I’ll keep the lights on for you

На следующий день на площадке появился Тони Люн. —  Маэстро! —  Чэн Эр кинулся к нему с распростертыми объятиями. —  Как я рад тебя видеть! И я ужасно благодарен, что сам господин Лян Чаовэй благосклонно принял предложение скромного Чэн Эра сняться в его фильме! —  Прекратите паясничать, директор Чэн, —  с мягкой улыбкой прервал его именитый актер. —  Скромник нашелся. И я тоже рад тебя видеть. Сняться у тебя всегда… приключение. Они рассмеялись. —  Сяо Чжань, иди сюда, я представлю тебя маэстро Ляну. Сяо Чжань подошел и сразу поклонился уважительно и вежливо. —  Вот, друг мой Лян, знакомься — это твой непосредственный партнер, Сяо Чжань, он… —  Я знаю, кто он. Приятно познакомиться, молодой человек. —  Господин Лян заставляет меня краснеть, —  Сяо Чжань действительно покраснел. Ушами. От удовольствия. —  Так, погоди, откуда ты его знаешь? —  изумился Чэн Эр. —  Видел несколько работ господина Сяо. Достойных, надо сказать. —  Ты смотришь дорамы? —  с носа режиссера Чэна от удивления даже очки сползли. —  Я не такой сноб, как мастер Чэн. К тому же я видел господина Сяо в театральной постановке. Был впечатлен. И еще больше впечатлился, когда Кежань сказал, что это был ваш, господин Сяо, первый опыт на сцене. —  То есть я сглупил, что в свое время не поверил Кежаню? —  от разочарования у него даже очки упали. И Чэн Эр обратился к Сяо Чжаню: —  Я вспомнил, что ты как-то приходил ко мне на площадку во время съемок «Анонима». Ибо потом так красочно расписывал твои таланты, что мне стало любопытно. По возвращении в Пекин из Шанхая я из чистого любопытства позвонил Ван Кежаню. И Чэн Эр в лицах передал диалог десятилетней давности: —  Признавайся, ты этого парня, Сяо Чжаня, в спектакль пригласил за красивое лицо и толпу фанатов на вейбо? —  Я знаю твое обо мне мнение, друг мой Чэн Эр, —  усмехнулся тогда Ван Кежань. —  Считаешь меня попсовым режиссером. Ну-ну. Твое право. Разубеждать не стану. Но если хочешь понять, за что я взял Сяо Чжаня на главную роль, приходи в театр и сам смотри. Чэн Эр вздохнул и поправил очки: —  Я не пошел. Выходит, зря? —  Очень зря, друг мой Чэн Эр, —  посмеивался Тони Люн, искоса наблюдая за донельзя смущенным и слегка раздраженным Сяо Чжанем. —  Так бы уже давно затащил его к себе в какой-нибудь проект. Но как говорят —  лучше поздно, чем никогда. Ты сделал хороший выбор. —  Я это уже и сам понял. Чжань-Чжань, нечего мне тут краснеть, как девица на смотринах! Взрослый вроде мужик. —  Простите, мастер Чэн, я не люблю, когда меня хвалят вот так, в лоб. И он повернулся к Тони Люну и снова поклонился, сложив ладони в церемониальном жесте: —  Благодарю, саньшэн Лян. —  Давайте покончим с реверансами, — чуть поморщился тот, —  и займемся делом. Лао Чэн, у меня всего два дня. —  Успеем! Чэн Эр немедленно выдал Тони и Сяо Чжаню на руки несколько страниц в тонком прозрачном переплете. —  Сценарий?! —  изумился Сяо Чжань. —  Я постарался сберечь время мастера Ляна и не изобретать ничего на ходу. Хотя… —  Мастер Чэн, —  Тони Люн говорил в шутливом тоне, но в голосе явно прозвучало предупреждение. —  Два дня. —  Да понял я. Так, давайте-ка почитаем. Персонажа Тони Люна звали Дэн Лифэн, он был своего рода серым кардиналом и посредником Красавчика, человеком, бравшим для него заказы и помогавшим разрабатывать операции, предоставляя необходимую информацию. Дэн Лифэн был крупным бизнесменом, входил в деловую элиту Шанхая, обладал огромными связями, и никто даже заподозрить не мог, что он непосредственно связан с грабителями. Сяо Чжань смотрел за работой Тони Люна на площадке во все глаза, понимал, что ему выпал уникальный шанс перенимать опыт такой звезды напрямую. Поражало, насколько быстро и полно тот перевоплощался! Только что с тобой разговаривал мягкий, скромный, несмотря на звездный статус, деликатный и даже застенчивый человек, но вот прозвучала команда «Мотор!» —  и в кадре уже был жесткий беспринципный мафиози с изворотливым умом, преследующий исключительно свои меркантильные цели. —  После вашей последней операции, сынок, тебе на хвост сел очень опасный тип. —  Откуда ты это знаешь? —  встреча Гао Инцзюня с Дэн Лифэном проходила в роскошном ресторане на 87— м этаже башни Цзинь Мяо, и Красавчик, с аппетитом поглощая блюда высокой французской кухни, смотрел не на своего работодателя, а в панорамное окно на пейзаж ночного Шанхая, переливавшегося всеми цветами спектра. —  Глупый вопрос, —  насаживая на двузубую серебряную вилку кусок тяньцзитуй, пожал плечами господин Дэн. —  У меня связи во всех кругах, включая Бюро общественной безопасности. —  И что это за такой опасный тип, которого мне стоит бояться? —  сам Гао Инцзюнь лягушкам предпочел фуагра. —  Весьма въедливый господин, хваткой напоминает бультерьера —  если вцепился, уже не отпустит. Не относись к моим словам легкомысленно. Ты, друг мой Красавчик, конечно, гений, но и гении ошибаются. —  Красавчик? —  бровь господина Гао взлетела под тщательно уложенную челку. —  Так он тебя прозвал. Тебя сейчас спасает то, что они ни имени твоего не знают, ни лица твоего. Только общее описание как очень красивого мужчины. —  Польщен, — прожевывая кусок аппетитной гусиной печени, краем рта улыбнулся Гао Инцзюнь. —  А имя у этого гениального копа есть? —  Инспектор Цян Цонмин. Гао Инцзюнь ощутимо вздрогнул. Что не укрылось от цепкого взгляда Дэн Лифэна. —  Что такое? Ты его знаешь? —  Вряд ли, —  старательно изображая равнодушие, пожал плечами Инцзюнь. —  Просто в прошлой жизни у меня был знакомый с таким именем. Но в Китае на полтора миллиарда населения всего сто фамилий, так что просто совпадение. Дэн Лифэн вроде успокоился. А вот Гао Инцзюнь —  нет. Слишком многое всколыхнулось в памяти при звуке этого имени из прошлого. Чэн Эр, полюбовавшись на крупный план Сяо Чжаня, прекрасно изобразившего тончайшей мимикой и выражением глаз все то тревожное и в то же время возбуждающее, что вспомнил его персонаж, хлопнул в ладоши: —  Стоп! Снято! —  Господин Сяо, —  выходя из кадра и промакивая белоснежной салфеткой чуть взмокший лоб (на площадке было жарко, несмотря на работающие кондиционеры), благосклонно улыбнулся Тони Люн, —  выражаю вам искреннее восхищение. У вас такая богатая мимика!  Сяо Чжань ответить не успел. —  Богаче, чем у меня? —  раздался веселый голос. —  Ван Ибо! —  грозно окликнул его Чэн Эр. —  Что ты здесь делаешь?! Ты должен сниматься в соседнем павильоне! —  У меня перерыв на смену декораций, мастер Чэн, —  лучезарно улыбнулся Ибо. —  И я же не мог пропустить шанс снова понаблюдать за работой мастера! Нет, Чжань-гэ, я не о тебе. Сяо Чжань ощутимо передернулся от этого фамильярного «Чжань-гэ» (а ведь раньше ему это обращение ужасно нравилось, правда, в какой-то другой жизни), а Ибо уже вежливо кланялся Тони Люну и улыбался во все лицо. —  Малыш Ибо! Рад тебя видеть. Как ты вырос! Нет, я не про рост, —  Тони Люн, радушно приобняв Ибо, ласково потрепал его по плечу, —  я про твое актерское мастерство. Смотрел твои последние работы. Впечатляет. —  Это благодаря мастеру Ляну и мастеру Чэну, моим крестным отцам в киноиндустрии. Ибо сиял так, что больно было смотреть. Из соседнего павильона заявился и Ван Чуаньцзюнь и тоже принялся обниматься с Тони Люном. —  А ну пошли вон отсюда! —  буквально взревел Чэн Эр. —  У нас еще минимум одна сцена! Мешаете работать! И сами отлыниваете. Не уложитесь в график, лишу выходного и бонусов. Давайте, давайте, убирайтесь! —  О грозный мастер Чэн, слушаем и повинуемся! —  Чуаньцзюнь отвесил режиссеру шутовской поклон. —  Да-да, мальчики, не гневайте нашего режиссера, а то он у нас мстительный, —  замахал на них руками улыбающийся Тони Люн. —  Вечером увидимся, я приглашаю всех на ужин. Ибо и Чуаньцзюнь исчезли. Сяо Чжань зажмурился, стараясь стереть из-под век эту сцену счастливого воссоединения партнеров по «Анониму». Сделал пару дыхательных упражнений. —  Господин Сяо, —  раздался голосок ассистентки, —  надо поправить грим и сменить костюм. Пожалуйста, пойдемте. Следующую сцену снимали в декорациях Сада Юй Юань Старого города Наньши. Гао Инцзюнь ждал господина Дэна в знаменитом чайном домике посередине пруда. Дэн Лифэн должен был принести очередной заказ для команды Красавчика. —  Задача непростая, —  попивая ароматный жасминовый чай, неторопливо вещал господин Дэн. —  Ван Цян… Ты же знаешь, кто это? Гао Инцзюнь кивнул — имя главы администрации нового района Пудун ему было знакомо. —  Так вот. Господин Ван весьма обеспокоен тем, что кое-кому в руки попали документы, которым в этих руках не место. Их надо… м-м-м… извлечь и вернуть владельцу. Задача сложная, по сведениям службы безопасности господина Вана, файлы хранятся в банковской ячейке центрального филиала Банка Шанхая. —  И как ты предлагаешь нам туда попасть? Подогнать танк и прямой наводкой пробить стены? —  Я же сказал —  задача сложная. Но и оплата соответствующая. Я дам вам подробный план помещений банка, расположение камер наблюдения, план соседних с банком строений, распорядок работы. Остальное за вами. Я в тебя верю, сынок, твои ребята с фантазией, способ найдете. —  И как быстро это надо провернуть? —  Вообще-то еще вчера, но я убедил господина Вана, что такие дела не терпят суеты и спешки. Думаю, пара недель у вас есть. —  Пара недель… Пока не говорю «да», только —  попробуем. —  Сынок, —  в голосе Дэн Лифэна зазвучала опасная вкрадчивость, —  ты не можешь сказать «нет». —  Ультиматум? —  Думай как хочешь. Но выполнить этот заказ вы должны. Камера взяла крупным планом лицо Сяо Чжаня — его герой с неприятным прищуром смотрел в спину уходящему герою Тони Люна. —  Стоп! Снято! Чжань-Чжань, все просто отлично! Ты так быстро и так тонко попал в настроение, так хорошо прочувствовал маэстро Ляна! —  Лао Чэн, прекрати хвалить моего партнера, —  весело проговорил Тони Люн, —  он только-только расслабился и перестал смущаться. Сяо Чжань сердито дернул плечом, ему не нравилось его смущение, оно бесило, но справиться с ним пока не получалось. В конце концов он, хоть и имел и имя, и определенный вес в индустрии, но со звездой уровня Тони Люна, да еще в кино, работал впервые. Тони Люн уселся рядом с Чэн Эром и оператором за режиссерский пульт, чтобы в первом приближении отсмотреть отснятый материал. Сяо Чжань встал за их спинами, чуть наклонившись, чтобы лучше видеть. По его мнению, каждый кадр был выстроен безупречно, общая картинка —  терраса чайного домика, тончайший бело-голубой фарфор на столике, пруд с лотосами и знаменитый мостик с девятью поворотами на заднем плане, —  была выше всяких похвал. Ему было немного сложно понять, почему Чэн Эр местами недовольно покусывал губу. Видимо, думал он слишком громко, потому что Чэн Эр, не оборачиваясь, бросил: —  Чжань-Чжань, к тебе никаких претензий. Местами мне не нравится свет. Ивэй, поищи у себя кадры получше. На режиссерском мониторе как раз застыл крупный план —  Гао Инцзюнь подозрительно и даже с оттенком ненависти смотрит вслед Дэн Лифэну. Кадр был изумительный —  свет падал так, что прядь волос, свешивающаяся на лоб, отсвечивала бронзой, глаза —  темным, почти черным янтарем с затаившейся глубоко на дне искрой, ракурс словно подчеркивал скульптурную лепку лица. На другом мониторе застыло лицо Тони Люна. Оно почти постоянно было как бы в тени, свет выхватывал лишь фрагменты — пальцы, играющие незажженной сигарой, жесткие складки возле носа и губ, глаза, глядевшие с опасным прищуром. Операторский контраст впечатлял — один весь на свету, другой в глубокой тени. Без слов понятно, кто кукловод, а кто — тот, кого дергают за ниточки. Вот только взгляд у «куклы» был очень опасный. Не стоило бы кукловоду расслабляться. *** Ибо в соседнем павильоне, в декорациях полицейского участка отрабатывал сцены оперативно-разыскных мероприятий. Команда инспектора Цяна отсматривала многие часы записей с наружных камер наблюдения, пытаясь найти хотя бы намек на личности налетчиков, хотя бы слабый след машины. Машину, в которой грабители покидали банк, вроде нашли и тут же потеряли. —  Он что невидимка этот Красавчик?! Не может такого быть, чтобы живые люди не оставляли следов! —  инспектор Цян с такой силой впечатал кулак в крышку рабочего стола, что с него чуть не рухнул монитор компьютера. Создавалось ощущение, что после ограбления банда просто растворилась на улицах Шанхая. Единственное, что удалось увидеть на камерах внутри помещения банка до того, как их расстреляли, это то, что один из налетчиков, похоже, был блондином. По крайней мере из— под маски, изображающей Чжу Бацзи, торчала прядь волос, казавшаяся довольно светлой. Инспектор Цян долго рассматривал этот расплывчатый короткий кадр, а потом приказал своим людям изъять у охраны банка записи камер за предыдущие дни. Неделю, а то и две. —  Я думаю, что кто-то из банды вел там разведку. Если повезет, обнаружим блондина. Им повезло. На одной из записей действительно обнаружился молодой, лет максимум 25, парень, одетый как обычный клерк, скромно, но опрятно, с неприметным кейсом на коленях и с небрежно завязанным коротким блондинистым хвостом. —  Не факт, что этот тип имеет отношение к банде, — усомнился напарник Цонмина. —  Не факт, — согласился инспектор. —  Но проверить надо. Для начала надо установить личность, а потом проследить. —  А потом? —  с любопытством глянул на своего начальника капитан Лю, его правая рука. —  А потом, если повезет, а я уверен, что повезет, накроем всю банду и…  Цян Цонмин крепко сжал кулак. —  Жестокий ты мужик. —  Справедливый. Все воры и преступники должны сидеть в тюрьме. Кто не сидит, тех… И он снова сжал кулак. А потом отошел к окну, достал сигарету и глубоко затянулся, с удовольствием ощущая на языке приятную горечь. Эту сцену и застал Чэн Эр, ворвавшийся на площадку после завершения работы с Сяо Чжанем и Тони Люном. Тони Люн тоже пришел. —  Хочу посмотреть на работу малыша Ибо, оценить, насколько он вырос. —  Скоро в кадр помещаться не будет, настолько вырос, —  пробурчал Чэн Эр, выпихивая ассистента Хуан Сяо из-за режиссерского пульта. —  Показывай давай, что вы тут без меня наворотили. И замер, увидев крупный план. Темный силуэт на фоне затянутого жалюзи окна, откинутая назад голова, длинная шея с крупным кадыком, двигающимся в такт затяжкам… Скульптурный профиль. —  О, а это неплохо, совсем неплохо, —  довольно потер руки. —  Полностью в стилистике. И наш Ибо так красиво курит. Тони Люн пристроился рядом и только одобрительно качал головой, когда режиссер быстро проматывал отснятый материал. —  Прирожденный коп. Ибо, полностью твоя ниша. —  Я не нанимался всю жизнь копов играть —  щелчком выкидывая в мусорное ведро недокуренную сигарету, поморщился Ибо. —  И курить в каждом фильме не нанимался. Тьфу, гадость какая. Лэ-Лэ, у нас есть минералка? —  Зеленый холодный чай подойдет? —  Это еще лучше! Делая глоток, встал за спинкой режиссерского стула, придирчиво разглядывая последний крупный план. —  Что скажешь? —  лукаво скосил глаза Чэн Эр. —  Неплохо. —  Ибо! —  Ладно, ладно. Хорошо. Эстетично. Атмосферно. Операторская работа выше всяких похвал. —  Операторская, —  хмыкнул директор Чэн. —  А твоя? Глянь, сколько страсти в одном только этом силуэте! О чем в этот момент думает Цонмин, м? Ибо на секунду прикрыл глаза. —  О том, что дело Красавчика по какой-то причине ощущается им очень личным. Хотя казалось бы… —  А представляешь, что с ним будет, когда он узнает, кто такой этот загадочный неуловимый грабитель? Глаза Ибо загорелись жадным светом. —  Когда будем снимать такую сцену? —  Торопишься, — наставительно поднял палец Чэн Эр, а Тони Люн понимающе усмехнулся, вспомнив, видимо, собственный опыт со съемок «Двойной рокировки», они с Энди Лау тогда тоже копытом били от нетерпения. —  Предвкушает, — поправил он режиссера. —  Рано. Я эту сцену еще не придумал.