У меня на тебя есть особые планы

      — Ух ты, какие люди. Я-то думал, ты питаешься пиявками с болот, а не нормальной едой. Ну, как дела с Геральтом? Подобрала его после этого, как там того барда?..       Йеннифер посмотрела на него, вскинув бровь, и отвернулась от прилавка.       — Ну, Геральт, в отличии от Игоря, не называет меня за спиной «больной сукой».       Петя фыркнул.       — Это наши милые прозвища. Ужасно заводят!       — О, как часто заводишься, когда тебя так называют? Не уверена, что кто-то знает твое настоящее имя и не называют тебя просто и лаконично «Сукой».       — А что, завидуешь, что я твое почетное звание к себе прибрал? — Петя криво усмехнулся.       Йеннифер открыла рот, а после замерла. Растерянно на него посмотрела, моргнула и в один миг подошла так близко, что Петя даже дернулась. Йеннифер прищурилась:       — Ах ты… Ты как это сделал?! Что, пришел поиздеваться? Удары ниже пояса даже для тебя слишком.       Петя насупился и сделал шаг назад.       — Не все отдали свою матку ради красивого личика.       — Рисково, — цокнула она языком. — Игорек знает, что ты уже… — Йеннифер посмотрела на его живот, — с кем-то крайне удачно развлекся? Ох ё, их что, двое? Очень рисково…       — Я не выбирал, знаешь ли. И тебя я не ждал здесь увидеть. Игоря искал.       — Так он в курсе о том, какой подарочек ты ему несешь? Даже измены Геральта на этом фоне меркнут.       — Вам просто повезло, что он не омега, иначе бы ты уже воспитывала целую деревню его детей.       Йеннифер моргнула, а потом рассмеялась. В одном они были близки: в том, чтобы обсудить блудливый член Геральта и его тупые отмазки.       — Да, повезло. Но ты-то?.. Игорь знает?       Петя вздохнул и передернул плечами.       — Скажи честно: я похож на человека, который мечтает девять месяцев таскать пузо с двумя спиногрызами, а потом корячиться в родах с денек другой?       Йеннифер внимательно на него посмотрела. Сказала:       — Нет, ты похож на человека, который готов переспать с незнакомым мужиком на спор.       Петя глянул на нее недовольным, злым взглядом.       — Я Игорю ни разу не изменял и ты это знаешь.       — Стоило ожидать, что так тебя подставить мог только он… Нет, погоди, как он…       — Не спрашивай. Не знаю. Так случилось. И, заделав мне двоих гостей, которые за дом не платят, он еще смеет с утра пораньше куда-то сваливать! Я привык просыпаться один, но, оказывается, просыпаться одному беременному — совсем другой разговор!       — Ну, раз он сваливает от тебя, свали ты от него на месяцок.       — Йеннифер, из тебя советчик такой же, как и святая Дева. Чтобы мы были как вы с Геральтом? Я в такие игры мог играть до этого сюрприза, сейчас — извольте. Я планирую спихнуть детей на Игоря.       — О, ну раз так… Да, правильно. Лучше таскайся за ним, всегда будешь рядом, а уходить будет только он. Отличная идея. Как всегда блещешь разумом, дорогуша!       Петя неуверенно на нее посмотрел. Вскрывать свои раны он бы перед ней ни за что не стал, как и перед многими другими. Он не собирался говорить, как ему горько, что вообще это случилось — то, чего он не хотел. Горько, что ему не получается относиться к этой беременности никак по-другому, кроме нежной любви — а он бы так хотел ненавидеть! И что Игоря это будто бы никак не изменило. Он продолжал жертвовать собой и оставлять его на день, два, неделю. Горько от того, как многое в нем поменялось, когда он узнал о беременности, и будто бы ничего в Игоре.       Внутри Петя боялся: Игорь думал, что это не от него ребенок.       Никто ведь не беременел от ведьмака, а тут Петя, который до этого имел довольно… интересную репутацию и мог похвастаться особой любовью к альфам. Но он же Игорю… ни разу.       Йеннифер не могла прочитать его мысли, в отличии от того, как делала это с другими, но она что-то прочитала в его лице и сказала:       — Если ты дашь какому-то мужику прогибать тебя, то в следующий раз я пройду и сделаю вид, что даже не заметила тебя. До скорого.       Петя посмотрел на нее исподлобья. Мог бы огрызнуться: а что, ты ради Геральта не прогибаешься? Не прощаешь ему измены? Но знал ответ: нет.       Он, сжав зубы, развернулся.       В одной из таверн он узнал, что Игорь с самого утра взял у них задание — пошел на василиска. Петя выслушал, поджав губы. Сколько раз Петя просил не ходить на опасные задания, не рисковать собой? Он знал, что еще ни один ведьмак не умер в своей постели и хотел сделать все, чтобы Игорь стал первым. Но нет, Игорю мало. Мало любви Пете к нему, мало его беременности, ему всегда мало! Другие, незнакомые люди Игорю всегда были важнее, чем Петя. Все эти сраные ведьмаки одинаковые, все!       Он быстро ушел, узнав приблизительное место. Нашел он и Игоря, и монстра довольно быстро. Его едва от злости не колотило, и он взмахнул рукой. Монстр упал замертво. Игорь отшатнулся, шумно выдохнув. Он стоял, сжимая меч, весь мокрый, в крови — неясно чьей. Но Петя смог углядеть на его одежде рваную дыру, потемневшую от крови. Он щелкунул пальцами — рана затянулась. Игорь повернулся к Пете, удивленно округлив глаза. Чуть отросшая челка липла ко лбу. Выглядел, как милый щенок. Но этот щенок слишком сильно кусал Петину руку.       — Петь, это что такое? — нахмурился Игорь, подходя к нему ближе. На груди дернулся медальон школы Волка — чутко среагировавший на магию. — Я ведь почти, а тут ты и…       Он прервался, когда Петя ударил его по щеке. Замер, медленно моргнув.       — Ненавижу тебя, — зашипел Петя, глядя в ядовито-желтые, удивленные глаза. — Ненавижу за то, что думаешь, что я бездушная дрянь и меня можно оставлять даже теперь. За то, что ты рискуешь жизнью даже сейчас, когда я ношу твоих детей. Но больше всего я ненавижу сраную судьбу за то, что именно ты отец моих детей. Отец, который думает, что я — блядь, что это не его дети. Можешь сегодня не возвращаться.       Он отшатнулся от него и резко пошел назад. Игорь моргнул и поспешил за ним:       — Петь, да что ты…       Петя, не сбавляя шага, взмахнул рукой, и Игоря откинул назад. С болезненным стоном он врезался в дерево. Послышался стук от удара.       Петя закрыл дверь и резко зашел в гостиную, где пораженно замер. Шумно вздохнул, закрыл глаза и присел на диван. Блять! Этот дом, в который он привел Игоря, и в котором все сделал ровно так, как они и хотели. В котором достаточно комнат, чтобы у детей было много места — у каждого будет своя собственная комната.       Да, Петя помнил тот ужас, когда почувствовал в себе две жизни. Два живых сердца. Но ужас быстро сменился на тепло в его груди, на что-то, что он прятал от себя, когда стал полноценным чародеем, а теперь оно снова билось и пульсировала в нем, горячей и жадной нежностью.       В конце концов, этот ужас и рядом не стоял с тем, что Петя испытал, увидев сомнение в глазах Игоря. Ни удивления, ни радости, ничего, одно сомнение. Петя даже тогда не нашел сил, чтобы прочесть его мысли — он просто боялся, что его догадки подтвердятся. Но он же не мог бежать этого? Да, не мог. Он говорил с Игорем, просил не ходить на опасные задания, не рисковать собой, быть рядом. О, как он просил, почти молил. Но Игорю? Ему не было до этого никакого дела, ведь он смотрел на Петю и видел в нем омегу, который носил детей от другого мужчины.       Мелитэле, будто бы Петя вообще решил оставлять эту беременность, будь она от другого мужчины!       Петя плотно сжал зубы, кулаки, но пришел в себя, когда рядом что-то треснуло — ваза с цветами. Он замер, переведя дух — злость, отчаяние и обида кипели в нем и вырывались наружу даже без его воли. Пете следовало прийти в себя. Он закрыл глаза и выдохнул. Уложил руку на свой живот и сконцентрировался, прислушиваясь. И услышал. Улыбка коснулась его губ, а в ушах мерно шумели два ритма сердца. Насколько Петя мог судить — с ними все хорошо. У них уже есть ножки, ручки и голова. Они не слиты между собой, ничем не связаны, никаких пороков. Петя провел рукой по едва округлому животу и выдохнул. В голове стало спокойно.       В дверь громко постучались. Петя фыркнул. Пускай помучается, права была Йеннифер — сам уйди. И тогда ты увидишь.       — Петя, да открой ты! Хочешь, чтобы я выбил дверь?!       Петя фыркнул: пусть попробует. Куда там ведьмачьим кулакам до простой магии? А чары Петя не собирался снимать. Он молча ушел на кухню.       Игорь скребся в дверь с небольшими перерывами дня три. Пете даже приходилось пользоваться порталом, чтобы ходить в город и не пересечься с Игорем. Ел ли он вообще для Пети было загадкой. Конечно, ему было жаль Игоря, и хотелось снова и снова впустить и все простить. Но он вспоминал первые месяцы. Когда Игорь ходил хмурым и задумчивым, когда пропадал на недельных заданиях, а Петя искал его, в ужасе, не зная: найдет ли живым? Нет, Петя достаточно натерпелся.       В солнечный день он зашел в таверну, чтобы передать жене хозяина специальный отвар — а то, говорит, муженек ее налево загуляли. Петя не знал, правда это или нет, но разбираться не хотел.       Отдав Пете деньги, она шепотом сказала:       — Что ж ваш ведьмак тут вчера утворил…       Петя приподнял брови.       — Что же?       Женщина покраснела и потопталась на месте.       — Ну, мы ведь все Игоря знаем — чай же уже как год тута живете. Ну и пьянчуга какой-то сказал, шо вы… Уж простите, цитата такая: ребенка нагуляли, с одних штанов на другие… Ой-ёй, как же Игорь вскипел. Три стола выкинули, которые он сломал, беднягу от него еле оттащили…       Петя внимательно на нее посмотрел. Что ж, неожиданно. И немного приятно. Самую малость.       — А он до этого у нас ночевал… Но мой муж после этого ему отказал в комнате. Он молча ушел… Я уж испугалась, шо и моего прибьет.       — Ну, теперь, думаю, все знают, что лживые слухи о чародеях себе дороже пускать.       Женщина кивнула и стыдливо опустила взгляд — Петя понял, что она сама считает эти слухи правдивыми, но, конечно, никогда бы об этом не заявила. Он хмыкнул и пошел к выходу. Переступая порог, он прошептал пару слов — пускай с недельку посидят с плохой посещаемостью, чтоб не повадно было другим в трусы заглядывать.       Домой он шел пешком. Его не волновало, что думают другие, просто он любил преподать урок. В этот раз он не использовал портал, так что заметил Игоря еще издалека. Стоял у двери, оперевшись о стену, хмурый. До недавнего времени Игорь, казалось, был единственным ведьмаком без шрамов на лице — не считая небольшого шрамика в виде молнии у брови. Но полгода назад он пришел обратно с залитым кровью лицом и, несмотря на приложенные Петей усилия, шрам все равно остался — пересекал бровь, щеку и почти доходил до губы.       Игорь поднял голову и, заметив Петю, удивленно округлил глаза, и тут же бросился к нему. На нем были обычные черные штаны и такого же цвета рубаха, расстегнутая на несколько верхних пуговиц.       — Петь… — сбито с толку сказал Игорь, резко остановившись, будто сам не знал, что ему теперь делать. Его план дальше «увидеть Петю» не заходил.       — Ага, Петь. Что, из постоялого двора выгнали?       — Откуда ты узнал?.. — удивленно пробормотал Игорь.       — По глазам прочел. Пошли поговорим.       Игорь кивнул и тупо последовал за ним. Захлопнулась дверь, сам по себе заварились травы с ягодным пюре, и через секунду перед Игорем на столе стояла чашка с ароматным напитком. Игорь поднял на Петю взгляд и, в его привычной манере, перешел сразу к делу:       — Я не буду врать, хоть ты мне это позволяешь.       Петя сел на стул, закинув ногу на ногу, и кивнул. Допустим.       — В начале я в самом деле сомневался. Ведь никто не может от ведьмака… Даже чародеи. Даже такие, как ты… Я знаю, что ты близок к этому… Ну, твоему этому чуваку со сложным именем и что он очень сильный чародей, но, мне кажется, даже он не смог бы помочь… Да и вряд ли ты стремился к родительству. Я не понимал. Но потом… — Игорь поджал губы и нервным движением убрал челку, открывая шрам больше. — Я ведь знаю: ты ни с кем, кроме меня. Никогда. Это я знал наверняка. Значит, и дети мои. Но… Я не хотел этого, не был к этому готов. Я ведьмак, нас не готовят к семейной жизни. Нас учат ставить свою жизнь ниже всякой, жертвовать собой и терпеть боль.       — Хорошо звучит. Но тогда почему ты тут, со мной?       — Что?       — Мы живем тут год. Мы семья. Спим вместе, ужинаем вместе, гуляем и ходим на, прости Мелитэле, свидания. Купаемся в море, смеемся и любим друг друга, в конце концов. Мы и без того были семьей. А сейчас… наша семья стала чуть больше. И мне не нравится, что ты продолжаешь ходить и рисковать собой, оставлять меня на неделю одного.       — Петь, но…       Петя резко поднял руку и Игорь смолк.       — Оставь эти речи. Я знаю, мы это уже сто раз обсуждали: что монстры слишком грязная работа для чародеев, потом, в жестоких условиях, среди смерти, растили вас. Людей, которые не ценят свою жизнь, которые убивают монстров, борются с ними за копейки. Знаю. Мне это нравится не больше, чем тебе. И поэтому я хочу, чтобы ты перестал. Хочу, чтобы у моих детей был отец.       — Но как же люди? Их должен кто-то защищать…       — Люди? Те самые, которые называют тебя монстром, ставят мизерные цены за большую работу, которые и вовсе тебя обманывали, не давая денег? Которые не пускали на ночлег? Эти?       Игорь сжал челюсти — Петя резанул по больному. Ошибалась Йеннифер, когда говорила, что удары ниже пояса слишком даже для него. О, нет, в них он был мастер.       — То, что они ведут себя, как ничтожества, не значит, что я должен им уподобляться.       — Я правильно расслышал? — помрачнел Петя. — То есть поставить на первое место меня и наших детей, не рисковать — это быть ничтожеством?       Игорь стушевался и качнул головой.       — Нет, я не в этом смысле.       — Они сами сделали свой выбор. Давно-давно, когда напали на Каэр Морхен. В те годы ведьмаки, наконец, начали расти по численности, а монстров становилось меньше. Да, я понимаю страхи людей: боялись, что заместо монстров появитесь вы, и они не смогут дать отпор, это так по-человечески. Но они сами виновники того, что монстров много, а ведьмаков едва. И, самое главное, они делают все, чтобы отбить у ведьмаков желание защищать их своим поведением. Это их выбор, Игорь. А твой выбор сделался сам твоим волшебным членом.       — Скорее твоей волшебной маткой, — фыркнул Игорь.       Петя покачал головой и, посмотрев в окно, сказал:       — Я не хотел этого говорить, но, вижу, что аргументы разума тебя не могут достать. Я очень хочу, чтобы у моих детей был отец. Я очень хочу, чтобы ты был рядом со мной в эту беременность. Знаешь ли, это очень сложный период даже для чародеев. Но. Но еще больше я хочу покоя. И если ты будешь дальше пропадать и рисковать собой, то я никогда его не познаю. И я даю тебе выбор.       Игорь поднял голову и заинтересованно на него посмотрел. Глядя в глаза, Петя сказал:       — Все просто. Либо ты оставляешь ведьмачество почти полностью, по крайней мере в плане опасных заданий, и остаешься со мной и детьми, либо… Либо ты продолжаешь быть крутым ведьмаком, рисковать собой и все такое. Но ты больше не увидишь ни меня, ни детей. Я готов быть один, лишь бы больше не плакать от ужаса, что ты не вернешься. Лучше я буду знать теперь все точно.       Игорь замер. Он тряхнул головой и, наконец, сел. Постучал пальцами по столу. Он много чего ждал, но не такого выбора… Как Игорь мог оставить ведьмачество? Он жил этим шестьдесят лет! Как теперь? Без этого? Как игнорировать просьбы и мольбы о помощи, зная, что можешь помочь? Как закрывать на это глаза? Да, это умел Петя, его этому и учили, но Игоря в Каэр Морхене учили совсем другому. Там учили такой жертвенность, когда понятие «я» исчезает.       Он сглотнул и поднял взгляд на Петю. Несмотря на то, как холодно и безразлично он держался, Игорь слишком хорошо его знал — он видел тоску в его глазах. Выставлять такой ультиматум было для него так же страшно, как Игорю болезненно его услышать.       — Хорошо… Я дам тебе ответ. Но для начала вопрос: ты не боишься?       — Чего?       — Того, кем будут наши дети. История еще не встречала того, чтобы чародей рожал от ведьмака. Кем они будут? Не разорвет ли их то, что будет их наполнять? Магия или ведьмачьи гены? Не повлияет ли это на твое здоровье?       Петя вздохнул и поправил волосы.       — И как так вышло, что я полюбил такого бестактного чурбана, как ты? Думаешь, я об этом не думал? Не боюсь? Блять, нет, я очень боюсь. И я бы хотел от тебя поддержки, а не попытки меня обвинить что я, петух такой, тут же не избавился от беременности. Так бы, наверное, тебе было лучше? Да? Если бы этой сраной беременности не было?       Игорь сглотнул. Вывести Петю было легко, а еще — очень опасно. Тем более в его положении.       — Нет, не лучше. Я люблю тебя, и наших детей тоже. Я просто боюсь.       — Я тоже. Мне тоже страшно. Но я не веду себя, как сраный трус, прячась за желанием спасти других, но только не близкого мне человека! — он ударил по столу, и чашка ту же подпрыгнула — Игорь успел ее перехватить. Порой он опасался того, как легко магия Пети выходила из-под контроля.       Игорь посмотрел в чашку. Нахмурился. Да, точно.       Вот как Петя поставил вопрос: ты хочешь защитить меня или других?       Риски были, и Петя их осознавал, но не мог прервать беременность. И если что-то случится, то Пете придется с этим справляться. А произойдет самая настоящая трагедия. И кем будет Игорь, если не окажется рядом, не поможет?       Он сказал:       — Хорошо. Я понимаю. И я выбираю тебя.       Петя растерянно моргнул, будто не ожидал, будто, на самом деле, готовился к другому решению. Он осоловело посмотрел на Игоря и рвано кивнул.       — Точно? Никаких больше пустых кроватей, недельных заданий, разорванных мышц?       — Клянусь. Ты и наши дети. Все. Больше ничего.       Петя вдохнул и отвел взгляд. Слабо покачнулся. Как будто он в самом деле готов был к драме, нежели к нормальному исходу. Будто бы согласие Игоря быть рядом удивило его куда больше, нежели то, что он бы встал и ушел.       Петя, вздохнув, резко встал и сделал большой шаг. Игорь все понял: тоже встал и притянул его в свои руки. Петя сжал рубашку на его плечах, вжался в него всего и ткнулся лицом в его шею. Игорь нежно погладил его по спине. В такие моменты он поражался, как этот сильный чародей в один момент перед ним оказывался таким хрупким и уязвимым. Игорь крепче прижал его к себе и поцеловал в лоб.       Лишь бы не потерять его, Мелитэле, лишь бы они со всем справились.       — Ну и ну, — Йеннифер смотрела в две пары ведьмачьих глаз. Кто-то из мелких ухватил её за прядь волос, но она только улыбнулась. — Первые ведьмаки, рожденные естественным путем… Неужели мне придется перестать называть Петю самым бесполезным чародеем? Ох, ну какие же красавцы! — умиления скрыть она не смогла, как бы не пыталась, слишком любила детей, а тут — целых два! Довольных, пухлых, желтоглазых. И как Петя не сломался?       Рядом топтался Игорь.       — Так… как Петя?..       Йеннифер выпрямилась и посмотрела не него. Она не слишком хорошо его знала, но заметила, что он сильно похудел за последний месяц. Глаза были беспокойные, сам он был нервным, почти дерганым.       Она спросила:       — Можно взять на руки?       Игорь тупо кивнул и сам помог ей взять на руки одного из близнецов — Дениска. Второго пришлось взять на руки самому Игорю — тот громко кряхтел, когда рядом не оказывалось человеческого тепла.       Йеннифер сказала:       — Вам очень не повезло, что тут не было ни одного толкового чародея. И вам повезло, что Геральт снова тут где-то ебет новую чародейку, а я очень злая и бежала отрезать ему яйца. Кто принимал роды?       — Повитуха… местная… — сказал Игорь, смутно соображая.       — Ей тоже надо руки отрезать. Такая потеря крови! Чудо, что Петя каким-то образом продержался полмесяца и еще этих смог кормить! Да что ж такое, и слабаком теперь не назвать? Лучше б он не рожал, теперь ни одного нормального оскорбления!.. — на её голос среагировал Дениска и удивленно на нее посмотрел. Будучи ведьмаками, они явно опережали обычных младенцев. Были несколько больше и пухлее, а еще — способнее. Дениска, например, улыбнулся ей, и она улыбнулась ему.       — Йен…       — О Мелитэле, умирающий ты леблядь, — закатила она глаза. — Все теперь с Петей хорошо. Даже назвал меня старой каргой. Мне кажется, я перестаралась и теперь он даже слишком здоровый… Полуживым он мне нравился куда больше.       Игорь громко, облегченно выдохнул.       — Спасибо. Сколько те…       — Ой, да заткнись и дай мне второго. Ух, тяжелые! Господа ведьмаки, кто-то очень много кушает. И откуда в вашем папке столько молока? Он же щепка! — Женька на ее руках издал странный звук, издали похожий на смех. Да, ребята были крайне способны. — Да иди ты к своему Петьке, щеньчяими глазами только на меня не смотри. Пригляжу пока за детьми.       Игорь кивнул и тут же кинулся к двери. Конечно, сначала они собрались расположить детскую люльку в спальной. Ну, пока Петя не родил. Сама беременность прошла крайне тяжело и каждый раз Игорь в ужасе думал: и если бы меня не было рядом? Обмороки, кровотечение, бывало Петя от отсутствия сил даже с кровати встать не мог. А роды… Петя даже потерял сознание, когда родил первого. Петя! Он, будучи чародеем, умел терпеть боль, а тут такое!.. И после… Петя не мог встать с кровати, ему было плохо и больно, но он все равно, сквозь боль, кормил детей — был уверен, что маленькие ведьмаки не смогут есть ничего, кроме его молока. И Игорь смотрел за этим и, кажется, впервые настолько сильно восхитился его силой. И из-за Петиного состояние малыши вместе с Игорем спали в другой комнате — чтобы они не беспокоили сон Пети, когда ему удавалось заснуть и немного отдохнуть. Сам Игорь взял весь уход за детьми на себя и, смотря в их желтые глаза, каждый раз в нем что-то дергалось от любви к ним. И благодарности к Пете.       И все это время в нем вместе жила любовь, благодарность и дикий страх, что Петя не справится.       Но все обошлось.       Игорь заглянул в комнату. Стоял полумрак, были занавешены шторы, горели свечи. Игорь прошел к их кровати и присел, сжав Петину руку. Петя слабо улыбнулся.       — Сапожник без сапог. Сам себе не смог помочь. Вон, подружка помогла…       — Ты был не в том состоянии, чтобы колдовать. Как ты сейчас?       — Намного лучше. Думаю, через недельку, наконец, встану на ноги, — он громко вздохнул. — Так рад, что это, наконец, кончилось… Мелитэле, так страшно было… Так страшно, что я не справлюсь, что дети останутся без папы, что им подходит только мое молоко и ты не сможешь найти для них еды.       — Петь, тебе ж отдыхать надо было, а не об ужасах думать.       Петя вздохнул.       — От этого невозможно было отмахнуться. Главное, что сейчас все хорошо? Йеннифер с детьми? Что ж, пускай… Она очень любит детей, думаю, они ей понравились.       Игорь улыбнулся, сморгнул слезы и склонился, чмокнув его в губы.       — Петь, я обожаю тебя, обожаю детей, но давай больше… без этого…       — Эт ты моей матке скажи. Ей и твоя сперма зашла вон как! Аж на двоих расщедрилась!       — Ну может… намагичить можно защиту какую?       — Ага. Зашить мне дырку, куда ты свой член пихал? Ну только если.       Игорь взвинчено на него посмотрел, а после рассмеялся. Да, с Петей теперь, определенно, все хорошо.       А через неделю Игорь стал, наконец, самым счастливым отцом, видя, как Петя сюсюкался с младенцами. Живой, активный, он даже брал их на руки и ходил по дому! Игорь облегченно вздохнул. Да, наконец, все хорошо. Они справились.