given or taken

You took it all, but I'm still breathing Ты отнял у меня всё, но я всё ещё дышу I had made every single mistake Я совершила все ошибки, That you could ever possibly make Какие только можно совершить, I took and I took and I took what you gave Я принимала, и принимала, и принимала от тебя всё, But you never noticed that I was in pain Но ты даже не заметил, что мне больно. I knew what I wanted; I went in and got it Я знала, чего я хочу: я пришла и взяла своё, Did all the things that you said that I wouldn't Сделала всё, на что, по твоим словам, я не способна. I told you that I would never be forgotten Я говорила тебе, что меня никогда не забудут, And all in spite of you И это всё вопреки тебе

Alive - Sia

      Сонхун, конечно, тот ещё идиот. Когда Хисын спросил его, зачем вообще надо было покупать презервативы, Сонхун спрятал лицо в ладонях и застонал так яростно, будто подвёргся пыткам.       — Я понял, что зря их купил! Хватит постоянно напоминать мне об этом, я хочу стереть тот день из памяти!       — Ладно, хорошо, — поднял тогда руки Хисын и не удержался от вопроса: — А тебе не кажется, что XL слегка большеваты?       — Вы все как гиены — стоило учуять мою ахиллесову пяту, как готовы наброситься, не взирая на наши братские узы.       — Кто сказал, что ты мой брат?       Сонхун сжал кулаки, будто действие могло вселить страх в старшего. Вместо этого Хисына посещает порыв хулиганства, и он кидает в Сонхуна сначала подушку, затем его же сумку, кейс наушников и мягкую игрушку, полученную на одном из фансайнов.       — Хватит! Нет, серьёзно, перестань… Отлично, ты сам выбрал свою участь. Ты уйдёшь отсюда либо со щитом, либо на щите.       — Вы с Джеем дошли аж до Древней Греции? Смотрю, ты многое почерпнул оттуда.       — В отличие от тебя.       — Сонхун? Нет, подожди, поставь лампу на место.       Вспоминая этот эпизод, Хисын морщится и потирает копчик, на который грузно упал, когда убегал от кричащего угрозы Сонхуна. Они даже снесли Джейка, мирно жующего мармеладных червяков и не ожидавшего нападения прямо на пороге студии.       Червяки пали смертью храбрых. Всю пачку затоптали.              В обед на телефон Хисына сыпятся сообщения из группового чата, созданного его матерью совсем недавно. Она говорила, что устала искать каждого члена семьи в списке многочисленных контактов, которых у неё, как риэлтора, было под завязку. Но, по его мнению, ей просто нужно было больше зрителей, когда она ругает кого-то из них.       Из-за карантина Хисыну не удалось вернуться домой на праздники, и, как назло, Хидо остался в Японии.       Он открывает чат, параллельно удостоверившись, что Сону до сих пор в ванной. Мама 2 [12:47]: Никого из вас, паршивцев, не волнует, что ваша мама не молодеет, верно? Мама 2 [12:47]: Второй год подряд вы оба не приходите домой! Чусок — семейный праздник, а какая семья состоит из одного человека? Мама 2 [12:47]: Невыносимо Хён [12:47]: мама, ты снова забыла про отца Мама 2 [12:47]: Я не забыла, я специально его игнорирую Мама 2 [13:10]: в любом случае Мама 2 [13:11]: Хидо, напоминаю тебе, что в среду приезжает дочь тёти Кан, не забудь, пожалуйста, что тебе нужно встретить её Хён [13:15]: не понял              С недавних пор у его матери появилось новое хобби: знакомить Хидо с девушками, в надежде, что у них что-то заладится, и он женится. В отличие от превалирующего количества корейских родителей, убеждённых, что сначала нужно построить карьеру, а уж потом, после лет эдак тридцати, можно задуматься о создании семьи, их мама думала иначе.       Насколько Хисын знал, его родители всегда были самыми старшими в любом коллективе (начиная с детского сада и заканчивая ENHYPEN). Хидо появился у них поздно, даже по стандартам их страны: мама родила первого сына в сорок три года. Сейчас им уже за шестьдесят, поэтому мама беспокоилась, что не успеет увидеть, как кто-то из них найдёт своё счастье.       Подобные разговоры происходили часто с момента, как Хисын дебютировал и фактически оторвался от семьи. К счастью, помимо него и Хидо, в стае родителей также был дядя со стороны отца со своей семьёй, да и жили те рядом, потому разрыв не сильно повлиял на них. У Хисына же вот-вот образуется своя стая.       Разговор в чате продолжился без его участия. Он молча смотрел, как сообщения появлялись попеременно от матери и от брата, и размышлял о своём будущем. Возможно, после того, как сегодня они с Сону окончательно определят свои отношения, ему стоит навестить своих родителей. Но сначала, конечно, нужно завершить дело с отцом Сону.       — Что ты тут делаешь?       Подняв голову, Хисын машинально улыбнулся, стоило запаху и присутствию омеги заполнить его восприятие.       Сону вопросительно приподнял бровь, сканируя его с ног до головы. После душа светлая кожа порозовела, а домашняя футболка местами прилипла к влажному телу. Взгляд Хисына задержался на мокром пятне на левой стороне груди, где сквозь ткань отчётливо виднелся твёрдый сосок.       В одну секунду смутившись, Хисын щелчком заблокировал айфон, ощущая, как вспотели ладони. Он помнил ощущение горошины между пальцев, но, помимо этого, его воображение работало слишком хорошо, представляя, каково было бы замени он пальцы своими губами.       — Хён?.. — с подозрением Сону опустил руку на бедро, принимая претензионную позу. — Ты что, пялишься на меня?       — Я? — Хисын так быстро проглотил собравшуюся слюну, что чуть не умер. — Нет, зачем? То есть да… Да нет, наверное.       — Так «да», «нет» или «наверное»? — прыснул Сону, развеселившись от неуклюжего ответа.       Хисын подумал, что Сону уж очень похож на пытливого учёного, а он сам на бабочку, пришпиленную острой иглой, дабы не сбежала.       Он встряхнул головой, приводя мысли в порядок.       — У тебя много времени, чтобы насмехаться над хёном? Лучше потрать его на сборы. Мы выходим через полчаса.       Сону моргнул, но не стал акцентировать внимание на очевидный уход от темы. Вместо этого взглянул на настольные часы, привезённые мамой Джея из Швейцарии на Новый год.       — Зачем так рано куда-то уходить? — удивился Сону.       — Потому что мне нужно заехать за посылкой, sweetie, — перехватывает слово Джейк, вылетая из своей комнаты при полном параде. — Ты хорошо выглядишь!       — Я буквально одет как нищий, — раздражённо говорит Сону, когда его резко дёргают на себя и звонко целуют в губы.       — Я спал всего три часа, — Джейк держит Сону за плечи, его глаза расширены, а под ними тёмные круги. — И сейчас всё, о чём я мечтаю — это сон. Так вот, Сону-я, ты выглядишь как сон.       — Что? — пискнул Сону и заворчал, когда Джейк со стоном прижал его тело к себе. Хисыну показалось, что тот пытается втереть в себя феромоны омеги или наоборот.       — Как же я спать хочу… — шаловливая ладонь с широко растопыренными пальцами крепко сжала ягодицу Сону, вырывая из него громкий визг. — Всё, я побежал, увидимся в компании!       Бросив их в ошарашенном молчании, Джейк кое-как натянул кроссовки, не зашнуровав их, и вылетел за дверь. На короткое время дом погрузился в молчание, затем Хисын и Сону переглянулись.       — Что он делал ночью?       — Не знаю.       Вопрос и ответ последовали друг за другом без заминки, после чего Сону фыркнул, перестал держаться за задницу и подошёл ближе. Бёдра покачнулись, заманивая Хисына застрять на плавном движении, которое никто из них не сможет повторить.       Интернет дарует анонимность, раскрепощая людей. Хисын часто натыкался на критику себя или других. Так же нельзя отрицать, что в свете событий, произошедших за год, самыми обсуждаемыми персонами стали Сону и Ники. Для своего же блага Хисын старался не вчитываться, если натыкался на пост, полный яда и неудовлетворённости жизнью. Но не всегда удаётся минимизировать ущерб.       До того, как компания изменила профиль Сону, люди осуждали его за женственность, за жажду внимания, за само существование, которым Сону затмил К и Даниэля на финальном этапе шоу.       После презентации критике подверглась омега-сторона Сону. Посыпались язвительные замечания: «Я так и думал», «Было очевидно, иначе почему он такой» и много прочего дерьма. Кто-то даже предполагал, что Сону продал своё тело за право дебютировать. Как будто Сону вообще нуждался в чём-то подобном! Как будто навыки Сону слишком скудные для ENHYPEN.       Это никогда не было правдой. Помимо природной очаровательности и харизмы, его уверенности во всём, что он делал, его трудолюбия и настойчивости, Сону просто рождён талантливым. Хисына волновали многие стажёры в I-LAND, но лишь из-за их танцевальных способностей, умения контролировать сцену и в целом интересной личности.       Единственный раз, когда Хисын увидел соперника в плане вокала, был, когда Сону впервые открыл рот.       Но, даже как танцор, Сону внушал уважение. Хисын мог понять слепоту некоторых фанатов, но не принять. Это только в сравнении с остальными участниками Сону, может, проигрывал, но мало кто знал, что он был вторым после Ники, кто запоминал хореографию, и отнюдь не последним, кто успешно адаптировал её под себя.       Этот индивидуальный стиль танцев, походки, поведения легко узнаваем. Ники как-то, ради смеха, копировал других участников, и если Сонхун и Джейк были самыми лёгкими для него, то Сону оказался неожиданным крепким орешком. Ближе всех к его стилю смог приблизиться разве что Хисын.       — Ты мне расскажешь, что произошло между тобой и К-хёном? Ники как-то обмолвился о ссоре на вечеринке Ёнджун-хёна, — изящно поправив мокрые волосы, Сону чуть склонился к Хисыну с вопросом.       Они все условно называли ту встречу «вечеринкой Ёнджун-хёна», хотя о поводе, который TXT использовали, дабы прийти к ним и напиться, к концу уже никто не помнил. Кроме самого Ёнджуна, неустанно завывавшего поздравления с днём рождения для себя любимого.       Так как Сону пришёл поздно, то не застал разговор К с ним, и, отчасти, Хисын считал, что так лучше.       — Ники стоит научиться держать язык за зубами, — вздыхает Хисын.       — Что ж, благодаря нему я узнал об этой ситуации, — приподнял брови Сону, явно не согласный с его позицией. — К-хён вообще заявил, что это меня не касается! Как будто вы о погоде спорили, а не обо мне.       — Он прав.       — О, пожалуйста, — Сону закатил глаза. Его торс находился слишком близко, чтобы Хисын мог сохранять психическое равновесие. — Мы же не в средневековье, где тебе нужно обязательно проходить через сложные испытания от моих отца и братьев, чтобы жениться на мне.       — Твой отец явно думает иначе, — заметил Хисын.       — Он может думать так, как хочет, — Сону надулся. — Ты представляешь, папа до сих пор не хочет со мной разговаривать! Причём, это только когда я спрашиваю, как у него дела, что он делает, закончил ли он обустраивать балкон для мамы, зато когда ему приспичит, то он закидывает меня сообщениями с вопросами о хёнах.       — О хёнах? Разве проблема не касалась только меня?       Сону опустил глаза на мгновение и взъерошил чёлку. Его настроение меняется, как погода в сентябре: в одну минуту солнечно, в другую порывистый ветер прогоняет тёмные тучи.       — Теперь это общая проблема.       Видя, как на красивом лице появляется печать грусти, Хисын тянется к руке Сону и успокаивающе гладит внутреннюю сторону ладони.       — Мои родители теперь в курсе, что я встречаюсь с альфами из своей группы, — тихо говорит Сону и поднимает растерянный взгляд. — Если мама была просто очень шокирована, то папа…       — Почему ты не сказал нам? — хмурится Хисын, наслаждаясь ощущением нежной кожи, настолько тонкой, что просвечивается сеть голубоватых вен. — Если б мы знали, то на выходные съездили бы в Сувон. Ты не должен был проходить через разговор с родителями в одиночку.       — Когда? У нас нет времени на поездку.       — Я бы нашёл. Серьёзно, всегда можно найти выход, Сону-я. Тебе достаточно просто сказать мне, что ты хочешь, — Хисын взволнованно ловит ускользающую ладонь и сжимает крепче. Ему хотелось успокаивающе погладить омегу по спине, но из-за позы не удалось.       Сону молча смотрит на него. Хисын не очень хорошо умеет распознавать эмоции, но с мимикой Сону это никогда не вызывало затруднений. Другое дело — его мысли. То, как Сону открыто и дружелюбно ведёт себя, вовсе не показатель души нараспашку. Как раз наоборот, Хисын думает, что Сонхун, известный со времён стажёрства как Ледяной принц, более предсказуем и понятен.       — Вот почему я тебя полюбил, — Сону улыбается краешком губ и кладёт руку на щеку Хисына в невыносимо нежной ласке. Он прикрывает глаза, наслаждаясь теплом, расползающимся по телу. — Как не любить такого хорошего парня? Ты всегда чутко относишься к людям, даже если не всегда понимаешь, как тебе справиться со своими чувствами. Мне кажется, что я самый счастливый человек, если когда-то сумел затронуть твоё сердце.       Пальцы Сону скользят вниз, едва касаясь дрожащего от переизбытка эмоций горла, останавливаясь над сердцем. Хисын горит под давлением слов, действий, взглядов Сону. Он не привык, что после месяцев голодания теперь получает так много пищи.       — Ты всегда будешь в моём сердце, — отвечает Хисын тихо, доверяя свою самую сокровенную тайну.       Глаза Сону изгибаются.       — Значит, ты можешь рассказать любви всей твоей жизни, о чём вы говорили с К-хёном?       Заклятие рушится мгновенно. Хисын с кислым видом смотрит на то, как старательно вертит хвостом хитрая лисица, чтобы запутать следы.       — Расскажешь ведь? — Сону наклоняется, задевая влажными волосами лицо Хисына. — Я хочу знать, если К-хён был слишком строг. Расскажи мне, Хисын-хён.       Словно предыдущих действий мало, Сону опирается на его плечи, полностью заполняя личное пространство альфы своим запахом.       Хисын держит его за бёдра, не позволяя приблизиться. Велик соблазн просто утонуть в ласковых прикосновениях и поцелуях, но по ряду причин им нужно торопиться. Хисын напоминает себе, что не собирается больше быть подонком и позволять их отношениям зависнуть, а также, что Сону вполне способен раскрутить его на откровенность, если так продолжится.       Но перед тем, как окончательно разрушить момент, Хисын медленно целует Сону, не закрывая глаз. Зрительный контакт подобен крепкому канату, удерживающему обе стороны; губы Сону хранят слабый вкус зубной пасты, а кожа источает свежесть и чистоту.       — Я расскажу тебе кое-что, если ты пойдёшь со мной на свидание, — говорит Хисын, отстраняясь.       — Сейчас?       — Сейчас.       Смаргивая туманную поволоку, Сону снова улыбается и кивает.       — Подожди меня немного, мне нужно подготовиться.       Хисын послушно ждёт его, коротая время за просмотром видео-урока по английскому языку. Через двадцать минут Сону выходит из своей комнаты, благоухая новым ароматом духов, смешанным с привычным цветочным, идеально уложенной причёской и блестящими тенями в уголках век.       Когда они выходят на улицу, то видят фургон у ворот. Сонхун и Чонвон уехали на машине, оставляя остальную часть группы на попечение другого водителя.       — Так куда мы?       Хисын собирается ответить, пропуская Сону в салон, как тот издаёт возглас удивления. Заглянув следом, он видит причину: Джейк развалился на задних сидениях как король и беззаботно сопел в обе дырочки.       — Разве он не собирался куда-то? — Хисын вопросительно смотрит на их водителя, а тот только пожимает плечами, объясняя, что отошёл покурить, а когда вернулся, то Джейк уже спал.       — Ладно, сначала отвезите нас в парк, а потом решим, что делать с Джейком.       Сону садится на кресло и разворачивается к Джеюну. Без слов он выпрямляет язычок его кроссовок и аккуратно зашнуровывает, после чего поднимает его упавшую на пол сумку и кладёт рядом с собой.       — Значит, ты собираешься отвезти меня в парк развлечений, — закончив поправлять чужую одежду, Сону поворачивается к нему. — Что, если нас снова поймают фанаты? Это будет уже второй раз, когда мы гуляем вдвоём без сопровождения.       — Ты сам сказал, что мы не в средневековье, неужели тебе нужна шаперон?       — Думаешь шапка поможет остаться инкогнито?       Судя по всему, они друг друга не поняли.       Пока Хисын объяснялся, они ввязались в небольшой спор, закончившийся тем, что Сону включил на Youtube видео от косметолога, разбирающего плюсы и минусы использования гидрофильного масла. Голова Хисына начала опухать, но сказать что-то против он не мог.       На парковке возле парка развлечений их фургон подрезал маленький мопед курьерской службы. Никто не пострадал, но тряска и крик предупреждения водителя разбудили Джейка, в осоловении заозиравшегося вокруг.       — Где я?       Хисын открыл двери и вышел наружу, предварительно убедившись, что маска закрыла половину лица. Оглянувшись по сторонам, он потянул руку Сону.       — Ты, видимо, проспал свою поездку, куда там тебе нужно было, — объясняет Хисын, не глядя на альфу. Сону аккуратно опирается на его ладонь, выбираясь наружу.       Не дожидаясь реакции, он кричит водителю ехать и с зарождающимся радостным предвкушением тянет Сону ближе к себе. Наконец-то у него появился шанс исправиться. Прошлое свидание вышло не очень удачным, в том смысле, что в итоге пошло не по плану, хоть и обернулось гораздо лучшим исходом. Хисын обсуждал с Сонхуном, куда альфы уже водили Сону, не желая повторяться, и общим выбором в итоге стал парк развлечений. Точнее, парк аттракционов.       — Мы можем сначала поесть мороженого, — предлагает Хисын, видя, как блестят глаза Сону.       Днём погода достаточно тёплая, чтобы слабый иммунитет омеги выдержал мороженое осенью.       — Да, давайте, может, это поможет мне проснуться, — как гром среди ясного неба звучит голос Джейка.       Хисын и Сону резко поворачивают головы на зевающего во всю ширь сонного вялого Джейка, запихнувшего руки глубоко в карманы худи и сгорбившегося рядом с ними.       — Ты что здесь делаешь? — выпалил Хисын.       — Разве вы не сами привезли меня сюда? — недоумевает Джейк и показывает подбородком на парк. — Отличная идея, кстати. Я давно не катался на аттракционах.       — Тебя никто сюда не тащил, ты же сам уснул!       — И вот я здесь, — Джейк смотрит на возмущённого Хисына так, будто сомневается в его психическом здоровье. — Ты воняешь, кстати.       Вспыхнув, Хисын напоминает себе о спокойствии перед лицом Сону.       — Джейк, неужели Хисын-хён до сих пор неприятно для тебя пахнет?       — Что? Нет, я просто имел в виду, что от него разит феромонами.       С сомнением приняв ответ, Сону освобождает руку из хватки.       — Пойдёмте, я вижу вдалеке палатку с мороженым.       Хисыну пришлось уныло плестись за омегой, как обычно ушедшим впереди планеты всей.       — У нас свидание.       — Отлично, давно не был на свиданиях.       Хисын косится на невозмутимого Джейка, начиная догадываться, что тот только косит под дурачка. И, как бы он не пытался отвадить парня прочь, следующие сорок минут их компания из трёх человек обошла половину парка и прокатилась на нескольких аттракционах.       Джейка чуть не стошнило на Викинге, так что Хисыну пришлось бежать на поиски воды. Зато когда он возвращался, то застал обрывки разговора и, как настоящий партизан, притаился за спиной тучного мужчины с огромным ватным облаком концентрированного сахара.       — …ну и зачем ты так с Хисын-хёном?       — Сону-я, я тебе один совет дам: никогда не жалей мужчин. Каждый из них — это волк, и если тебе кажется, что ты встретил домашнего фокстерьера, то тебе кажется. Они как хищники, дашь слабину и… — на этом отрезке отповеди Джейк резко прикрыл рот ладонью и отвернулся.       Сону с жалостливым и одновременно скептичным видом стоял над ним, держа наготове салфетки.       — Иди сюда, мой грозный волк, — вздыхает Сону, разворачивая, кажется, заскулившего Джейка к себе и нахлобучивая влажную салфетку на лицо.       — Я серьёзно, Сону, — бормотал Джейк, несмотря на то, что его рот попытались заткнуть с помощью целой кучи салфеток. — Альфы — это волки. Запомни!       — Кто всегда говорил, что мы не волки и нельзя сравнивать нашу динамику?       Отвоевав право говорить, не задыхаясь от химозного аромата салфеток, Джейк ловит запястья Сону.       — Скажем так, я смирился.       — Или не смог переспорить Бомгю-хёна.       — Чисто технически, разумеется, мы никак не связаны с волками, просто некоторые социальные связи между людьми напоминают те, которые сложились…       В отличии от Бомгю, да и от всех остальных, Сону слушает длинную речь. Хисын замечает, что его прикрытие уже успело съесть половину сахарной ваты, и планирует выйти к ребятам, как разговор возвращается к началу.       — У меня нет претензий к Хисын-хёну, — поясняет Джейк, оживлённо крутя в руках скатанный шар из салфеток. — Мы с ним уже говорили на эту тему ранее, до того как я предложил тебе встречаться со мной. В целом, ты знаешь, я люблю каждого в ENHYPEN. Но недавно Джей сказал мне одну вещь, которая заставила меня задуматься. Даже без учёта наших отношений, после презентации Ники мы станем одной стаей. Но как стая сформируется, если некоторые не так крепко связаны между собой?       — Ты хочешь стать ближе к Хисын-хёну, — осеняет Сону.       Слушающий их Хисын смотрит на камни, торчащие из асфальта между его кедами. Он никогда раньше не думал о том, что ради формирования стаи нужно что-то специально делать. Для него всегда само собой разумелось, что после презентации последнего участника группы, всё наладится как по мановению руки.       — Да. Например, — Джейк задумчиво ведёт плечами, как всегда выражая эмоции всем телом. — С Джеем у меня было неприятное столкновение, но погляди на нас сейчас! Мы хорошо сдружились и, можно сказать, сработались.       — Да уж, — вдруг ворчливо отзывается Сону. — Вы просто отлично сработались.       Подтекст, скрывающийся в голосе, ускользает от понимания Хисына, но, судя по смущённому покашливанию, Джейк его прекрасно уловил.       — Ты понял. О Сонхуне и говорить нечего, порой у меня складывается ощущение, что он скоро и трусы мои начнёт носить.       Хисын так громко фыркает, что пугается раскрытия, но смех Сону скрыл его наглую подслушивающую персону.       — С Чонвоном невозможно не дружить, — тут согласны все. — Он подружится с тобой даже против твоей воли.       — Чонвонни похож на кота не только внешностью, — соглашается Сону, садясь рядом с альфой. — В один момент ты просто обнаруживаешь, что он сидит на твоих коленях и двигаться никуда не собирается.       — Лучше я бы и не сформулировал, — кивает Джейк. — Ну а Ники… Ники словно мой родной младший брат. Я очень беспокоился за него с дебюта, но, благо, у него всегда есть ты.       — И ты. Все мы.       — Даже Хисын-хён, хотя иногда он ведёт себя гораздо хуже Ники.       — Он макнэ в семейной стае.       — Заметно.       Здесь Хисын решает, что уже достаточно обмывать ему косточки. Делая вид, что идёт издалека, а не с расстояния в несколько метров, Хисын невозмутимо смотрит на сидящих друзей.       Со стороны в такой солнечный, пусть и прохладный денёк, пара выглядит как беззаботные студенты, решившие прогулять последние занятия. По факту, если они не выберутся из постепенно растущей толпы, так и случится.       — Лови.       Джейк ловко хватает бутылку с водой одной рукой и слитным движением раскручивает её.       — План минимум на лето, который я составил в июне, выполнен, — Сону поправляет чёлку, щурясь на вставшего перед ним Хисына. — Спасибо, что привёл нас сюда, я очень повеселился на всех этих аттракционах… Ну, до тех пор, пока Джейка не стошнило.       — Меня не стошнило, меня лишь немного укачало.       Никто не обращает на него внимания.       Хисын поворачивается к высокой громаде колеса обозрения.       — Сону-я, пойдём прокатимся там напоследок.       Проследив за указующим перстом, Сону и Джейк переглядываются.       По дороге к колесу Хисын отстаёт от Сону, хватая Джейка за рукав и заставляя того сбавить темп. Пристально следя, чтобы Сону не обнаружил их шепчущимися, Хисын тихо говорит:       — Я хочу прокатиться там только с Сону.       — Причина?       — Ты не можешь быть серьёзным, — почти закатывает глаза Хисын. — Я знаю, что ты понял: я привёл сюда Сону, чтобы провести с ним время на нашем свидании. Будь другом, раз уж так получилось, я хочу хотя бы на десять минут остаться с ним наедине.       Запах Джейка на открытом воздухе не так силён, как если бы они находились в четырёх стенах, но отголосков достаточно, чтобы уловить настроение альфы.       Джейк теребит шнурки худи, задумчиво глядя на Сону.       — Кажется, я видел в той стороне выставку Лего. Не напортачь.       С этими словами Джейк хлопает его по плечу. Они обмениваются доброжелательными понуканиями, после чего Хисын торопливо догоняет свою омегу.       — Я купил нам билеты, — Сону показывает ему два и в ответ на удивление усмехается. — Джейк-хён уже ушёл? Я планировал попросить его остаться и купить мне бельгийские вафли, но, похоже, вы сами договорились между собой.       — Ты знал, что я захочу его спровадить?       — Не то чтобы знал, — Сону прячет глаза. — В конце концов… это же наше свидание. Я понимаю, что нам нужно немного побыть и вдвоём.       — И это совсем не связано с тем, что ты хотел остаться со мной наедине? — Хисын улыбается.       Сону драматично закатывает глаза, но не отрицает.       Когда они впервые встретились, Хисын думал, что Сону довольно стеснительный парень. Стоило им ближе соприкоснуться в I-LAND, его мнение изменилось на диаметрально противоположное.       Спустя год безответной влюблённости, узнавания Сону с разных сторон, Хисын полагает, что оба раза был прав, и эти две грани странным образом сочетаются в нём.       Даже сейчас Сону застенчиво сжимает двумя руками билеты на уровне груди, но при этом всё равно собирался сделать так, как сказал, и никакое смущение его бы не остановило. Сону позаботился бы о комфорте Хисына и совершенно точно нашёл бы правильные слова, чтобы и Джейк не обиделся. Каким-то образом его действия всё равно было продиктованы его собственным желанием.       — Что ж, может быть, мне не повезло, что я оказался последним претендентом на тебя, но мне определённо повезло, что претендую я именно на тебя.       — Везение тут не причём, хён, — немного раздражённо откликается Сону, продвигаясь по указанию контролёра в качающуюся чашечку аттракциона.       — Ты прав. Это не везение, что я встретил тебя, — Хисын наклоняется, чтобы застегнуть ремень безопасности на Сону. Затем, глядя на своего будущего парня с колен, продолжает: — Это судьба.       В радужках Сону таится солнце. Хисына завораживают блестящие влажные глаза, он тянется ближе, в итоге натыкаясь на преграду в виде слабых ладоней.       — Мы на людях, Хисын, — шепчет Сону.       Кашлянув, Хисын шумно падает на сиденье позади себя и быстро пристегивается. Его уши горят так, что можно поджарить яичницу.       Но неловкость исчезает бесследно, стоит аттракциону начать движение.       Сону восторженно пищит, выражая радость милым топаньем на месте. Его щёки почти полностью прячут глаза, а нос сморщивается, делая парня похожим на лису. Порывы ветра шумят сквозь щели, но в целом в чашечке мирно и безопасно, создавая ощущение, что они плывут по небу вдали от людской суеты.       — Я должен сфотографировать вид! — сверкая белозубой улыбкой, заявляет Сону. Хисын испытывает физическую потребность дотронуться до омеги, скучая по осязанию упругой кожи под пальцами, по нежному аромату полевых цветов, так сильно напоминавших ему маленький луг неподалёку от дороги, по которой он ходил раньше в школу. Ностальгия по беззаботным временам, когда мир казался необъятным и в то же время карманным.       В его сердце так много чувств.       Хисын наблюдает, как весело фотографируется Сону, и только согласно кивает, когда его приглашают в кадр.       Не обращая внимания на табличку с запретом на снятие ремней безопасности, Хисын без тени сомнений пересаживается на сиденье рядом с Сону и обнимает его.       — Я не буду использовать фильтр, — предупреждает Сону. Непонятно, чего он ожидает, но Хисын согласен на всё.       В солнечных лучах боковой профиль Сону прекрасен, как если бы статуя богини красоты ожила и ступила на землю. Хисын не смотрит в камеру, с приоткрытым ртом глядя на него.       — Хён, ты портишь селфи! Смотри вперёд, а не на меня!       Вместо ответа Хисын мягко тыкается в ухо Сону и закрывает глаза. Короткие розовые пряди щекочут нос.       Рядом с ним всегда так уютно и комфортно. Хисын не представлял, как мог лишать себя такого счастья целый год.       В маленькой кабинке на высоте семидесяти метров только они вдвоём.       — Люблю тебя.       Хисын знает, что Сону застыл в изумлении.       — Ты будешь моим парнем?       Объятия ощущаются как комфорт, как дом, куда вернулся Хисын спустя долгое время. Когда-то они были очень близки друг с другом, пока Хисын не осознал, что по глупости влюбился в своего коллегу и не испугался последствий.       Он едва научился брать ответственность за себя, а лидером у него стать и подавно не получилось, так каким же чудесным образом он сумеет защитить Сону? Хисын правда не знал. Казалось, отношения слишком сложные и опасные, а они ведь только дебютировали в мир, о котором только слышали, но никогда не были.       Однако в глубине души ему не хотелось сдаваться.       Ему понадобилось три года, чтобы получить взаимную симпатию от девочки в начальной школе, но тогда он по сути ничего не сделал, чтобы исправить её мнение о нём. Они просто выросли, и она заинтересовалась им сама.       Ему понадобился год разлуки, отсутствия близости, бессонных ночей с образом Сону перед глазами, тяжкий труд над поднятием своей самооценки и привыкания к мысли, что сердце не хочет отпускать этого человека, и это в тысячу раз сильнее, чем детская влюблённость.       Сону повернулся к нему с яркой любящей улыбкой.       — Я так счастлив, что ты спросил, — нежно тянет Сону и тянется к его лицу. — И раз ты спросил, то я должен ответить, верно?       Хисын таит дыхание, боясь потревожить момент. Словно из-за неправильного движения Сону передумает и оставит его, потому что раньше так делал Хисын.       Но Сону отличался от него.       — Да, сто раз да, Ли Хисын, — восторженно отвечает Сону и сокращает расстояние.       Целуя любовь всей своей жизни, Хисын чувствует облегчение, кажется, впервые за долгое время. ***       — Я пока не знаю, кто будет моей партнёршей, — Сонхун переводит дух и снова делает подход. — В начале октября я начну работу ведущим и, надеюсь, что справлюсь.       Джей лежит на полу, предварительно кинув туда свою толстовку. Его внимание блуждает от отжимающегося Сонхуна к спорящим в отдалении Хисыну с Джейком.       — Я тебе сто раз уже сказал, что не хочу постоянно ходить на свидания с Сону с тобой.       — А я тебе, придурку, объясняю, что у нас слишком мало времени! Ты такой интересный: выбрал кучу мест, чтобы погулять там с Сону перед камбэком, а нас спросить не хочешь?       — Не обязательно прям перед камбэком, — Хисын отбирает свой телефон у раздражённого Джейка. — Я просто составил список для себя, ты сам влез в моё личное пространство и увидел лишнее!       — В отношениях с Сону у тебя не будет личного пространства, — усмехается Джейк с видом заядлого специалиста. — Как ты представляешь себе наше будущее спустя несколько лет, когда нам наконец разрешат съехать с этой общаги? BTS-сонбэннимы не живут вместе, хоть и являются стаей, но нам придётся!       — Так это через сколько лет-то будет, Джеюн. Ты заглядываешь слишком далеко.       — Но я надеюсь, что со-ведущей будет кто-то более опытный, — бубнит Сонхун, игнорируя спор. Он слышит их прекрасно, и ему есть, что добавить, но заядлый перфекционизм и груз на душе требуют выплеснуть себя на ближайшего слушателя.       — Эй, вы там ещё вспомните, что в Корее запрещено многомужество, — кричит Джей, лениво постукивая ногой.       — Айдолы не вступают в брак, — кидает вскользь Джейк. — Неважно, как далеко в будущее я смотрю, нужно привыкать друг к другу с первого дня отношений. Ты же помнишь, что официально у вас всё началось только сегодня?       — Когда компания расскажет о твоём участии как ведущего Music Bank? — спрашивает Джей, поднимаясь-таки на ноги и потягиваясь. Судя по нетерпеливому взгляду, ему хочется присоединиться к мозговому штурму друзей на другом конце зала.       Сонхун бросает отжимания и с удовольствием разминает горящие мышцы. Как оказалось, танцевальной нагрузки недостаточно, чтобы полностью согнать преследующее его возбуждение от неожиданной новости.       — На днях объявят, — кидает Сонхун, пару раз подпрыгивая для разгона.       Закончив успокаиваться, он с подбадривающим криком бежит в сторону Хисына и Джейка. Те только возмущённо вопят, когда вес взрослого парня падает на них.       — Что вы тут обсуждаете без нас?       — Хисын-хён с сегодняшнего дня встречается с Сону, — говорит Джейк то, что они уже давно поняли.       — Сегодня? Разве вы не начали ваши отношения ещё в августе? — Джей тоже приближается к ним и чуть не падает, споткнувшись о бутылку с водой.       — Официально нет, — поясняет Хисын, ловя Джея за локоть. — Осторожнее, нам только травм тут не хватает прямо перед камбэком.       — Значит, нас можно поздравить? — Сонхун приподнимает брови, заваливаясь на Джейка. — Теперь мы все парни Сону.       — Странно звучит, — фыркает Джейк, отпихивая его прочь, но Сонхун игнорирует тычки. — Но да, думаю, отныне и впредь нам предстоит заботиться о Сону. И, когда я говорю об этом, я имею в виду, что теперь мы всё равно что команда.       — Мы итак команда, — бурчит Джей.       Четверо альф усаживаются на пол, кто-то подложил под себя свою одежду, кому-то всё равно, и тот сел прямо на паркет. Сонхун рассматривает ребят, волею судьбы оказавшихся его одногруппниками, коллегами, а теперь и партнёрами одной омеги. Не сказать, что это тот результат, к которому он стремился. Конечно, нет, он был бы очень рад встречаться с Сону в одиночку. Но и недовольным Сонхун не был.       — Нет нужды рассусоливать одно и то же, — говорит Джей, закидывая руки за голову. Хруст шейных позвонков доносится до слуха вместе с порывом знакомого древесного запаха. — Единственное, что я считаю нужным упомянуть — в случае, если кто-то из вас пожелает в будущем расстаться с Сону, то не надо становиться неловкими. Я знаю, что в жизни нельзя полностью избежать разочарований, и, возможно, в будущем кому-то не захочется больше состоять в подобных отношениях, но в первую очередь мы должны помнить, что мы все одна команда. Мы стая. Ну… станем ею. И я не хочу, чтобы эти отношения каким-то образом разрушили наши связи.       Тема, поднятая Джеем, перекликалась с тайными мыслями Сонхуна. Он старался не думать об этом, не желая утопать в депрессии, но ему свойственно прилагать все усилия к любому делу, которому Сонхун отдавал душу. Отношения с людьми тоже входят в эту категорию.       Есть причина, по которой Сонхун, в отличии от того же Джейка или Ники, до сих пор не ушёл из семейной стаи. Хоть он и мечтал о будущем с ENHYPEN, ему также бывало страшно, что ничего не получится.       С Сону многие страхи Сонхуна уходили прочь.       — Я не собираюсь расставаться с Сону, — твёрдо говорит Сонхун, его сердце колотится в быстром темпе, но голос остаётся уверенным. — Но я пойму, если кто-то из вас захочет.       — Кто сказал, что я хочу с ним расстаться? — Джейк усмехается в неверии, глядя на Джея как на предателя. — Я тут строю планы на будущее, стараюсь найти компромисс с Хисын-хёном, подстраиваюсь под ваши, — он указывает пальцем на Сонхуна и Джея, — с Сону отношения, потому что вы первые, кто начал с ним встречаться, а вдруг оказываюсь типом, кто хочет бросить Сону? Идите к чёрту.       — Сам иди, придурок, — закатывает глаза Джей и пинает Джейка в ногу. — Я говорю о гипотетической ситуации.       — Себя ты почему-то в эту гипотетическую ситуацию не вставляешь.       — Потому что я уверен, что останусь с Сону на долгие годы! Я люблю Сону, хочу прожить с ним всю оставшуюся жизнь, хочу делить с ним горе и радость, просыпаться по утрам и видеть его лицо, я уверен в себе и знаю, что так и будет! — Джей экспрессивно взмахивает руками, его брови хмурятся, а рот кривится в гневной манере, как обычно бывало, если эмоции захватывали его.       — Но Сону может разлюбить тебя, — пожимает плечами Джейк и тут же издаёт недостойный визг, когда Джей с суровым лицом встаёт и надвигается на него. — Шучу, я просто пошутил, успокойся, злая птица!       — Я тебе пошучу так, что ты не забудешь никогда.       Пока они ругались и дрались, Сонхун переводит взгляд на Хисына, сидящего с неопределённым выражением лица. Замечая наблюдение, старший вздрагивает и смотрит в ответ.       — Ну а ты? Ты ничего не сказал, хён, — проницательно замечает Сонхун.       — Я просто размышлял, — Хисын неловко поджимает губы и начинает почёсывать шею. — Думал, что раз родители Сону уже в курсе всех наших с ним отношений, то я бы хотел рассказать своим.       Слова Хисына каким-то образом услышаны хаотичным дуэтом, и все трое замирают как суслики. Сонхуну приходится дважды сглотнуть, прежде чем он сумел сформулировать вопрос.       — Ты хочешь рассказать родителям?       — Ты не рано на газ жмёшь? — вторит ему Джейк, держа голову на весу в положении лёжа.       — Стой, в каком смысле «родители Сону знают о всех наших отношениях»? — серьёзным тоном спрашивает Джей, нависая над Джейком с вытянутыми в сторону его шеи руками.       — Сону сегодня обмолвился, что его родители узнали о том, что он встречается с нами. И его отец… воспринял новость достаточно плохо, чтобы игнорировать Сону. Думаю, Сону пришлось пережить дома скандал, — Хисын вздыхает, с тревогой переминаясь на одном месте. — Боюсь представить, как ему неспокойно.       — Сону-я ничего не говорил об этом.       — Мне тоже, — соглашается с ним Джейк. Кажется, омега вообще никому не сообщил.       — Что с вашими планами навестить его семью в Сувоне? — спрашивает Хисын.       — Мы собирались отправиться после промоушена, — хмуро объясняется Джей. — Но, по всей видимости, теперь нам нужно скорректировать расписание. Если отец Сону против наших отношений, то Сону, должно быть, сильно переживает.       — Странно, что он ничего не сказал нам. И мы не заметили за ним ничего необычного, — рассуждает Джейк, усаживаясь поудобнее. — Сону всегда честно рассказывал о том, что с ним происходит.       — И он никогда не мог скрыть что-то, — кивает Сонхун со смятением в душе. — У него же на лице всё написано, как он проскользнул мимо нас?       — Я полагал, что будет легче, если нас так много, — невесело ухмыльнулся Джейк. — Но выходит, что классики были правы, и сердце омеги полно загадок.       — Загадки к делу отношения не имеют. Возможно, Сону не хотел нас беспокоить.       — Ты веришь в это? — скептично выгибает бровь Джейк, и Хисын останавливается. — Сону, разумеется, самый чуткий человек в моём окружении, но также верно, что со своими эмоциями он честен. Если ему что-то не нравится, то мы узнаём об этом первыми. Он же доверяет нам.       — Сону всегда приходил с переживаниями ко мне, — добавляет Джей с насупленным видом. — Джейк прав. Он не видит нужды скрываться от своих близких людей.       — Тогда почему на сей раз промолчал?       Ответа ни у кого не было. Сонхун мог только гадать, почему Сону начал прятать некоторые вещи от своих же парней, однако, пока тот не подтвердит лично, размышления так и останутся на уровне догадок.       — Ты действительно был серьёзен, когда говорил, что хочешь представить Сону как своего парня? — Сонхун произносит вслух свои мысли, пока они с Хисыном стоят у автомата со снэками. — Я хочу крабовые чипсы.       — Хочешь — купи, — Хисын косится на него с фырканьем. — Конечно, я серьёзен. Думаешь, сейчас самое время для шуток?       — Интересно слышать от тебя что-то подобное. Разве у тебя не было проблем с признанием своих чувств? Я многого не знаю, но мы все видели, как ты морозился в отдалении, не решаясь приблизиться к Сону-я.       Хисын молча достаёт из отсека выдачи несколько пакетиков и протягивает один, с крабовыми чипсами, Сонхуну.       Сонхун не хотел, чтобы его слова звучали как претензия, но и оставить прошлые события за спиной тоже выше его сил. Общение с каждым из группы научило его многим вещам, в том числе и тому, что любые недомолвки и недопонимания лучше решать. Если раньше он наблюдал за отношениями между Хисыном и Сону издалека, то сейчас ситуация изменилась.       — Мне нечего тебе сказать, Сонхун-а. То, что нас с Сону связывает, сложно выразить, — они идут бок о бок по коридорам компании, изредка кивая в ответ на быстрые приветствия от припозднившихся сотрудников. — Ты имеешь право беспокоиться, но и я имею право молчать. Пока я не являюсь причиной слёз Сону, то я не хочу, чтобы ты, Джей или Джейк вмешивались в наши отношения.       — Хочешь сказать, Сону никогда не плакал из-за тебя? — Сонхун останавливается, мрачнея от воспоминания, когда он нашёл Сону больше полугода назад. — Тогда почему после того, как ты обидел его, я его утешал? Почему ты сам не успокоил его, если не хочешь моего вмешательства?       — Сону плакал?       Они смотрят друг на друга с разными выражениями: Сонхун чувствовал раздражение, а Хисын хмурился. Непонятно из-за чего.       — Твой запах становится тяжёлым, — замечает Сонхун и отворачивается. — Слушай, я просто хочу сказать, что тебе не нужно пересказывать мне всю вашу историю любви, хотя я бы послушал, мне интересно, что вообще Сону-я нашёл в тебе, несмотря на всё, что было раньше…       — Сонхун-а, откуда в тебе силы болтать? — отчаянно взывает Хисын, прикрывая лоб ладонью.       — Я имею в виду, — Сонхун не обращает внимания на чужие протесты и для пущего убеждения хватает Хисына за локоть. — Я имею в виду, что, как бы то ни было, любые конфликты между кем-то из нас и Сону будут затрагивать и других. Мы смирились с тем, что Сону-я нравимся все мы, а что насчёт тебя?       — Очевидно, что раз я предложил Сону встречаться со мной, то я тоже согласен.       Сонхун возводит глаза к потолку, вопрошая, всегда ли Хисын был таким сложным. Или это только потому, что тема разговора такая? Каждый из них становился более собственническим, когда дело касается любимого человека.       — Ладно, я понял, что ты хочешь донести, — Хисын останавливается и кладёт ладонь на его плечо в успокаивающем жесте. — Я просто не настроен сейчас обсуждать эту тему. Вы правы, конечно, что беспокоитесь о Сону, просто я тоже о нём забочусь. Обидно слышать подозрения в свой адрес, знаешь ли.       — Ой, да брось, — Сонхун слабо улыбается. — Не понял что ли, что мы все друг другу не доверяем до конца?       — Я доверяю вам, — качает головой Хисын. — Мне пришлось долго идти к этому моменту, потому как в отличие от Джея или Джейка, воспитанных иначе, мне было сложно принять мысль о… таких своеобразных отношениях. И весь этот месяц я старался. Я правда старался понять, как мне уживаться с вами, как научиться делить Сону. Со стороны вы с Джеем казались такими естественными в том, как обращаться с Сону правильно, что мои действия выглядели жалкими потугами.       — Ну не настолько же.       Не зная, что добавить, Сонхун замолкает. Ему сложно осознать, что Хисыну потребовалось время, в то время как он сам даже не задумывался. А ведь они оба родились и выросли в одной стране, тут отмазка с разницей менталитетов не прокатит.       — Йеджи говорила, что омегам нравятся жалкие мужчины, — в итоге говорит Сонхун.       — Ты поэтому купил презервативы большего размера, чем нужно?       — Айщ! Откуда тебе знать, какие мне нужны?!       Они ворчат друг на друга, пока знакомая трель айфона не прерывает их. Хисын с остаточной улыбкой на лице принимает вызов, в то же время Сонхун, вытащивший свой для проверки, не ему ли звонят, натыкается на сообщения Джея. Тот просит их купить ему колы, и Сонхун оборачивается в поисках автомата с напитками. Они уже отошли от того, что с закусками, и оказались ближе к рабочим помещениям.       — Да, Субин? — голос Хисына звучит на периферии, пока Сонхун озирается. — Что? А что случилось? Ты как-то странно… Сейчас? Я в компании и свободен, но почему… Хорошо, сейчас подойду.       — Что такое? — шепчет Сонхун.       Хисын выглядит недоумевающим.       — Я с Сонхуном. Понял.       Он пожимает плечами и рассказывает, что Субин буквально потребовал, чтобы он пришёл сию же минуту, потому как у него есть нечто важное для обсуждения.       — Тогда я пойду за колой.       — Субин, кстати, сказал, что ты тоже должен прийти.       Судя по всему, Субин толком ничего не объяснил, но услышав о Сонхуне, замялся и в итоге попросил его тоже подойти. Так как у них есть свободное время, и мало ли, что хотел от них сонбэ, Хисын и Сонхун спешат к студии, где частенько зависали TXT.       Сюда сложно забрести случайно, потому что она находится совсем на другом этаже и крыле. Когда Хисын, наконец, останавливается перед дверью, одной из множества подобных, Сонхун переводит дыхание. После интенсивных дней, посвящённых практике, его конечности по вечерам побаливают, а сегодня они вдобавок отработали сверх нормы.       Хисын стучится и быстро получает разрешение войти.       Непонятно, чего ожидал Сонхун, но уж точно не мрачного консилиума, состоящего из Субина, застывшей статуей сидящего на компьютерном кресле, жёсткого даже на вид Тэхёна и нервно стучащего стопой по полу Ёнджуна.       Приветствие повисает в воздухе.       Студия больше той, в которой работают Хисын и Джей, она спокойно вмещает в себя образовавшуюся толпу. Единственная проблема в отсутствии лишних сидячих мест, но Тэхён встаёт с диванчика, а Ёнджун, после переглядывания с Субином, пересаживается на подлокотник.       — Что случилось? — напряжённо спрашивает Хисын.       В отличие от старшего, Сонхун не так близок с TXT. Они хорошо общались между собой, но задушевной дружбы не получилось. Поэтому немного странно видеть, как сонбэ, казалось, подготовились к их приходу. Освобожденный диван выглядит, как эшафот, куда их просят добровольно взойти.       — Сначала сядьте, — обрывает размышления Субин, сгорбившись. Он упирается локтями в колени и сверлит их тяжёлым взглядом.       — Мы что-то натворили? — нервно смеётся Сонхун, плюхаясь рядом с Хисыном.       Ёнджун тих, и, если кто-то знаком с ним дольше часа, то знает, что это не свойственно ему. Помимо прочего студия заполнена сильными феромонами альф, автоматически делая атмосферу ещё более грубой.       Сложно сказать, какие эмоции исходят от запахов, но их силы достаточно для увеличения тревоги Сонхуна.       — Есть кое-что, что вы должны знать, — берёт слово Тэхён, привлекая внимание к себе. Он опирается на стену напротив хубэ, его поза закрытая, нечитаемая. — Я полагаю, Ёнджун-хён не говорил вам, но на вашей встрече он хорошо повеселился. Я видел некоторые видео и могу сказать, что выпил он изрядно.       Сонхун переводит взгляд на упомянутого и съёживается от того, каким устрашающим тот выглядит. Ёнджун сидит совсем рядом, источая вонь чего-то запревшего.       Стараясь дышать через нос, Сонхун отворачивается.       — Что с того? — не понимает Хисын, потирая ладони от волнения. — Что именно произошло?       — Я понятия не имею, каким образом Ёнджун-хён наткнулся на это, — Субин грузно поднимается и кладёт на стол перед ними какой-то предмет. — Но, полагаю, эта вещь принадлежит Сону.       — Ручка? — моргает Сонхун, поддаваясь вперёд, но твёрдая рука Ёнджуна останавливает его. — Что с ней не так?       — Это не просто ручка, — тихо и весомо говорит Ёнджун, заставляя ребят смотреть только на него. — Это ручка-диктофон. Я использовал её, чтобы записать рэп, который сочинил на вечеринке.       — Ты имеешь в виду тот вызов? — вспоминает Хисын, морща брови.       Когда сонбэ кивает, Сонхун припоминает, что во время игры в Правду или действие Ёнджун выбрал действие и ему попалось творческое задание. Что-то по типу «вырази свои чувства к одному из участников игры с помощью стиха или песни». Конечно, Ёнджун, как артист, не побоялся и на ходу выдумал пару четверостиший, не сочетающихся между собой ни по рифме, ни по логике. Сейчас уже сложно сказать, что он рычал в импровизированный микрофон.       — Я не помню, как ручка у меня оказалась, может я случайно схватил её в один момент, — пожал плечами Ёнджун, не внося прояснения в свои действия. — Потом уже я нашёл ручку в кармане штанов и удивился, что это диктофон.       — Получается, ты записал свой рэп на эту ручку? Которая принадлежит Сону-я? — уточняет Хисын и после кивка теребит нижнюю губу. — Есть какая-то проблема?       — Есть огромная проблема, — Тэхён складывает руки на груди. — Мы решили сегодня прослушать запись Ёнджун-хёна.       — Но после неё включилась другая запись, — голос Субина повышается, как если бы парень не сумел справиться с чувствами. — Эта запись… Чёрт. Просто включим её.       — Стой, сначала надо объяснить им.       — Они поймут лучше, если мы не будем ходить вокруг да около.       — Субинни, если уж нам было тяжело это слышать, то каково им? Подумай о том, каково будет Сонхунни!       Спор между Субином и Ёнджуном оборвался, когда Тэхён хлопнул ладонью по компьютерному столу. Без слов он выразительно посмотрел на своих одногруппников, и те с неохотой затихли.       — Да что не так с этой ручкой? — не выдерживает Хисын. — Вы так себя ведёте, будто на ней записано что-то ужасное. Я не понимаю.       Субин разворачивается к компьютеру и открывает файл. Он жмёт на PLAY, но тут же останавливает запись.       — Я перенёс аудио на свой компьютер, но больше никуда. Перед тем, как я включу его, хочу предупредить, что я не знал. Никто из нас не знал, есть такой человек… такой ублюдок. Если бы мы знали, то он никогда бы не приблизился к Сону-я.       — Что ты… — начинает было Хисын, но Субин включает запись.       Сперва ничего не понятно. Сонхун напрягает уши, а затем дёргается, когда пронзительный звук разрывает могильную тишину.       Раздаётся шорох, прерываемый помехами, как если бы микрофон плохо работал. Предупреждение звенит в ушах, навевая Сонхуна на дикие мысли, но суть в том, что без направления они просто перескакивают с одной темы на другую. Эта ручка действительно принадлежит Сону? Когда он её купил? И, самое главное, почему?       По лицу Хисына понятно, что он тоже не в курсе. Остаётся только слушать, и по мере того, как секунды проходили, звуки, издаваемые колонками, становятся яснее.       Когда раздаётся чей-то мужской голос, Сонхун дёргается от неожиданности.       — «Ты опоздал на две минуты», — неизвестного плохо слышно, возможно поэтому Субин увеличил громкость с начала аудио. - «Постарайся больше не тратить моё время так небрежно».       Это явно не Сону. При всём отсутствующем качестве передачи звука, голос Сону совсем другой. Более мягкий, говор плавный, без властной нотки.       Они ждут некоторое время в тревожном молчании.       — «Вы закончили притворяться, что меня здесь нет?» Мгновения достаточно, чтобы узнать Сону. Они слишком часто слышали друг друга, в том числе и на отснятых видео и аудио материалах, чтобы ошибиться. Сону кажется отстранённым и холодным.       — «Сядь и подготовься к уроку».       Пауза давит на плечи неопределённостью, но Сонхун убеждает себя подождать. Не просто же так сонбэ просили их набраться терпения.       — «Что вы делаете?» Новая фраза Сону отдаёт беспокойством.       — «Что ж, думаю, ты усвоил все те знания, что я тщательно внедрил в твою пустую голову», — размеренно и медленно сказал некто, вызывая гнев на то, как он обращался к Сону. — «Начнём наш экзамен?»       Следующий диалог Сонхун слышит сквозь нарастающий шум в ушах. Помимо того, что он гадает, кто так нагло говорит с Сону и почему тот позволяет ему грубить, Сонхун чувствует, как в животе разрастается яма.       — «Ты сиял так ярко среди новичков, что мне пришлось ходить на все эти ужасные корпоративные мероприятия, делать вид, что мне очень весело в обществе… коллег, даже притворяться чьим-то другом. А когда ты представился омегой, и я впервые почуял твой запах… я понял, что это знак».       — «Ты же пахнешь, как я. Значит, ты моя омега».       — Какого чёрта?! — громко вырывается из него. — «Его омега»? Кто это?!       Субин делает паузу.       — Это то, что вы хотели нам дать послушать? — деревянным тоном уточняет Хисын, игнорируя вскочившего с места Сонхуна. — Как кто-то заявляет притязания на Сону, как на свою омегу?       — Сядь, — роняет Ёнджун, давя на плечи Сонхуна. Но теперь кажется, что сонбэ смотрит на них сочувственно. — Пожалуйста, сядьте и послушайте дальше. Поверьте, вы всё поймёте. Но для этого вам нужно сохранять спокойствие. Тэхён-а, закрой дверь.       Мгновенно Тэхён запирает их. Щёлк отчётливо отдаётся в мозгу. После этого они кивают Субину продолжать.       — «Вы сумасшедший», — говорит голос Сону, и Сонхун стискивает кулаки. То есть чужой альфа действительно пытался доминировать над его омегой при отсутствии явного согласия. — «Даже если наши феромоны гармонируют, это не значит, что я принадлежу вам».       — «Теория двух половинок. Ты должен был слышать о ней. Альфа и омега, подходящие друг другу до такой степени, что их тела являются продолжением друг друга».       — Я не могу, что это за бред, — в итоге не выдерживает Хисын, но больше ничего не делает. Разве что сладковатые феромоны вырываются наружу, душа гортань терпким послевкусием.       — «Почему бы просто не признать, что вам хочется изнасиловать меня, а вся эта чушь со вторыми половинками лишь прикрытие? Признаю, звучит красиво, но то, что скрывается под словесными кружевами, гораздо более низменно, гораздо отвратительнее».       То, с какой скоростью Сонхун срывается с дивана, не поддаётся описанию. Ему кажется, что он за секунду преодолел расстояние в десять тысяч миль, именно так далеко видится ему компьютерный стол. Он сносит журнальный столик, ушибив голень об его край, но боль — последнее, что его мозг регистрирует.       — «Единственное, что мне не нравится в тебе, это чрезмерная болтливость. Даже твоя уверенность не так сильно раздражает, даже наоборот — мило, когда омега считает себя умным. Хотя, конечно, правдой это не является».       — Как это остановить?!       Чьи-то руки хватают Сонхуна сзади, останавливая его порыв разнести монитор. Он болезненно вглядывается в скачущую дорожку звукозаписи, игнорируя успокаивающие слова.       — Включи запись, — оглушительно требует Хисын. — Субин, включи её.       — Сонхун, Сонхун-а, пожалуйста, повремени с гневом…       Кто этот ублюдок? Почему он говорит такие отвратительные вещи и почему Сону его слушает? Когда это произошло?       Сонхун стряхивает хватку и рваным движением поправляет одежду.       — Включи запись, — вторит он неестественным голосом. — Пожалуйста.       Субин нажимает PLAY.       — «Что бы вы не делали, вам никогда не удастся сломить меня».       Странный звук резонирует с хрупким состоянием Сонхуна. Он нагибается ближе, практически наваливаясь на колонку, чтобы расслышать его. Из-за плохого качества трудно понять, что происходит.       — «Когда альфа говорит — омега должен слушать и молчать».       В этот момент Сону вскрикивает, однако пронзительный шорох перебивает его. В детстве Йеджи часто баловалась с микрофонами в караоке, водя шапочкой по шероховатой поверхности и радостно крича, стоит родителям морщиться от резких звуков.       — «От-тпустите. Отпустите меня!» — дрожь Сону передаётся Сонхуну. Он впивается в край стола, чувствуя, как горят лёгкие от отсутствия кислорода.       — «Знаешь, в чём твоя ошибка? У тебя нет никаких достоинств кроме внешности, но поведение хуже чем у всех женщин-омег, с которыми я работал. Они хотя бы не прыгают выше головы, пытаясь построить стаю с альфами».       — «Не трогайте меня!»       Яростно ударив поверхность стола, Сонхун широким шагом идёт к двери. Там до сих пор стоит Тэхён с крайне хмурым лицом, и почему-то это только сильнее бесит его.       — Отойди.       — Сонхун-а, тебе нужно дослушать…       — А есть что-то ещё?! — взрывается Сонхун, разворачиваясь к Ёнджуну. — Что ещё я должен услышать, чтобы вы были довольны?! Лучше скажите мне, кто этот ублюдок!       — Субин, я не узнаю голос, — тем временем говорит Хисын. — Включи запись.       — Тебе недостаточно?! — не верит Сонхун.       В отличие от него, Хисын стоически слушает, как на их Сону нападает какая-то мразь. Кроме сведённых к переносице бровей и бушующего запаха жжённого сахара, от старшего нет других признаков хотя бы раздражения, не то, чтобы злости.       Сонхун клокочуще усмехается, думая, что только он переживает за Сону.       Как бы не хотелось ему отключить разум, но безжалостная работа мысли приводит его к тому, что вечеринка Ёнджуна произошла несколько дней назад. Эта ручка торчала в их общежитии весь карантин, Сонхун как-то заметил необычный интерфейс с кнопками и хотел поиграться, но тогда его отвлекли. А после он и думать забыл, так как ручка в итоге куда-то запропастилась.       Всё это время Сону терпел домогательства и ни словом, ни делом не дал ему понять. Сонхун сходит с ума, гадая, в какой момент к Сону подошли.       О том, как далеко успел зайти неизвестный мужчина, он старался не думать.       Без ведома Сонхуна запись продолжается.       Следующие минуты наполнены бессильной яростью.       Хрип. Внезапно до него доходит, что ему напоминали странные звуки. Сону купил ручку, чтобы записать, как его бьёт неизвестный человек, как ему приходится терпеть оскорбления, притязания как на омегу. Откровенный подтекст, который вкладывала в свою речь эта мразь, вынуждает дрожь отвращения сотрясти его тело.       Когда раздаются звуки шлепков и сдавленный плачущий голос Сону считает вслух, Сонхун просто закрывает глаза. Из желудка поднимается волна тошноты, застревая в горле.       — «Вы не мой альфа».       Я твой альфа. Почему ты не пришёл ко мне?       Почему Сонхун узнаёт о том, что его Сону пытались изнасиловать, от чужих людей? Почему Сону вёл себя, будто ничего плохого не произошло?       Это вообще впервые происходит?       Страшная мысль пронзает всё существо Сонхуна.       Распахнув глаза, он смотрит в стену, не замечая, как встревоженно рядом с ним застыли Тэхён с Ёнжджуном. Они переглядываются, кто-то делает шаг и останавливается. Сонхун со свистом втягивает воздух сквозь зубы, когда из колонок доносится «Сону-я».       Никто не имеет права называть его так.       Подобно статуям, все стоят посреди студии. Если сонбэ дают им время прийти в себя, то Сонхун прикладывает оставшиеся свои силы к терпению. В голове механически звучит обратный отсчёт до конца ада, в который превратилась встреча.       — «Ненавижу вас».       Горький вкус слюны отрезвляет его.       Больше не ощущая своего тела, Сонхун автоматически поворачивается в полной тишине. Вес воздуха давит на плечи, стремясь прижать его к полу, а ноги вообще отказываются слушаться.       Одна запись сковала ему руки, заткнула рот, закрыла глаза. Сонхун жалеет, что не оглох где-то в начале, ему так сильно хочется, чтоб из ушей вытекла кровь от количества грязи, услышанной против воли.       В интернете частенько гуляли разные мнения касаемо личности Сону. Пальцев не хватит, чтобы пересчитать все поводы, которые диванные критики использовали, чтобы выплеснуть помои на единственного омегу-мужчину в к-поп, словно дебют с группой альф и бет сделал Сону мишенью для ненависти.       Все знали, что любая популярность может обратиться против тебя. Там же, где люди восхваляли звезду, они могут опрокинуть её с пьедестала. Достаточно малейшего повода. А иногда и его не требуется.       Существование Сону уже триггер для подобных личностей.       Однако никакие комментарии и видео в интернете не сравнятся с личным столкновением с настоящим преступлением.       — Дальше ничего нет, — осторожно говорит Субин, нажимая на STOP.       Сонхун стискивает зубы, до острой боли прикусывая язык. Хисын же нависает над клавиатурой, упираясь ладонями в стол. Его сгорбленная спина пересекается цепочкой позвонков, торчащих из-под тонкой ткани.       — Мы не поняли, кто это, — продолжает за своего лидера Ёнджун и грубо теребит чёлку. — Блять, если бы мы знали…       — Нельзя выяснить, когда была сделана запись? — перебивает Хисын, не оборачиваясь.       Субин вглядывается в боковой профиль друга, но помимо заданного вопроса больше никакой реакции не следует.       — Нет, по крайней мере мне не удалось узнать. Ручка-диктофон довольно примитивная вещь, качество не очень хорошее, и мы не сразу поняли, что это Сону, а уж кто второй человек… — останавливаясь, Субин на мгновение опускает глаза. — В общем, повезло, что эта ручка может сохранять до пяти записей. Ёнджун почти заполнил её рэп-партиями.       С ошеломляющей ясностью до Сонхуна доходит его бездействие.       — Сонхун.       Более не слушая, Сонхун целенаправленно идёт к двери. Раз запись закончилась, то делать здесь нечего. В уме бьётся лишь беспомощный голос Сону, возмущённый тем, как с ним обращались, и бессильный остановить насильника.       «Ненавижу вас».       Чтобы испытывать такие сильные чувства, как ненависть или любовь, вы должны знать человека. Ненависть и любовь находятся на разных полюсах эмоционального спектра, но схожесть в том, что им требуется объект. Нельзя случайно взять и полюбить незнакомца, то же касается и ненависти. Когда-то Сонхун прочитал статью и соглашался с ней.       Нынешний Сонхун мог бы найти автора и доказать, что тот ошибается.       — Сонхун!       — Что тебе нужно? — он сбрасывает хватку с предплечья и мгновенно переходит в атаку. — Недостаточно наслушался? Так посиди. Послушай дальше. А с меня хватит.       — Чего? — недоверчиво хмурится Хисын. — Прекрати вести себя так.       — Как? — Сонхун делает паузу, прижимая палец к подбородку, — Как если бы Сону волновал меня? Да, прости, что я злюсь, хотя нет, я не злюсь. Я в такой ярости, что лучше бы тебе заткнуться.       — Хочешь сказать, что только тебя волнует Сону? Не смеши меня. Что делать собираешься? Мы не знаем, кто это, чёрт возьми, ты собираешься бегать по компании как идиот?       — Ребята, перестаньте ругаться, — Тэхён становится между ними, в то время как Ёнджун быстро хватает Сонхуна за торс.       — Я хотя бы что-то собираюсь сделать! А ты продолжай прятаться в своей каморке, как делал весь этот год, убегая от Сону! Ты вообще любишь его? — Сонхун отбивается от держащих его рук, пропуская мимо ушей крики Субина и Ёнджуна, пытающихся расцепить их.       — Что ты сказал? — Хисын резко хватает его за воротник и тянет на себя. — Кажется, мы решили, что это только моё дело.       — Кажется, я сказал, что всё, что касается Сону, касается и меня. Я его парень, не помнишь, как бегал передо мной, чтобы получить разрешение?       — Немедленно успокойтесь!       Субин хватает Хисына за воротник и швыряет на диван. В это время Тэхён хлопает ладонями по груди Сонхуна, и от силы удара он сгибается пополам, кашляя в попытках схватить глоток воздуха.       — Не придумали ничего лучше, кроме как поругаться друг с другом? — Субин выше и крупнее их обоих, разница небольшая, но когда он злится, то словно занимает половину комнаты. — Разбирайтесь с вашими проблемами на ясную голову! Сейчас важно другое.       — Я попросил Субинни пригласить Хисына, и вовсе не для того чтобы спровоцировать мировую войну, — строго вторит Ёнджун. — Я представить не могу, как вам больно было слышать эту запись. Если бы кто-то посмел напасть на моего человека, я, наверное, отреагировал бы в тысячу раз хуже. Лицемерно просить вас успокоиться, но у вас нет другого выхода.       — В гневе легко наломать дров, — уже тише говорит Субин, садясь на диван рядом с растрёпанным Хисыном. Он кладёт руку на его плечо и сочувствующе похлопывает. — Во-первых, никто не знает личности… преступника. Во-вторых, ситуация крайне деликатная.       Сонхун непонимающе вскидывается, что замечает удерживающий его на полу Тэхён. Большие круглые глаза сонбэ пристально следят за ним, готовый в любой момент затормозить.       — Вы не подумали, как сильно может пострадать Сону, если эта запись всплывёт где-то? — одной рукой Тэхён вынуждает Сонхуна поднять голову. — Скандал сотрёт его карьеру подчистую.       — В Корее не останется места, куда Сону сможет приткнуться. Не забывайте, как общество реагирует на преступления против физической неприкосновенности, каким бы продвинутым оно не стало. Фанаты поддержат его, но что насчёт простых обывателей? Которые до сих пор уверены, что место омеги на кухне?       Ужасающая правда, которую без тени сомнений выплеснули на их головы сонбэ, навалилась на Сонхуна. Борьба покинула его тело, оставляя после себя лишь выгоревшую пустошь.       — Предлагаешь ничего не делать? — сипло спрашивает Хисын. — Я не могу так. Как только мы его найдём, я убью его своими руками.       — Следов только не оставляй, — серьёзно говорит Ёнджун.       — Лучше не шутить так.       — Никто не шутит.       На краткие мгновения снова возвращается тишина.       В итоге Хисын достаёт айфон и начинает кому-то звонить.       — Чонвон ушёл куда-то с Сону, — не обращаясь к кому-то конкретному, объясняет Хисын. — Я хочу знать, где они.       — Может, не стоит сейчас звонить Сону, — неуверенно предполагает Субин. — Ты очень эмоционален, лучше воздержаться, пока окончательно не придёшь в себя.       — Я звоню Чонвону.       В чате оживлённо. Сонхун пропускает сообщения, всё равно его состояние далеко от нормального, и текст расплывается перед глазами. Его интересует только местоположение Сону.       После злобной вспышки он остро ощущает отсутствие поблизости Сону.       Осознание, что его парень где-то без него, без защиты, корежит изнутри. Кажется, будто в любую минуту грязные руки могут добраться до Сону, пока Сонхун здесь штаны просиживает.       Сначала ему нужно увидеть его. Убедиться, что всё позади, ну а потом он обязательно придумает способ обнаружить тварь, пробравшуюся мимо всех них к Сону и посмевшую запятнать его честь отвратительными прикосновениями.       Отец однажды поведал, как рождение Йеджи чуть не отняло жизнь у его матери.       Сонхун был слишком мал, его оставили с бабушкой и дедушкой, поэтому до него никогда не доходила в полной мере опасность родов, пошедших не по плану.       «Я сидел в коридоре, одна стена отделяла меня от жены, которая корчилась в муках от долгих схваток. Врачи сказали, что она потеряла все силы, пытаясь вытолкнуть ребёнка, но безрезультатно. Я слушал её крики и плакал, потому что ничего другого для неё сделать не смог. Вот, что страшно, Хун-а. Не иметь возможности помочь своему любимому человеку и при этом оставаться свидетелем его страданий».       Слеза скатилась по щеке и капнула на колени.       Сонхун всматривался в дисплей, его палец завис на кнопке выхода из чата.       Ему хотелось открыть беседу с Сону, которая оживала периодически, если они хотели сказать что-то, что касалось только них двоих. В последний раз Сону написал ему воодушевляющее послание после их телефонного разговора днём.       Счастье и радость переполняли его, когда менеджер сообщил о контракте с KBS 2TV, что Сонхун поспешил тут же поделиться новостью с Сону.       Раньше он писал о происходящих с ним событиях ближайшим друзьям, но со временем первым человеком, который приходил на ум, стал Сону. Написать ему, позвонить, найти и сообщить лично — Сонхуну нравились все варианты, потому как Сону всегда давал ему поддержку и восторгался наравне с ним.       Доходило до того, что он даже забывал рассказать остальным, вот как много места в жизни Сонхуна занимает Сону.       Так почему же Сону ему ничего не сказал?