У меня на тебя есть особые планы

      Петя, сжимая бокал с коньяком в белых руках, напряженно оглядывал снующих туда-сюда гостей клуба. В первый раз он здесь был на разведке по работе, и то неуверенно было, знал, какие люди тут тусуются — купить могут его со сдачи с покупки новой тачки. Теперь бояться вроде не было чего. Его трогать — себе дороже, но не все ж знают… Петя вроде зарекся сюда приходить. Каждый раз зарекался, понимал, что он не для этого с кокса слез и в Питер переехал. Он вроде с чистого листа хотел, и сам чтоб чистенький и красивенький, а в итоге? Теперь каждый раз, когда он приходит, то снова на грани срыва.       По жопе смачно шлепнули и Петя аж на месте подскочил, вперевшись уставшим, недовольным взглядом к подкатившему яйца мужику.       — Привет, куколка, работаешь?       Петя дернул плечом. То, что его через раз с проститутками путали не просто вишенка на торте, а целый арбуз. Вроде одет прилично, из открытых частей тела — ладони да лицо, и нет же, лезут, спрашивают.       — Сколько? — скалится мужик, оглядывая его таким маслянистым взглядом, что Пете прикрыться хочется.       — Нисколько. Жду человека просто, — понятия он не имел, ждет он и дождется ли, Петя даже не знал, тут ли он. — Отвали, дядь.       — А, цену набиваешь, — мужик оскалился еще сильнее, привалился к нему ближе, и Петя сделал шаг назад. На хер бы послать, да ссыкотно все равно. Тут же моргнуть не успеешь, на задний двор затащат, дуло в рот и селяви. Мужику потом, конечно, воздастся по самое не балуй, но Пете-то что? — Ну такой куколке можно. Стоишь такой, невинный и чистый, что пиздец. Заводишь охуеть как. Давай, потрогай.       Когда он взял Петю за запястье, тот дернулся, вырвался и опрокинул бокал с коньяком на его пиджак. Мужик замер. Посмотрел на пятно, потом на Петю. Помрачнел, брови вскинул.       — Слышь, мразь, те шоб эту рубашку отработать, сосать придется рта не закрывая неделю, ты понял?       Петя поднапрягся, почувствовал, как побледнел. Плохо дело. Вот стоишь, блин, никого не трогаешь, проблем не хочешь, но они тебя сами найдут.       — Я не понял, че тут за приколы. Слыш, Бурый, ты ниче не попутал? Совсем охуел? Петю не знаешь?       Петя дернулся, в облегчении едва на пол не повалился. Его мягко приобняли за талию, прижали к себе, и дышать легче стало. Конечно он здесь. Он всегда здесь, Петю ждет, когда он в очередной раз пропадает.       Мужик растерялся, сам шаг назад сделал.       — Бля, Гром, да я…       — Че ты? Знаешь, бля, все знают, хули лезешь? Кис, он тебя обижал? — ласково обратился к Пете Игорь. Тот немного подумал, а после уверенно кивнул.       — Да какое обижать, ты че! Это ж шутка! — он улыбнулся, попытался разбавить атмосферу, но Петя так пересрался, что до сих пор сердце в глотке билось.       — Шутка, что я проститутка и сосать тебе должен неделю? Горь, тебе как, смешно? — Петя посмотрел на Игоря, который в миг помрачнел, сделался еще более хмурым, чем обычно. Мужик побледнел.       — Завтра с тобой разберемся, и за штуки, что ты мне торчишь, тоже. Съебал кабанчиком.       Петя равнодушно наблюдал, как тот, весь белый, уходил, видно, покупать билеты в Нигерию.       Игорь ласково посмотрел на Петю, обнял его со спины и зарылся носом в его волосы, вдыхая знакомый аромат шампуня с алоэ. Петя чуть поежился и теснее к нему прижался, успокаиваясь. Игорь шумно вздохнул.       — Нам надо найти другое место, куда ты будешь приходить после того, как снова сбежишь.       — Ага, так и вижу, как ты томно ждешь меня в Старбаксе, — нервно усмехнулся Петя.       — Подожду.       — Знаю. Но тут ты дела решаешь, от тебя не убудет, если ты сутками тут торчать будешь.       — Голова от музыки болит, — сморщился Игорь и повел Петю в приватную зону.       Там уже было тише, спокойнее, не дотягивался до сюда и неон основного зала. На столе была только минералка да пачка каких-то заграничных не очень дорогих сигарет. Петя позволил Игорю утащить себя на его колени на мягких больших диванах. Петя чуть поерзал, удобнее устраиваясь, и горячие большие ладони с нежностью огладили его бока.       — Ты можешь просто мне звонить, — спокойно сказал Игорь.       — Могу, — вздохнул Петя и грохнулся с его колен на подушки рядом. Игорь приобнял его за плечи, с интересом разглядывая его лицо, будто видел впервые.       — Ты обиделся в прошлый раз? Что я вот так взял и сорвался? Петь, ну ты ж знаешь… Дела, иногда срочные. Да и вернулся быстро, а тебя след простыл. Я никогда таким одиноким за всю свою жизнь не был, чем когда прихожу — а тебя нет.       Петя посмотрел на него. Ага, обиделся… Пересрался просто. Не так он свои здоровые отношения представлял, ой, не так… Сначала тебя нежат в шикарной постели во мраке комнаты, называют тебя солнышком и в такие места языком лезут, что лицо невольно ладонью прикрываешь от смущения, а потом ему кто-то звонит и он говорит Пете: «я сейчас, быстро». Петя не гордый, подождет, но вот когда ты голый лежишь в кровати под аккомпанемент все нарастающих человеческих криков и просьб помочь, первое, что хочется — сбежать. Петя так и сделал, не выдержав криков. Он вроде знает, нет, он уверен, что Игорь никогда не сделает ему больно, но в моменты, когда Петя в очередной раз понимает, кто такой Игорь на самом деле, не бояться не выходит. Но и признаться в том, что боится — страшно. Вдруг Игорь, словно дикая псина, пойдет на страх, учуяв слабость? Так-то он думает, что Петя, фифа такая, недовольна тем, что ему на пять минут меньше внимания уделили.       Петя немного подумал и сказал:       — Если ты думал, что у меня будет настроение предаваться нашим развлечением после тех диких криков и что у меня не пропал настрой — спешу тебя расстроить.       Игорь вздохнул.       — Что ж, да… Понимаю. Но и ты будто не знал, с кем отношения заводишь. Ну, очевидно, что я иногда… делаю странные дела.       — Но не под дверью же спальни!       — Понял, — кивнул Игорь и глянул на Петю глазами грустной, провинившийся псины. — Ты сегодня хмурый. Это из-за этого мудака? Или на работе что?       — На работе все хорошо, — он покачал головой.       — Точно? Если что, я все улажу.       — Горь, ты так в прошлый раз уладил, что бедняжка до сих пор на больничном.       Игорь тихо фыркнул.       — Я с ума схожу, когда узнаю, что кто-то тебя расстроил!       — Ты периодически это делаешь и без меня.       — Кис, ну нет, это совсем другое. Если бы ты видел, то понял разницу… Не морщись, я тебя не прошу, — Игорь поцеловал его в щеку и сказал: — Щас один человечек придет, поговорим и все. А потом ко мне. Только он такой, влиятельный, так что если будет оказывать тебе знаки внимания — будь просто вежлив. Но не слишком вежлив, ладно? — настойчиво попросил Игорь, нахмуришивсь. — Не как в тот раз.       Петя кивнул. Да, в тот раз Петя в какой раз убедился, что находится в совсем не здоровых отношениях, но бежать от них не хочет, просто потому, что ему все нравится. Игорь здорово тогда повздорил с тем молодым мужчиной, а Петю потом зажал в углу, легонько, почти игриво придушил и спросил: «ты же мой?» Пете бы в пору в самом деле испугаться, так же, как он пугался чужих криков, но тогда ему стало так хорошо, что он только кивнул и с придыханием сказал: «только твой». Игорь тогда увидел что-то в его глазах, что покорило его окончательно и он поверил Пете так, как еще никому — даже после той череды предательств в его жизни. Он поцеловал его, нежно погладил его шею вместо извинений, а Петя тонко застонал в его рот. Игорь был самым счастливым мужчиной в этот момент. И он знал, да, теперь и по сей день он знал — Петя его. И он никогда его не предаст.       Вспышки ревности у Игоря повторялись не единожды. Он зажимал Петю в темных углах, в машине, в холодные стены зданий, и снова говорил, что он — его. Был груб в постели, оставляя разные отметины: синяки, укусы и засосы. Игорю было по утру совестливо за то, как он обращался с Петей, тем более будучи уверенным в его абсолютной верности, но чувство вины всегда развеивал томный, абсолютный удовлетворенный Петин взгляд по утру. Ему нравилось, когда с ним так обращались, нравилось, что в одну ночь его низводили до вещи и обращались так же, и ему нравилось, как по утру Игорь нежно целовал его в каждый укус или красное пятно. Это были вспышки, необходимые им обоим, и Игорь уже не понимал: реальность это или игра, он только знал, что это было нужно Пете, и Грому казалось, что в какой-то момент они просто поменялись местами. Игорь и без того знал, что Петя его и больше не нуждался ни в каких доказательствах. Но они нужны были Пете. Поэтому ему было так хорошо в такие моменты, просто потому, что тогда он особо-остро верил, что он — Игоря, и что Игорь никогда его не бросит, что он нужен ему до того болезненно, что даже мысль о невинном флирте с другим человеком доводила его до исступления.       Да, Игорь знал: теперь ему надо было доказывать Пете свою нужду в нем, и он доказывал, боясь, что без этого всего Петя просто потеряет веру в их отношения.       Он задумчиво погладил Петю по плечу и заглянул в его глаза. Петя улыбнулся ему.       Да, пожалуй, в это Игорь влюбился по-настоящему.       До этого людям было нужно что-то совсем другое: деньги, статус, защита, адреналин или власть.       Но Петя хотел от Игоря то, что у него получалось лучше всего: то, как он владел им, безраздельно, жадно, болезненно, и за это Петя получал все остальное, но был куда менее этим заинтерисован, чаще относясь ко всему этому, как к быстрому развлечению.       — Ты сегодня очень красивый, кис, — сказал Игорь вместо «я люблю тебя». Он хотел это сказать, но каждый раз терялся: мог ли? Нужно ли это? Имел ли право? Не испугается ли Петя?       Петя удивленно на него глянул.       — А ты — плут. Я после смены, только душ успел принять, и еще уставший.       — Хм, ну, во-первых, ты всегда красив, во-вторых, все-таки он перепутал тебя с известной профессией, а такие у нас выглядят особенно.       — Гром, ты уж извини, но они выглядят, как проститутки. Даже парни. Филлеры, губы, волосы, одежда, ресницы, ногти. Так работающие в ментовки люди не выглядят.       — Ох, ну и плохо ты знаешь эту сферу. Есть разные. Не все любят кукол барби. Многим по вкусу такие, как ты. Естественные и чистые, почти девственники.       Петя рассмеялся.       — Девственник из меня, как из тебя балерина.       — Ну я-то говорю про внешний вид, в трусы-то тебе никто не лезет. Кроме меня. Ладно, поскучай немного, они уже идут.       Петя кивнул. Обошлось без флирта в этот раз. Его только оглядели с ног до головы, будто оценили Игореву пассию, и вернули весь свой интерес к Игорю, однако, когда прощались, они так же кивнули Пете, что было редкостью. Многие игнорировали любовников, считая их глупым приложением. Петя же знал, что он с Игорем надолго. Даже несмотря на то, как часто он сбегает.       — Хорошо держался, — хмыкнул Игорь, вставая.       — Кто?       — Ты, — Игорь накрыл его плечи своим пиджаком, и Петя не понял: решил ли Игорь, что он замерз, или просто так хотел подчеркнуть, что Петя с ним.       — В смысле?       — Проявил манеры, вот о чем я. Они даже пожали тебе руку, значит, решили, что ты не просто эскорт, а долгоиграющая партия.       — А раньше они думали иначе?       — Ну, кис, ты меня на встречах порой так по коленке гладил, что я сам себя проституткой ощущал, — рассмеялся Игорь.       Петя тихо фыркнул. В машине Игорь попросил рассказать, что было интересного на работе, и Петя рассказывал. Его всегда надо было подначивать на рассказ, потому что сам не привык о себе что-то рассказывать, а Игорь вот спрашивал. Игорю потом кто-то позвонил и вскоре они остановились. Гром сказал водителю:       — Следи за Петей и чтоб не выходил из машины. Петь, сиди тихо, скоро буду.       Петя рассеянно кивнул. Спустя десять минут долгой напряженной тишины, Игорь вернулся, улыбнулся ему и спрятал пистолет с глушителем. Петя холодно на Игоря посмотрел и тот сказал:       — Ну Петь…       — Все хорошо.       — Я уж вижу, — выдохнул Игорь. Всю остальную дорогу они ехали молча, и Игорь, обнимая Петю, нежно гладил его по плечу. Петя глядел в окно и пытался понять, где же он свернул не туда.       В квартире у Игоря, даже не включив свет, он куда-то быстро ушел. Петя рассеянно моргнул и, скинув обувь, прошел вперед. В гостиной Игорь включил диодную ленту где-то в углу, и, подойдя к Пете, сказал:       — Надеюсь это чуть смягчит тебя ко мне.       Он улыбнулся, раскрыв перед Петей коробочку с кольцом. Красивое было, в Петином стиле: тонкое и золотое. Петя поднял на Игоря взгляд:       — Симпатичное.       — Позвольте ручку? — и, осторожно надевая кольцо на его палец, с нежностью держа его ладонь в своей руке, Игорь сказал: — Многие считают подарки что-то вроде попытки отмахнуться, мол, на, держи, но как будто они с неба падают. Чтобы купить то, что тебе нравится, я должен помнить о твоих вкусах, знать размер, еще и выбирать, так что… — Игорь склонился, поцеловав его в тыльную сторону ладони, — пойми меня правильно, sweetheart, — Игорь порой использовал английские ласкательные словечки, ему нравилось, как они звучат и что значат, но не нравилось, что их нельзя адаптировать на русский. Петя любил их.       — Что ж… твоя взяла в этот раз.       Игорь хитро прищурился и, утянув его в свои объятья, страстно поцеловал, постепенно уводя в спальную, отпустив Петю всего на несколько минут, чтобы он принял душ. Выходил Петя полностью голый, маня изгибом влажных бедер и талии в тонком свете луны. Игорь утащил его на кровать, расцеловал его плечи, шею и грудь, а после сам отошел, чтобы помыться. Петя лежал, рассматривая новое колечко. Он любил украшения, и особенно, когда их дарил Игорь.       Он слышал, что Игорю снова кто-то позвонил и, когда тот вышел, ему стоило усилий, чтобы удерживать нужный настрой. Он пошел к Пете, потом вздохнул и направился к тумбе.       — Не возражаешь? — спросил он, когда склонился над его животом, делая тонкую белую дорожку.       Петя следил за этим, вцепившись пальцами в одеяло. Игорь не знал о его прошлом, и поэтому делал это перед Петей достаточно часто. Гром склонился и, зажав одну ноздрю, вдохнул через трубочку кокаин с Петиного живота. Издал шумный вздох, присел на колени и потер нос, посмотрев на потолок:       — Всегда путаю болевой шок с приходом.       Петя закусил губу и сказал:       — Если ты меня любишь, то больше не нюхай при мне.       Игорь замер, а Петя стряхнул с живота остатки и с брезгливостью вытер руку о простынь.       — Кис… Киска, детка моя прекрасная, твои требования становятся ко мне все жестче. Я не мент из твоего участка, чтобы соответствовать этому…       — Так ты меня любишь? — спросил Петя настойчиво.       Игорь сглотнул. Ему так сложно было в этом признаться, и он так этого хотел, и вот: как легко Петя дает ему шанс сказать это, не говоря этого прямо.       Он кивнул.       — Понял. Рядом с тобой больше не нюхаю.       Петя шало ему улыбнулся, его глаза сверкнули во тьме спальной, но он не выглядел, как победитель, и это успокоило Игоря. Петя увлек его в свои объятья и очень тщательно вознаградил за то, что Игорь сказал, за то, в чем уступил. Уже лежа рядом с ним, гладя поджавшийся от ласки живот и играясь с твердыми сосками, подначивая на еще один заход и срывая с Петиных губ ленивые, тонкие стоны, Петя признался, глядя ему в глаза, пока ладонь Игоря гладила его бедра:       — Я сидел на кокаине и завязал с ним полтора года назад. Поэтому мне тяжело, когда ты это делаешь при мне… Легко сорваться.       Игорь удивленно приподнял брови. Он не понимал, зачем было бросать и хотел спросить, но не стал. Зато он чудесно знал, как тяжело бросить и, раз Петя смог и так хорошо держался, значит, обладал сильной волей, а это Игорь уважал. И если он выбрал не нюхать, то, что ж… Игорь мог понять. Это в его жизни надо чем-то смягчать ту жесть, что видишь — алкоголем, коксом, что белее Голивудского, и теплом Петиного тела в клубах, постели, машине или просто внезапного любования звездами в сквере, где Игорь без Пети не бывал лет сто. А Петя… что ж, вероятно, ему и так хватает от близости Игоря, от того, сколько он терпит рядом с ним.       — Ты большой молодец, — прохрипел Игорь. — Теперь я понял.       — Спасибо, — Петя улыбнулся и прильнул к нему ближе, найдя своими губами его, увлекая в долгий поцелуй, плавно перетекающий в куда более откровенное проявление любви.