И рёву альфы подчинятся небеса. Потерянный вожак

       Ни дня своей жизни Матео не просыпался по чьей-либо команде, по будильнику или необходимости, и благодаря Ориану привычке не пришлось изменять даже теперь, когда Матео стал частью человеческого мира; по крайней мере в каком-то смысле этого слова. Сегодня Матео тоже проснулся, только когда свет солнца упал на ресницы, еле ощутимо Матео коснулся губами плеча Примы, осторожно выбрался из-под его руки. Первым делом после хорошего сна Матео потянулся, как сумел укрыл Приму, подобравшего под себя всё одеяло, поправил маску для сна и снова поцеловал, не удержавшись от искушения. Разве можно устоять и не прикоснуться к этому великолепному телу? Матео бодро выскочил в ванную комнату, небольшую, но чистую, аккуратную и очень светлую, совсем не похожую на ту, которой приходилось пользоваться прежде; хотя от «ванной» там имелось одно название, висящий посреди трубы кран, да металлическая бочка. Тогда Матео довольствовался этим и вполне себе искренне, но теперь чувствовал, что они с Примой наконец находились в достойной обстановке, особенно Прима. Улыбаясь при одном лишь воспоминании о нём, Матео гладко выбрил лицо, умылся, переоделся в старенькие джинсы и рубашку в клетку, да, у Матео появилась возможность купить новую одежду, но в старой заключалось много бесценных воспоминаний к тому же выглядела она вполне себе прилично, пока что.        Тихонько Матео закрыл дверь в спальню, надел куртку и обувь, схватил с тумбы шоппер, на всякий случай проверил, что трафик на телефоне не закончился, так что с чистой совестью покинул квартиру. На улице Матео наполнил лёгкие чуть прохладным утренним воздухом, обернулся на уютный трёхэтажный дом, может быть старенький, зато добротный, с недавним ремонтом, ещё и квартиру посчастливилось получить на среднем этаже; Матео не считал это чем-то принципиальным, но читал, что такой вариант лучший. Сам район тоже оказался чудесным, невысокие дома тут стояли близко друг к другу, каждый имел небольшой забор, почти везде жильцы ухаживали за растениями, а самое главное, в ближайших кварталах жили только существа и никто кроме них, вселяя чувство безопасности. В знак приветствия Матео махнул рукой кицунэ, которая виляла хвостами, пока поливала цветы, обменялся парой фраз и новостей с пожилым тануки, уж очень он любил поболтать, хотя жил с двумя сёстрами, братом и племянниками, зато рассказывал всегда интересно и с прелестной улыбкой, полной мудрости и добродушия.        Гулял до магазина Матео без спешки, как в первый раз оглядывался, наслаждался атмосферой, которая так отличалась от обстановки в бывшем жилище. Конечно, имелся какой-то шарм в той маленькой комнате на мусоросжигательном заводе, бедный жёлтый свет, вместо плиты две небольшие конфорки, стоящие на тумбе, круглый стол и для обеда, и для работы. А вот по чему Матео скучал, это по кровати, на ней едва получалось уместиться вдвоём, так что приходилось спать, близко-близко прижимаясь друг к другу, пусть даже иногда с этим возникали сложности, учитывая, как поздно Прима ложился, но Матео всегда становилось спокойнее, когда он ощущал прикосновения возлюбленного.        В магазине Матео тщательно выбирал продукты, особенно мясо, немного овощей, фруктов, обязательно две упаковки молока для Примы, а ещё рис. Прежде, чем идти на кассу, Матео сверился со списком покупок, засомневался, купить ли мандарины, достаточно ли они спелые, пощупал несколько плодов и всё же взял на пробу, если даже фрукты не дозрели, хотя бы не будет жалко потраченных денег. Матео снова замешкался, но теперь по другому вопросу. Нужно ли брать сигареты? Понимая, что есть единственный правильный ответ, Матео вздохнул, всё же прошёл на кассу, куда как раз подошла одна из новеньких сотрудников. Матео немного задержался, общаясь с крылатой рогатой девушкой, она работала всего пару недель, но уже привыкла видеть Матео, а вот второй кассир всё глядел на него с подозрением, пытался понять, что тут делал человек. С полным шоппером и двумя пакетами продуктов Матео торопился домой, впрочем, торопился лишь потому, что покупки оказались слишком уж тяжёлыми, от них хотелось скорее избавиться.        Как самая ответственная хозяйка Матео разложил продукты, один из кусков мяса убрал в холодильник, а не морозилку, взялся готовить себе завтрак, пожарил глазунью из трёх яиц, положил их на тортилью, сверху добавил немного зелени и острого соуса. Хотя «острого» явно на вкус обывателя, Матео даже не морщился, пока ел, наверное, от кетчупа бы не отличил, если бы не надпись на бутылке. После завтрака Матео ожидала работа. Благодаря Ориану его взяли даже без опыта, позволяли работать из дома, к тому же платили вполне неплохие деньги, так что Матео не желал большего. У него появилась работа, душевное спокойствие, а главное — возможность присматривать за Примой, пока тот шёл на поправку и проводить с ним каждую свободную минуту. Сидеть на одном месте, ещё и часов по шесть подряд, Матео совершенно не привык, однако старательно выполнял возложенные на него обязанности, то и дело поглядывая на дверь в спальную, надеялся успеть закончить с заданиями на сегодня, пока Прима не проснулся; хорошо, что он обычно спал до обеда.        К часу дня Матео выполнил все поручения, отправил на проверку куратору, ведь пока что находился на испытательном сроке, не сомневался, что всё сделал правильно, так что без каких-либо опасений взялся жарить мясо, приправил его небольшим количеством специй, заварил кофе. Как только закончил возиться на кухне, Матео неслышно вошёл в спальную, опустился на колени, голову положил на постель и стал глядеть на Приму, аккуратно убрал прядь волос с его лба, любовался спокойным лицом и умиляться тому, как забавно смотрелась маска. Даже сквозь пелену сна Прима уловил запах кофе, а чуть погодя и мяса, начал негромко рычать, а затем вдруг потянулся, и Матео зрелищем бессовестно восхищался, тем, как стал выступать бицепс, линии мышц на шее. Матео чуть не кинулся к Приме с объятиями, но вместо этого сходил на кухню, вернулся со стаканом молока, понимая, что прикасаться к проснувшемуся волку — самая дурная затея. Прима стянул маску для сна, из-за задёрнутых штор в полумраке спальной стало видно, как глаза оборотней слегка светились, Прима взял стакан и за несколько глотков осушил, а Матео всё продолжал любоваться тем, кого ценил сильнее всего в этом мире. — Buenos días, mi amor, — прошептал Матео, встречаясь с Примой взглядами, украл мимолётный поцелуй. — Ещё болит? — Не сильно.        Матео забрал у Примы стакан, поставил его на тумбу и тут же наклонился, чтобы поцеловать щёку Примы, секундой позже укусил за шею, а тот одёрнулся, прорычал на Матео, впрочем, не вразумил его, ведь Матео взял Приму за лицо, снова поцеловал, более пылко, более глубоко. — Нужно сменить повязки, — вдруг напомнил Матео, продолжая наслаждаться тихим слегка недовольным рычанием.        Оно не прекращалось, пока Матео доставал из верхнего ящика бинты и ранозаживляющую мазь, не прекращалось, когда Матео сел возле Примы и прежде, чем начать заботиться о ранах, ткнулся в его нос своим, мягко потёрся, помогая Приме сменить настроение на более позитивное. Скоро рычание затихло. Матео снял бандаж и старую перевязку, надел одноразовые перчатки и только в них начал наносить крем, осторожно распределять по глубоким ранам, оставленным рокочущим драконом, а Прима между тем осматривал тумбу, шкаф, обернулся на подоконник. — Что-то не так? — уточнил Матео. — Где сигареты? — Может, пока стоит воздержаться? — Матео не был уверен, предлагал он или просто надеялся, что Прима послушает, заглянул в его глаза и не похоже, что тот рассердился, глядел точно так же, как вчера и неделю назад, без эмоций, устало, может даже с некоторым непониманием. — Как скажешь.        Благодарить за отказ от привычки не следовало, однако Матео всё же кивнул, в этот раз не стал прикасаться к лицу, чтобы не менять перчатки, лишь поцеловал Приму в губы. Как только Матео закончил с повязками, Прима ещё раз потянулся, аккуратно прогибаясь в спине, широко зевнул, а Матео бессовестно заглянул в рот, полюбовался острыми почти белоснежными клыками, длиннее, чем у обычных людей, впрочем, и других оборотней. Матео проурчал от восхищения, разглядывая спину Примы, крепкую, сильную, широкую, стоя за ней Матео мог ничего не бояться, а ещё он мысленно благодарил луну за то, что спал Прима только в штанах, но забываться Матео себе не позволил, наспех заправил постель и вернулся на кухню, чтобы накрыть на стол, аккуратно разложил столовые приборы, украсил кусок мяса зеленью, положил побольше овощей, себе налил кофе покрепче. Разве можно представить утро прекраснее?        Маленькими глотками Матео пил кофе в ожидании Примы, заулыбался, когда увидел его, пусть улыбка получилась несколько тоскливой. Во время завтрака Матео говорил о разного рода ерунде, например о том, что на работе оказался не единственным иностранцем, что купил сегодня мясо по очень хорошей цене, что Джеррер шёл на поправку после удара током кирина, а Ориан всячески Джеррера опекал. И пусть Прима смотрел на Матео, делал это совсем не так, как раньше, это он видел, это он чувствовал, и причину этого без труда понимал. Вместе они сумели справиться с рокочущим испепеляющим драконом, возвратили Джерреру титул альфы, под его лидерство встали все существа в городе, в том числе оборотни, теперь их ожидала жизнь в новом мире, работа, плавные попытки показать людям, что оборотни могут жить с ними вместе, а вот Прима...        До сих пор Матео гадал, как ему помочь, самое главное, не до конца понимал, что именно беспокоило Приму, в чём конкретно крылась проблема, а без этого не мог придумать, как её решить. Прима ел, не обращая внимания на то, что лежало в тарелке, съел всё, впрочем, так он поступал всегда, вытер губы. — Спасибо за еду.        Матео не успел ничего сказать прежде, чем Прима собрал посуду, принялся её мыть, а Матео подошёл, аккуратно обнял, располагая ладони на мышцах груди Примы, потёрся носом о голую спину. — Не лезь по руку, — не слишком серьёзно велел Прима, но Матео только крепче обнял его, но осторожно, чтобы не задеть поясницу. — Как насчёт прогуляться? — У тебя ведь работа. — Я всё уже сделал, — начал было Матео, однако обернулся на ноутбук, который издал негромкий звук, скорее всего уже не в первый раз. — Оу…        В некоторой растерянности Матео поглядел на Приму, на ноутбук, снова на оборотня, а тот постарался улыбнуться, погладил тёмные волосы, подцепил пальцем одну из вьющихся прядей. — Всё нормально, тебе нужно работать. — Ну а ты? — Тебе нужно работать, — повторил Прима, поставил последнюю тарелку на сушилку, а сам устроился на диване, подложил руку под голову.        Пришлось Матео вернуться к ноутбуку, взяться за очередную порцию заданий, которые как можно скорее нужно выполнить, ведь сроки горели, а Стивен сломал руку, но Матео это не волновало, то и дело он бросал взгляд на Приму, теряясь в том, как себя вести, как действовать, впрочем, как и сам Прима. Никогда в своей жизни он не чувствовал подобного, внутри будто ничего не осталось, даже сердце так тихо билось, что Прима порой задавался вопросом, на месте ли оно, вдруг где-то потерялось. Раньше не проходило ни минуты, чтобы Прима не посвящал себя делам стаи, он составлял планы действий, распределял обязанности, назначил охранников, других отправлял за пропитанием, следил за порядком и решал конфликты, особенно часто возникающие между хищными оборотнями и менее опасными, но теперь Прима лежал и не делал совершенно ничего. Прима не имел ни малейшего представления о том, что будет дальше, к чему стремиться, Матео хотя бы нашёл себе работу, выглядел сосредоточенным и вполне довольным, иногда тихонько ругался под нос, а Прима просто лежал. Он даже не имел возможности поддержать форму, взяться за зарядку, хотя бы на пробежку отправиться, ведь стоило совершить небольшое усилие, как в пояснице отзывалось чудовищной болью. Чёртов рокочущий дракон со своими зубищами, чуть желудок не прокусил.        Самым честным образом Матео пытался сфокусироваться на работе, но не до конца мог сделать этого, постоянно переводил взгляд на Приму, будто проверяя, на месте ли он, и ведь он даже не переоделся. Что с ним делать? Всё, на что Матео был способен, он уже сделал, пробовал отвлекать, поддерживать, заниматься всякими глупостями, но это не помогало, причём совершенно, и вряд ли в долгосрочной перспективе что-нибудь бы изменилось. Матео не видел другого выбора, кроме как посоветоваться с единственным, кто мог помочь, кто знал, наверное, всё на свете, но это следовало отложить до вечера, сейчас нужно закончить работу и позаботиться о Приме. Да, работа не лучшая, Матео не чувствовал себя здесь на своём месте, но понимал, что способ самореализации и поиски настоящего предназначения могли подождать, главное, работа позволяла заботиться о Приме, кормить его и оставаться рядом, пока что Матео не требовал ничего иного.        Шла вторая половина дня, Прима по-прежнему лежал с закрытыми глазами, так что Матео предложил начальству отработать сегодня до конца, зато завтра отдохнуть, и просьбу Матео одобрили, он особенно усердно взялся за дело, разве что отвлёкся на минуту, заварил ещё кофе. Когда Матео проходил мимо Примы, наклонился, поцеловал его в лоб, но Прима даже бровью не повёл. Следовало что-то изменить, что-то придумать, но ни одна подходящая мысль не посещала голову Матео, он не сомневался, что Прима едва не выл от тоски перед всем происходящим, от обстоятельств, на которые не мог повлиять, но тоже не догадывался, как вывести себя из скверного состояния. И всё это — благодарность за помощь стае, которая теперь жила без своего вожака.        Когда Матео закончил с работой, заметил, что за окном потемнело, для прогулки времени уже не осталось, как, впрочем, вообще для чего угодно, пришла пора готовиться ко сну. На цыпочках Матео подошёл к дивану, опустился на колени, едва наклонился к Приме, как вдруг тот открыл глаза, Матео рефлекторно отпрянул. — Я думал, ты спишь. — Как тут уснуть, ты так по клавишам стучишь, — откликнулся Прима без злобы, в доказательство этому одарил губы Матео поцелуем. — Я не спал. — Думал?        Прима выдержал странную паузу. — Да, думал.        Снова это лицо, не выражающее ничего, пустой взгляд, слегка поджатые губы, голос ровный, тихий и безразличный, как замёрзшее озеро. Как тут быть? Что делать? Матео не придумал ничего лучше, кроме как прильнуть к Приме за поцелуем, сперва коротким, но пылким, а затем протяжным, сочным, Матео почувствовал, как Прима слегка приподнялся, вытаскивая руку из-под затылка, аккуратно взял Матео за волосы, повернул его голову. Одним поцелуем дело не ограничилось, Матео поцеловал Приму под скулу, затем в шею и тут же принялся покусывать её, понадеялся увлечь Приму тем, что оставил засос на коже и на это получил гневно-возбуждённое рычание. Когда Прима попытался подняться, Матео придержал его за плечо, обменялся взглядами, некоторое время он глядел в лиловые глаза, надеясь различить в них хоть что-нибудь и это удалось, кажется, Прима не имел ничего против спонтанного секса; впрочем, сейчас это явно лишнее, Прима всё ещё ранен.        Его Матео целовал и кусал за шею, плечи, намеревался сделать приятное только Приме, однако не удержался, припал к его великолепной груди с поцелуями, посасывал и целовал сосок, мягко покусывал, всем нутром трепеща от рычания Примы, только он умел так возбуждающе рычать, а как скалился. Постепенно Прима закрыл глаза, голову слегка наклонил, опустил руки, принимая происходящее. Как же маняще Прима рычал, ничто так не действовало на Матео, как этот сладкий звук, ничто так легко не лишало власти над разумом, ну, может быть только великолепные мышцы груди, которые казались ещё крепче и больше из-за того, как глубоко Прима дышал.        Матео не позволял ему подняться, старался доставить удовольствие и, может, хоть на какое-то время помочь отвлечься, расслабиться, а чтобы совсем уж не иссохнуть без ответной ласки, Матео плавным уверенным движением пробрался ладонью под штаны, накрыл ею член Примы, начал гладить, проводить по всей длине ствола, а рычание от этого становилось всё громче, всё более возбуждающим. Иногда Прима скалился, но смысл жеста Матео не пытался разгадать, бессовестно любовался белыми зубами, особенно клыками, не удержался, сперва провёл по бледным губам, а затем в очередной раз поцеловал их, не сдерживая эмоций. Постепенно Прима стал рычать тише, скоро совсем замолчал, отдавая полную власть над происходящим Матео, и пусть тот дрожал от желания, от страсти к Приме, от вселенской силы любви к нему, оставался благоразумен, помнил о ранах, поэтому прикасался аккуратно, бережно, но член ласкал вполне себе дерзко. Пальцами Матео помогал Приме кончить и в тот момент глубоко поцеловал, вновь наслаждаясь кратким громким рычанием, от которого внутри всё замирало, вот он, голос вожака, он попросту лишал всякого понимания реальности, власти над собственным телом, оставлял одно всемогущее желание, находиться рядом. Прима скалился на Матео, обжигал горячим дыханием лицо, а тот ласково гладил по щеке, задевал губы, плавно перемещая пальцы на шею, снова на грудь, ощущал, как в ней часто билось сердце.        Едва Матео устроился на груди Примы, как тот обхватил за поясницу и подложил Матео под себя, поправил штаны прежде, чем погладить его, поцеловать в нос. — Тебе пора спать. — А ты не будешь? — Матео слегка наклонил голову. — Немного задержусь и тоже лягу.        По глазам Примы Матео видел, тот не договаривал, будто что-то задумал, но лезть с расспросами Матео не стал, тем более, понятия не имел, что можно сказать, да и Прима всё равно не признается, чем собирался заняться. Будто в качестве извинения он ещё раз поцеловал Матео, слез с дивана, позволяя и Матео подняться, умыться, а затем и устроиться на широкой кровати. Пока Матео засыпал, Прима сидел на краю постели, перебирал густые чёрные волосы, слушал дыхание, чуть погодя оно подсказало, что Матео заснул, он начал едва различимо посапывать, только тогда Прима встал.        Со шкафа он достал пачку сигарет и зажигалку, вышел на крохотный балкон, дверь которого закрыл, стал курить в окно, глядя на стоящие напротив дома, как в некоторых окнах горел свет, различались силуэты, кажется, кто-то возился на кухне. Прима затянулся, протяжно выдохнул клубок дыма, а тот плавно растворялся на фоне тёмного неба, не такого яркого, как за городом, лишённого звёзд и облаков, запаха свободы, почти чужого. Трезвой частью ума Прима понимал, что поступил правильно, добился своего, обещал безопасный мир для стаи и под руководством Ориана и Джеррера это вполне походило на недалёкую реальность, вот только от чего-то Прима не ликовал, даже слегка не радовался. Потому, что в глубине души Прима не верил, что однажды люди и существа смогут жить вместе? Нет, Прима верил, что Ориан сделает это, он ведь кирин, который поклялся уничтожить каждого, кто встанет на пути. Наверное, Прима просто считал, что продолжит иметь какое-то влияние на членов стаи, на их жизнь, их будущее, хотя очевидно, что такого не могло случиться. У каждого вида оборотней свой вожак, но альфа — неоспоримый лидер для каждого, в том числе для самих вожаков.        Прима позаимствовал у Матео телефон, вернулся на балкон, чтобы не распространять едкий запах курева. Дымя сигаретой, Прима читал городские новости, конечно же Ориан красиво объяснил инцидент с рокочущим испепеляющим драконом, скоро должен был встретиться с новым владельцем «Гигиеи», дать выступление в мэрии вместе с Джеррером, этим двоим предстояло много работы, теперь от них зависели все существа города, даже учитывая, что Джеррер ещё не обрёл рёв альфы, да и превращаться по собственной воле не мог, но рядом с Орианом это не имело значение, его избранник стал бы альфой, даже если бы не являлся драконом. А Прима… себя он не пытался анализировать, всё равно это не имело смысла. Зачем теперь копаться в себе? Стая в безопасности, у каждого из оборотней появились надежды, перспективы на нормальную жизнь, больше ничто не имело значения, тем более самому себе присвоенный титул вожака; даже если пару раз за него пришлось побороться, в том числе с Ви.        Разглядывая город, Прима неспешно курил, не понимал, что делать дальше, в какое направление двигаться теперь, где найти вершину, которую необходимо покорить. Какой остался смысл жить? Вожак ничего не стоит без стаи. Словно в поисках совета Прима поглядел на луну, раньше она вела его, указывала дорогу даже среди густой темноты, что бы ни случалось, Прима не сдавался, находчивостью, упорством и силой добивался поставленной цели, а луна всегда поддерживала. Но теперь оставила. Может быть её заметил свет фонарей? Или Прима стал сам как луна, один на небесном фоне. Прима усмехнулся, мотая головой, снова затянулся. Что за глупые мысли? С такими в пору стихи писать. И это вожак, который стоял и упивался жалостью к себе? Прима едва сам над собой не смеялся, насколько никчёмно выглядел со стороны, а ведь являлся не просто оборотнем, а волком, к тому же не обыкновенным, их, громадных волков, самых сильных и грозных из оборотней прозвали потомками Фенрира, а Прима порочил столь великое имя. Он снова усмехнулся над собой — опять порция жалости, ещё бы в слёзы ударился, впрочем, позор это нисколько бы не усилило.        Когда недалеко проехала машина, от громкости музыки которой чуть не тряслись стёкла, Прима прорычал вслед лихим гонщикам. Придурки. Вдали от города такого никогда не случалось, а тут каждый второй считал необходимостью заявить спящим о своих музыкальных предпочтениях, причём омерзительных. Из принципа Прима скурил сигарету до конца, бросил окурок из окна, его оставил открытым, чтобы за ночь проветрилось, а дверь балкона запер, не позволяя запаху просочиться в спальную.        Жилище Прима не мог назвать плохим, здесь довольно просторно, светло, стены не потрескались и насекомые не бегали под обоями, но всё это — человеческий мир, который негативно относился к существам, по крайней мере к большинству из них. И снова это не имело никакого значения, ведь стая в безопасности, Ориан и Джеррер позаботятся обо всех, о каждом существе, а Прима принёс клятву верности и должен поддержать любое решение кирина. Когда кирин хоть раз ошибался? Никогда, это самые мудрые создания из всех, а их умение чувствовать правильных людей и правильное решение выручало в самых безнадёжных ситуациях, вот и в Джеррере Ориан ощутил достойного. Главное, что Матео имел возможность безмятежно спать, не боясь за свою жизнь, главное, Матео счастлив, он заслужил хорошую жизнь, в тишине, благе и безопасности, Матео работал, писал статьи или обзоры, Прима не был уверен, главное, Матео привыкал к этому миру, а Прима… Он не знал, что делать дальше со своей жизнью, нужна ли она вообще теперь, без стаи, а значит без смысла, но пока что не оставлял надежду найти ответ.        В темноте Прима видел ещё лучше, чем при свете дня, пусть в основном движущиеся объекты, без труда прошёл на кухню, открыл холодильник, чтобы налить себе молока, устроился на диване так, чтобы диск луны находился в поле зрения. Прима и представить не мог, что всё так получится. Когда вожак оставался один, он выл в последний раз, смиряясь со своей судьбой, с необходимостью погибнуть в одиночестве, но Прима не один, у него остался Матео. Надо помочь ему, упростить его жизнь, ведь Матео так старался ради них обоих. Только вот каким образом? Матео будто заранее готовился, привыкал к человеческому обществу, узнавал его правила, законы и обычаи, но Прима — нет, совсем нет, а потому даже представления не имел о том, что мог сделать, на что повлиять, как облегчить Матео жизнь. Возможно, со временем станет понятно? Не может ведь смятение существовать вечно.