напротив оглядывающегося по сторонам Ильи останавливаясь.       — Чего случилось?       — Пищит кто-то, — негромко заключает Данилов, и через миг уже две пары ушей вслушиваются в окружающих их звуки природы, а четверо глаз разглядеть намереваются, кто же звуки эти, на шелест листвы и пение птиц, похожие издаёт то и дело прерывисто. И когда к Илье поворачивается наконец удача, он осторожно ступает в резные заросли папоротника, предварительно сестрёнке шепнуть успевая, чтобы ждала его на месте. Он то и дело наклоняется, прислушивается, останавливаясь… и наконец приседает на корточки, поспешно, но в то же время бережно буквально разгребая руками растения. — Здесь котёнок! Мне кажется, ему месяца три-четыре.       Предположение Илья высказывает, уже осторожно подхватив жалобно и почти что обессиленно пищащий серый комочек на руки и, глядя себе под ноги, выбираясь обратно на лесную тропу. Карина привстаёт на мысочки, буквально вытянуться струной намереваясь, чтобы получше рассмотреть находку в руках брата, но помогает ей это не так чтобы сильно.       — Его кто-то выкинул, что ли, сюда?       — Похоже, — перепрыгнув через небольшую канавку, отзывается парень. Окидывает ещё раз котёнка взглядом, а через миг поднимает глаза уже на сестру. — Давай-ка воды ему дадим. Я ладони сложу сейчас, а ты налей аккуратно, как в блюдце.       — Илюш, его домой забрать нужно, — присев на корточки рядом с буквально с рук поящим котёнка братом, поднимает на него глаза Данилова. Едва ли не такие же точно жалобные, как и у самого этого серенького «лесовичка». — Он ведь голодный, обессиленный совсем, чумазый. Давай себе его оставим, а?       Данилов в ответ первостепенно разве что вздыхает с такой тяжестью, словно на плечах держит целую бетонную плиту, так и норовящую придавить его к земле, если и вовсе не вбить в неё прямиком по шею. Поднимает на девчонку глаза, болезненностью и состраданием, а вместе с тем и злостью на поступивших так с малышом буквально-таки до краёв наполненные, и вслух произносит то, что ей на самом-то деле понятно и безо всяких объяснений:       — Как будто бы я это решаю. Нам с тобой чтобы для начала просто накормить его и отмыть, нужно ещё родителям объяснить, где мы его взяли.       — Так мы так и скажем, что ехали и встретили его совершенно случайно, — пожимает плечами Карина, словно бы проблему старший брат нарочно найти пытается там, где на неё и намёка никакого нет. Илья вот только с ней даже и на миг соглашаться не спешит.       — Просто встретили? — бросает он, не забыв хоть и лёгкой, кем-то посторонним наверняка оставшейся бы и вовсе незамеченной, но всё же усмешки подпустить в свой голос. — Где, в лесу? Нам с тобой вообще-то много раз говорили, чтобы мы одни по лесу не катались.       — Ну, скажем, что где-нибудь на участках его нашли, — как будто бы ни на секунду не стушевавшись, вновь пожимает плечиками девчонка.       — Ага, — кивает в ответ Данилов, словно бы задачей себе поставив разгромить в пух и прах каждое из выдвинутых сестрёнкой предложений. — Знаешь, что они скажут? Раз на участках нашли — значит, он чей-то, просто потерялся. Он правда выглядит так… — словно бы считав промелькнуть только успевшую в голове Карины мысль, продолжает он, под сомнения ставя собственные же слова. — На дачных участках так не потеряться. Кто-нибудь наверняка увидел бы уже и покормил.       Он замолкает, наблюдая за жадно локающим подлитую в его ладони воду котёнком, и Карина тут же хмурится, чуть настороженно и самую малость обречённо.       — И чего делать? — спрашивает, веря в то, что решение у Ильи уж точно найдётся. Правильное и совершенно не рассекречивающее их совместное непослушание. — Мы ведь не можем его взять и оставить его тут. Неправильно это.       — Конечно, неправильно, — словно эхом повторяет Данилов. Он выпрямляется в полный рост, к груди прижимая уместившегося у него в руке котёнка, и спустя пару мгновений заглядывает Карине в глаза. Взгляд его блестит решительностью и полнейшей уверенностью. — Скажем, что от нас в Осинку через калитки внутренние поехали, и на дальней улице Крышино из оврага писк услышали. Там заброшенных много домой и канава эта заросла уже практически.       Серый комочек в руках Ильи издаёт тихий писк, словно бы говоря ребятам, что он совершенно согласен с их решением, и Даниловы, переглянувшись, единогласно решают, что домой нужно ехать как можно быстрее. Не целую же ещё вечность им бесполезно стоять под кронами не только их от палящих солнечных лучей спасающих деревьев.       — Как думаешь, нам разрешат его оставить? — с надеждой спрашивает брата Карина, когда в поле их зрения уже появляется знакомый забор, и сердца от предстоящего разговора с родителями биться начинают, как кажется, чаще.       — Будем надеяться, Карин.