Детство близнецов.

— Это как? — оторопело разглядывал Гарри «украшение». — Меня спрашиваешь? — мрачно отозвался Рейстлин. И тут же заорал: — Карамон! Тот возник на пороге комнаты через полминуты. Посмотрел в направлении окна, на которое брат указал пальцем, и помотал головой: — Это не я. — Понятно, что не ты, — ехидно прошипел Рейстлин. — Кто-то из местных девчонок. Кто? — Не знаю, Рейст… Мы с младшими вообще на другом конце поселения с рассвета… Я не стал тебя будить, когда уходил, — добавил он. — Ну и правильно, ещё мне на рассвете вставать не хватало, на каникулах… А меня как услышал, если так далеко был? — ухватил он нестыковку в словах брата. Тот виновато потупился: — Я Габриэль попросил, чтобы, если ты позовёшь, я слышал в любой точке Квалиноста. — Она такое умеет? — мигом забыв о причине вызова брата, поинтересовался Рейстлин. — Она — нет, её родители — да, — пояснил тот. — Какая-то разновидность не то сигнальных, не то манящих чар… — Надо расспросить… Ладно, иди, — махнул он брату. — Если это не девчонки… — начал Гарри, и был перебит другом: — Не младшие девчонки. И, скорее всего, не Лорана… Полагаю, Флёр. Мстит за историю с единорогом… — он вновь подошёл к стеклу и провёл пальцем по морозному узору. — По-настоящему причинить мне — нам — вред она не может, мы гости, магия Квалиноста защищает и вейл от нас, и нас от вейл… Это не касается их способности нравиться и зачаровывать, как мы попались вчера, когда они на единорога воздействовали, — добавил он. — Заметь: в комнате не похолодало, и на улице наверняка ни снежинки… — он развернулся к выходу, Гарри последовал за ним. …Утро начиналось для них как обычно, если не считать того, что проникающее в окно солнце было каким-то… не летним. Причину они увидели сразу, едва раздёрнув шторы: большое, в полстены, окно было покрыто морозными узорами — «еловыми веточками» и «снежными завитушками». Лучи яркого летнего солнца почему-то не могли растопить их, пробиваясь в комнату россыпью светлых искр. На улице действительно царило лето — если не смотреть на окна дома Таниса. Прав Рейстлин в отношении Флёр или нет — однако Гарри не сомневался, что поработала здесь вейла. Наверняка только их природной магии под силу разукрасить посреди лета морозными узорами все окна дома. Нетающими узорами! — Ты пойдёшь жаловаться? — спросил Гарри, обойдя дом кругом и убедившись, что не забыто ни одно оно: начиная от крохотного чердачного и до маленького оконца-глазка на двери. — У меня нет доказательств, что это Флёр. Конечно, у вейл может быть способ выявить виновницу, даже если та и не пользовалась палочкой, но… это ведь нам не мешает, и жизни не угрожает… — Точно, — с облегчением подтвердил Гарри, довольный, что никаких разбирательств не будет. Меньше всего ему хотелось омрачать каникулы скандалом с «принимающей стороной». Завтрак, к которому вновь вернулся Карамон, прошёл в молчании. Окна упорно отказывались размораживаться, даря ощущение внезапно нагрянувшей в июле зимы. А после завтрака прибежала Лорана. — Это… Я поговорю с Флёр… — пролепетала она, обозрев «украшения». — Так это всё-таки она? — рассмеялся Гарри. Лорана кивнула: — Флёр родилась зимой, поэтому магия холода у неё получается лучше всего… У нас ведь стихийная магия так и не исчезает до конца, даже когда мы начинаем пользоваться обычной, а вчера она здорово разозлилась, — Лорана бросила виноватый взгляд на Рейстлина. — Я скажу, чтобы она всё убрала… — Не надо, — чуть улыбнувшись, Рейстлин подошёл к окну, проведя пальцем по одной из завитушек. — Лучше поинтересуйся у Делакуров, что за чары они установили, благодаря которым Карамон может слышать меня везде в Квалиносте, и если это не вейловские стихийные, то можно ли им научиться? А это… даже красиво. Мы в лес хотели, ты обещала нам лютецию показать, — напомнил он и вышел из комнаты. — Он… всегда такой? — растерянно посмотрела ему вслед Лорана. Гарри пожал плечами: — Ты уже спрашивала вчера… И потом, здесь он появился раньше, чем познакомился со мной, так что это я тебя должен спрашивать, какой он! Лорана покачала головой: — Они здесь всего два раза были. В первый раз всего на день, и нам только успели представить друг друга, а второй, два года назад… Я больше за его сестрой и Танисом следила… — она покраснела, а Гарри отметил, что Китиару по имени Лорана не назвала. — Рейстлин — это Рейстлин, — ответил он ей то же, что и вчера. — Пойдём, мне тоже интересно, что там за лютеция такая, — это растение в их учебниках травологии не описывалось. Лютецией оказался бледно-голубой цветок с нежным, едва уловимым запахом, сок которого, по словам Лораны, удалял прыщи и бородавки. Вейлы этим не страдают, но обычные ведьмы — особенно ученицы Шармбатона соответствующего возраста — раскупали цветы мгновенно. Росли они только у вейловских поселений, будучи сорванными жили не больше недели, после чего увядали и теряли свойства… Узоры от мороза на стекле не сходили три дня. Потом Флёр сменила гнев на милость и снова общалась с ними, сняв заклятье.