Детство близнецов.

Дом семьи Уизли был совсем не таким, как особняки Кананов, Поттеров и Долгопупса, и даже не таким, как магловские домики Литтл-Уингинга, но, по мнению Карамона, очень подходил своим обитателям. В доставшейся им с Рейстом комнате почти ничего не было: двуспальная кровать, стол и пара стульев. Даже шкаф для одежды отсутствовал: как смущённо объяснила миссис Уизли. он просто не помещался. Комната действительно была очень маленькой… — …но наша комната прямо напротив, и я могу разложить ваши вещи в нашем шкафу, — добавляет хозяйка. — Не нужно, — Рейстлин заговорил впервые с момента, как переступил порог «Норы». — Пусть лежат в чемоданах… — Хорошо, — чуть кивнула миссис Уизли; собиралась ещё что-то добавить, но тут наверху что-то грохнуло, раздался вскрик, и она тут же, подняв глаза к потолку, завопила: — Фред! Джордж! Я же просила! Прекратите свои глупости! — наверху раздался топот, а миссис Уизли, торопливо выходя из комнаты, бросила гостям: — Обед через двадцать минут… Больше никаких происшествий в тот день не случилось, а вечером миссис Уизли устроила праздничный ужин в честь дня рождения Гарри. следом потянулись совершенно однообразные и наполненные ничегонеделаньем дни. — Похоже, Дамблдор решил наказать нас — меня, по крайней мере, не работой, а скукой, — раздражённо заключил Рейст на третий день безделья. — Заняться нечем, читать нечего… Да она даже колдовать нам запрещает, хотя кто здесь отследит-то! Они сидели в дальнем углу сада под довольно старым раскидистым деревом. Рейст стремился как можно меньше времени проводить в доме. Карамон стремился проводить больше времени с Рейстом, помня, что меньше чем через месяц они вновь расстанутся до зимы. — А мне здесь нравится, Рейст, — поделился он. Перехватил раздражённо-недоумевающий взгляд брата и торопливо пояснил: — Не то, что заняться нечем, а сам дом… Он им подходит. Как будто другого у этой семьи и быть не могло, и наоборот — в этом доме просто не должно жить другой семьи… Невозможно представить их в особняке вроде того, в котором Невилл живёт, он был бы для них чужим. Не то, что им нельзя жить в богатом доме, а… — Карамон запутался и замолчал. — Дело не в том, как дом выглядит, — кивнул Рейстлин. — Можно сделать все надстройки «Норы» одного размера, покрасить одним цветом и всё в этом духе, но это всё равно будет дом Уизли и для Уизли. Какое-нибудь здание вроде особняка Невилла или домов Квалиноста попросту не дало бы им быть такими, какие они есть, требуя соответствовать… — Да, — обрадовался Карамон. Брат всегда понимал, что он хочет сказать. и, немного помолчав, решился: — Как думаешь, наш дом… не тот, в котором мы живём сейчас, а прежний… я подумал… может, когда вырастем, будем жить там? Рейст фыркнул: — К тому времени от него останутся одни развалины. Да и воспоминания о Солисе у меня не слишком хорошие. К тому же, с чего ты взял, что мы будем жить вместе? У нас будут разные дома, — отрезал он. Недосказанное «и разные жизни» было очевидно. Братья не поссорились — они вообще никогда не ссорились — но и к затронутой теме не вернулись. А ночью Карамону, едва ли не впервые с момента их переезда в Литтл-Уингинг, приснился их старый дом. Запертый и забытый — ведь никто из них, Карамон был в этом уверен, не вспоминал о нём до этого дня, и уж точно не скучал по жизни там. Тёмный, с закрывающими окна ветвями деревьев, которые никто не подпиливал. С тихими комнатами, помнившими сумасшествие и смерть матери; ругань Кит, осваивающей ведение хозяйства и воспитания малышей; болезни Рейстлина и его первые проявления магии… При переезде они не взяли из того дома ничего, кроме некоторой одежды и всех книг по магии, принадлежавших матери и Кит. Сестра просто заперла его — и на магловский замок, и на магические заклинания — и забыла, перечеркнув, наверное, это время своей жизни, как, получается, и Рейст, не говоря уже про Таниса. Вот только… Карамон проснулся с чётким ощущением, что запертый дом их не забыл. Он хранит в своих стенах старую мебель и брошенные игрушки, аккуратно разложенные в шкафах посуду и постельное бельё, какие-то оставшиеся от отца инструменты, детские магловские книжки… Запертый дом бережёт забытые в нём вещи и воспоминания и ждёт, когда он и его содержимое вновь станут нужными. Карамон посмотрел на спящего Рейста и тихо вздохнул. Брат, наверное, прав, как всегда — у них будут разные дома, потому что Рейст — волшебник, и будет жить в магическом мире. А Карамон… в Солисе точно найдётся место ещё одному маглу. Возможно, он будет работать на той же лесопилке, что и отец. Возможно, найдёт себе другое занятие. Возможно, друзья по детским играм ещё помнят его — или вспомнят в будущем… Он не знал, почему, но именно сейчас чётко понял: как «Нора» — самое подходящее семье Уизли жильё, так и старые дом — лучшее место для взрослой жизни Карамона. А Рейст сможет приезжать когда захочет, для него всегда будет готова комната, даже если семья Карамона будет такой же большой, как Уизли. Не то, чтобы в свои двенадцать он задумывался о жене и детях, но то, что они когда-нибудь появятся — понимал. Как понимал и то, что едва ли они будут принадлежать к волшебному миру. Карамон твёрдо решил вернуться в Солис, как только Рейст окончит Хогвартс и… мысль была болезненной, но мальчик решительно проглотил горький комок, вновь посмотрел на спящего на нижнем ярусе кровати брата и решительно додумал: «как только Рейст закончит Хогвартс и перестанет во мне нуждаться». Старый дом семьи Маджере обязательно дождётся его.