Море, в котором утонула наша любовь

***

— Нинни! Лисёнок! Подожди! Я всё объясню! — задыхаясь, кричал Сынмин, и бежал за своим парнем. Чонин даже видеть его не хотел. Он даже не оглядывался, и со слезами на глазах бежал неизвестно куда. Ночь была тёмная, кроме них на улице никого не было. Луна и звёзды особо не были видны за тёмными облаками. Улицы освещались только ярким светом фонарей. Было прохладно, ветер пробирался под рубашку, вызывая дрожь по всему телу. Чонин бежал по небольшой дорожке в парке, асфальт был из бетонных блоков, все скамейки были пусты, вокруг не было ни души. Фонари ярко светили, некоторые из них были разбиты. Как и сердце Чонина. Сынмин совершил ошибку. Чонин убегал от него и горько плакал, вытирая слёзы рукавом клетчатой ​​жёлтой рубашки. Его сердце было разбито человеком, которому Ян доверял больше всего в своей жизни. В один момент Чонин резко спотыкается, чуть не улетев лицом в асфальт, но вовремя успев подставить руку. Сынмин тут же оказался рядом. — Чонин! Чонин! Ты не ушибся? — взволнованно спрашивает Сынмин, держа его за плечи, и глазами обеспокоено начал осматривать его. — Не трогай меня! — со слезами на глазах, Чонин оттолкнул его от себя. — Больше не попадайся мне на глаза! Уйди нахрен отсюда! — Чонин, я всё объясню! Это не то что ты думаешь! Я был пьян! Я думал что это ты! — Ким крупно дрожал, по его щекам потекли слёзы. — Я не мог бы с тобой так поступить! Я... — Поступил! — перебивает его Чонин, — Я тоже думал, что ты не можешь со мной так поступить! Но ты поступил! Ты изменил мне! Ян всхлипнул. — Я же любил тебя, Сынмин... Разбитые фонари и разбитые сердца. Слова Чонина пронзили их души. Призрачные дьяволы сердца душили их, не касаясь горла. Прозрачные блестящие бусинки стекали из двух пар глаз, которые смотрели друг на друга. Одна пара с болью и сожалением, другая с глубокой ненавистью. Дыхание растворялось в воздухе, эта тишина заставляла всё прекрасное гореть живьём. Чонин убирая рукой скатывающую слезу, встал с земли. Отряхивая пыль и мелкие камешки с ладоней, он стал уходить. Сынмин только встал с места и хотел идти за ним, как Чонин сказал обернувшись: — Не иди за мной! Оставь меня одного! Сынмин застыл на месте, переводя взгляд вниз. Слёзы обоих капали на холодный асфальт. А Нинни пошёл дальше, сложив руки на груди и дрожа от холода. Сынмин сел на скамейку, закрыв лицо руками. Чонин ушёл, с разбитым сердцем и оставляя разбитым и своего парня. Уже бывшего парня, который разбил его наивное сердце.

***

flashback. Вечер. Сынмин и его друзья были на вечеринке в клубе. Друзья впихивали в него соджу, хотя тот почти не пьёт. Всего пара глотков со своим лисёнком на каждую годовщину их отношений и по праздникам. Но ему сказали выпить всего пару стаканчиков, а потом наливали ещё. Сынмин быстро пьянеет; всего после трёх-четырёх стаканов он едва мог стоять на ногах. Они заставили пьяного Кима выпить больше половины бутылки. Он слишком напился, бухать с ним стало не так весело. Они дали ему таблетки, потом отвели своего, до чёртиков пьяного друга, в какую-то комнату и позвонили Чонину. Он был в другом городе, около двух недель был у своего тёти с дядей и ехал домой на автобусе. Сынмин очень скучал по своему Нинни, и его друзья вытащили Кима из его пещеры, чтобы немного повеселиться. Сынмин, когда лежал на диване, увидел посреди комнаты металлическую трубу, ленты, наручники, откровенные и короткие платья и всякую мелочёвку. Он понял, что это стриптиз-зал. Потом в комнату зашла какая-то девушка, разговаривая с кем-то по телефону, после стриптиза. Лисьи глаза, милые ямочки, мраморная кожа. Пьяный Сынмин подумал, что это его Нинни. Та девушка, увидев пьяного и чертовски красивого парня, стала его трогать, и увидела его стояк, возбуждаясь всё больше. «Мой Нинни вернулся», — подумал Сынмин, теряя рассудок. Она начала танцевать ему стриптиз, соблазняя его. Затем она легла на него с лентами и наручниками в руках, со словами: — Я хочу тебя. Его губы, словно в бреду, повторяли: «Лисёнок, я скучал». Они обнимались, целовались и по пьяне занимались любовью. А через три часа, около двух часов ночи, приехал Чонин, и друзья Кима отвели его в комнату, где спал Сынмин. Когда Чонин вошёл в комнату, он увидел картину, которая разорвала его на куски. Его Сынмин, принадлежавший ему, только ему, полуголый спал на широком диване, а в его объятьях лежала какая-то девушка в откровенном платье с глубокими вырезами. Брюки Сынмина и женское нижнее бельё валялись на полу. Рядом лежали атласные ленты и наручники. На столе лежал презерватив и смазка. Сынмин проснулся, медленно приходя в себя, вспоминая, что произошло. Голова раскалывалась. Когда он увидел девушку, спящую у него в объятиях, он быстро понял, что произошло. Но уже слишком поздно. В дверях он увидел Чонина, своего парня, своего смысла жизни, которому он только что изменил, которого он променял на какую-то шлюху. У обоих треснуло что-то важное внутри. У Чонина покатились слёзы. Он выбежал из комнаты. Друзья Сынмина вошли в комнату, потрясенные таким внезапным поворотом событий. Ведь Сынмин не мог так поступить. Но уже неважно что произошло. Всё уже было кончено.

***

Ян медленно шёл по тёмным улицам, не зная что же теперь. Почему? Почему же его любимый так поступил? Как он мог? Фары проезжающих машин светили прямо в глаза, иногда можно было услышать чьи-то голоса, но людей было мало. Резкий осенний холод проникал сквозь кости, повсюду пахло сыростью и табачным дымом. Осень — это пора, когда одинокие люди согревают замёршие сердца дымом сигарет. А сердце Чонина которое разбилось вдребезги, казалось, что уже ничего не залечит. Ян остановился и сел на скамейку. Внутри всё сожирало. Дышать стало трудно, что-то тяжёлое давило на грудь. Заплаканные щёки покраснели то ли от слёз, то ли от холода. В углу высотного здания стоял мужчина и закурил, глядя на Чонина. Он осматривал его с ног до головы. Прекрасные лисьи глаза, красивое тело, чёткие скулы, приятный профиль. Тёмные волосы развевались под дуновением лёгкого ветра. Горячий. Чонин заметил его и ему стало не по себе. Этот странный тип не переставал пялиться на него и ухмыляться. Он старался не обращать на него внимания и вызвал такси по телефону. Ему было не до других. Чтобы его никто не беспокоил, он отключил телефон. Когда подъехала машина, он попросил отвезти его на море. Уже почти три часа ночи. Водитель странно на него посмотрел, но ничего не сказал и просто кивнул. Машина тронулась с места. Тот мужчина сел в свою чёрную машину и завёл её.

***

Чонин сидел на холодной земле и думал о чём-то своём. На нём была только одна тонкая рубашка и чёрные джинсы. Он тихо плакал, глядя на бешеное море. Птицы летали, тучи стали расходиться, среди них выглянула луна. Когда Чонину бывало грустно, когда он скучал по своим родителям, он приходил сюда. Море всегда уносило все его мысли. Он надеялся, что и на этот раз ему станет легче. Но он чувствовал всё большую боль в душе. Ночь накрылась темной завесой, сияние луны рассекало гладкую поверхность, дрожащую от пенных волн. Волны, изнемогая от тяжести, с рокотом накатывали на берег. Вода прозрачна, как тончайшее стекло, но никакой глубины в ней не видно; море было похоже на чёрную дыру, которая гипнотизирующе, молчаливо притягивала к себе, чтобы бросить в неизведанный конец и поглотить. Как же ему хотелось утопить тут и Сынмина, и ту стриптизёршу. Но больше всего ему хотелось утопиться самому. — Не холодно? Ян вздрогнул от внезапного низкого голоса сзади. Тот мужчина. Высокий, накачанный, с длинными волосами до плеч, даже немного устрашающий на вид. Узкие глаза, смуглая кожа и с щетиной на лице. Явно старше тридцати лет. — Н-нет... Всё нормально. — Ты весь дрожишь, — он сел рядом, — осень же. Тот ничего не ответил. Осень была в его сердце. Внутри царил яростный ураган, оглушающий весь внешний холод. — Меня Сэкхён зовут, — сказал он, протягивая руку. — Кан Сэкхён. — Я… Ян Чонин, — ответил он и пожал ему руку. Он посмотрел на его лицо. — Ты что, плакал? — Нет.. Всё в порядке, — Чонин вытер лицо руками. — Ладно, — сказал он, оглядываясь на море. — Что ты здесь делаешь, парень? — Просто хотел прогуляться. — В три часа ночи? — Да, — невозмутимо ответил Ян. — Почему плакал? Девушка бросила? — усмехался мужчина. Как же Яну хочется разрушить всё на свете. Всё его бесит. И даже посидеть спокойно не дают. Этот мужчина, вероятно, просто волнуется, но Чонин хотел побыть один. — Парень изменил, — прохрипел Чонин, желая, чтобы он отстал. Кан облизнул губы, рассматривая его. Лисьи глаза младшего сверкали, как звёзды, заплаканные щёки пылали, тонкие руки обнимали колени. Волнистые и даже слегка кудрявые тёмные волосы, бледная кожа и милые ямочки на щеках, которые несомненно, украшали его. Юный, лет 18-19. Рядом с ним он выглядел таким крошечным и уязвимым. Сэкхён закусил губу, видя, как полоска серебристого света падала на его бледное лицо. — Это что за тупой парень, который бросил такого сексуального парня, как ты? Чонин смущённо отвёл взгляд. Вроде комплимент, но Яну было как-то не очень приятно. Тёмная ночь проходила спокойно, не было никого, кто мог бы мешать ему хорошенько подумать. Кроме этого Сэкхёна. Он стал с ним разговаривать, говоря, какими подлыми могут быть люди, и что он не такой. Он рассказал, как подло с ним обращались бывшие, и начал длинный рассказ о себе. Чонин поддерживал разговор из вежливости. После того, как он наконец закончил рассказывать роман о себе, Чонин начал говорить о Сынмине. Он рассказал ему, какой он замечательный человек, как они были счастливы, как встретились, и как он разбил ему сердце. Сэкхёну было не так интересно, он уловил некоторые слова, но в основном пялился на Яна. — Впервые познакомились тут говоришь? — Да, когда я чуть не утонул в этом море. Он спас мне жизнь. А потом, за свою благодарность, я приглашал его в кино, кафе, гулянки, и так всё это переросло в отношения, — сказал Чонин, не отрывая глаз от моря, и посмотрел куда-то вдаль. — Ну что за идиот, который изменил такому сладкому мальчику? — Сэкхён коснулся его лица пальцами, трогая его щеку и губы. Чонин вздрогнул и отодвинулся. Слова и действия старшего пересекали все границы. — Простите, можете оставить меня одного? Пожалуйста. Мне надо всё обдумать. Он с неким азартом в глазах, уже в сотый раз облизывал губы. — Нет, не хочу. Ян настороженно посмотрел на него. Свирепые глаза выглядели устрашающе. Он положил руку ему на ляжку и начал поглаживать. — Оказывается, ты замёрз. Хочешь, согрею? — сказал он насмешливо. Чонин испугался и быстро убрал его руку. — Я п-пойду... Спасибо, что выслушали меня. До свидания. Сэкхён резко схватил его за руку. — Куда это ты собрался, малыш?