И рёву альфы подчинятся небеса. Потерянный вожак

       Имелась определённая романтика в том, чтобы любоваться ночным небом на берегу, ощущать, как порой не остывшее море касалось пальцев ног, сидеть так близко друг к другу, что слышалось биение сердца, и целовать то глубоко и сочно, то нежно, будто в первый раз. Даже Прима не смог устоять перед такой обстановкой. Матео не сдерживался в жестах, гладил его спину и шею, иногда проводил по волосам или запускал кисть в них, мягкие, густые, словно волчья шерсть. Слышался шум: музыка, крики, гогот, свист от проходящей вечеринки, устроили её достаточно далеко, чтобы не мешать никому, однако слух оборотней без усилий улавливал звуки, хотя на них ни Прима, ни тем более Матео не обращали внимания, посвятили себя друг другу.        Матео наслаждался прикосновениями и теплотой кожи возлюбленного, ловил его дыхание, трепетал, когда оно касалось шеи. Всё же Матео проиграл искушению, взял Приму за лицо, чтобы углубить поцелуй, не услышал в ответ возмущения, поэтому решился на большую дерзость. Почти сразу Прима отстранился, заставив Матео опешить, допустить, что не следовало совать язык в рот Примы, однако тот не возмутился порыву страсти, выглядел сосредоточенным. Взывая к истинной сущности, Прима перевёл все чувства в слух, стал игнорировать повторяющиеся шумы, анализировал только чужие, не природные. Прима вскочил и бросился бежать, Матео немедленно двинулся следом. — Держись на расстоянии, — велел Прима, на что секундой позже услышал одобрительно чириканье жулана.        Бежал Прима в сторону автомагистрали, ступая босыми ногами по траве. Как только выскочил из леса, Прима принял свой настоящий вид, секунду назад высокие деревья едва касались носа громадного волка, тяжёлый, он практически не проминал землю, не скользил по ней или песку, цепляясь когтями, чтобы не оступиться, даже среди тёмных пятен неба, песка и асфальта Прима чётко различал всё вокруг, а особенно движущийся объект, для обоняния и волчьего зрения он словно подсвечивался, хотя фары не горели. Прима не просто бежал вперёд, а мчался наперерез фургону, слышал в нём приглушённые голоса, стук, затем наступило молчание, только шины стирались об асфальт.        Машина двигалась быстро, однако Прима не отставал, перескочил холм, словно крохотную горку, ускорился, чтобы успеть выпрыгнуть на дорогу прямо перед фургоном. Прима слегка опустился на лапы и сжал зубы, когда машина, скрипя шинами, врезалась в гигантского волка. Капнув слюной, Прима оскалился, рявкнул от краткой боли и толкнул машину, роняя её на бок. Не давая мужчинам выйти из салона, Прима щёлкнул пастью у стекла, зарычал, хвастаясь острыми зубами, однако это не произвело должно эффекта, поэтому Прима надавил лапой на дверь фургона, сминая её раму, не позволяя открыть.        Задние двери с грохотом распахнулись, из кузова выскочил мужчина с оружием в руках, однако не успел даже развернуться в сторону громадного волка — Матео превратился в человека и упал прямо на спину противника, вырвал ружьё у него из рук, ударил прикладом. В фургоне оказалось ещё два мужчины, с которыми разобрался Матео, пока Прима голодным зверем бродил перед лобовым стеклом, скалясь, гневно размахивая хвостом, иногда мотая головой. Наступила тишина, которая позволила Матео осмотреться, в ночной темноте он разглядел девушку, слышал, как та плакала, а потому не спешил подходить, вместо этого постарался улыбнуться, хотя вряд ли это удалось бы увидеть человеку. Матео мягко заговорил: — Не бойтесь, мы вас не обидим... Вы не ушиблись?        Сначала раздался всхлип, Матео сверкал глазами, видел, как девушка аккуратно поднялась, придерживала плечо. — Вам больно? — побеспокоился Матео, вдруг оказался в объятиях девушки, та громко плакала и беспрестанно говорила, но не удавалось разобрать ни слово. — Всё в порядке, не волнуйтесь. Больше вам ничто не угрожает.        Одной рукой Матео придерживал девушку за плечо, второй пошарил по карманам мужчины без сознания, другого, кажется, слишком сильно ударил его прикладом, мог убить. Всё же удалось найти телефон, его Матео протянул девушке. — Простите, señorita, не могли бы вы позвонить в полицию?        Незнакомка снова шмыгнула носом, однако кивнула, а чтобы ей стало спокойнее, Матео крепче обнял, погладил по волосам. — Обещаю, вам больше ничто не урожает.        В основном Матео сказал это потому, что совсем рядом бродил громадный волк с шерстью серого и коричневого цвета, для того, чтобы эффект не пропадал, иногда он рявкал, рычал, выдыхал на лобовое стекло или давил лапой, не позволяя двоим выйти из салона. Девушку Матео отвёл на некоторое расстояние от машины, чтобы не пугать видом бессознательных тел, оставил сидеть на камне, а сам подбежал к Приме, замер в восхищении перед этим великолепии, соблюдая почтительное расстояние. Громадные лиловые глаза уставились на Матео, постепенно зрачки расширились, Прима выдохнул на Матео горячий воздух, сдувая пряди с его лица, наклонился, позволяя погладить громадный мокрый нос, густую шерсть на переносице. Прима резко обернулся на фургон, рявкнул на водителя и его компаньона, заставив смиренно сидеть на местах.        С несравненным удовольствием Матео проводил ладонями по громадной волчьей голове, чесал нижнюю челюсть и шею, отпрянул, когда Прима вскинул голову, поднял уши, поглядел вдоль дороги, на ней виднелись красно-синие огни, слышалась сирена, на которую волк зарычал. Матео вышел навстречу, а девушка тут же подскочила к нему, даже когда поняла, что это — полицейские машины, всё равно не отпускала руку Матео, а тот не выражал протеста, достал из кармана документы; это начинало входить в привычку. Как только увидел офицеров, Матео в приветствии вскинул руку с паспортом, второй придерживал девушку, совсем не удивился, что вперёд людей двигались пистолеты, а потому слегка волновался. Они ведь не начнут стрелять, не разобравшись? — Мы в порядке, — сразу предупредил Матео, вместе с девушкой сделал шаг вперёд. — А вот на счёт тех мужчин не уверен. Пожалуйста, опустите оружие, мой ненаглядный может неправильно понять. — Ни с места, — раздался ответ. — Но я и так стою, сэр.        Когда услышал позади рычание, Матео задрожал, поспешил повторить, так же тихо, но в этот раз более уверенно: — Прошу, опустите оружие, вы можете провоцировать агрессию.        Среди полицейский Матео различил мужчину, с которым недавно пил кофе и разговаривал о семье, он подскочил к капитану, что-то сказал ей шёпотом, настолько тихим, что даже Матео не услышал ни слова. Он начинал нервничать, ведь рычание волка звучало всё более агрессивно, а полицейские не спешили проявлять миролюбие. Недолго «тот знакомый офицер» разговаривал с капитаном, которая спустя недолгое время кивнула, отдала приказ: — Опустить оружие. Оборотням предъявить документы.        Осторожно полицейские подошли к Матео, чтобы проверить его паспорт и удостоверение, разрешение находиться на территории города, другие отвели девушки, укрыли покрывалом, одна из офицеров принялась бархатным голосом успокаивать, отвлекать на неважные темы. Пока паспорт Матео изучали и звонили по его душу, тот попросил: — Разрешите моему спутнику превратиться, он тоже зарегистрирован, — затем Матео кивнул знакомому полицейскому, даже пожалел, что не запомнил его имя. — Благодарю, сэр.        Тот ограничился рваным, зато вполне доброжелательным кивком, получил от капитана команду, так что разрешил Матео подойти к Приме, сам полицейский держался на в теории безопасном от волка расстоянии. Двигался Матео осторожно, видя крайне негативный настрой Примы, как он вскинул хвост, как поднялась шерсть на загривке, не прекращал скалиться. Сперва Матео привлёк к себе внимание, негромко заурчав, подождал, пока Прима ни наклонил голову, погладил её, шёпотом попросил превратиться. Это — последнее, что Прима считал хорошим решением, если люди нападут, в человеческом облике едва ли удастся защитить Матео, но по крайней мере оружие люди больше не наставляли, пусть некоторые представители закона не переставали сосредоточенно наблюдать за оборотнями. Всё же Прима выполнил просьбу, стал человеком, почти сразу хрустнул позвонками шеи, а так, как двигаться не спешил, Матео сам достал из его кармана документы, которые передал своему знакомому офицеру.        Краем уха Матео слышал, как у спасённой девушки брали показания, оказалось, её, дочь местного авторитета, похитили с вечеринки, скорее всего намеревались потребовать выкуп, однако незнакомец и громадный волк спасли. Между тем двоих преступников затолкнули на задние сиденья, для оставшихся вызвали машины скорой помощи, предполагали, что один уже мёртв. На людей Прима лишний раз не смотрел, отворачивался от света, каждый раз сверкая глазами, продолжал недовольно рычать, но Матео помогал успокоиться прикосновениями, тем, что целовал и гладил, игнорируя чужое присутствие, иногда шептал, как храбро Прима поступил.        С бюрократией по поводу Матео разобрались быстро, впрочем, неудивительно, ведь он — всего лишь оборотень-жулан, птица, представляющая опасность разве что для грызунов, а вот о Приме долго выясняли, кто он, имел ли право на свободное передвижение, причём дошло до звонков как Ориану, так и мэру, чтобы они подтвердили, что, пусть Прима — громадный волк, с ним никаких проблем не возникнет. Ждать пришлось не меньше получаса, зато Приму и Матео его знакомый офицер, оказалось, его фамилия Лоу, угостил кофе из термоса, налил напиток в пластиковые стаканы. Прима не торопился ни пить кофе, ни уходить, пусть с каждой минутой выглядел всё более напряжённым, скалился и рычал, если кто-то подходил слишком близко. Такое поведение должно было вызывать негатив и у Матео, ведь Прима находился не в лучшем расположении духа, однако ничего не мог с собой поделать, наслаждался заботой Примы, его желанием защитить, тем, как преданно он держал потенциальную угрозу на расстоянии. — Благодарим за ожидание, — спустя некоторое время заговорила одна из полицейских, близко подходить не стала, подала документы Матео. — Спасибо за помощь, боюсь представить, что случилось, если бы вы не успели. — Эта девушка, она будет в порядке?        Офицер улыбнулась, кратко кивнула. — Лёгкий ушиб плеча, в остальном всё в порядке, психологически она тоже не пострадала. — Qué felicidad, — выдохнул Матео, кивнул девушке в знак благодарности. — Мы можем идти? — Да. Только в следующий раз без своевольности, хотите помочь — звоните в полицию.        Проводив коллегу взглядом, офицер Лоу предложил, крутя на пальце связку ключей: — Вас подвезти?        Выразить благодарность и тактично отказаться Матео не успел, Прима опередил с ответом, коротко зарычав, немедленно пошёл прочь, не оставляя Матео выбора, но он торопливо попрощался с офицером Лоу, получил от него растерянную улыбку. Полностью Матео не успокоился, а потому вился вокруг Примы, заглядывал в его глаза, читая в них не самое положительное расположение духа, наконец стал идти вплотную, обнимать Приму за руку и негромко, чтобы лишний раз не раздражать, шептать: — Ты у меня такой сильный и такой храбрый, а какой красивый. Тебе не больно? — побеспокоился Матео и, пробравшись под рубашку Примы ладонью, дотронулся до его бока. — Нет… хотя, немного.        Матео остановился и придержал Приму за запястье, только после этого оглянулся, чтобы найти, куда можно присесть, к счастью, неподалёку нашлась скамья, к ней Матео и направился, ведя за руку Приму, усадил. Наблюдал за Матео он, слегка наклонив голову, не удивился его желанию раздеть, по крайней мере верхнюю часть тела, только определить цель не сумел. Оказалось, Матео просто собирался сменить бинты. Да, он таскал с собой упаковку бинтов, держал её зубами, пока снимал старые повязки, прикоснулся к заживающей ране, легонько надавил и не стал задавать очевидного вопроса, ведь Прима глухо прорычал. Следовало приложить холод, но его Матео не догадался взять, хотя бы какой-нибудь сухой лёд, так что попробовал ослабить боль другим методом — коснулся бока губами, а затем нанёс заживляющую мазь, после этого перевязал рану. — Ты их всё время с собой носишь? — Ну, нет, то есть, только на выход, — кивнул Матео, заметил, что, кажется, фразой оскорбил Приму, а потому немедленно поцеловал его в висок. — Так лучше?        Несмотря на общую атмосферу и всё, что произошло в последние часы, Прима мягко улыбнулся. — Да, намного лучше… Идём домой, пока ещё что-нибудь не случилось.        Прогулка до отеля ночью стала удивительной, Матео гладил руку Примы, целовал, шептал слова любви и восхищения своим ненаглядным, уговаривая того удовлетворённо урчать. Матео надеялся, что не утомлял Приму, наверняка он хотел отдохнуть, но Матео ничего не мог с собой поделать, весь пылал от любви, особенно после того, как наконец увидел Приму в его истинном облике, это случалось так редко, но каждый раз оставлял неизгладимое впечатление.        Из-за обилия эмоций Матео заснул практически сразу, как лёг на постель, пока Прима глядел в окно, осмысливая недавние события. Прима услышал просьбу о помощи, откликнулся на неё, однако сильно рисковал собой и Матео, превратившись. Неужели Приме больше нечем было заняться? Остался бы на пляже, целовал Матео, может быть согласился на секс прямо на песке или в воде, но нет, послушной собачонкой помчался на помощь человеку. Всё стало слишком сложным. Вместо того, чтобы держаться подальше от людей, Прима вмешался в их уклад и спас одного из этих самых людей. Находиться среди них — худшей участи Прима не представлял для себя, предпочёл бы вернуться домой, в настоящий дом или хотя бы обратно на мусоросжигательный завод, его Прима считал практически своей территорией, однако ради Матео терпел, он хотя бы повеселел.        Перед сном Прима выпил стакан молока, устроился возле Матео, осторожно обнял, но тот всё равно открыл глаза, улыбнулся Приме, потёрся о него носом и вернулся ко сну. Да, хотя бы ради Матео нужно постараться. Но что же делать? Главное, не вмешиваться в дела человечества, сидеть спокойно, проводить время с Матео, разделять с ним любовь, нежность и страсть в ожидании, когда удастся вернуться обратно, прошлый город хотя бы привычен. Прима тихонько рыкнул, вспомнив людей со своими пушками, не мог обещать, что в следующий раз сдержится, когда на него снова наставят пистолет. Едва ли ситуация повторится, но теперь Прима всякое ожидал, как от людей, так и от себя.        Когда Прима проснулся, первым делом ощутил, как стало трудно дышать, однако тут же превращаться и рычать не стал, ведь ощущал запах Матео, причём очень близко, он буквально окружил со всех сторон. Прима стянул маску для сна, поднял веки, совсем не удивился тому, что Матео лежал на груди. Тот встрепенулся, когда Прима с усилием вдохнул, немедленно приподнялся на руках, неловко улыбаясь. — Прости… Тяжело? — Немного, — ответил Прима, но не позволил Матео отстраниться, притянул к себе за мимолётным поцелуем, ухмыльнулся. — Как будешь мучить сегодня? — О, я приготовил кое-что особенное! Но сперва нужно пообедать... позавтракать? В общем, я накрою.        Сегодня Матео заказал не так много и не такой сытной пищи, как обычно, но лишь для того, чтобы предстоящая прогулка никак не сказалась на пищеварении; или на чём там сказывалась физическая нагрузка после еды. Как только Прима доел, Матео вызывал горничную, которой передал грязную посуду, и теперь, забыв обо всех обязанностях, повёл возлюбленного на свежий воздух, Прима наверняка хотел посмотреть округу, места казались Матео живописными, по крайней мере с высоты птичьего полёта.        Многие люди веселились на пляже, загорали, купались, собирали ракушки на память, и от суеты Матео уводил Приму подальше, но не просто на прогулку, а к конкретной цели, которая поджидала впереди. В тени леса Прима ощущал себя гораздо увереннее, вдыхал запах травы, здесь она слегка пахла солью, глядел на то, как лучи солнца пробивались через листву, слушал голоса незнакомых птиц, действительно наслаждался безмятежной прогулкой вместе с Матео. Тот словно собаку выгуливал, останавливался, если это делал Прима, чтобы поглядеть на пёструю птицу или бабочку с яркими крыльями, отыскать источник незнакомого аромата, и каждой этой мелочи Матео умилялся. Как жулан, он мало внимания уделял запахам, поэтому поведение и щепетильность в этом вопросе Примы находил очаровательными, а главной он, кажется, испытывал интерес.        Шли оборотни в неспешном темпе, любовались стройными деревьями, причудливыми цветами, постепенно поднимаясь на холм, откуда повеяло сыростью, Прима немедленно стал ловить ароматы, малейшие изменения в температуре и спёртости воздуха. Судя по всему, на холме находился источник горячей воды, при этом естественный. Туда Матео увёл? Однако вида, что догадался, Прима не подал, продолжал осматриваться на новой местности, приходил к выводу, что жить в таких условиях не остался бы, слишком уж жарко и воздух более влажный, к тому же никакой живности, помимо птиц, Прима так и не увидел, конечно, кролики или лесные мыши могли разбегаться, едва поймал запах оборотня, но хоть какие-то следы должны были оставить, а Прима не нашёл ни одного.        Чтобы Матео не пришлось долго ждать, Прима не стал в очередной раз задерживаться, изучая новый запах, шагал, иногда целуя темноволосую макушку или легко кусая в шею, наслаждаясь звонким смехом Матео. Пока имел стаю, Прима мало времени уделял Матео. Ещё бы — приглядывать за почти сотней оборотней самых разных мастей, следить за пропитанием, порядком, контролировать работу завода, чтобы у людей не возникало вопросов, решать конфликты, которые вспыхивали крайне часто из-за разных видовых принадлежностей, тут не до одного-единственного оборотня, даже самого особенного. Теперь Прима получил возможность исправиться, вот только… этого оказалось мало. Пусть это жестоко по отношению к Матео, но его недостаточно, с ним одним Прима не ощущал себя настолько значимо, как когда управлял стаей. Пока Прима не видел какого-либо решения, постарался посвятить всего себя Матео и хотя бы эти несколько дней провести лишь с ним, всё-таки, пусть без стаи, но Прима всё ещё вожак и в ответе за того, чьё доверие заслужил.        Спустя ещё немного времени Матео и Прима поднялись на вершину холма, где встречало строение, наверняка насчитывающее не меньше пары сотен лет, в некоторых местах каменные стены и колонны покрыли растения, в других зелень очистили, чтобы не прятать резные рисунки и разнообразные символы. Прима окинул взглядом, наверное, какой-то старинный храм. — Удивительно. — Тебе нравится? — воодушевился Матео, стал улыбаться ещё шире, когда Прима кивнул. — И это только внешняя стена!        Как бы Матео ни торопился показать Приме самое интересное, не потащил его за руку и даже не заикнулся о том, что нужно идти дальше, предоставил возможность осмотреться, а главное изучить новое место, шагал Прима осторожно, неслышно, часто вдыхая чужие ароматы, получая из них огромное количество информации. Для посещения местной достопримечательности выдалось идеальное время, как года, ведь в начале весны мало кто отправлялся путешествовать, так и по времени суток, так что немногочисленные туристы никак не портили впечатление. С неподдельным интересом Прима изучал древние строения, читал их по запахам, ступал неспешно, с почтением, словно боясь потревожить созданий, которые когда-то жили в этих местах, а Матео аккуратно держал за руку и вёл за собой, помогал ни в кого не врезаться, чтобы Прима мог сосредоточить всё внимание на видах и запахах вокруг.        Но не только духовное удовольствие здесь удалось получить — высокий крепкий мужчина, которого Прима встретил угрожающим рычанием, оказался инструктором, провёл для них с Матео курс местной зарядки, то ли йоги, то ли ещё чего, Матео совершенно не волновало название. Он наивно полагал, что они постоят в одной позе, потом в другой, напьются энергией солнца, благодаря чему ощутят единение с миром, на деле же упражнения оказались куда более тяжёлыми, чем Матео воображал; однако не удавалось отрицать, они отлично расслабляли. Матео утомился примерно на середине процесса, ради Примы терпел до последнего, но всё равно запаса сил хватило не слишком на долго, в конечном счёте Матео устроился на каменных ступенях и стал любоваться своим возлюбленным, его выносливым телом, рельефом мышц, взглядом, о который даже скалы бы разбились. Вот он, истинный вожак, а не худой пустынный бродяга; ничего против Джеррера, как альфы, Матео не имел, однако его внешний вид не мог назвать достойным, а ведь единственного взгляда должно быть достаточно, чтобы отличить лидера.        Когда инструктор показал последнее упражнение, а Прима его выполнил, Матео подскочил к нему, платком промокнул лоб, тут же поцеловал губы. Матео заметил, что дышал Прима слегка учащённо, глаза держал прикрытыми, пах ярче из-за пота, так что следующий пункт небольшой прогулки Матео посчитал ещё более подходящим, если не идеальным. Он поймал Приму за руку, поцеловал костяшки его пальцев, заглянул в глаза, не давая времени прийти себя, нетерпение оказалось сильнее. — Как ощущения? — Должен признаться, чувствую себя лучше, — Прима аккуратно наклонил голову в одну, затем в другую сторону, приятно удивился, что ни один позвонок не хрустнул. — А сейчас будет ещё лучше! — многозначительно намекнул Матео прежде, чем повести Приму дальше, чуть не забыл поблагодарить инструктора за занятие.        На территории храма располагалось несколько естественных горячих источников, большие предназначались для свободного посещения, а вот один из маленьких Матео арендовал на сегодняшний день только для них с Примой. Прежде, чем окунуться, Прима и Матео приняли душ, стояли вместе, прикасаясь друг к другу, целуясь, пока вода стекала по волосам и спинам, особенно бережно Матео дотрагивался до бока Примы, убеждался, что рана достаточно затянулась и в неё точно не попадёт какая-нибудь местная зараза. Похоже, всё в порядке. Матео очень огорчился бы, если бы важнейший пункт их маленького путешествия пришлось бы отменить, но, конечно, предпочёл бы здоровье Примы, а не мимолётное удовольствие. Держа Приму под руку, гладя его пальцы, Матео вышел к окружённому высоким забором бассейну, точнее природному источнику, вымощенному камнем, в него из пастей драконов или каких-то других животных струилась вода, от которой поднимался пар.        Ни одному из комплексов не нашлось места в безупречном характере Примы, а потому без какого-либо стеснения он обнажённым прошёл по каменным плитам, вошёл в воду, слишком уж горячую, на вид мутную, с зеленоватым отливом, но выскакивать не стал, вместо этого опёрся спиной на стенку, раскинул руки, от чего мышцы груди выступили из воды, закрыл глаза. Конечно, Матео тут же устроился под боком Примы, поцеловал его грудь, но почти сразу возвратил внимание лицу, то оставалось безмятежно, так что Матео принялся водить ладонью по гладкой коже, гладить плечи и немного ниже. Совсем скоро раздалось довольное урчание, Прима запрокинул голову, ощущал, как расслаблялись мышцы одна за другой, как их перестало сковывать напряжение, словно он алкоголя, но не так быстро и без последствий с утра. Вдруг Прима фыркнул. — В воде много примесей. Мерзко пахнет. — Прости, наверное, это из-за сероводорода, я читал, такие ванны полезны, — проронил Матео, принюхался; слегка пахло тухлыми яйцами. Что же тогда чувствовал Прима? Матео едва приподнялся. — Я сейчас, куплю… — Не нужно, — Прима обхватил Матео за поясницу, усадил перед собой, принялся тереться головой, покусывать за шею и даже слегка поскулил.        Спорить Матео не стал, как на кресле развалился на груди Примы, потёрся затылком о шею, гладил по руке, по животу, поддаваясь неге. Конечно, температуру Матео предпочёл бы повыше, но тогда Приме вряд ли понравилось бы, к тому же долго находиться в слишком горячей воде, кажется, не рекомендовалось. Огромный источник предназначался только для Матео и Примы, они обнимали друг друга, улавливали голоса птиц, стрекотание насекомых, а суета людей словно проходила мимо, не могли пробиться через невидимый купол умиротворения и неги. Матео урчал Приме о любви, ненавязчиво ласкал, осыпал комплиментами и целовал, стараясь не увлечься, не следовало засиживаться, чтобы не перегружать организм, а тем более склонять к сексу в горячей воде. Пришлось вспомнить о времени, Матео задрал голову на Приму, поцеловал его подбородок. — Нужно идти, mi amor, нельзя долго купаться.        Матео усмехнулся от того, что Прима встрепенулся, пошарил глазами вокруг, широко зевнул, и в этот раз Матео не удержался, положил палец на язык Примы, чтобы тот слегка укусил. Сразу открывать рот Прима не стал, сжал зубы чуть сильнее, более того, пососал пальцем Матео, заставив проскулить от невозможности поддаться страсти, которая буквально забурлила внутри. Матео пришлось плавно отвести руку, он шумно выдохнув, всё же поднялся на ноги и подал Приме ладонь. Когда тот вставал, Матео не отрывал взгляда от капель, очерчивающих рельеф мускул, от мышц груди, живота, паха, заскулил от вожделения, преданно держал себя под контролем, пусть даже из последних сил.        Как рекомендовалось после принятия термальной ванны, Матео и Прима развалились на мягком диване, лежали, заглядывая в глаза друг друга, общаясь урчанием, иногда Матео глухо скулил, не находя сил сдержать восхищения перед Примой, а тот обязательно целовал в лоб или кончик носа. День проходил самым лучшим образом, а ведь впереди ждал ужин, его должны были накрыть всего через полчаса, которые Матео с Примой провели в обнимку, ютясь на единственной софе, хотя рядом стояли ещё. Как только Матео позвонили, тот нехотя поднялся, потянулся. — Проголодался? — Да, вполне, — кивнул Прима, тоже размялся после лежания, чувствовал, какими послушными стали мышцы, чуть ли не воздушными. — Где тут можно поесть? — Я обо всём позаботился! Нас уже ждут.        Кафе — скорей, просто накрытые скатертью столы — стояли в среднем дворе под каменными арками, Матео поговорил с девушкой за стойкой, вместе с Примой прошёл за самый отдалённый стол прямо возле стены, украшенной растениями и цветами. Читать меню и мучиться с выбором Приме не пришлось, Матео ещё утром сделал заказ и, судя по выражению лица Примы, его урчанию, не прогадал, выбрав свиные рёбрышки, себя побаловал салатом с морепродуктами. Забыв об остальном мире, Прима и Матео ужинали, глядели на огни, зажигающиеся будто прямо на лианах и деревьях, друг на друга, не придавая никакого значения людям, бродящим вокруг. Каково было удивление официанта, когда ему пришлось забирать две пустые тарелки, зато Матео весь ужин любовался тем, как Прима разгрызал кости, подтачивая о них зубы, не оставил ни кусочка, наверное, потому Матео считал более милым то, как изящно Прима вытер рот салфеткой после трапезы.        Матео шёл, держа Приму за руку, не переставал выражать своё восхищение и любовь нежными словами, гладил, иногда целовал. Когда шли обратно через лес, Матео вдруг обернулся птицей, сорвал один из цветов, бережно украсил волосы Примы, содрогаясь всем нутром от его благодарных влюблённых глаз. Прима слегка приподнял голову, ловя аромат бутона, чуть резкий, но с приятным шлейфов, видел, как в полумраке сияли глаза Матео. В Матео Прима видел смысл своей жизни, однако боялся, что рано или поздно его станет недостаточно, что сущность вожака возьмёт верх, начнёт требовать стаю, не понимая, что больше её не найти, что в ней нет нужды.        Вновь Матео и Прима задержались, чтобы посидеть на берегу, провожали шар солнца, глядели на бескрайнее море, разрисованное линиями волн. Сейчас даже Прима наслаждался, ведь людей поблизости не имелось, как суеты или шума, рядом только Матео, его теплота, слабый запах и неисчерпаемая любовь. Однако что-то внутри Примы продолжало волноваться, манило в лес, уговаривало принюхиваться, прислушиваться, шептало о первозданной природе, за которой немедленно нужно последовать. Странно, прежде истинная сущность беспрекословно подчинялась разуму Примы, а сейчас её будто что-то взбудоражило… или кто-то.