И рёву альфы подчинятся небеса. Потерянный вожак

       С высоты Матео видел, как на окраине города выстроился целый кордон из полицейских машин, множество людей с оружием и щитами оградили большой участок территории, готовясь встретить незваных гостей. Пушки выглядели грозно, для обыкновенного оборотня хватит единственной пули, однако и за людей Матео тревожился — видел, как сквозь лес бежало несколько десятков волков, некоторые особенно крупные, мощные, таким одного укуса хватит, чтобы перегрызть человеческую глотку. Чириканьем Матео умолял Приму поторопиться, лишь на него мог надеяться, единственного, кто в состоянии остановить кровопролитие, однако продолжал сомневаться, удастся ли это. Полицейские выставили щиты, брали на прицел мчащихся волков, и многие не понимали, как именно стрелять, начальство не могло прийти к единому решению: нельзя на поражение, это ведь оборотни, однако намеренные напасть, к тому же не зарегистрированные, но даже так, если о массовом убийстве существ узнают, начнутся серьёзные проблемы, долгие разбирательства, обвинения всех подряд.        До столкновения остались считанные секунды. Скалясь от злобы, волки готовились броситься на людей и разорвать любого, кого увидят, полицейские были преисполнены намерением выполнить свой долг, первый из офицеров приготовился выстрелить, для начала в лапу, возможно, этого окажется достаточно. Прежде, чем случилось неизбежное, перед машинами выскочил Прима, волки немедленно отпрянули, полицейские тоже попятились, прозвучал приказ опустить оружие. Гигантский волк тяжело дышал, стоял стеной между озлобленной стаей и полицейскими. Закрепляя свой статус, Прима прорычал на одних, затем на других, лязгнул зубами, не позволяя волкам приблизиться. Постепенно наступило затишье, люди начали опускать оружие, однако бдительности не ослабляли, оборотни между тем прекратили скалить зубы, метались туда-сюда, помня приказ своего вожака, но опасались подходить к Приме. — Адара, — рявкнул тот, вызывая волчицу к себе, видел, как решительно она вышла вперёд, держала уши и даже хвост поднятым, выпятила грудь. В это время Матео превратился, задыхаясь от сухости в горле, пытался успокоить людей, просил предоставить немного времени для переговоров. — Решила, раз не можешь достойно управлять стаей, избавиться от неё? — Заткнись! Тебе не понять! У нас не осталось ничего, единственный путь, это заявить о себе! — Путь куда? — Прима поднял голову, стал казаться ещё больше, едва не закрывал собой небеса. — На тот свет? Могла попросить, я бы всем вам глотки перегрыз.        Люди насторожились, когда вожаки принялись лаять, рычать друг на друга, едва ли не бросались в драку, но Матео и капитан позволяли успокоиться, подождать, а не браться за стрельбу. Обстановка накалялась всё сильнее, любое лишнее движение, любой звук мог спровоцировать нападение, офицеры отгоняли подальше любопытных граждан, не позволяли приближаться, как и покидать дома. Волки разрывались в противоречиях между приказом вожака и того, кого боялись и почитали, кто превосходил каждого из них и всех вместе, причём безоговорочно, скулили, лаяли, выли, выражая растерянность, бродили из стороны в сторону и ждали, когда же всё закончится.        Вновь Прима предупредил грозным рыком, поставил шерсть дыбом, приоткрыл пасть, но сегодня Адара пылала уверенностью, даже несмотря на безоговорочное превосходство оппонента показывала, что без боя не сдастся. Прима не желал устраивать резню, убивать волчицу, а тем более подчинять её стаю с помощью страха, пусть не возлагал особых надежд на то, что словами удастся чего-либо добиться. — Ты настолько глупа или самоуверенна? Думаешь, сможешь одолеть людей? — Не узнаю, пока не попробую, — огрызнулась Адара, на что Прима не сумел сдержаться, опять оскалился. — А по огню ходить не пробовала? Я и сам считал, что смогу бороться с людьми, на моей стороне была мощь сотни оборотней и чёткое понимание того, как устроен мир людей. А у тебя что? — Прима окинул взглядом волков, напуганных и потерянных, не имеющих ни единого шанса против человеческого оружия, затем Прима обернулся на них. — Посмотри. Думаешь, это всё? Даже если сможешь убить этих, придут другие, но в этот раз сильнее. Они сожгут леса, расставят капканы, натравят на вас собак, — когда Прима возвратил внимание Адаре, та постепенно склонила голову, стала глядеть себе под лапы, взрывала когтями землю. — Но… что мне тогда делать? У нас нет другого выхода...        Прима сам не верил тому, что говорил, ни самому факту, что решился на подобные слова, ни тому, что предложенное решение действительно исправит ситуацию. — Склони голову перед людьми и попроси их помощи, иначе вам не выжить в новом мире, — Прима говорил громко, чтобы слова коснулись всех волков, давая возможность решать не только вожаку, а каждому члену стаи.        Вполне ожидаемо волчица прорычала от недовольства, отвернулась, дышала учащённо, Прима ощущал, как в ней боролась ответственность за безопасность стаи и жажда свободы, независимости от внешнего мира, абсолютное нежелание подчиняться чужим правилам, особенно человеческим. Как знакомо. Именно поэтому Прима знал, как помочь сделать верный выбор. — Смири свою гордыню ради будущего стаи.        Адара вдруг вскинула голову, обожгла Приму воинственным взглядом, в котором заиграло высокомерие и, более того, настоящее презрение. — И это ты говоришь мне о гордости? Не ты ли отказался подчиняться мне из-за гордости? Не ты ли отказался драться за звание вожака с волчицей? Не ты ли верен клятве кирину лишь потому, что не хочешь посрамить звание вожака? — в словах Адары смешалось не только недоверие к Приме, но отчаяние и злость на него, не желающего примкнуть к своему роду из-за глупого обещания, причём данному кому, кирину, тому, кто не имел ни малейшего представления о сущности волков.        Правоту Адары Прима признавал, он и сам хотел бы предать клятву Ориану лишь для того, чтобы возвратить величие существ, доказать людям, что они — вовсе не вершина эволюции, что есть сила, способная сокрушить все их многовековые достижения, и что даже огонь и металл не защитят человечество. Но настоящий вожак должен держать слово до последнего вздоха, пусть весь мир будет противиться и мешать, вожак пронесёт клятву до самого конца. Прима перестал бы уважать себя, займи главенство над этой стаей после драки с волчицей, голыми руками сумел бы одолеть её. Прима не имел бы права называться вожаком, если бы склонился перед другим, к тому же таким слабым. Титул вожака — показатель силы, уверенности, готовности взять ответственность за каждого, но кроме того гордости настолько необъятной, что её хватало на целую стаю.        Когда Прима развернулся к полицейским, многие из них насторожились, кто-то приготовил оружие от того, что громадный волк стал приближаться, капитан же подняла руку, запрещая стрелять, но кончиками пальцев касалась пистолета. Прима и Матео поменялись обликами, тот птицей сел на широкое плечо, почти сразу Прима погладил жулана прежде, чем поглядеть на капитана, прямо в её глаза, пока внутри будто всё испепеляло. Настоящий вожак превыше всего ценит стаю и ради неё должен быть готов отказаться от пищи и сна, от своих нужд и желаний, даже от причины, по которой когда-то возжелал стать лидером. Подчиняя свою волчью сущность, сажая её на цепи, Прима плавно опустился на колено перед капитаном, склонил голову, признавая её главенство, и если у людей поступок вызвал недоумение, то оборотни, особенно Матео, испытали смесь изумления с неподдельным уважением.        Капитан полиции с трепетом приблизилась, не имела ни малейшего представления о том, как поступить в подобной ситуации, ни в одной из полицейских академий такому не учили, поэтому капитан сделала так, как привыкли люди. Она дружелюбно улыбнулась и протянула ладонь, сказала не слишком громко, зато уверенно: — У нас принято пожимать руки. Капитан Мариа Грант, рада познакомиться с вами.        Прежде Приме не доводилось прикасаться к людям по доброй воле, поэтому сделал он это настороженно, внимательно изучая глаза капитана, слушая её дыхание, улавливая пульс, отдающийся в вене на запястье; похоже, Мариа Грант не намеревалась проявлять агрессию, к тому же не слишком нервничала даже стоя лицом к лицу с таким огромным оборотнем. Прима принял помощь капитана, поднялся с колена. — Прима, да? — Верно.        Преисполненный гордостью за своего возлюбленного Матео нахохлился на его плече, зло зыркнул на одного из полицейских, который шепнул другому: «Как балерина что ли?», однако офицер не заметил взгляда, к тому же у птички он получился не слишком грозным. Матео принялся тереться о лицо Примы, тихонько щебетать, но тот повременил с реакцией на проявление нежности, обернулся к волкам. Члены стаи пребывали в нерешительности, переглядывались, смотрели на вожака, в ожидании её вердикта, то подходили, то тут же подавались назад, наблюдали за людьми, которые, следуя приказу, так и не поднимали оружие. Чтобы снова заговорить с оборотнями, Прима пришлось вернуть облик волка, а Матео уселся на его голове, деликатно вычёсывал загривок. — Знаю, вам страшно. Поверьте, я отношусь к людям с той же неприязнью, что и вы, — Прима позволил смирению отразиться в голосе. — Я никогда не забуду, какую боль люди причинили моей стае и лично мне. Но всё меняется и не все люди желают нам зла. Этим люди, — Прима слегка мотнул головой, от чего Матео пришлось зацепиться за шерсть когтями, — вылечили меня, хотя знали, кто я на самом деле, обратились за помощью, когда не могли найти своего детёныша. Точно так же, как мы, люди заботятся друг о друге и боятся нас, того, что мы можем сделать. Но война ничего не решит, лишь принесёт всем нам новую боль.        Прима одарил взглядом не только Адару, но и каждого оборотня, давая понять, что сейчас есть возможность сделать личный выбор, даже если он будет перечить решению вожака, сейчас у каждого есть возможность изменить свою жизнь. Давал это права не только Прима, но и люди за его спиной. Конечно, они не успокаивались, допускали, что волки в любую секунду бросятся в нападение, ведь не понимали, о чём они рычат. Некоторые из оборотней стали подступать, склонив голову, другие не отрывали взглядов от вожака, а та всё металась. Прима преклонил колено не перед отдельно взятым человеком, который мог бы заслужить уважение, а перед всем людским родом, к тому же признавал оказанную ими помощь, и это делал не просто вожак, а потомок Фенрира, монстр, способный в одиночку уничтожить целый город, отдавший свою гордость перед десятками людей и оборотней, лишь бы обезопасить стаю. В последний миг отец Адары просил её позаботиться о стае, найти свой путь, как вожака, сделать всё для того, чтобы их волчья семья оставалась в безопасности, даже если придётся бежать. У Адары не имелось выбора, она превратилась в человека, взялась за плечо, глядела на полицейских и очень медленно начала приближаться, за чем оборотни наблюдали, затаив дыхание.        Пусть знала, кем незнакомка с белыми волосами являлась на самом деле, капитан Мариа Грант видела перед собой напуганную девочку, на плечи которой свалилось слишком много обязанностей. Капитан плавно подала руку, встретила улыбкой, пытаясь хоть как-то расположить к себе волчицу, а та остановилась на некотором расстоянии, поглядела на Приму, снова на капитана, сделала новый осторожный шаг. — Я не причиню тебе вреда, даю слово, — уверяла капитан, старалась вести себя приветливо, но в то же время решительно, позволяла понять, что своих подчинённых тоже не даст в обиду. — Ни тебе, ни твоим собратьям, — Мариа подала руку. — Вы сможете присоединиться к программе по защите существ, а затем пройти регистрацию, получить жильё и работу. Конечно, вам придётся ответить за совершенные преступления, но мы постараемся смягчить наказание.        В сомнении и страхе волчица всё не отводила взгляда от женщины в полицейской форме, на её людей с оружием и щитами, на мигающие красным и синим лампы, в последней просьбе о помощи обернулась на Приму, а тот плавно кивнул, перешагнул машины, встал позади них, снова поглядел на Адару, ожидая, когда она решит, что важнее. Всеми силами Адара старалась сохранить какое-то подобие самообладания, а не сжаться в клубок, словно ёжик, для начала коснулась ладони капитана, но тут же одёрнулась, поглядела на свои пальцы. Кажется, ничего страшного не произошло, по ощущениям прикосновения к человеку не отличались от того, что Адара чувствовала, дотрагиваясь до оборотня в людском обличье, такую же тёплую кожу, такое же биение сердца, чьи удары отдавались в крови. Капитан продолжала стоять с протянутой рукой, даже в мыслях не собираясь торопить девушку и понимала, как многое зависело от этого момента. Та вдруг проскулила, но всё же дотронулась до капитана, позволила взять свою ладонь, слабую, дрожащую.        Один за другим волки стали превращаться, подходить к людям, а Прима, тоже принявший человеческий вид, зашагал прочь, почесал Матео, усевшегося на плече. Тот щебетал о чём-то с волнением, оборачивался на полицейских и волков, которые пытались наладить контакт, обсуждали детали, как будет сложно пристроить с полсотни волков, но сперва всех придётся зарегистрировать, а потом постараться найти им место для работы. Матео находился в откровенной растерянности, обернулся человеком, поймал Приму за руку, а тот остановился, заглянул в глаза с улыбкой на губах. — Что такое? — Ты в порядке? У тебя такой взгляд, — Матео постарался подобрать более точное слово, — растерянный. Ты будто чем-то недоволен. — Вовсе нет, просто устал от всего этого. — Тогда нам нужно перекусить и немного отдохнуть. Согласен? — мило улыбнулся Матео и, положив ладонь на щёку Примы, поцеловал его. — Кофе, что-нибудь на десерт, и подальше от людей. — Прекрасная идея.        В глубине души Прима надеялся, что больше о волчьей стае не придётся переживать, что Адара и капитан Грант решат все необходимые вопросы и в этот раз цент событий обойдёт Приму стороной. Он шёл, крепко держа Матео за руку, гладил его пальцы, то и дело одаривал улыбкой, в которую Матео едва верил, но понимал, эта улыбка не поддельная, только вот не определил, что именно её вызвало. Прима мог обрести новую стаю, если бы захотел, пойти войной на людей, что когда-то считал единственным верным путём, а вместо этого помог другим найти ответы и молча, не требуя благодарности, ушёл.        Только после того, как сделал заказ для себя и Примы, сидя за столиком у окна, Матео решился заговорить на крайне деликатную тему, взял Приму за руку, поцеловал кончики его пальцев. — Милый мой, ты правда в порядке? — Да. Знаю, ты волнуешься за меня, но это лишнее, — Прима крепче сжал пальцы Матео, наклонился, чтобы поцеловать; Матео подался вперёд, чтобы Приме не пришлось наваливаться на стол. — Я сделал то, что должен, их дальнейшая судьба меня не касается. Я в ответе только за свою стаю, — Прима вновь поцеловал, — за тебя.        Прикосновения Матео Прима наслаждался, как каплями дождя после долгой засухи, гладил его, угощал заказанным десертом, сам не обращал внимания на вкус того, что ел, да, сладкое, но какая разница во всех этих полутонах и оттенках. Куда большее удовольствие Приме приносила компания Матео, его взгляд, кажется, немного изменился, стал более распахнутым и полным восхищения, только другого, простого, не как к вожаку, а как к тому, кого Матео любил. Они не волновались о судьбе людей, оборотней или мира, сейчас посвятили себя исключительно друг другу, угощались кофе и сладким, и если Прима не обращал внимания на вкус и вид блюда, то Матео они в самом деле приносили удовольствие, но совсем не такое, как прикосновение к сильной руке Примы, его запах и глаза, в которых читалось долгожданное умиротворение.        Люди в кафе не интересовали ни Матео, ни Приму, однако тот обернулся на человека, направляющегося к их столику, предупредил сдавленным рычанием, что приближаться опасно. Удивительно, но незнакомец остановился на почтительном расстоянии, поклонился. — Прошу простить, что отвлекаю. Меня попросили передать приглашение вам, уважаемый Прима.        Неспешным движением мужчина достал из внутреннего кармана конверт, подал. Брать так называемое приглашение Прима не торопился, сперва изучил запах, затем — самого незнакомца, исследовал ароматы, которые тот принёс с собой. — От кого? — От шефа третьего отдела полиции мистера Карвера Сноу, — откликнулся мужчина. — Он был очень впечатлён вашим сегодняшним выступлением и хотел встретиться с вами… У вас ещё есть вопросы? — Нет.        Пренебрежительным жестом Прима выхватил конверт, Матео уже обратился в птицу, чтобы острым клювом открыть край. Конечно, Матео изнемогал от любопытства, но понимал, как неприлично читать чужие письма, особенно своего вожака, так что терпеливо сидел на столе, склёвывая ягоды с десерта, и поглядывая на реакцию Примы. Когда тот вдруг ухмыльнулся, Матео встрепенулся, чирикнул, вспомнил, что оставался птицей, поэтому превратился в человека. — Как быстро работает полиция. Похоже, все уже в курсе о том, что случилось утром. — Люди такие болтливые, — посмеялся Матео, заискивающе заглянул в лиловые глаза. — И чего этот шеф хочет? — Поговорить. Кажется, он хочет, чтобы я работал на него. — В смысле в полиции? — против воли Матео заинтересовался, даже приподнялся со стула, чтобы краем глаза заглянуть в бумажку. — Да. Странный тип. Но я хочу поговорить с ним, возможно, стае Адары от этого станет легче, — не успел Матео вставить слово, как Прима перебил его. — А ты можешь вернуться в номер, отдохнуть немного. — Я хочу пойти с тобой. — Знаю, — Прима наклонился, стукнулся о лоб Матео своим, нежно проурчал ему. — Но этот человек хочет видеть только меня.        Матео пришлось смириться с приказом вожака, к тому же, наверное, Матео бы мешал на встрече двух лидеров, постоянно чирикал бы от волнения или без конца говорил, какой его Прима великолепный, к счастью, до вечера Прима был свободен, так что с удовольствием провёл с Матео время в кафе, а затем пошёл в магазин за парой новых рубашек; лишь бы их не пришлось в скором времени выбрасывать.        До вечера Матео с Примой ходили по городу, осматривали его красоты и спокойствие, Матео невольно гадал, как там оборотни, в порядке ли они, не испугаются ли новых правил и что придётся делать Адаре, какое наказание ей и другим волкам назначат за грабежи и попытку нападения. С заходом солнца Матео и Приме пришлось разойтись, Матео поцеловал его пылко, бессовестно, лаская шею и осторожно прикасаясь к плечам, после чего птицей направился в сторону отеля, сам Прима отправился на место встречи, пешком, хотя идти предстояло довольно далеко до жилища того человека. Шёл Прима со смешанными чувствами, для себя не желал ничего, не мог вообразить хотя бы одного пункта, которым бы заинтересовал человек, но он мог облегчить более комфортную и безопасную жизнь волчьей стаи или как минимум дать им время на реабилитацию. В любом случае, этого мистера Сноу нужно выслушать.        Спустя около двух часов Прима добрался до места, большого загородного дома, обнесённого забором, по просьбе охранников подал приглашение, позволил обыскать себя, пусть сопровождал процесс возмущённым рыком, последовал за мужчинами не к дому, а в сторону аккуратной беседки, откуда пахло едой, очень сильно несло специями и кофе, а также запахом человека. Узнал в нём шефа полиции Прима только благодаря форме, похоже, мистер Сноу хотел произвести впечатление, на самом деле, у него получалось, Прима прежде не видел настолько внушительных представителей человеческого рода. Мужчина встал, широко улыбнулся Приме, по запаху тот понял, что шеф старше своих лет. — Здравствуйте, Прима! Для меня большая честь видеть вас здесь, спасибо, что откликнулись на приглашение. Прошу, присаживайтесь.        Прима осторожно отодвинул стул, сел вслед за хозяином дома. — Меня зовут Карвер Сноу, — тот вдруг посмеялся. — Мне так и обращаться к вам, Прима? — Да. — Как я слышал, вы оборотень, да? Вы не могли бы превратиться? — Не думаю, что это хорошая идея, — Прима бегло изучил беседку. — Я крупнее других волков. — Да, я слышал. — От капитана Грант?        Мистер Сноу пригладил пышные усы, убрал руки, чтобы девушка в рубашке и жилете налила кофе, добавила сливки и сахар. — От капитана Грант, мэра, журналистов и просто зевак. Как иначе? Это было очень впечатляюще! Жаль, я не видел этого лично, — мистер Сноу вздохнул, указал рукой на стол. — Прошу, угощайтесь… Знаете, что поразило меня сильнее всего? Вы не просто спасали волков, — шеф полиции отвлёкся на глоток обжигающего напитка, — вы сохранили мир. Я считаю, это очень благородный поступок. Примите моё искреннее восхищение.        Прима кивнул. Он не спешил пробовать чужую пищу, особенно, когда от неё так пахло специями, а ещё этот мужчина говорил уж слишком много. Снова приглашать к трапезе мистер Сноу не стал, угощался сам, пока Прима ожидал, принюхивался и осматривался, похоже, здесь находился только шеф полиции и официантка — или кем девушка работала, — чуть подальше стояли охранники, но вооружены они пистолетами и дубинками, реального вреда не могли причинить. Наконец шеф полиции соизволил оторваться от тарелки. — Знаете, Прима, я ведь пригласил вас не просто так. Уверен, мы с вами сможем вывести общение людей и существ на новый уровень, — вдруг мистер Снова посмеялся, — не как мистер Форте, конечно, но тем не менее. Вы ведь, насколько я смею судить, имеете определённое влияние на этих волков? Как насчёт объединить наши с вами силы, принести порядок в город? Ваше обоняние и сила, наше умение работать с преступниками, если сложить их вместе, мы добьёмся небывалых высот! Спокойствие в моём городе, счастливое будущее для ваших волков. Что скажете?        Прима тихо прорычал, всё продолжал ловить воздух. — Буду откровенен, у меня нет желания ввязываться во всё это, но я действительно хочу помочь этим оборотням. Что вы...        Прима вдруг замер, не слышал и не ощущал опасность, но нутром почувствовал её, поднялся со стула и спустя мгновение что-то кольнуло в шею. Немедленно Прима вытащил из неё дротик с опустевшей капсулой, принял свой истинный облик, ломая громадной головой крышу, отряхнулся от досок и проводов, пошатнулся. В разуме будто появился туман, перед глазами стремительно мутнело, Прима затряс головой, стал дышать то чаще от прилива адреналина, то медленнее из-за действия седативного средства. Прима услышал свист, отскочил от ещё одного выстрела, кажется, тот прилетел с какого-то чудовищно большого расстояния. Увернуться от попадания получилось, однако Прима невольно перебросил вес на раненую лапу, оступился. В бок прилетел новый дротик, Прима оскалился, он и подумать не мог, что среди людей есть оружие, способное так быстро отобрать сознание, раньше с таким не приходилось сталкиваться. Прима бросился вперёд, постарался скрыться из вида, убежать как можно дальше, чтобы люди не нагнали, однако, едва перескочил через металлический забор, почти сразу упал из-за боли в плече. Скаля зубы, Прима пытался подняться, но мышцы не подчинялись, они стали такими лёгкими, уже не могли вынести громадный вес, звуки различались намного хуже, как и запахи, и глаза застилала темнота. Скоро сознание растворилось в ней.