И рёву альфы подчинятся небеса. Потерянный вожак

       Перед другими существами оборотни обладали значительным преимуществом — отличить их от людей могли только самые внимательные, ведь оборотни не имели ни рогов, ни хвостов, ни крыльев, благодаря этому Прима и Матео без всякой опаски гуляли по большому городу. Здесь Приме нравилось куда меньше, чем на окраине, вернулись стеклянные здания, скребущие шпилям небосвод, толпы шумных людей, нескончаемая река машин, но Матео не удалось отказать, слишком он загорелся желанием сходить в магазин, большой, в котором есть абсолютно всё. Как такому откажешь? Правда выяснилось, что не для себя Матео пришёл выбирать одежду, решил прикупить пару новых рубашек Приме, и так, как уже согласился на авантюру, а глаза Матео сияли, как у ребёнка, отказаться Прима не сумел. К покупке он подошёл со всей критичностью, проверял прочность и мягкость материала, искал ткань, на которой не оставалось заломов, чтобы не приходилось её утюжить, к тому же подходящий размер удалось отыскать не в первом и даже не во втором магазине; пусть консультант уверяла, что одна из рубашек подойдёт, пуговица на груди оторвалась, стоило Приме выдохнуть.        Несколько рубашек, удовлетворяющих весь перечень критериев, всё же удалось найти, конечно, Матео с наслаждением участвовал в примерках, не позволил взять только однотонную ткань, а Приму мало интересовало, в каком цвете ходить, так что и рубашки с узорами и принтами он оставил. Пусть Матео порадуется. Матео сам рассчитался и, довольный, словно мартовский кот, нёс брендированный пакет, а так, как ещё в магазине уговорил Приму надеть одну из рубашек, с особым удовольствием любовался своим возлюбленным, тем, как сочетались серо-коричневые волосы с тканью цвета морской волны.        День обещал пройти в таком же беззаботном темпе, Матео планировал купить сладкие коктейли, может быть, спонтанно сходить на массаж, не отрицал, что уговорил Приму посмотреть фильм в кинотеатре, однако неприятности будто шагали за Примой по пятам. На очередной улице его чуткий слух уловил беспокойство, сигналы полицейских машин, что-то о заложниках и двинулся к источнику шума. Матео не стал задавать вопросов, последовал за Примой и его решительностью, далеко впереди различил ограждение, офицеров полиции, людей, которых держали на расстоянии от одного из зданий, кажется, банка. Заметив среди людей в форме офицера Лоу, Прима направился к нему, с силой отодвинул другого хранителя порядка, пытающегося помешать подойти. — Что происходит? — О, Прима, — офицер заметил, что того едва не взяли за плечо, крикнул коллеге. — Пропустите их!        Почти сразу офицер Лоу обратился к капитану, принялся рассказывать ей о чём-то тихо, но эмоционально, в это время Прима осматривался, прислушивался и принюхивался, подставил ладонь, на которую почти сразу Матео сел птицей; надеялся, что не слишком нагло поступил, оставив пакет на капоте стоящей рядом машины. Обсуждение офицера Лоу и капитана заняло некоторое время, та явно выражала несогласие, однако затем со смирением вздохнула, подошла к Приме, а за её спиной ожидал чего-то офицер Лоу. — Значит, вы — оборотни? — Да. Смею предположить, здание захватили, взяли заложников, кто-то может быть ранен или убит, запах крови сильный, — Прима снова потянул носом воздух, но в нём смешалось слишком много ароматов, чтобы точно отличить один от другого. Вместо долгих объяснений и попыток обсудить вопрос, Прима поднял руку, на которой чирикнул Матео. — Он сможет пробраться внутрь и разведать обстановку.        Ответила капитан не сразу, сперва обернулась на офицера Лоу, получила от него уверенный кивок, затем вступила во внутренний спор с собой, но уделить ему могла совсем немного времени. — Хорошо. Но только разведка, никакой самодеятельности.        Едва Прима поднял ладонь, Матео вспорхнул с неё, недолго летел вдоль стены, ища, откуда можно забраться внутрь, нашёл открытое окно на одном из верхних этажей, а через офис пробрался в вентиляцию. Все коридоры и офисы оказались погружено в темноту, что Матео совершенно не удивило, преступники обесточили здание, ни лампы, ни камеры наблюдения, ни лифт не работали. Слух и обоняние позволяли Матео более или менее ориентироваться во множестве переходов и туннелей, он тихонько скакал по вентиляции, когда мог, летел, едва сдерживаясь, чтобы не чирикнуть и послушать эхо. На самом деле Матео ощущал себя весьма не комфортно, передвигаясь по однообразным металлическим трубам, определяя направление лишь по предположению и зная, что внизу, скорее всего, держат заложников. Нужно посмотреть, что происходило, и вернуться к Приме, главное не заблудиться, это будет крайне глупо.        Чтобы не заставлять ждать не только Приму и полицейский, но и людей, надеющихся на спасение, Матео торопился, следовал за запахами и звуками, спускаясь всё ниже, поворачивая то в одну, то в другую сторону, и совсем не ожидал встретить за очередным углом крысу. Та обернулась на птицу и почти сразу же кинулась, но Матео успел подлететь и поцарапать непривычно большую и страшную морду грызуна, а чтобы тот не предпринял второй попытки к нападению, вцепился остроконечным клювом в ухо, оторвал от него кусок. Под злобный визг крыса убежала, а Матео поскакал вперёд, начал чётче слышать голоса.        Поворот. Ещё один. Затем ещё. Матео касалось всё больше запахов, в основном ярких, исходящих от напуганных людей, они молчали, а преступники негромко переговаривались. Матео выскочил из вентиляции в неизвестном помещении, тут же взлетел к потолку и, то опускаясь, то поднимаясь, будто плыл по волне, искал комнату, в которой находились заложники в окружении преступников. Один из них заметил птицу, но не придал ей никакого значения, так что Матео сумел устроиться на лампе и беспрепятственно осмотреться. Пусть сердце от природы билось у птиц намного чаще, сейчас у Матео складывалось впечатление, что оно вот-вот выскочит из пушистой груди, однако Матео не забывал о поставленной задаче, сосредоточился.        На полу лежали несколько тел, судя по одежде и наличию пустой кобуры, охранники, четыре человека в масках пытались вскрыть сейф, в соседней комнате ещё один преступник держал под прицелом заложников. Матео собирался было улететь, однако помедлил, ему показалось, что глаза того, кто охранял клиентов и работников банка, сверкнули. Нахохлившись от волнения, Матео пригляделся, перелетел на другую лампу, задержался совсем ненадолго, чтобы проверить теорию. Похоже, Матео понял всё правильно, а потому поспешил возвратиться в тёплые руки любимого. В этот раз Матео свободно пролетел по коридору, вверх по лестнице и через приоткрытое окно выпорхнул наружу, поспешил к Приме, который услышал знакомое хлопанье крыльев, подставил руку, сперва погладил Матео, успокаивая, только после этого отпустил, позволяя превратиться и рассказать об увиденном.        Прима выслушал информацию и не стал теряться в догадках, выстроил несложный план, которым вполголоса поделился с капитаном. Та не выражала эмоций, не менялась в лице, наблюдала за обстановкой вокруг, настроением своих подчинённых и людей, чьи родные могли оказаться в здании. Всё это приводило капитана к единственному выводу: — Слишком высокий риск. — Не могу согласиться, — интонацией Прима не давал возможности усомниться в собственной правоте. — Если наше предположение верно, только так можно обойтись без новых жертв. Трое уже мертвы. — А если вы ошибаетесь? — Тогда я лично возьму на себя ответственность за случившееся.        Наверняка капитан хотела бы ухмыльнуться, однако ситуация не располагала к язвительности. — При всём уважении, но кто вы такой, чтобы брать ответственность за чужие жизни?        Прима издал горловой звук, задрал голову, выпятил грудь, придавая своему мнению ещё больший вес. — Я — вожак. Я — потомок Фенрира. Мне ничего не стоит уничтожить целый город, — предупредил Прима, окинул взглядом полицейских, которые не позволяли гражданским подойти, пытались выйти на связь с преступниками, однако те не отвечали. — Я смогу справиться с кучкой людей. Либо мы действует по-моему, либо сами составляйте другой план, пока время не вышло. Но что-то мне подсказывает, что переговорами обойтись не удастся.        Капитан обратила внимание на здание банка, на гражданских, которые просили помочь, беспокоились за своих родителей, любимых, а преступники до сих пор не выдвигали требования, возможно, в самом деле не нуждались в подачках от органов правопорядка или правительства. Сомнения Прима прекрасно понимал, он бы тоже не доверил судьбу оборотней незнакомым типам, которые предлагали вмешаться в опасное дело, основываясь на каких-то теориях и предположениях, однако сложившиеся обстоятельства требовали немедленного решения. С трудом капитан наполнила лёгкие воздухом, заглянула в лиловые глаза. — Вы точно уверены, что это сработает? — Как вожак, я бы не посмел подставить ваших людей под угрозу, — Прима добавил. — Знаю, существ боятся не просто так, но прошу довериться мне, капитан. Я верю в свою стаю, и сделаю всё, чтобы помочь вашей.        Ещё раз капитан обратила внимание на здание, на своих подчинённых, которые находились в опасности, стоя так близко, на людей, просящих сделать хоть что-нибудь, понимала, как тяжело будет помочь, если преступники добьются своего, так и не выйдут на связь, не говоря уже о том, что безопасность заложников в таком случае никто не сможет гарантировать. Это могли быть не обыкновенные грабители, а террористы. Капитан тяжело вздохнула. — Действуйте. Не дайте никому пострадать. — Даю слово, — кивнул Прима. — Вас прошу успокоить людей, им может не понравится то, что они увидят.        Капитан приказала отогнать подальше гражданских, велела посторониться и своим людям, чтобы не мешать Приме. Его окружил снег и ветер, слившиеся в дикую бурю, которая вскоре обернулась волком. Он задрал морду выше фонарных столбов, полицейские принялись отводить людей, уверяли, что ситуация под контролем и оборотень действовал вместе с органами правопорядка. Прима тряхнул головой, невольно почесал за ухом, словно ловя нужное настроение, а затем завыл, высоко, звучно, разнося свой голос по всему городу, вой, как вода, растекался по ближайшим улицам, проникал в каждую голову, подобно морозному снегу, создавая у людей странное ощущение пустоты. Вой звучал над городом, словно сама луна взывала к себе, напоминала о том, что однажды всё закончится, для всех придёт ночь, которая никогда не сменится днём..        Преступники, находящиеся в банке, тоже услышали странный звук, но не придали ему особого значения, вернулись к делу, лидер велел остальным поторопиться, пока полиции не пришла в голову какая-нибудь идея. На заложников вой произвёл такой же опустошающий от эмоций эффект, они выглядели несколько растерянными, однако вдруг перестали бояться, вместо этого смирились со своей участью, если кто-то плакал, то замолчал. Какой смысл в слезах? Это ведь просто вода. Однако некоторые не поддались апатии, а потому сумели заметить, что преступник, охраняющий их, вдруг замер. Он слышал голос вожака прямо в своей голове. Вожак говорил с ним. Из всех оборотней вожак выбрал именно его, доверил ему свою волю. Она всесильна и она должна быть исполнена. Мужчина безмолвно покинул комнату с заложниками, те начали в растерянности переглядываться, всматриваться в коридор, кто-то уже собирался воспользоваться возможность сбежать, а затем все услышали несколько выстрелов, каждый сопровождали тем, что вздрагивали.        Когда прогремел первый выстрел, как полицейские ворвались в здание с оружием впереди себя, однако не обнаружили, в кого стрелять — заложники ютились в одном из помещений, а в другом стоял единственный человек в окружении трупов в масках. Преступник выбросил оружие, опустил руки, смотрел в одну точку и не двигался, словно в трансе находился, даже не попытался оказать сопротивление, позволил надеть на себя наручники, а вой всё звенел над городом, напоминая звон колоколов. Только, когда полицейские начали выводить заложников и единственного выжившего преступника, Прима замолчал, благодарил луну за то, что среди людей в масках затесался оборотень, что он внемлил зову вожака, потомку Фенрира. Он принял человеческий облик и пошёл прочь, подавая Матео ладонь, а тот прильнул, вдруг вспомнил о пакете с одеждой, схватил его с капота машины, вернулся к Приме и выразил ему свои чувства, восхищение и трепет, Матео тёрся о руку Примы, нацеловывал его, но словами, которые порывались сорваться с языка, не утомлял, по глазам видел, любимый не в том настроении.        Приму не интересовало происходящее за спиной, волнение спасённых, полицейских, тех, кто переживал за заложников, он решительно двинулся прочь от толпы, а Матео продолжал гладить по руке, целовать костяшки пальцев, ласкать крепкое плечо. Сегодня Матео в который раз бессовестно любовался Примой, его силой, величием, намеревался поведать о них в самых ярких высказываниях, но отвлёкся на голос за спиной: — Эй, вы, оборотни!        Матео обернулся на двух парней, а может мужчин, из-за надетых капюшонов с трудом удавалось понять. — Это ведь вы спасли заложников? Круто вы. Дадите фотку сделать? — Не трать на них время, — попросил Прима, не сбавляя ход, однако Матео уговорил замедлиться, шепнул на ухо. — Если о тебе узнают, наверняка это поможет и другим оборотням.        Ожидаемо раздалось возмущённое рычание, но Прима всё же остановился, обернулся к парням, окинул их взглядом. — Только быстро. И без рук. — Спасибо. Вы крутые, — хихикнул один из парней, доставая телефон.        Парни подошли, встали по обе стороны от оборотней, приготовились сделать фото. В следующую секунду Прима успел проклясть себя за то, что ослабил бдительность, благо, рефлексы не подвели, именно благодаря им Прима сумел схватить одного из парней за руку, когда тот воткнул нож в плечо Примы, не позволил выдернуть лезвие. В единственную секунду Приму охватила ярость, он вцепился в горло напавшего парня, ударил его о стену, тут же швырнул себе под ноги, обернулся на Матео, который мягче разобрался со вторым парнем, лишь обездвижил его. Матео не позволил Приме окончательно поддаться гневу и убить напавших — если, конечно, первый из них выжил, — обхватил руки Примы, крепко прижал к себе, но лишь на несколько секунд. — Полиция! — крикнул Матео и совсем скоро услышал множество шагов, чуть не дотронулся до плеча Примы, а тот вдруг ухмыльнулся. — Залижешь рану? — Тебе в больницу нужно, глупый, — Матео поцеловал Приму в нос, осмотрел рану, к счастью, крови вокруг собралось не много, пусть воткнули нож глубоко.        Совсем скоро к Приме и Матео подбежали несколько полицейских, среди них офицер Лоу, напарникам он велел разобраться с лежащими на асфальте преступниками, Матео же предупредил: — Я подгоню машину.        Пусть Матео едва не скулил от страха, Прима оставался безмятежен, как снежные скалы, тёрся о Матео носом, урчал ему, жался ближе, пусть нож, торчащий прямо в плече, ужасно нервировал, рука так и норовила его вытащить, чего Прима, разумеется, не делал. Он принял помощь Матео, хотя не видел в ней нужды, подошёл к дороге, куда скоро подъехала полицейская машина, офицер Лоу открыл дверь салона, как только оборотни сели, нажал педаль газа, включив сирену. Через зеркало заднего вида офицер Лоу наблюдал за воркующей парочкой. — Вы умеете быть в центре внимания. — Ещё бы, — постарался улыбнуться Матео, продолжал целовать Приму, бережно касаться здорового плеча и шеи. — Мой драгоценный Прима никогда не останется в стороне. — Оно и видно… Не волнуйтесь, скоро приедем. Только не трогайте рану, старайтесь не волноваться. Крови много? — Спасибо за заботу, — кивнул Матео, не отрывая взгляда от возлюбленного, — но Прима знает, что делать. — Хорошо… очень хорошо.        Офицер Лоу торопился добраться до больницы, разве что не мог представить, как врачи отнесутся к оборотням, примут ли одного из них, ведь у них даже страховки нет. Шансы на положительный исход имелись, правда, очень небольшие. Всю дорогу Матео приглядывал за раной Примы, чтобы та не открылась сильнее, прижимал кровь старой рубашкой, не позволяя рукояти давить, постоянно заглядывал в лиловые глаза, а в ответ получал беззаботные поцелуи. Сейчас даже Матео поражался способности Примы держать лицо в любой ситуации. Впрочем, в какой «любой»? Не так давно Приму чуть не убил рокочущий испепеляющий дракон, а тот всего лишь какой-то хулиган нож в плечо воткнул. Подумаешь.        Коротко, но пылко Матео поблагодарил офицера Лоу за помощь, повёл Приму к стойке медицинских сестёр, на ходу показывая документы. Матео даже удивился, что Приму сперва приняли, повели в один из кабинетов, и только после этого начали спрашивать, кто он, откуда и кто мог поручиться за оборотня вида «степной волк класса альфа», но Матео не растерялся, немедленно дал телефон Ориана, кажется, благодаря его имени решались вообще любые проблемы мира людей. Пришлось не только пройти оформление, но ещё и заплатить, к счастью, в этом снова помогла карточка отеля, так что всё, о чём Матео мог волноваться, это когда же его пустят к Приме, пока что сидел на скамье в коридоре и от беспокойства стучал ногой по полу, иногда задевал коленом пакет с одеждой. Матео скулил, хотел бы взвыть, да только не умел, к счастью, совсем скоро отвлёкся на звонок от Ориана, тот принялся расспрашивать, что случилось, почему вдруг потребовалась помощь врача, ещё и для Примы, никто ли не пострадал, и как такая ситуация, как ножевое ранение, могла возникнуть на отдыхе. В разговоре Матео сумел забыться, отвечал на множество вопросов Ориана во всех красках, а также уверял, что причин для беспокойства нет, что Прима пострадал совсем несильно, что приезжать не нужно, и далеко не сразу сумел убедить в этом Ориана.        Ещё некоторое время Матео ожидал, теперь развлекал себя тем, что оглядывал коридор, читал всевозможные баннеры, признаки инсульта и других заболеваний, пока что не находил у себя ни одного. Матео вскочил, как только открылась дверь кабинета, тактично постоял в стороне, пока врач объяснял Приме то, что он и так знал, однако Прима на удивление спокойно слушал. В знак, пожалуй, наивысшей благодарности Прима кивнул мужчине, почти сразу протянул здоровую руку, позволяя Матео прильнуть, на ходу поцеловал его в макушку, взял из рук Матео одну из рубашек, надел в углу коридора. — Минус две рубашки за один день. Придётся купить ещё. — Я с радостью приму в этом участие, — промурлыкал Матео и немедленно прижался к Приме, секундой позже помог ему надеть и застегнуть рубашку, провёл по перебинтованному плечу кончиками пальцев, успокаиваясь.        Прима в самом деле умел привлечь неприятности, впрочем, отчасти за это Матео его любил, за неравнодушие и смелость порой до безрассудства, за то, что Прима умел оказаться в самой безнадёжной ситуации, а затем величественно из неё выйти. Наверное, больше никто не был на такое способен. В коридоре больницы, игнорируя людей вокруг, Матео целовал Приму, кусал за губу, бережно гладил шею, прижимаясь вплотную, исследовал пальцами крепкую спину, рельефный живот, подмечал, что Прима почти мило смотрелся в рубашке с цветочным узором. Напоследок Матео коснулся губ Примы, встретился с ним глазами. — Прости, что так вышло. — Так говоришь, будто это твоя вина, — изумился Прима, даже отпрянул слегка. — Это ведь из-за меня тебя ранили, я попросил подпустить тех людей.        Мягко проурчав, Прима обнял Матео, положил голову на его макушку, позволяя ощутить вибрацию, исходящую от горла. — Ты хотел как лучше. Кто знал, что они нападут? Наверняка были пособниками тех людей, — Прима потёрся о голову Матео. — А мне нужно поддерживать форму, чтобы такого больше не случилось, — ещё раз Прима поцеловал Матео, сперва в лоб, затем в губы. — Хочешь мороженое? — Ага.        Свежий воздух, лишённый запаха медицины, мягкий ветер и свет солнца помогли отвлечься, забыть о случившемся. Как только купили мороженое в ближайшем магазине, Матео повёл Приму подальше от центра, чтобы ещё чего-нибудь не случилось, а уж новую рубашку и поближе к отелю найти можно. Матео держал Приму за руку, наблюдал за ним, безмятежным, будто он только что не спас людей и не пострадал от рук одного из них. Может, «пострадал» сильно сказано, но сам факт нанесения раны никто не мог отрицать. Возможно, вопрос не следовало задавать, но Матео позволил себе это сделать, никак не мог найти на него ответ: — Прима, я всё думаю, почему ты помог? Ты ведь не любишь людей.        Прима коротко рыкнул. — Я и сам не до конца понимаю… Наверное потому, что я сильнее. А сильные должны помогать тем, кто слабее, — рассуждал Прима, пытался анализировать себя, но выходило не слишком удачно, оставалось только предполагать. — К тому же я не стал бы вмешиваться, если бы не был уверен, что справлюсь. — Ох, ты у меня такой удивительный!        Прима негромко засмеялся, притянул Матео поближе, идти стало не слишком удобно, но ни Прима, ни тем более Матео не желали отходить друг от друга даже не полшага.        По возвращению в номер Матео отправил Приму отдыхать, а сам заказал ужин, особенно много мяса, чтобы восстановить потерю крови, сидел рядом с Примой на диване, прижавшись к боку, гладил, одаривал поцелуями, крал частички запаха, не находя сил насытиться им, самым лучшим из всех. Пусть пострадало плечо не ведущей руки, Матео всё равно заботился о Приме и делал за него буквально всё: помог ему порезать мясо, кормил, вытирал губы, под вечер переодел, и хотя Прима мог сделать всё это самостоятельно, не возражал, экономил силы, к тому же Матео только в радость оказалось поухаживать.        Ночь выдалась преисполненной спокойствия и нежной любви, Прима устроился на широком подоконнике, согнув одну ногу, а на колене Примы сидел жуланом Матео и щебетал, скорее всего о не угасающих чувствах, о любви, горячее вулкана, о нежности, сравнимой с облаками, о восхищении, будто перед океаном. Освещала комнату лишь луна, из приоткрытого окна дул тёплый ветер, сверкала морская гладь, но она не интересовала Приму, тот всё слушал птичье пение, гладил Матео, легонько подцеплял клюв, проводил пальцем между крыльев, ощущал, как билось крохотное сердце. Боли в плече Прима не чувствовал, раньше из-за влияния обезболивающего, теперь благодаря Матео, его неустанной заботе. Он всё чирикал, причём на самый разный манер, то часто и пронзительно, словно заводной, то тянул единственный звук, то в сигнализацию превращался, затем сороку напоминал и почти сразу птичий оркестр с самыми разными тонами, иногда жулан взмахивал крыльями или раскрывал хвост, скорее всего от переизбытка чувств.        Заставило замолчать Матео и отвлекло Приму лишь одно — раздавшийся вдалеке волчий вой. Матео бы немедленно продолжил петь серенаду возлюбленному, если бы не заметил, как заметались его глаза, как тот расправил плечи, как стал тянуть носом воздух коротко и часто. Матео отвернулся, ещё раз взмахнул крыльями перед тем, как слететь с колена Примы, обернуться человеком. — Иди. — Что? — Прима поглядел на Матео, а тот старательно и не слишком правдоподобно улыбался. — Я ведь вижу, тебе хочется… даже не так, тебе нужно туда. — Но ты, — удивительно, однако закончить фразу Прима так и не смог, сам не определил, за что именно беспокоился, почему так резко замолчал.        Матео только снова улыбнулся, подошёл, обнял Приму вокруг шеи, прижал к груди и стал гладить мягкие волосы, перебирать пряди, на самом деле просто не хотел, чтобы Прима сейчас видел тоску на лице. Матео понадобилось время нарисовать более честную улыбку. — Мне уже спать пора… Вдруг что-то случилось? Тебе нужно проверить, ты ведь у меня такой сильный, — с воодушевлением напомнил Матео и поцеловал Приму в нос, снова погладил по голове. — Ты ведь не успокоишься, я знаю.        В знак признательности Прима стиснул Матео в объятиях, пусть даже одной рукой, провёл ладонью по его спине, позволяя подойти поближе, поурчал на ухо благодарность. Меньше всего Матео хотел отпускать Приму к другим волкам, особенно к той беловолосой девчонке, но понимал, как важно Приме оказаться среди своих, снова почувствовать себя вожаком. Возможно, Прима нашёл свой новый путь.