Двое в дурдоме

      Радио надрывалось выплевывая помехи вперемешку с обрывками песни, а светловолосый парень за рулём, вроде его зовут Джони, отстукивал по рулю в такт мотива какофонии, он был в приподнятом настроении, пускай и нервничал немного, совсем чуть-чуть. Джокер сидел рядом на пассажирском, крутя в руках маленький женский револьверчик, открывая барабан, прокручивая и с щелчком возвращая на место и так несколько раз. Он был не его, эту вещицу ему вежливо одолжил Джони-Джони, чтобы Джокер мог немного успокоиться и занять себя чем-то по дороге, пока они хотя бы не доберутся до заправки, чтобы купить ему сигарет.       — И так, куда мы? Меня тебя отвести к Монти или типо того? — Джони мельком глянул на пассажира и тут же вернул взгляд на дорогу. Сейчас Джокер выглядел жалко, как бы сам он не хотел это признавать и как бы об этом не умалчивал Джони. Грим отсутствовал и бугрящиеся шрамы на щеках выделялись, как никогда на бледном лице, вокруг глаз залегли глубокие провалы и чёрные круги, кожа выглядела сухой и обезвоженной, а зеленоватого оттенка волосы с вымывшейся краской лежали жирной паклей. Сам клоун, будучи в робе Аркхема подрагивал то ли от пробирающегося по спине холода, то ли от одного из диагнозов, что ему успели понаставить хваленые врачи психушки, хоть этих самых врачей никто и не хвалил, чтобы их таковыми называть.       — Оооо… — в каком-то роде, даже обречённо выдохнул клоун, чуть закатив глаза и откинув голову на спинку сидения. Джокер медлил с этим ответов, сползая по сидению ниже, задумчиво облизывав и прикусив внутреннюю сторону губы, поведя плечом и повернулся к Джони полу боком, — О, нет-нет, не туда, но туда тоже стоило, но позже. Сейчас для начала нам стоит заехать к старине… Ха-ха, в общем, в одно местечко, — неоднозначно отвечает клоун. Джони не стал расспрашивать, для себя решив, что сначала они доедут до Готэма, а там уже как пойдёт.       За окном мелькали деревья и моросил дождь, капли с гулким стуком врезались в лобовое стекло, свет фар вылавливал из ночной тьмы дорожную обочину и указательные знаки. Вдалеке показался свет и одинокая заправка.       — Джони-Джони, притормози, мне надо закупиться снеками и сигаретами, — похлопал клоун водителя по плечу, подъезжая к заправке. Джони многозначно изогнул бровь:       — А у тебя есть деньги?       — Что? Ох, я что, сказал, что буду платить? Хааааа… Ну разве что пули станут моей разменной валютой, — съязвил клоун и покрутил головой, подергивая коленкой.       — Может лучше я схожу? Ну ты понимаешь, копы и все прочее… Нам ведь пока не нужны проблемы?.. — почти с надеждой в голосе спрашивает Джони, но тут же прикусывает язык, ловя на себя взгляд исподлобья и раздраженный цик Джокера.       По итогу старый мустанг остановился около заправки, а Джокер, выйдя из машины, чуть неустойчивой и прыгающей походкой направился внутрь магазинчика.       Колокольчик двери пронзительно зазвенел. Джокер осмотрелся, горбясь и щурясь от яркого света ламп. По магазинчику разносился тихий гул холодильников и лёгкая мелодия. За кассой, накрыв лицо журналом, спал работник. Хмыкнув, Джокер прошёл вглубь, хватая с полок шоколадные батончики и чипсы, и заходит за кассу, обходя спящего работника заправки и беря с полок за его спиной пару пачек сигарет, распихивая их по карманам. Замерев, он посмотрел на спящего мужчину, прищурив глаза.       Джони увидел выходящего из магазинчика Джокера, выносящим несколько пачек чипсов и прочей дряни. Клоун довольно улыбался и шёл пружинестой походкой, на лице поверх шрамов и губ было намазано что-то красное. Теперь Джокер выглядел более привычно с нарисованный улыбкой.       — Эм… Поход в магазин удался? — уточнил Джони, смотря, как клоун вываливает свою добычу на заднее сидение машины и, попутно вскрывая пачку сигарет и сходу закуривая, плюхается на переднее сидение, открывая форточку.       — Ага, — настроение клоуна явно было приподнятым теперь. А Джони, не желая знать чем именно клоун нарисовал себе улыбку, ведь это явно была не помада, отъезжал от заправки, продолжая их путь.       Сизый дым от сигареты тянулся к открытой форточке, закручивался в причудливые узоры и исчезал за пределами окна, оставляя после себя только едкий табачный запах.