У меня на тебя есть особые планы

      — Скукотища это твоя художественная гимнастика, — дул губы Игорь, дожидаясь, пока отец принесет еды и, может быть, даже даст отпить у него пива!       — Ой, да что ты понимаешь? И ваще, сам предложил! — Юля пнула его в бок.       — Да, и уже жалею об этом, — он поморщился, когда тычок оказался сильнее прошлого и потер ушибленное место.       Ну конечно он не жалел. Когда Юлька сказала, что очень хочет попасть на выступление в Москве, Игорь тут же оживился: это же круто, вдвоем, да в другой город! Правда их отцы, услышав о такой авантюре, пальцем у виска покрутили. Юльке четырнадцать, Игорю пятнадцать вчера исполнилось, какой другой город?! Но если Костя в итоге дал добро, но Виктор — отец Юли — отказался отпускать свою дочь-подростка без взрослых. Костя хмыкнул: ну давайте я их отвезу. И отвез! Юлька довольно пищала, Игорь пищал в себя. Он знал, что отец их для вида сопроводит на выступление, а дальше, если хорошо попросить, отпустит их одних!       — Вы прикиньте, кого встретил! — прохрипел Костя, всунув им по стаканчику снэков, но, к сожалению, без пива. Игорь с грустью вспомнил, что гимнастика это не футбол… — Хазина! До генерала уже дослужился!       — Ну так тут же его сын выступает, — хлопнула глазами Юлька. — Петя Хазин. Я ставлю, что займет либо второе или третье! Но, я думаю, что он претендует даже на первое! Он всегда призовые места занимал!       — Ох ты ж ё, — Костя сел рядом с Игорем и почесал щеку. — Слушай, Игорек, ну ты это, приглядись что ль… может тут тебе жениха щас организуем!       — Пап, — буркнул Игорь. — Он мелкий наверное…       — Ну да, ему тринадцать… — согласилась Юля.       — Пф, мелочь! — фыркнул Игорь.       — Ой, Игорек, что ты в омегах понимаешь, — отмахнулся Костя. — Приглядись лучше, свата генерала у нас еще не было…       — Да пап!       — Понял-понял, не визжи.       Юля тихо захихикала, а Игорь аж покраснел от злости.       — Я не визжу! — возмутился он. У него так-то голос сломался еще в четырнадцать, на что сразу повелось половина омег из класса, чем он очень гордился! А Юлька его оборжала…       Выступления Игорь смотрел с демонстративно постным лицом, хрустя чипсами. Юлька смотрела внимательно, активно хлопала и улыбалась. Костя рылся в своем телефоне, даже не изображая заинтересованность.       А вот на фамилии Хазин оба Грома заинтересованно подняли головы. Ну а что, Юлька вон как его расхвалила! Петя оказался чудо, как хорош. Игорь смотрел на его лицо на одном из экранов. Ну да, совсем вон мелочь какая! Но красивая, зараза! Длиннющий, гибкий и стройный. Глаза темнющие, волосы светлые. Игорь к своему стыду понял, что влюбился. Юлька рядом хихикнула:       — Че это ты весь раскраснелся?       — Да ну тебя, — буркнул Игорь, глядя на Петю из-под нахмуренных бровей.       На выступление Игорь смотрел раскрыв рот. Это ж надо так красиво! Это другие прыгали, изгибались и бегали, но Петя порхал, словно тонкие ленты! Каждое его движение было настолько естественным, будто он научился им раньше, чем выучился ходить!       Игорь был им зачарован. И влюблен.       Но уже через секунду по всему стадиону раздался испуганный «ох» и многие повскакивали со своих мест — Громы с Юлей не стали исключением.       — Ой-ёй, — проговорил Костя, потерев лоб.       К Пете, неудачно приземлившемуся, тут же кинулся тренер и даже кто-то из судей. Игорь испуганно уставился в экраны, глядя на неестественное положение ноги — Петя неудачно приземлился, кажется, в прыжке нога подкосилась.       Тут же появилась бригада скорой помощи, осмотрев лодыжку. Петя кое-как оперся на ноги, глаза у него были полны ужаса. Он что-то говорил, почти кричал, пытался встать, но его тут же остановили, а после уложили на носилки.       Игорь присел на свое место и потер лоб. Юля поежилась.       Поездка в Москву теперь Игорю запомнилось надолго.       Позже он еще следил за Петей — первое время было куча статей о травме, которая была несовместима с карьерой спортсмена, интервью с самим Петей, тренером, куча всего. На фото и видео у Пети был неясный взгляд: не то испуганный, не то безразличный.       Но вскоре любые упоминания исчезли с сайтов и газет — общественная жизнь спортсмена исчезла в тот же момент, когда он уходил из спорта. Так же прекратил свое существование и Петя Хазин.       Но пусть он и исчез со страниц новостных лент, в голове Игоря он остался на долгие годы. Игорь по-прежнему вспоминал и свой трепет, когда впервые его увидел, и лицо Пети, полное ужаса, когда врачи его осматривали.       — Смерть наступила спустя сутки от потери крови. На теле жертвы найдены волос нападавшего, а так же сперма, его уже пробивают по базе. Далее обращайтесь в полицию, ничего нового я уже вам не расскажу, — Игорь снял перчатки, не глядя на бледное лицо пожилой женщины. Она не искала сочувствия в судмедэксперете, она пришла за надеждой, какую не мог ей дать и Господь Бог. Ее дочь умерла и Игорь был не в силах ее оживить — только осмотреть и сделать вердикт.       Она еще постояла минуту, а после бесшумно ушла. Игорь вздохнул и, взяв сигарету и листок, вырванный из блокнота, молча ушел. Он целый день провел в лаборатории и от запахов его тошнило. На заднем дворике он присел на скамью, закурил и, глядя на листок, принялся набирать номер, который ему дала Юля — казалось, связи у нее были со всеми и везде, всегда она могла порекомендовать компанию или специалиста.       — Добрый день, — прохрипел Игорь и убрал сигарету из рта. — Мне нужно записаться на консультацию к адвокату. Нужно оформить дарственную на имущество. Ага, хорошо… Простите, как?       Карандаш замер на времени и номере кабинета, дальше не шел.       — Ага… Да, ясно, спасибо.       Игорь сбросил и тупо уставился на листок. В ушах все еще шумело имя, которое ему было не забыть. Знала ли Юля? Нет, вряд ли, иначе бы сразу сказала. Игорь как-то сказал ей, что так и не смог забыть того парня. Любви, конечно, в нем никакой не было — не могло быть к ребенку. Но он просто помнил о нем, будто в его голове был какой-то странный мемориал Пети Хазину.       Игорь встал и, затушив сигарету, вернулся в лабораторию.       Может быть, это какой-то другой Петя Хазин? — думал Игорь, смотря на табличку на двери. Его так захлестнула мысль встретиться с ним, что он даже не додумался зайти на сайт, чтобы посмотреть. И складывалось все плохо… Что Пете делать в Питере? Он тряхнул головой, постучался и вошел.              — Здравствуйте, — прохрипел он, заметив силуэт у шкафов.       Омега повернулся к нему, и Игорь едва не задохнулся. Он, это он! Да, другая прическа и совсем другое лицо! В тринадцать по-детски нежное и пухлое, сейчас — очаровательно острое, с красивыми высокими скулами, но теми же темными, задумчивыми глазами. Вид Пети сейчас выбил из него воздух абсолютно так же, как в Москве, пятнадцать лет назад.       — Здравствуйте, проходите, — кивнул Петя спокойно и вернулся к своему столу, заглянув в компьютер. — Игорь Гром, дарственная? Присаживайтесь.       Игорь сел, не веря своим глазам и даже не зная, что делать, поэтому просто стал рассказывать, что нужно оформить ну… дарственную. Петя все объяснил, рассказал, какие документы нужны и когда приходить с собственниками.       — Так, сегодня я сделаю запрос, что имущество не под арестом, и позвоню вам, когда придёт заключение. Ну а на сегодня все.       Игорь кивнул и тупо уставился на папку с документами. Спросил прямо в лоб:       — Вы не хотите выпить кофе?       Петя приподнял бровь.       — О чем вы?       — Ну, после работы может… кофе выпить?.. — смущенно краснея, бубнил Игорь.       — О, ну, я не имею права с клиентами иметь любую связь вне рабочей.       — Проблема только в этом? Я пойду и запишусь к другому адвокату.       — Запишитесь, потом поговорим, — хмыкнул Петя.       Игорь уверенно кивнул и встал. Он знал, что, возможно, совершил ошибку: вероятно, он Пете просто не понравился — какой-то хмурый мужик, от которого воняет формальдегидом — и попытался от него избавиться. Сразу же откажется от свиданки, а Игорь еще и у другого адвоката будет, что вообще шансы к нулю сведет.       Вернулся Игорь через пять минут и сказал:       — Записался.       Петя посмотрел на него и будто бы задумался. Хмыкнул, пожав плечами:       — Ну ладно. Сегодня в семь. Можете зайти за мной.       — Понял. Хорошо.       Игорь счел все это крайне неловким и вообще не понимал, почему Петя согласился. Если бы Игорь был на его месте, то точно бы не согласился… Но все-таки… — думал Игорь, почесав нос, — что же Петя забыл в Питере?       Как и было условлено, Игорь в семь ждал у выхода из конторы и в душе даже думал, что Петя все-таки не придет. Ну, унизительно, неприятно, но Игорь переживет. Сам он свои действия понимал едва. Нет, разумеется, Петя ему понравился — он ему очень понравился — но просто…              — Не думал, что ты придешь.       Игорь обернулся, посмотрев на Петю.       — Не поверишь: то же самое думал и про тебя, — пробубнил Игорь.       Петя усмехнулся и поправил пальто.       — Ну, куда идем пить кофе?       Игорь удивленно приподнял брови. Точно, он же кофе позвал выпить! И сам, не веря, что вообще Петя придет, даже не придумал место.       — Нда, романтик, смотрю, не по твоей части. Тебе повезло, что я не привередливый до инициативных мужиков и знаю хорошее место. Пошли.       Игорь ошарашенно кивнул и сделал шаг вперед. Опомнился секундой позже:       — Господи, я же на машине… Пошли назад.       Петя глянул на него и рассмеялся. Надо же, и на человека главное похож! Игорю так вбился в подкорку мозга Петин образ в кабинете — незаинтересованный и скучающий — что он в него и поверил.       В машине, пристегиваясь, Петя сразу ловко вбил в навигатор адрес и тут же спросил:       — Ты судмедэксперт?       — Как ты узнал? — удивился Игорь, заводя машину.       — Воняет от вас всех одинаково, — улыбнулся Петя.       — Ну, это да, — вдохнул Игорь, — только после душа запах пропадает, да и то — не всегда. Ну, любишь в трупах копаться, люби и вонять.       — Наверное, у тебя крепкие нервы.       — Кажется, что так, хотя… — Игорь нахмурился, припоминая свои вспышки агрессии, доставшиеся от отца, который только бубнил «да не от меня это, че ты прикопался». — Хотя, может, это холодный разум.       — Но горячее сердце?       — О, там кипяток, — выдохнул Игорь. Может до его сердца и было сложно достучаться, но если-таки открыли — спасайся. Игорь в своих чувствах был откровенен, честен и страстен.       — Интересно… — Петя постучал пальцем по колену. — Я бы, наверное, не смог… До сих пор на сдаче крови в обморок падаю.       Игорь улыбнулся и посмотрел на Петю. Разница у них всего два года, значит — Пете двадцать восемь, но выглядел тот намного моложе. В Пете все еще было что-то от того мальчишки на соревнованиях. Та же гибкость, та же ловкость и при этом — что-то совершенно другое. Глаза, такие же темные и задумчивые, выражали что-то еще, что-то, что Игорь не мог понять.       Кафе оказалось приятно уютным, с удобными креслами, в которых хотелось заснуть, стоял полумрак, освещенный ретро-лампами с цветными стекляшками и яркие пятна — желтые и красные — бликами отражались от стен. Петя сделал заказ за двоих и принес две чашки, больше похожих на какие-то узкие пиалки — без ручек и чуть шероховатые на ощупь.       — Кофе или масала? — спросил Петя.       — Если б я знал, что такое масала…       — Это специи для чая. Конкретно это — сладкий концентрат чая с молоком и специями.       — Ну давай свою эту масалу…       Петя поставил перед ним чашку-стакан и сам сел напротив. В мягкой полутьме зала выглядел он по-настоящему волшебно. Такой нежный, домашний, знакомый. У Игоря что-то кольнуло в груди — будто он уже видел это лицо сто раз до. Совершенно разное лицо — счастливое, заплаканное, злое, сонное и на пике удовольствия. Он моргнул и морок пропал. И вместо него появилось априорное знание, что человек перед ним — его, а он, Игорь, всем своим существом принадлежал Пете.       Игорь хотел верить, что Петя испытал хоть что-то похожее.              — Ну как? — спросил Петя и Игорь понял, что даже не заметил, как сделал глоток. Палочка корицы, пристроенная сверху, упала в напиток, и Игорь поспешил сделать еще один глоток.       — Слишком сладко, но вкус приятный. Напоминает детство.       Петя улыбнулся.       — Да, что-то такое есть…       — Знаешь, я вот о чем подумаю: почему ты согласился на свидание?       — А не должен был?       — Ну даже не знаю… к тебе мужик заявил, хмурый и воняющий, и без всяких прелюдией: давай по кофе. Ни искры, ничего…       Петя спокойно, но немного растерянно на него посмотрел, будто только сейчас его заметил и при этом знал, что Игорь всегда был здесь, напротив него.       — Не знаю… — хмыкнул Петя. — Мне уже давно не двадцать, какая химия? Живу скучную жизнь, работаю скучную работу… Тут уже на все согласен. А еще, если честно, ты мне показался страшно знакомым.       — Какое счастье, что не просто «страшно».       Петя рассмеялся. Диалог пошел сам собой, Игорь и представить не мог, что ему с Петей было так хорошо! Он даже толком не понимал, что они обсуждали и обсуждали ли вообще, а не просто смеялись и шутили. Петя смотрел на него блестящими, смеющимися глазами, а Игорь хотел взять его лицо в свои руки и целовать до тех пор, пока все, что сможет говорить Петя это его, Игоря, имя.       В конце вечера Петя оставил ему свой номер, а в машине, когда Игорь подвез его до дома, поцеловал на прощанье в щеку и тут же ловко вышел. Глянул на Игоря в свете фар лукавым взглядом и подмигнул ему. Игорь, смущенный и красный, потер щеку и улыбнулся в ответ. Дождавшись. когда за Петей закроется тяжелая дверь, он, с влюбленным вздохом, развернулся.       Второе свидание было на следующий день. Первую половину которого Петя ругался на одного из клиентов. Они сидели в парке на скамье и Петя, позабыв о своем кофе, махал руками и возмущенно пыхтел. Игорь следил за ним с умилением и про себя благодарил и Юлю за этот номер, и за Москву пятнадцать лет назад.       — Ну и чего это ты так улыбаешься? — зафыркал Петя.       — Ничего. Просто мило ругаешься.       Петя умильно запыхтел:       — Это я для тебя софт версию включил, так-то я знаешь, как могу?!       — Поверю на слово, — серьезно сказал Игорь. Ну а вдруг в таком маленьком Пете на самом деле очень много злости? Игорь, конечно, сомневался, но проверять не хотел.       — Ну и правильно, — фыркнул Петя.       — Знаешь, что я спросить хотел? Почему ты в Питере?       — А что, нельзя? — не понял Петя.       — Нет, ну… Ты же в Москве жил?..       Хазин удивленно приподнял брови и чуть склонил голову вбок.       — Ты что, справки про меня наводил?       — Ну, Хазинская фамилия на слуху в силовых органах…       — Мало ли Хазинов в России, — он дернул плечами, почти нервно. Игорь проследил за этим и подумал, что, может, вернее было бы замять тему, но понял, что уже не мог.       — Я был в Москве на тех соревнованиях, когда ты получил травму.       Петя медленно моргнул, не глядя на Игоря, будто бы и не услышал. Они немного помолчали, и Игорь просто смотрел на Петю: какова возможность, что Петя все еще не переварил то, что с ним случилось? Что он возвращался к этому, стоя в пробках, ужиная или смотря сериал? Каждый раз, когда мозг расслаблялся. Так же, как это было у Игоря с Петей.       — Ну и что? — раздраженно спросил Петя. — Неужели так сложно два плюс два сложить? Получил травму, со спорта поперли, батя взбесился, попрекал меня, довел до ручки, потом до академии, потом я не выдержал его упреков, башка и без него подтекала, и уехал сюда. Конец.       — Отец попрекал?..       — А ты думал? — фыркнул Петя, злясь. — Он хотел спортсмена, победителя, а вышел я. Он на всю палату орал и ногами топал, аж покраснел весь. Там я в слезах был, мать в слезах, медсестра в слезах. Как будто мне легко этот проигрыш дался, но он счел, что я это специально. Ага, блять, я к тому моменту гнулся, как карандаш резиновый и в морской узел завязывался, и такое РПП себе заработал, что до сих пор отдуваюсь. Специально, как же тут…       Игорь постучал пальцем по своему стаканчику.       — Ты злишься на отца? Или на себя?       Петя посмотрел на него, приподняв брови. Нижняя губа дернулась, но он снова отвернулся. Нахмурился и потер ладони друг о друга.       — Я злюсь, что все во мне умерло в тот день, а я… не успел…       — Не успел что?       — Не знаю… — сказал Петя, качнув головой, словно в трансе, и снова тот взгляд с фото на первых новостных строках о спорте. — Стать настоящим омегой, повзрослеть… стать живым…       Игорь с сочувствием на него посмотрел. Он больше не нуждался в объяснениях, он все понял. Понял, что Петя жил спортом, жертвовал собой ради него, но взамен получил только разочарование и больше ничего. Он больше не смог почувствовать ничего, кроме той боли, когда он упал — эта фантомная боль в его лодыжке, пульсирующая в сердце, это все, что у него было — единственное напоминание о том, что его сердце бьется, а кровь течет в венах.       Он подсел к нему чуть больше и сжал холодную руку. Петя поднял на него равнодушный взгляд. Взгляд взрослого омеги, но брошенного ребенка, у которого отобрали все, а его жертву так никто и не оценил.       — И я не знаю, почему я переехал в Питер… Мне будто было уже безразлично, но сюда что-то тянуло… Это все, что я могу сказать.       — Это уже очень много, — сказал Игорь. — Спасибо. Это очень откровенно с твоей стороны. Я знал, что все это дается тяжело, но понятия не имел, насколько.       — Просто к этому нельзя быть готовым. Я думал выступить на олимпиаде к шестнадцати годам, взять минимум серебро, а там набраться еще побольше опыта и, может, преподавать. Но я оказался просто мусором, выброшенным на берег. А тебе всего тринадцать. Кто может быть готов к тому, что мир закончится, когда тебе тринадцать?       — Никто… — согласился Игорь, нежно гладя его костяшки большим пальцем. — Ты пробовал ходить… к врачу?..       — Нет. Зачем? — удивленно спросил Петя.       — Мне кажется, в этом вопросе тебе поможет только хороший врач. Нельзя же так всю жизнь прожить? Это ужасно, но это в прошлом. Тебе больше не тринадцать.       — Я уж заметил. В двадцать семь тебя уж точно не возьмут на соревнование, — он склонился и на автомате потер лодыжку. — До сих пор подворачиваю эту ногу. Помню, в академии, во время бега подвернул. Я упал — и вспомнил тот момент в деталях. И заревел. Думаю, никого еще в той академии так не утешали, как меня. С другой стороны: кто бы еще впал в истерику, подвернув лодыжку?       — Любой с такой травмой за спиной?       Петя просто кивнул и, наконец, посмотрел ему в глаза.       — Ну вот. Я ответил на твой вопрос? Теперь моя очередь. Ты что, сталкерил меня?       Игорь рассмеялся.       — Нет, и в мыслях не было. Но помнил о тебе по сей день. Знаешь, очень стремно вспоминать ребенка, будучи взрослым мужиком…       Петя улыбнулся и поправил волосы.       — Значит, судьба?       — Значит, судьба, — согласился Игорь. Ему вдруг подумалось, что неважно, какой бы у них был сценарий, они бы обязательно встретились. Нашли друг друга в любых обстоятельствах. Будто бы уже знали друг друга сотню лет.       Петя потянулся к нему, закрыв глаза, и Игорь чуть наклонил голову, прижавшись к его губам своими. И, надо же, даже вкус губ Пети был для Игоря знакомым. Он нежно погладил его по волосам, пока Петя, прильнув к нему ближе, целовал так отчаянно и нежно одновременно, что Игорю хотелось, чтобы этот момент длился вечно.       Петя заглянул ему в глаза и вдохнул, будто до этого не мог дышать.       — Петь… сходишь к психотерапевту?.. Ну, чтобы все-таки успеть начать жить…       — Мне кажется, я уже…       — Это влюбленность.       — Если так тебе хочется…       — Это тебе хочется. Просто ты пока этого не осознал. Я спрошу у своей подруги, у нее везде связи есть, наверное, на психотерапевта тоже. Сходишь?       — Ну раз Господину Игорю угодны только прошедшие терапию омеги…       — Да блин, Петь, я ж о тебе волнуюсь. Если все норм, то он так и скажет и больше ходить не будешь.       — Шучу я. Спрашивай. Давно надо было башку полечить… Я просто… старался об этом не думать. До шестнадцати я все равно приходил в зал. И тренировался. И каждый раз до такой боли, пока не обнаруживал, что плачу в мат. Не смотри так. Я просто думал, что вот-вот все пройдет и я снова стану здоровым. В себя меня привел один из тренеров. И, может быть, частично то, что как-то я проснулся, а у меня трусы в крови. Ну, знаешь, я тогда понял: конец карьеры. Ей и так был конец, но травмами нас не так пугали, как началом цикла. После него пошла пизда по кочкам: лучше начинаем набирать жир, бедра шире, растет жопа, у девочек — грудь. В общем — все, пиздец.       Игорь сидел, приподняв брови в бесконечном шоке.       — О Господи… Я не понимаю, как можно жить в таком аду и думать, что все норм.       — Игорек, меня отдали в гимнастику в три года. У меня не было другой жизни. Только ад, жесткие тренировки и диеты. Или ты гнешься до хруста костей, или позор. Понимаешь? Либо гений, либо говно, третьего не надо. А когда ад кончился, я понял, что не знаю, как жить нормально. Причинять себе боль и морить себя диетами казалось единственной правильной стратегией. Может, мне просто не хотелось умирать по-настоящему… — хмыкнул Петя.       Игорь приобнял его за плечи и Петя, тяжело вздохнув, положил голову ему на плечо. Игорь сказал:       — Ниче, я тебя научу нормально жить. Жрать там нормально, гулять ходить, кинчик смотреть… Я тебя с друзьями, если хочешь, познакомлю, они клевые. С батей своим. С Прокопенко — это близкие мне люди. Ну ты не бойся, эт не сразу, а потиху… О, Петь, Юлька на йогу ходит, хочешь с ней? Ты там лучше всех гнуться будешь.       Петя рассмеялся.       — Давай сначала ты меня с Юлей познакомишь?       — Ну конечно, Петь. Нормальная жизнь — это весело.       — Да, кажется, я это уже чувствую…       Петя посмотрел на него.       Чувствовал. С того момента, как Игорь вошел в кабинет.       Петя Хазин ожил в среду вечером, в пять часов по Москве.