Сирин

С первыми лучами солнца Олег проснулся. Выскользнул из-под руки Сергея, так и обнимавшего его всю ночь, и, взяв сапоги, тихонько отошел в сторону. Обернулся. Сергей спал беззаботно, подложив руку под голову, и огненные волосы его струились по плечам и спине. Темные ресницы изредка подрагивали, словно его терзало сновидение. Олег задержал дыхание. Он не встречал юношей красивее. Интересно, сколько ему?.. Вряд ли больше двадцати. Тонкие запястья, острый кончик носа. Даже багровеющая ссадина не портит лица. Олег сглотнул, пытаясь задавить дурное чувство, и опустился на колени спиной к Сергею, склонил голову. Взмолился Солнечному богу об искуплении, но слова навязли во рту, стали речитативом без смысла, а не искренней молитвой от самого сердца. Солнечный бог отвернулся от него, и Олег остался сам по себе. Все правильно. Так и учит престол: бог не разменивается по мелочам, живи по совести и никогда не лги сердцу. Тяжело вздохнув, Олег поднялся. — Ты молился? — услышал он за спиной. Повернувшись, он вспыхнул, словно его застали за постыдным делом. Сергей плавно сел. Он словно бы и не спал: глаза его лучились, улыбка тлела на земляничных губах. — А ты не молишься? — спросил Олег. — Давно уже перестал, — пожал плечами Сергей. Легко встав на ноги, он сложил плащ Олега и забросил его на седло Дружка. Тот, пощипывая траву, и не заметил, хотя чужаков не любил. Сергей провел ладонью по рыжей гриве. Промурлыкал: — И как же тебя зовут? Как тебя зовут, мой хороший? Дружок поднял морду. — Его имя — Верный Друг, — сказал Олег. — Да, только животные и могут стать настоящими друзьями, — пробормотал Сергей. — А иногда — и единственными, — добавил вполголоса Олег. Они снова двинулись в путь. Олег неплохо знал Ведьмин лес. Еще в ученичестве он ходил по нему дозором с наставником, но разбойники ловко прятались в зарослях калины и бересклета, устраивали посты на деревьях, и до сих пор грабили путников и торговцев. Олег прислушивался и оглядывался, а Сергей беспечно прижимался к нему со спины, положив голову на плечо. Он мог бы сидеть прямо, держась за седло, подумал Олег, ведь идут медленно. Внутри него разгорался жар, и он едва с ним справлялся. Рассердился на себя: всегда сдерживал эти порывы, выматывал себя тренировками и верховой ездой, а теперь не может успокоиться. Даже через доспех ощущал прикосновения, точно к оголенной коже. Дыхание Сергея касалось шеи, и Олег ускорился, едва успевая пригибаться от ветвей деревьев, — скорее бы добраться до озера, спешиться и забыть о тревожащей близости! Но только к полудню, когда деревья потеряли собственную тень, он вывел Дружка на залитую солнцем поляну у берега озера Правды. Гладь его, как зеркало, бесстрастно отражала каждое облако. Бабушка говорила: если посмотреть в озеро Правды в полнолуние, то увидишь собственную душу. Она постоянно рассказывала сказки. О хозяине леса, которому нужно поклониться, если заблудишься, и пятиться по тропинке спиной. О ведьме полей, которую увидишь, только если посмотреть на солнце широко раскрытыми глазами, и тогда нужно бежать от нее со всех ног. О сушеных ягодах калины, которые нужно положить под порог, чтобы дом обходил стороной сторожевой, а если зайдет — то быть беде, пол пойдет ходуном, зазвенят тарелки, и придется кормить его пшенной кашей, пока он не насытится… Она просила похоронить ее с листом падуба в руках, и он ерепенился, злился, отчитывал ее за суеверия, а когда ее не стало, тайком сорвал в саду ветку и спрятал в ее саван. Долго просил прощения у Солнечного бога за это — ведь утаил содеянное от престола на исповеди. — О чем задумался? — весело спросил Сергей. — Просто смотрю на озеро, — ответил Олег. — А надо не смотреть, надо скорее в воду… Сергей одним движением снял рубашку, скинул штаны и исподнее, разулся — Олег даже не успел отвернуться: увидел обнаженную грудь в брызгах веснушек и не смог уже спрятать глаза. Сергей устремился к озеру, попробовал воду ногой. Обернулся и крикнул: — Холодная! И стал медленно заходить глубже. Олег не смог отвести взгляд. Так и смотрел на сведенные лопатки, на плавный изгиб спины. Вода скрывала от него Сергея и поглотила его по шею. Тогда он поплыл. Оттолкнулся от дна и рассек воду, по растревоженной глади пошли круги. Он даже плыл красиво. Неторопливо, плавно. Отдалившись от берега, обернулся и прокричал: — Я жду тебя! Окунулся с головой. Он пропал под водой на несколько секунд, а Олег, встрепенувшись, подошел ближе, ища его взглядом. Голова Сергея показалась на поверхности, и Олег с облегчением выдохнул. И почему так волнуется?.. Он снял сапоги, развязал пояс. Ему тоже необходимо зайти в воду, смыть с себя грязь, но пока Сергей, подплывая к нему, смотрит — руки каменеют. Сглотнув, Олег ожесточенно взялся за пуговицы, снял мягкую куртку, глушащую удары, аккуратно ее сложил. На нательной рубашке у него пряталась булавка с тремя цветными бусинами — подарок бабушки, оберег от злых духов. Она наказала никогда ее не снимать, и он не посмел ослушаться. А потом стал носить в память о ней. Сергей, доплыв почти до берега, встал на ноги и, дрожа, обхватил себя руками. Улыбнулся: — Я погорячился. Ледяная вода. Ничуть не стесняясь, прошел мимо Олега — обнаженный, холодный и мокрый. Олег торопливо разделся и широкими шагами вошел в озеро, почти сразу поплыл — лишь бы спрятать свое голое тело. Он остановился там, где вода была по шею, растерся руками. Мигом замерз, поплыл, чтобы согреться, нырнул — и тут же обратно, к теплым лучам солнца. Тело прошила дрожь. Он повернулся к берегу. Сергей, накинув на плечи рубашку Олега, сидел, обнимая колени, и смотрел на него. Накручивал локон на палец, потирал ссадину на скуле — та словно стала меньше, почти затянулась за ночь. За его плечами высились вековые дубы, пестрела трава, а он казался чуждым этому лесу — слишком белокожий, слишком рыжий. Олег, перебирая в воде ногами, залюбовался им, и даже холод уже не так сковывал мышцы. И все-таки он поплыл к берегу, безнадежно понимая: Сергей не отведет взгляд, не даст ему стыдливо спрятаться под одеждой. Выходя из воды, он весь сжался, прикрыл пах ладонью. Сразу же схватил исподнее и натянул на влажную кожу. — Тебе нечего стесняться, рыцарь, — насмешливо сказал Сергей, скользя взглядом по его бедрам, животу, груди. — Я замерз, — ответил Олег, почти не соврав. Но от цепкого взгляда он почти мгновенно согрелся. Кровь прилила к лицу. Он остался в рубашке и штанах, походил босым по мягкой траве. В сумке у него остался засохший хлеб, немного сушеных яблок, и он поделился парой долек с Дружком, а остальное оставил для Сергея. Пока он набирал в бурдюки воду, Сергей бродил по кромке леса, срывая цветы. Присутствие его Олег ощущал даже спиной — как осторожно он ступает, как наклоняется к цветку, как касается его кожи не застегнутая рубашка, как прядь волос выскальзывает из-за уха и падает на лицо. Закрыв глаза, Олег обнял Дружка, своего лучшего, единственного Друга, за шею, уткнулся в его шелковистую гриву. Не знал, сколько так простоял, но почувствовал, что Сергей приближается к нему. Напрягся всем телом, стек жар вниз живота, словно один только его шаг обещал поцелуй. — Олег, — тихо позвал Сергей. Обернувшись, Олег напоролся на его васильковый взгляд. Его разрывало изнутри порочное, вспыхнувшее словно из ниоткуда чувство. — Да? — выдохнул он. Провел ладонью по спине Дружка и опустил руки, потяжелевшие разом, будто на них надели кандалы. — Это тебе, — сказал Сергей и поднял ладони. Лишь тогда Олег опустил взгляд. Сергей держал цветочный венок. Солнечные одуванчики, остро топорщащиеся васильки, винные маргаритки. Сергей осторожно надел его на голову Олега. — Единственное, чем я могу отблагодарить тебя, — застенчиво улыбнулся он. Олег коснулся цветов. Провел пальцем по лепесткам. И если ведьма в лесу наденет на тебя венок — то ты весь ее навеки, вспыхнули в голове слова бабушки. Кажется, она еще добавляла, что надевать венок нужно ночью, но Олегу показалось, что и сейчас, при свете дня, он стал принадлежать Сергею. Глупости какие, застонал он про себя. Суеверия, морок, сжавшееся сердце — он ведь не такой! Он не испытывал никогда таких чувств, такого желания, такого восхищения красотой, его просто пригрело солнце, вот и чудится… Он снял венок и положил его на голову Сергея. — Тебе он идет больше, — сказал Олег. И правда так: на рыжих волосах цветы засияли. Сережа поправил венок, игриво улыбнулся, и Олег в тот же миг пропал в его взгляде.