Костры

Изуку послышалось, что его кто-то зовёт, потому он проснулся посреди ночи в тёмном, холодном шатре. Прикрыв глаза, он спрятал нос в шерсть на постели и прижал уши к голове, закрываясь шкурой по шею. Видимо, своими движениями он разбудил Бакуго, потому что тот ворчливо обнял его одной рукой и шумно выдохнул, ворочаясь. По спине Изуку пробежали мурашки. Он расслабился, чувствуя Бакуго рядом, и прикрыл глаза, проваливаясь в чуткую дрёму, похожую на реальность. Ему снилось что-то, очень похожее на их шатёр, но там было ещё холоднее. Так холодно, что уши стыли. Он снова проснулся, едва видя что-либо в кромешной темноте, и тронул ухо, — то было ледяным даже несмотря на пушистость. Он стал натирать его пальцами, но его так клонило спать, что он то и дело переставал, роняя слабую руку, не добиваясь в этом никакого успеха. — Каччан, — позвал он тихо, почему-то чувствуя, что тот спит не крепко. Тот отозвался глубоким, заспанным «м?». — Можешь разжечь костёр, пожалуйста? Мне холодно. Бакуго почти тут же встал, подбивая свою тёплую шкуру под Изуку, быстро разжёг огонь и раздул его, чтобы горел пожарче, затем вернулся в постель, подлезая к тёплому Изуку. Он сразу обнял его и лёг вплотную, зарываясь носом в волосы. Изуку продолжал сонливо натирать своё ухо, прислушиваясь к треску огня. Тепло так усыпляло его. — Ушки мерзнут? — вдруг спросил Бакуго, касаясь его пальцев на ухе. — И руки тоже. Давай греть. Бакуго накрыл ухо своими руками и стал дышать на него, затем просто прижал ладони, согревая его их теплом. Изуку тихо замурлыкал, чувствуя, что ему теперь гораздо лучше. Когда Бакуго убедился, что сделал достаточно, то подвинулся вплотную к спине Изуку, вновь обнимая его. — Ты тёплый, — Бакуго поцеловал его в шею и провёл носом по затылку, опуская голову на постель. Мурашки побежали по телу Изуку от затылка до кончика хвоста. Ладони Бакуго неторопливо скользили по его телу, и это ощущалось просто нежными прикосновениями, нежели какими-то пошлыми ласками. — Де-ек-у-у, — тихо протянул тот, зарываясь пальцами в его волосы. — М-м-м? — протянул Изуку с сонной улыбкой, не открывая глаз. — Давай погрею ещё. Не могу от тебя оторваться, — он стал целовать его шею куда настойчивее, но это было намного слабее обычного рвения Бакуго. Изуку ожидал, что тот вот-вот сам устанет и уснёт, так неспешно и будто бы неохотно он уделял ему внимание, однако игнорировать его не получалось даже с такими мыслями. Его ленивые, слабые прикосновения к телу дразнили, а поцелуи в шею действительно согревали. Изуку повернулся к нему, даже не открывая глаз, и тот поцеловал его в губы, так ненавязчиво и неспешно, как никогда раньше. Зная, какой Бакуго резкий и торопливый в этом, ощущать его противоположно другим теперь казалось чем-то необычным. Словно это всё действительно было сном. Поцелуи были теплее обычного, долгими, тянущимися бесконечно, и Изуку выдыхал в прогревавшийся воздух довольные стоны, сжимая и разжимая кулаки. Бакуго словно спал наяву, так медленно и неспешно он ласкал и целовал его, не только гладя, но и массируя его тело. Даже одежду он тащил без привычной спешки, без резких движений раздвигал колени и совсем плавно растягивал его пальцами. Изуку не позволял себе громко стонать, изредка роняя голову и выдыхая что-то скромное, и когда Бакуго медлительно вошёл в него, Изуку даже прикрыл себе рот. Бакуго упер руки возле его плеч, плавно двигая бёдрами, неспешно целуя его в губы, и Изуку почему-то ощутил от этой чуткости большее удовольствие, чем обычно. Это было непохоже на то, как они это делали обычно. В этом было столько внимания, в прикосновениях было столько терпения, желания и заботы, что Изуку не мог не забыться в них сиюсекундно. Столько любовного тепла, столько какой-то нечеловеческой нежности было в поцелуях Бакуго, что Изуку даже не приходилось трогать себя. Казалось, только его тепло и делало всё это с ним. Заставляло дрожать и напрягаться каждой мышцой тела в ответ на эти трепетные чувства, что Бакуго отдавал ему. Никогда раньше Изуку не чувствовал столько. Переполнявшие его чувства вырвались из него стоном, и Бакуго толкнулся ещё несколько раз и уперся пульсирующим членом внутри него так сильно, что Изуку тоже не выдержал и кончил, прикусывая собственную руку. Он широко вздымал грудь и не мог открыть глаз, чувствуя только, как теперь тепло было не только снаружи, но и заполняло его самого изнутри.