I’ll keep the lights on for you

Сяо Чжань запретил себе думать про Ибо. Запрет был жестким даже для него самого, но предательские мысли нет-нет да прорывались сквозь этот заслон. Да и как было не думать, если тот постоянно попадал в поле его зрения? Тогда Сяо Чжань скрепя сердце пошел на компромисс с самим собой — он запретил себе думать об Ибо личное, а в профессиональном плане позволил себе следить за ним так же пристально, как и раньше. Их дороги на самом деле расходились все дальше. Точно как в той песне, которую Ибо как-то использовал как BGM для клипа в доуине. «Нет сил бежать, —  пелось в той песне. —  Я устал мечтать… Мы пойдем разными путями… Отпусти…» Сяо Чжань еще тогда странно отреагировал на такой выбор, у него на некоторое мгновение внутренности словно холодом сковало, но успокаивал себя тем, что у него просто паранойя на фоне усталости. Да и в этой песне были ведь и другие слова: «Мы встретимся снова, если проложим маршрут вне поля зрения». Он тогда уцепился именно за эти слова, как за соломинку. Но соломинка обломилась. И они на самом деле пошли разными путями. Ибо стремительно и неумолимо шагал к вершинам большого кино. Его дебютный фильм «Аноним», несмотря на то, что это был насквозь авторский, с успехом прошел в Китае и даже перешагнул за океан. Короткометражка и вовсе то и дело попадала в номинации на разных международных фестивалях, и это был только вопрос времени, когда в эти номинации начнет попадать и сам Ван Ибо. В общем, его карьера в кино неуклонно шла вверх, Чэн Эр дал ему отличную путевку в жизнь, продолжал и сам снимать его в своих артхаусах, и другие именитые режиссеры не оставляли Ибо без работы. Сяо Чжань же осознанно сосредоточился на другом направлении. Он поставил перед собой цель стать не звездой траффика, которую приглашают в дорамы ради того самого траффика, а настоящим актером с именем и весом в этой отрасли шоубиза. Он трезво оценивал свой актерский потенциал, но и не занимался самоуничижением, отнюдь. Он знал себе цену. Реальную. Попытался пробиться в большое кино, несколько раз участвовал в пробах, даже сыграл небольшую роль второго плана у самого Чжан Имоу, был замечен, получил позитивную прессу, но именно Имоу стал той отправной точкой, в которой Сяо Чжань совершенно сознательно свернул на другую тропу. —  Знаешь, Чжань-Чжань, в чем твоя проблема? —  сказал как-то великий режиссер. —  Ты слишком красив для кинематографа. —  Я знаю, — кивнул тогда головой Сяо Чжань. —  Я это уже слышал. Он действительно это уже слышал. Несколько раз после проб продюсеры, пряча глаза, говорили извиняющимся тоном: —  Вы отлично справились, господин Сяо, и вы бы нам очень подошли, но есть одно «но» — вы слишком красивы. —  На следующие пробы я пойду небритым, немытым, нечесаным, в мятой одежде и с бодуна. —  Ну зачем же так утрировать, господин Сяо… —  Я пошутил. Он принял к сведению этот свой «недостаток» и, хотя никогда не боялся выглядеть некрасивым, ломать себя не захотел. В дорамопроме его внешность как-то не мешала. Сяо Чжань экстерном закончил актерские курсы, а потом, внезапно загоревшись, пошел на режиссерские. На эту мысль его натолкнула работа над влогами его студии. Ему внезапно стало интересно. Дипломная короткометражка, идею для которой ему навеяло «Глубоким морем», привлекла к себе внимание. История о художнике-аутисте, роль которого сыграл он сам, снятая вопреки тяжелой и проблемной тематике в ярких, солнечных тонах, была замечена прессой и критиками. Короткометражку показывали в кинотеатрах перед основными сеансами, крутили по CCTV. Она даже вошла в номинацию «Лучший короткометражный фильм» на «Золотом петухе» и Международном Хайнаньском кинофестивале и оба раза получила специальный приз жюри, что Сяо Чжань счел колоссальным успехом. Но уходить в кинорежиссуру не захотел. Он стал снимать дорамы и сниматься в них сам, на исторические, героические и современные темы, окончательно порвав с ромкомами и фэнтези. И пускай успех был не таким громким, однако и он сам как актер, и его режиссерские работы постоянно присутствовали среди номинантов и даже победителей практически всех телевизионных премий Китая. Разок Сяо Чжань со своей дорамой о современной армии дотянул даже до «Магнолии», причем получил «Серебряную». Вершиной своей актерской и режиссерской карьеры на данный момент Сяо Чжань считал номинацию на лучшего режиссера премии «Золотой орел» и лучшего актера на ней же. Жюри ожидаемо отдало первый приз другому человеку, он же получил аналогичный титул по выбору зрителей. Недосягаемой пока оставалась лишь «Летающая апсара», но эго Сяо Чжаня грела мысль, что и на Feitian Award засветилась его дорама в качестве номинанта на премию лучшему сериалу на современную тему. Собственно, на «Золотом орле» на церемонии ХунаньТВ он и встретился после большого перерыва с Ван Ибо. Ну вы уже поняли, да, кто стал лучшим актером по выбору жюри? Да, именно Ибо. Ибо же с головой ушел в кино. Чему несказанно помог довольно громкий и столь же неожиданный для авторского кино успех «Анонима», собравшего хорошую кассу как в Китае, так и за океаном. Чэн Эр, конечно, не имел такого громкого имени, как Чжан Имоу или Вонг Карвай, но имел в кинематографических кругах устойчивую репутацию, посему на Ибо обратили внимание. Способствовал этому и Тони Люн, проникшийся к малоопытному новичку теплыми чувствами и всячески способствовавший его продвижению. Ибо, никак этого не афишируя, закончил актерские курсы при Шанхайской академии драмы и с полным правом снимался много и активно. Как всегда, с полной отдачей погружаясь в процесс, он тем самым пытался заставить себя забыть о Сяо Чжане. Он всегда, еще с детства, знал за собой такую особенность — если он с кем-то по какой-то причине расставался, поддерживать даже видимость дружеских или хотя бы приятельских отношений не мог. Но как бы он ни старался, Сяо Чжань оставался ноющей, незаживающей раной в душе, и забыть его так, чтобы не бередить душу, не получалось. Да и как его, гуй его дери, забудешь, если он все так же оставался в центре внимания?! Ван Ибо не мог против воли не следить за его карьерой, с некоторым удивлением узнав, что тот взялся за режиссуру. В том, что он преуспеет на этом поприще, Ибо ни секунды не сомневался, потому что Сяо Чжань обладал очень важными качествами для режиссера — вдумчивым подходом ко всему, чем занимался, широким кругозором, умением и любовью учиться новому и неиссякаемой творческой жилкой. И тонким вкусом. Когда Ибо узнал, что Сяо Чжань пошел на режиссерские курсы при Центральной академии драмы в Пекине, немного удивился и даже испугался, что тот завяжет с актерством. Этого Ибо совсем не хотелось — он был честен с собой и давно признал, что, несмотря ни на что, ему нравилось смотреть на Сяо Чжаня на экране. В конце концов он махнул рукой на свое намерение забыть Сяо Чжаня, лишь запретил себе что-то личное в своем к нему отношении, и за его профессиональной карьерой следил даже с каким-то ревнивым вниманием. Чего Ибо не мог понять, так это почему Сяо Чжань сосредоточился на дорамах, ведь его небольшая роль в фильме Чжан Имоу была замечена и отмечена. Где ж ему было узнать, что главным препятствием на этом пути было то, чем он, Ибо, всегда восхищался и любовался. Красота Сяо Чжаня.  Уверенно и широко шагая по карьерной лестнице, Ибо быстро взрослел и предпринимал осознанные усилия в том, чтобы измениться. Не внутренне, нет. Внешне. Оценив в результате успеха «Анонима» то, как он выглядит в строгих классических костюмах, и то, с каким восторгом принимает это публика, он почти перестал носить любимые спортивные шмотки, все чаще выходя в свет в строгой классике. В прошлом остались «бабушкины» жакеты от Шанель, за собой он оставил только возможность пользоваться их изысканной старинной ювелиркой. Его популярность только росла, а надежды на то, чтобы вместе с имиджем айдола и звезды траффика избавиться и от толп навязчивых поклонниц, неумолимо таяли. Для того, чтобы хоть как-то оградить себя, он стал еще усиленнее культивировать имидж холодного, неприступного и даже несколько высокомерного человека, ради чего даже сменил любимую туалетную воду. Теперь вместо Blue de Chanel Ибо благоухал холодными, морозными, искрящимися ароматами Bvlgary Aqua Pour Homme или Acqua di Gio pour Homme, всем своим существом транслируя в мироздание посыл: не стойте слишком близко, заморожу. С Сяо Чжанем им удавалось не пересекаться довольно продолжительное время, ведь поначалу они вращались на разных орбитах. Ибо коллекционировал награды разных кинофестивалей, Сяо Чжань же, отступив поначалу, только начинал стратегическое наступление. Лицом к лицу они, весьма неожиданно для Ибо, столкнулись на вручении «Золотых орлов». Ибо сделал небольшое исключение и снялся в дораме на историческую тему, чем-то похожей на «Анонима», которая имела довольно громкий успех благодаря режиссеру Яо Сяофэну. За роль в ней Ибо был номинирован на лучшего актера на «Золотом орле». Честно признаться, за тем, что творилось в мире сериалов, он внимательно не следил, и тот факт, что еще одним номинантом оказался Сяо Чжань, стал для него сюрпризом. Собственно, об этом он и узнал-то только уже на самой церемонии, уловив краем глаза в конце длинного коридора в толпе людей до боли знакомый силуэт. Даже запнулся от неожиданности, чуть не упал. Хорошо Яньянь успел подхватить под локоть. —  Босс? —  вопросительно задрал бровь менеджер Сяо Хэй, удивленный такой нехарактерной для Ибо неловкостью. —  А он что тут делает? —  Ибо показалось, что он это подумал, но, видимо, подумал очень громко, потому что вся его команда одновременно повернула головы в ту сторону, в какую он смотрел. Не увидеть Сяо Чжаня, возвышавшегося над головами других людей, мог только слепой от рождения. —  Как что? —  удивился даже всегда невозмутимый Лэ-Лэ. —  Босс наверняка думает, что номинации на «Золотого орла» достоин только он, единственный и неповторимый, — не мог не съехидничать Сяо Хэй. Ибо огрел его таким взглядом, что тот мгновенно посерьезнел. —  Босс, ты зря не следил за процессом номинирования. Сяо Чжань в той же категории, что и ты. А его дорама как режиссера в той же, что и ваша с Яо Сяофэном. Ибо не смог сообразить, как на это реагировать, поэтому просто молча смотрел в ту сторону, где уже скрылся Сяо Чжань. Сяо Чжань же прекрасно знал, что они с Ибо дважды оказались в одной номинации. Иллюзий насчет того, какая дорама будет названа лауреатом, у него особых не было, все же режиссером он был начинающим и с Яо Сяофэном его было пока еще не сравнить. А вот насчет актерской… Сяо Чжань видел все работы Ибо, в том числе и эту, и признавал, что тот невероятно хорош, однако и себя со счетов не сбрасывал. «Поборемся!» Команду Ибо он увидел сразу же, едва вошел в помещение театра в Международном центре культуры и искусства. Футуристические очертания центра и его масштабы поражали воображение, однако даже они не смогли оттянуть на себя внимание Сяо Чжаня, который знал, что где-то здесь непременно будет Ибо, и искал его глазами, мысленно проклиная себя за такую глупую слабость. И конечно он его увидел. Ибо еще больше возмужал и стал еще красивее. Камера его любила, но не передавала всего того великолепия, что обрушилось на Сяо Чжаня вживую. От этого слабели колени, и Сяо Чжань, страшно матерясь на себя, буквально силой заставил себя отвернуться. —  Надеюсь, — холодноватым тоном обратился он к своему менеджеру Чжан Цзин, — наша гримерка не вплотную примыкает к его? —  Чьей? —  не поняла Цзин-цзе. —  Его, — Сяо Чжань небрежно дернул головой в ту сторону, где над толпой возвышался Ибо и его телохранители. —  А. О. Нет-нет, я проверяла. Все в порядке, босс. —  Позаботься о том, чтобы в зале меня не усадили к нему на колени. Чжоу Чэньцзе громко хмыкнул на эту шутку босса и тут же поперхнулся под его тяжелым взглядом. В команде Сяо Чжаня очень не любили становиться адресатами такого взгляда босса. —  Я проверю, босс. Сяо Чжань кивнул и нырнул в коридор, ведший к его гримерке. Он изо всех сил держал лицо, хотя на сердце скребли кошки. Ему казалось, что он изжил в себе эту болезненную реакцию, но он ошибался. Ибо по-прежнему бил поддых. Оформление главного зала, где проходила церемония, болезненно напомнило премию Tencent 19-го года. Места для простой публики прятались где-то вдалеке от сцены, почти в непроглядной тьме. Для тех же, кто должен был выходить на эту самую сцену за наградами, были расставлены красиво драпированные столы с креслами вокруг. И диваны. Слава всем богам, не белые. Ван Ибо напрягся, едва войдя в зал. Ему как-то не пришло в голову проверить, куда и с кем его посадят. Будет неприятная засада, если рядом окажется Сяо Чжань. Не потому, конечно, что их отношения стали враждебными, вовсе нет, а потому, что это будет пиздец как неловко. Задержавшись на спуске с пандуса, ведшего к столам и диванам, Ибо спиной почувствовал какое-то движение. Бросив косой взгляд из-за плеча, увидел, что из коридоров от гримерок двигается команда Сяо Чжаня. Тот был умопомрачительно красив —  волосы в кажущемся художественном беспорядке падали на лоб, слева над ухом слабым серебряным блеском сияли изящные, едва заметные кофы, приталенный блейзер цвета шампанского, такого же цвета, но на тон темнее, узкие, соблазнительно обтекающие задницу и ноги брюки, сорочка цвета сливочного мороженого с элегантно-небрежно распахнутым воротом… Ибо, словно обжегшись, отдернул взгляд, не заметив, как многозначительно переглянулись при этом члены его команды. «Не смотреть!» Команда Сяо Чжаня прошла мимо, обменявшись с командой Ибо легкими, едва заметными приветственными кивками. Ибо остался стоять, наблюдая за тем, к какому столу или дивану направится Сяо Чжань. Чтобы уж точно сесть на другой. Первым, кого на входе в зал заметил Сяо Чжань, был, конечно же, Ван-гуев-Ибо. Высок и строен, как всегда, широк в плечах (даже могучие фигуры Яньяня и Лэ-Лэ не помогали спрятаться) и узок в талии, в темно-синем, почти черном элегантном смокинге и галстуке-бабочке, белоснежной сорочке с дорогими запонками — в полном соответствии с официальным дресс-кодом таких мероприятий, хотя вот он, Сяо Чжань, позволил себе определенные вольности в выборе одежды. Проходя мимо, постарался надеть максимально индифферентное лицо, хотя допустил небольшой компромисс — легкий, едва заметный приветственный кивок. Все же не совсем уж чужие друг другу люди. Да и не враги. Поравнявшись с Ибо, чуть не споткнулся — от Ибо пахло не Блю де Шанель, а чем-то холодным, даже морозным, с нотками морского бриза.  Державшаяся возле плеча Чжан Цзин, заметив, как у босса чуть дрогнула бровь и верно прочитав сигнал, тихо прокомментировала: —  Aqua Pour Homme от Булгари. Нестареющая классика. Сяо Чжань покосился на нее и дернул плечом. Типа «без разницы, чем там пахнет этот тип». Но для себя сей факт отметил, как требующий осмысления. Ибо был не из тех, кто легко менял вкусы и привычки. По крайней мере раньше. Диваны оказались по соседству, хотя и на расстоянии. Сяо Чжань уселся на самый дальний край, и обнаружил, что отсюда можно, не поворачивая головы и внешне никак не проявляя заинтересованности, наблюдать за Ибо. Который сидел с прямой напряженной спиной и старательно смотрел прямо перед собой. Сяо Чжань мог бы поклясться, что у того сводит шею от желания по привычке повернуться в его сторону. Но теперь выдержка у Ибо была железная. Когда ведущие объявили их номинацию, на сцену пришлось подниматься вместе. Ибо нарочно слегка замешкался, чтобы не оказаться рядом с Сяо Чжанем, и пропустил вперед еще и двух других претендентов на премию лучшему исполнителю главной мужской роли. Ибо гордился собой — ему удалось удержать лицо. Все, что он себе позволил, это рассмотреть Сяо Чжаня на входе в зал, бросить пару косых взглядом исподтишка, пока скучал на том диване, и вот теперь проводить его глазами, пока тот поднимался на сцену. На сцене же твердо и неподкупно смотрел прямо перед собой, зацепив краем глаза забавно приподнявшуюся бровь Сяо Чжаня, безусловно заметившего эти его усилия. Мысленно показал ему смачный фак. Полегчало. Ибо не удивился тому, что премию лучшему актеру присудили именно ему. Нет, он по-прежнему не вырастил в себе повышенное чувство собственного величия, просто адекватно оценивал свои способности, конъюнктуру, да и просто уже привык. А вот Сяо Чжань, как ему показалось, немного расстроился, несмотря на то, что получил аналогичное звание, хотя и не по выбору жюри, а по выбору публики. Ибо искоса наблюдал за его реакций и его просто подмывало подойти и сказать: —  Гэ, народная любовь дороже любого выбора любого жюри. Но он, конечно, не подошел. Да и Сяо Чжань быстро справился с разочарованием и, как всегда, согрел и осветил зал улыбкой и прекрасной ответной речью. Улыбаться Ван Ибо уже тоже научился, а вот произносить пространные речи нет. Это была первая и последняя их встреча за те несколько лет, что прошли с момента их расставания. И дальше они продолжили существовать фактически в параллельных реальностях. Пока однажды судьба, коварная сводница, не столкнула их снова.