I’ll keep the lights on for you

Перед отъездом Тони Люн пригласил всю съемочную группу на ужин, для чего снял целиком небольшое кафе в бывшей Французской концессии с гонконгской кухней. После традиционных тостов и здравиц компания разбилась на небольшие группки, так сказать, по интересам. Ибо и Сяо Чжань делали вид, что друг с другом не знакомы. Ибо тусил с Чуаньцзюнем и еще парой парней, с которыми раньше пересекался на съемках. Сяо Чжань в другом углу кафешки развлекал забавными историями Ян Ми и Анькэ, а заодно ассистенток, смотревших на него с немым обожанием. Ю Дун, Чэн Эр и Тони, сидя за столиком у окна, обсуждали что-то свое, по их виду чрезвычайно важное. —  Зуб даю, новое кино придумывают, — поцокал языком Чуаньцзюнь. А когда Тони вдруг поднялся, подошел к компании Сяо Чжаня и, расшаркавшись перед девами, увел его в сторонку, усадил рядом с собой на угловой диванчик, ткнул локтем Ибо: —  Смотри-смотри! И мотай на ус —  если мастер Чэн позовет тебя в свой следующий проект, отказывайся! —  С чего бы мне отказываться? —  Ибо, не отрываясь, смотрел, как Тони с серьезным видом что-то втолковывает Сяо Чжаню. —  Ну если ты хочешь снова вместо нормальной работы на площадке, по кайфу, как было у нас в «Анониме», скрипеть зубами, то вперед. Ибо перевел на него вопросительный взгляд. —  Клянусь здоровьем моей матери —  живи долго, мамочка, да хранит тебя Гуаньинь! —  мастер Чэн готовится снова снимать у себя этого твоего Сяо Чжаня. —  Цзюнь-гэ, — Ибо прищурился. —  И не зыркай на меня. Лучше мозги включи и думай! Где ж ему было знать, что Ибо уже все обдумал: если мастер Чэн снова захочет снять их вместе с Сяо Чжанем, он рванет по первому зову, теряя тапки. После отъезда Люна и этого разговора Ибо заметил, что в Сяо Чжане что-то неуловимо изменилось. Что конкретно, он сформулировать затруднялся, но тот словно бы что-то отпустил внутри себя. Ибо на собственном опыте знал, что Тони умеет это делать, во время съемок «Анонима» это мягкое, ненавязчивое внимание, деликатно высказанные советы здорово помогли самому Ибо. Поэтому он называл маэстро своим крестным отцом в кинематографе наравне с мастером Чэном. А Чэн Эр после двух дней с Тони Люном словно бы еще больше зарядился энергией и пылал энтузиазмом, пугая этим Ю Дуна. Для начала он с ходу придумал, как Цян Цонмин узнает в Красавчике  старую юношескую свою лю… —  Ладно-ладно, —  замахал он на выражение лица Ибо и рассмеялся, —  не буду произносить это пугающее тебя слово! Цонмин узнал своего старого знакомого и это узнавание всколыхнуло океан воспоминаний. Значит, все будет так… Программа распознавания лиц помогла команде Цонмина установить личность привлекшего их внимание блондина. За ним была установлена слежка. Прослушивание телефона ничего не дало —  он ворковал только со своей женой. Наружка же некоторые плоды принесла —  удалось вычислить нескольких человек, с которыми он общался довольно регулярно. Компания даже иногда обедала семьями. Двух мужчин смогли опознать все по тем же коротким кадрам с камер ограбленного банка —  по росту, телосложению. Единственное, в чем был уверен инспектор Цян, и что его невероятно бесило — среди этих людей точно не было Красавчика! Но как-то же они с ним контактировали?! Если, конечно, интуиция Цонмина его не подводила. Народ оказался стреляными воробьями, и наружку срисовали. Это-то и послужило толчком к авантюрному поступку Красавчика. Инцзюню, несмотря на крайнюю неосмотрительность и опасность такого решения, очень хотелось, чтобы Цонмин его узнал. Сцену снимали в старом заброшенном терминале Усонкоу шанхайского порта. Там Красавчик, вроде как опасаясь прослушки и слежки, собрал свою команду, чтобы обсудить предстоящую операцию. Цонмин, конечно, со своей командой уже был там и наблюдал за сим действом с крыши ближайшего пакгауза в бинокль и при помощи дистанционных улавливателей звука. —  Поскольку уважаемая шанхайская полиция практически села нам на хвост, —  голос в наушниках Цонмина звучал странно знакомо, —  то мы меняем систему связи. Об этом  расскажет Цзиньфа. «Надо же, —  мимолетно удивился Цонмин, —  они и зовут его Блондином!» —  А сейчас мы проведем небольшую рекогносцировку на местности. И с этими словами Красавчик повернулся и уставился прямо на Цонмина, словно знал, откуда тот на него смотрит. И был уверен, что смотрит. И улыбнулся. «Сволочь!» Это все, что он успел подумать, потому что узнал. Узнал это лицо, эту улыбку. —  Твою ж мать! Ругательство вырвалось само. Цонмин опустил бинокль, на секунду крепко зажмурился и уткнулся лбом в скрещенные руки. —  Что такое, босс? —  покосился на него капитан Лю. —  У тебя такое лицо… —  Нет, ничего, просто этот сукин сын нас вычислил.  Цонмин глубоко вздохнул и рявкнул: —  Хотите знать, на что они смотрели? На нас. На управление полиции. Этот парень работает головой. И команда у него что надо. Они нас сделали! Ты нас сделал, слышишь, говнюк?! Снова прикрыл глаза, вдохнул — выдохнул. Слегка успокоился. —  Сворачиваемся. Дальше тут оставаться бессмысленно. Свою тайну Цонмин решил оставить при себе. Не нужно было никому из его команды знать, что инспектора Цяна и Гао Инцзюня (теперь-то это имя перестало быть тайной!) в прошлом связывало нечто, о чем сейчас матерый коп предпочел бы не вспоминать. —  Стоп! Снято! Ибо, иди сюда, полюбуйся, как изумительно ты отыграл эту сцену! Смотри, смотри! Какие глаза! Какой взгляд! Какая в нем буря! Ураган! Боги, это так невероятно! Чэн Эр откинулся на спинку своего складного кресла и картинно прикрыл рукой глаза. И тут же снова замахал руками. —  Сяо Чжань! Чжань-Чжань, тоже иди глянь! Мне нужно, чтобы ты проникся, мне нужно увидеть в тебе ответные чувства! Встречный ураган! В твоем взгляде был веселый вызов, но мне нужно, чтобы был взрыв! Сяо Чжань и Ибо при этих словах отважились бросить друг на друга короткие косые взгляды, которых не заметил мастер Чэн, но прекрасно считал Ю Дун. «Да хранит нас Нефритовый император!» Из порта съемочная группа вернулась на студию, за время пути Сяо Чжань и Ван Ибо сумели слегка абстрагироваться от экзальтации режиссера насчет «встречного урагана». Им только стихийного бедствия тут не хватало. В студийных декорациях снимали полицейское управление и помещение Центрального отделения Банка Шанхая. В управлении рвал и метал совершенно выбитый из колеи инспектор Цян. Ибо было странно легко это сыграть, потому что он и сам по какой-то причине ощущал себя выбитым из колеи. Возможно, потому, что во взгляде своего героя на крупном плане увидел слишком сильное отражение самого себя. Сяо Чжань в банковских декорациях, очень точно воспроизводящих реальные помещения, снимал сцену, как Красавчик и его команда выполняют последний заказ Дэн Лифэна. Перед выходом на площадку Сяо Чжань посмотрел на себя в зеркало в гримерке и аж умилился. На него смотрел пускай симпатичный, но вполне среднестатистический шанхаец, эдакий служащий чуть выше средней руки, из тех, кто может себе позволить держать сбережения в таком крупном банке. Зачесанная на лоб челка, очки в роговой оправе, опрятный костюм, не дорогой, но и не дешевый. Ботинки модные, но не последних моделей. Таких людей можно было сотнями встретить на улицах деловых кварталов. Именно в таком имидже Гао Инцзюнь заявился в отделение банка, чтобы открыть там счет. Потом регулярно, как на работу, заходил туда почти каждый день, пополнял счет наличными, открыл депозит и, наконец, обзавелся банковской ячейкой. Которую также регулярно посещал, виновато извиняясь перед клерком, обслуживающим помещение с ячейками. Он сделал все, чтобы примелькаться. И успешно. Его визиты носили и иной характер. Скромная заколка для галстука имела вмонтированную в нее микрокамеру с таймером. Благодаря этому уникальному, собранному руками Цзиньфа гаджету они не только подробно изучили все помещение с ячейками, но и посекундный маршрут из общего зала до камер, засекли, так же посекундно, время, требующееся на то, чтобы открыть ячейку, произвести с ней некие манипуляции, закрыть и выйти.  План был изящен и гениален. Красавчик входил в помещение банка, внутри его страховали члены банды, а Цзиньфа отвечал за главное. Он должен был в определенный момент дистанционно включить сирену охранной сигнализации, после которой автоматически блокируются двери в хранилище и предбанник помещения с ячейками. Инцзюнь в этот момент должен вырубить клерка со вторым ключом от ячеек (любая открывалась двумя ключами, клиентским и банковским, а закрывалась автоматически), вскрыть нужную, изъять содержимое, все закрыть. Точно в этот момент сигнализация в банке должна отключиться —  типа сбой в системе. Клерка Инцзюнь должен был привести в сознание. —  Как вы себя чувствуете, уважаемый господин? В банке сработала сигнализация, нас с вами тут заблокировало и вы, видимо потеряли сознание. У вас клаустрофобия? Паническая атака? Не волнуйтесь, в замкнутом пространстве такое случается. Я врач, всегда ношу с собой нашатырь. Привел вас в чувство. С вами все в порядке? Первое, что сделал ошарашенный клерк, это полез проверять, на месте ли его ключ. Выдохнул облегченно — на месте. В этот момент в помещение ввалилась охрана банка и застала такую картину: клиент, сидя на корточках, похлопывал по щекам их сотрудника, а тот тряс головой, стараясь прийти в себя. —  Уже все в порядке, господин… —  Инцзюнь бросил взгляд на бейджик, —  господин Сюнь просто на пару минут потерял сознание. В замкнутых помещениях такое случается. Клаустрофобия или паническая атака. Но сейчас уже все хорошо. А что собственно случилось? Почему нас тут заблокировало? —  Сбой в системе сигнализации, —  ответил начальник охраны и подозрительно оглядел Гао Инцзюня, но тот смотрел так наивно и невинно, что предъявить ему было нечего. Тем более что в комнате с ячейками все было в порядке, да и сам клерк слова клиента подтвердил. Подручные Красавчика исчезли во время суматохи, а сам Гао Инцзюнь спокойно вышел из центральных дверей с чувством хорошо проделанной работы. —  Какая сцена, а? —  сам себя похвалил Чэн Эр. —  Чжань-Чжань, какой типаж, какая кардинальная смена имиджа и поведения! Тебя бы сейчас родная мать не узнала. —  Я сам себя с трудом узнал. Ибо, успевший закончить свои сцены раньше и традиционно маячивший за спиной мастера Чэна, не удержался. Он, конечно, помнил, как болезненно отреагировал Сяо Чжань на упоминание внешности, но просто не смог не вставить шпильку. —  Вполне себе среднестатистический, хоть и  симпатичный китаец. Вот с такой внешностью в кино и снимают. Сяо Чжань посмотрел на него с неприязнью и легким презрением. Развернулся и, даже не посмотрев на мониторы, ушел в гримерку. —  Ибо-Ибо, —  укоризненно покачал головой Ю Дун. —  Мальчик мой, объясни, зачем ты дергаешь тигра за усы? Тебе зачем-то нужна дополнительная эмоциональная подпитка? Ибо, проводив Сяо Чжаня виноватым взглядом, пожал плечами: —  Знал бы я сам, с чего меня разбирает. —  Тебе объяснить? —  доверительно склонился к нему Чуаньцзюнь и проговорил вкрадчиво, понизив голос. —  Да иди ты! —  отпихнул его от себя Ибо и постарался рассмеяться максимально беззаботно. Когда он сам добрался до гримерки, Сяо Чжаня там уже не было. —  Где Сяо Чжань? —  он на ходу перехватил одну из ассистенток, несшуюся куда-то с кипой папок в руках. —  Сяо Чжань? —  та замерла, забыв опустить на пол вторую ногу. —  А, Сяо Чжань! —  процессор заработал. —  Так он уже уехал. —  В каком отеле он живет? Ассистентка с бешеной скоростью пролистала страницы на своем планшете: —  В том же, что и вы, господин Ван. В «Уолдорф Астории». —  Спасибо.