У меня на тебя есть особые планы

      — Все, не могу говорить, МУЖ пришел.       Игорь широко улыбнулся, снимая обувь, и в прихожую скользнул довольный Петя в домашних трениках и белой футболке, лохматый и румяный — видно, во всю ужин стряпал, от жара у плиты раскраснелся.       — Привет, МУЖ, — во весь рот улыбаясь, сказал Петя, и прильнул к нему. Игорь с радостью утащил его в свои объятья и поцеловал в щеку.       — Ты теперь в любом диалоге пытаешься вставить слово «муж»?       — Ну а как же! Игорек, ты мне без боя не дался. Воевал со своим батей все три года наших отношений, и мне, знаешь ли, очень приятно, что ты наконец мой законный муж, которому мой батя в бокал на свадьбе даже не плюнул! Ну а ты?       — А я в полном восторге, что я твой муж, — и, улыбнувшись еще шире, он резко наклонился вперед, заставив Петю, с визгом, выгнуться, и поцеловал его.       Так странно, ведь между ними, на самом деле, ничего не поменялось. Просто свадьба, формальности, немного больше прав в отношении друг друга стало, и всего-то, но они оба чувствовали — изменения витали в воздухе, сладкие, пряные, манящие, наполняющие их сердца приятным трепетом. Игорь отстранился от его губ и помог Пете выпрямиться.       — Ты меня чуть не сломал, — пропыхтел Петя, потерев спину.       — На свадьбе ты и похлеще выгибался, а уж в первую ночь…       — У меня до сих пор спина болит после моих тех реверансов.       — Все, понял, нет вопросов. Ты билеты купил?       Петя довольно на него посмотрел.       — Спрашиваешь! Италия на месяц в нашем распоряжении, милая деревушка, домик у моря с личным виноградником и лимонными деревьями. Просто шик, наш медовый месяц пройдет в сказке!       Игорь с нежностью на него посмотрел. Где они проведут медовый месяц было решено довольно быстро. Петя давно мечтал об Италии, и Игорь, просмотрев информацию, фото и видео, согласился. Он правда не думал, что, когда Петя говорил про месяц это в самом деле будет месяц, а не неделя или, может быть, две, но был не против. Все-таки, в самом деле — медовый месяц! Явно они должны провести все тридцать дней в раю, наслаждаясь друг другом, и чтобы им совсем ничего не мешало.       — Через неделю вылет, так что начинаем паковать чемоданы завтра. И ищи свой загран, милый, а то полечу с мистером розовый вибратор.       Игорь фыркнул.       — Щас же. Можешь его прихватить, но только как третьего.       — Хорошее предложение, — Петя довольно улыбнулся. — Переодевайся, мой руки и за стол. Я твой любимый лимонный испек.       — Мне очень нравится начало нашей семейной жизни!       — Ну да, до этого, тебе бедненькому, я ничего не пек.       Петя ласково закатил глаза и, подмигнув, ушел на кухню. Игорь закинул кепку на вешалку и тут же услышал Петино: «блин, на кухне жарища!» и на пол полетели треники. Игорь довольно вздохнул. С Петей они, в общем-то, съехались года два назад, и Игорь уже привык к совместному быту и тому, что Петя всегда рядом, что простыни пропахли его запахом, все это было привычно, но все равно крайне глаз радовался, когда заглянешь на кухню — а там твой любимый омега радует тебя не только вкусной едой, но и длиной своих белых стройных ног.       Петя поставил тарелки на стол, поставил завариться чай и грохнулся за стол, дожидаясь Игоря, а когда тот пришел, Петя тут же закинул ноги на его бедра. Игорь нежно погладил его по щиколоткам, пощекотал голую пятку и Петя засмеялся, пнув его в бедро. Игорь глянул на него с нежностью и снова погладил по щиколотке, поднялся вверх, к колену, и склонился, чмокнув в него. Петя с нежностью на Игоря посмотрел и погладил по волосам. Тот перехватил его ладонь, поцеловал в тыльную сторону ладони и погладил пальцем кольцо. Петя захотел самое классическое — тонкое и золотое, они ему всегда очень нравились.       — Наш медовый не помешает обследованию? — уточнил Игорь, принявшись за еду.       — Нет, мне сейчас все равно надо пить всякие витаминки и другие полезные штуки. И тебе, кстати, тоже сказали пить фолиевую кислоту, ты помнишь?       — Да, но это все?       — Ну да, потом, после курса, снова сдадим анализы, обследуемся и, если все хорошо, то… — Петя подмигнул ему и Игорь улыбнулся. Внутри было так хорошо, тепло и приятно от того, как хорошо у них все складывалось.       В жизни Игоря одно время все это было чем-то далеким: совместная жизнь, свадьба, медовый месяц, дети… Картинка такого мира казалась чужеродной, неправильной, в ней просто не было место для того, кем являлся Игорь. Закрытым, агрессивным человеком, так и не отпустившим смерть своего отца и от того любовь к нему была такая болезненная и сильная, что для другой любви места просто не было.       А потом был Петя.       Петя, в котором его недолюбленность искрила, в котором было столько неизрасходованной любви, которая искала выхода. Петя с его худыми плечами, вздернутыми вверх, вечно мерзнущий и кутающийся в пальто, издалека похожий на знак вопроса, такой быстрый, что аж дерганный. И в его острых черта лица, казалось, не было и сантиметра нежности.              Но Игорь ошибался, и понял это еще в момент, когда в холодный осенний вечер они целовались прямо у входа в участок, в свете фонаря. И Петя так к нему льнул, так жался к нему, целуя, обнимая, будто мог спрятаться в объятьях Игоря от всей боли, от своего темного прошлого, и Игорь прятал. От холодно ветра собой прятал, от косых взглядов, от шепотков о его личности, спрятал от всего и сразу, и понял — никогда его не выпустит. Только почувствовав, какой он восхитительно тонкий, какой трогательно худой, как чудесно он умещается в его руках — Игорю все стало безразлично, кроме его, Пети, только он в его руках, только его губы и глаза, только он мог излечить Игоря от потери, и он это знал.       Просто невостребованной любви в Пете было так много, что в ней можно было захлебнуться, но Игорь только жадно глотал, казалось, что мало-мало-мало, а потом резко — полное утоление жажды. И покой.       И он, Петя, в его руках, такой удивительно маленький, всего его спрятать можно в своих руках, ладони смыкаются у его талии кольцом, и больше — ничего.       Игорь помнит, как однажды проснулся на своем диване в своей квартире, рядом Петя сопел в ключицы, и Игорь вдруг понял: им нужно свой дом, свое личное гнездо, которое Петя сможет обустроить ровно так, как надо. В своей квартире вдруг стало слишком тесно, мало воздуха и, главное, Игорь увидел, чем она была. Музеем его траура, и все в ней кричало о застывшем времени, о том маленьком напуганном мальчике в нем с истекающим кровью сердцем. Но Петя каким-то образом излечил его и теперь этому мальчику было мало места в этой квартире, все ему тут стало скучно и неинтересно, не к чему было возвращаться.       И Игорь, нежно гладя Петю по волосам, почувствовал, что наконец, за долгие годы, может дышать полной грудью.       Петя предложению о покупке квартиры удивился и сказал, что, может быть, лучше делать такие покупки в браке. Сказано — сделано. Спустя неделю Игорь уже стоял перед ним на одном колене. Петя улыбался немного нервно:       — Ты делаешь это из-за квартиры?       — Я делаю это, потому что ты спас меня. Вытащил из тьмы.       Петя рассмеялся.       — Я не спасал тебя. Я просто люблю тебя.       — Да, точно. Поэтому тоже. Так ты выйдешь за меня?       — Да.       Это было самое сладкое «да» в жизни Игоря. Ну, может быть то да, которое сказал Петя у алтаря было немного слаще или то «да», которое Игорь услышал в их первую брачную ночь, когда он жадно запускал горячие ладони под кружевное белье.       Их новая квартира была трехкомнатной и еще совсем голой, они едва успели сделать полностью ванную и кухню, потом хлопоты со свадьбой и внезапное Петино:       — Ты бы хотел ребенка?       Вот тогда Игорь вдруг все осознал. То, как все в нем переменилось за это время, сколько в нем теперь любви, которую так легко было делить с другими и, да, Господи, он уже чувствовал и ту особую любовь, какая бывает к своим детям, и чувствовал, что для нее самое время.       Петя, казалось, будто и не поменялся. Резкие черты лица, острые плечи, порой — тяжелый взгляд. Иногда странный, неуместный юмор, местами — абсолютно глупое, выбивающее из колеи поведение. Но Игорь теперь видел многим больше. Нежность, любовь, принятие, бесконечное к нему, Игорю, понимание. Всего этого было в Пете с лихвой, так много, что стоило Пете только посмотреть на него, как тут же ему становилось очень тепло и уютно.       Игорь сказал:       — Думаю, что да. А что… у нас… внезапное пополнение?..       Они с Петей к контрацепции подходили очень ответственно, но от таблеток отказались, Игорь сам говорил, что от презерватива у него член не отвалится, а КОК, он знал, подобрать сложно, да и побочек у него дохрена, помимо прочего он опасался за долгоиграющие последствия, которые выскакивают далеко не сразу. Так что остановились на презервативах, которые всегда валялись у Пети в машине, у Игоря — в карманах и парочка даже в столе на работе у Пети, про количество заначек по квартире и говорить не стоило.       — Нет, пока нет. Просто я подумал, что если мы хотим ребенка — это вопрос ни одного дня. Я бы хотел, чтобы мы оба подготовились, а на это может уйти полгода, а то и больше.       — Так, ну… значит, идем к врачам на днях?..       Петя широко улыбнулся и кивнул. Игорь не сдержал улыбки в ответ и, похлопав по месту рядом, крепко обнял, прижал к себе и поцеловал Петю. Их отношения были настолько гармоничны и идеальны, что даже вопрос о ребенке показался чем-то совершенно уместным и логичным, никакого удивления.       И вот, новая квартира, свадьба, кольца на пальцах, рецепты от врача, анализы, медовый месяц… Несмотря на всю ту уместность, с какой приходило каждое изменения в его жизнь, Игорь сейчас, сидя на их кухне, снова удивился тому, сколько на самом деле поменялось, какой путь они прошли, но главное то, как легко это все прошло, безболезненно и просто.       — Вот наш домик. Как тебе? — Петя подвинул ему планшет с открытым букингом на нем. Игорь пролистал фото, рассматривая, и улыбнулся.       — Очень уютный и милый.       — Если че, я сразу сказал, что нам для медового месяца, так что меня заверили: не только кровать крепкая, но и стол, а так же все тумбы.       Игорь подвис, а после рассмеялся, погладив Петю по коленке.       — Откуда этот стереотип, что после свадьбы трахаются, как кролики? Как кролики мы были в первые месяцы отношений.       — Ну а что еще? Мы, море, наш дом и никакой работы! А со страстью у нас никогда проблем не было, — Петя подмигнул ему, погладил по руке и сказал: — Ты сегодня задумчивый. Все хорошо?       — Все идеально, — улыбнулся Игорь. — Просто много думаю о том, сколько изменилось в моей жизни в лучшую сторону, и все благодаря тебе.       — Разве? — Петя растерянно моргнул.       Игорь нежно погладил по щиколотке, пожевал немного и сказал:       — Когда мы встретились, мне было тридцать. Тогда я уже похоронил свою идею о браке и семье, был уверен: уже поздно, никого не найду. А еще не хотел переезжать из своей квартиры, а какая семья в ней? Там даже тебе личного пространства не хватало. На самом деле, мне казалось, что я потерял себя. Делал то же, что и раньше, но по инерции. Но все стало бессмысленным. Я чувствовал себя наблюдателем за скучным фильмом, с которого хотелось уйти еще с начала показа. Мне уже ничего не хотелось, ничего не нравилось, а потом ты… Ты просто меня поцеловал, но на самом деле вдохнул в меня новую жизнь. Я думал, что все эти разговоры про смысл в любви просто ерунда, но ведь когда я перестал любить то, что делал — жизнь потеряла смысл, но потом появился ты… И вот. Все, чего я хотел, тут, в моих руках! С ума сойти!       Игорь смотрел на Петю такими восторженными глазами, что Петя не сдержал ласковой улыбки. Их разница в возрасте — шесть лет, и впервые за всю их жизнь, на один лишь момент, она ощущалась как пропасть. Только лишь потому, что Игорь до Пети успел так много потерять, а с ним — так много обрести. Петя не знал той потери. Он просто искал место, где ему станет хорошо и защищено, где вся его любовь станет кому-то нужной, и случился Игорь. Человек, которого было так легко любить и который любил в ответ. Петя был в восторге.       — Ты не говорил, что был в таком состоянии…       — А я разве знал? Тогда это было нормой и реальный порядок вещей я смог понять только на контрасте с тем, как все ожило, когда в моих руках оказался ты… И разве вот это все было в твоих планах?       — Ну я, как и ты, сам будто не верил, что выйду замуж, захочу ребенка и так далее, но я еще не успел так сильно разочароваться в этом и оставить эту идею. И ты… — Петя улыбнулся, — когда я увидел тебя, то понял, что за тобой как за каменной стеной, мне кажется, я влюбился в тебя с первого взгляда.       — О, ну, тогда это точно была судьба, обычно с первого взгляда омег я пугаю.       — Ты что, не помнишь нашу первую встречу? — изумился Петя.       — Ну… в курилке, да?       — Нет, — Петя положил голову на его плечо, влюбленно улыбаясь, — я нес три кофе для своих, ну, втирался в доверие, а ты шел впереди меня. Потом резко обернулся, открыл для меня дверь и предложил отнести кофе. Мне как-то до этого в участках никто дверь не открывал… Мне показалось этой такой милой деталью.       — Офигеть, а я не помню, — Игорь почесал макушку.       — Как всегда, наверное, в делах был.       Петя нежно погладил его по волосам, и Игорь снова подумал: это ж сколько в Пете любви, нежности, что оно в каждом жесте, в каждом взгляде. А ведь так и не скажешь! На работе он совсем другой, и впечатление превратное о нем складывается, но это все напускное. Даже когда зубы скалит, на хер шлет — видно в этом что-то такое ненастоящее, неловкое. Когда они впервые ссорились, Игорь в этом убедился. И понял, почему Петино «иди на хер» его не задело, а сказанное Игорем в ответ «отъебись от меня» послужило резким окончанием ссоры, потому что Петя просто смолк и беззащитно огляделся, будто искал — куда же можно уйти. Игорь тогда думал, что причина в Петиной чувствительности, но нет, просто все Петины оскорбления и ругань — абсолютно беззубые, а вот Игоревы по привычке, от работы, прозвучало жестко, так честно, будто в самом деле Петю видеть не хочет. Теперь Игорь это все понимал и был с ним аккуратен. Теперь он видел, что и на работе Петин ор какой-то весь напускной, грустный, что ли, уважения не внушает, и Игорю даже забавно было смотреть, как подчиненные его из вежливости слушаются, но взгляд свой не прячут — явно забавляются.       — Наверное… Помню в курилке тебя увидел. Стоял скрученный в запятую и бубнил что-то в телефон глядя…       — Правда? Это твой первое обо мне воспоминания? И я тебе понравиться умудрился?       — Да не то чтобы… — честно признался Игорь. — Ты красивый был, вопросов нет, но я уже ни на кого не заглядывался. Меня другое задело, я тогда не понял, что именно. Теперь понимаю.       — Что же? — с хитрецой спросил Петя. — Ты доел? Щас чай налью, а ты говори-говори.       Петя выскользнул из-под его бока, и Игорю даже неуютно сделалось от того, что тепло куда-то пропало. Глядя за тем, как Петя наливал чай и резал пирог, Игорь продолжил:       — Я просто смотрел на тебя и ты был таким всем острым, резким, каким-то нескладным, что ли, и как будто что-то в тебе такое на контрасте меня задело, но я долго не мог понять, что же это было.       — Ну и?.. — закусил губу Петя, поставив на стол две чашки и тут же тарелки. Тут же залез на стул, ноги — на Игоря, под бок подлез, обнял, и им обоим так хорошо-хорошо стало, спокойно.       — А потом понял. От тебя же всей это нежностью фонит просто. Вот вижу тебя — лицо острое, взгляд темный, но видна и юность эта твоя, и нежность, и то, как любви тебе хочется, и любить в ответ. Ты таким недолюбленным был, от тебя этим несло буквально, и при этом — то, как во всех твоих резких движениях и взглядах упрятано столько нежности.       — Вот ты романтик, а?       — Стал благодаря тебе, — он нежно поцеловал его в лоб и Петя прикрыл глаза.       — Я сам плохо понимаю, где я настоящий, а где — нет. Ну, то есть, сейчас, с тобой я такой, какой есть… А на работе? Я не знаю. Просто так себя все вели, и я тоже начал.       — Да оно как-то по тебе само видно, где реально ты начинаешься, а где заканчиваешься и начинается все притворство. Все это видят.       Петя вздохнул, глядя, как Игорь принялся за пирог.       — Еще годика два назад меня бы это расстроило, а сейчас, честно, так все равно, на что я вообще похож…       — На самого красивого омегу, на которого весь отдел слюной капает.       — А еще я теперь майор Гром!       — Ну да. Только я-то уже подполковник, не спутают.       — Просто это «майор Гром» уже нарицательным стало, и тут я… продолжение вот такое.       — Ага, и через годик, возможно, устроишь нам еще одно продолжение?       — Разумеется, — широко улыбнулся Петя. — Ждешь?       — Очень, — он нежно поцеловал его в кончик носа. Петя довольно сморщился. — Люблю тебя, Петь. И спасибо тебе. Без тебя бы ничего не случилось.       — И без тебя тоже. Не думаю, что я смог бы полюбить другого мужчину так же, как и тебя.       — Этого мы уже не узнаем…       — Я знаю, — уверенно сказал Петя. — Я пробовал и все не то. Но ты… Ты говоришь, что вот во мне много любви и что она тебя спасла. Но ведь ее и в тебе много и мне порой кажется, что я твою любовь потрогать могу.       — Конечно можешь, — нахмурился Игорь и, взяв его за ладонь, шлепнул ее о его же бедро. — Вот, прямо сейчас трогаешь мою любовь.       Петя сначала медленно моргнул, а потом, когда до него дошло, широко улыбнулся.       — Да, я именно об этом. Понимаешь?       — Может быть. А еще я понимаю, почему же в медовый месяц считается, что из кровати мы надолго вылезать не будем. Так что допивай чай и начнем репетицию медового месяца.       Петя рассмеялся. Да, Игорь очень даже понял. Когда вы сидите друг с другом так близко, и любите друг друга, касаетесь, когда нежность переполняет, все это плавно превращается в дикое желание любить не только невинно, но и в крайней степени откровенно, целовать, доводить до криков-стонов и доставлять удовольствие, от которого Петю трясти будет.       Да, вероятно их ждет очень насыщенный любовью месяц.       И как бы во время него случайно продолжение майоров Громов не заделать…