Мой 9: Вдребезги

      *** Песня: Aerosmith — Dream On       Элитный детский садик «Омега» находился в том же районе, где и располагался главный офис строительной компании «Аравел», что принадлежала суровому и строгому сорокалетнему Владимиру Дмитриевичу Иванову. Но, даже отменив совещание и забив на встречу с финансистами и юристами, Владимир Дмитриевич беспощадно опаздывал к концу рабочего дня дошкольного учреждения. Грузный Range Rover плелся по улицам со скоростью улитки. Час пик набирал свои обороты. Осенняя морось и грязь, мешаясь под колесами с первым снегом, налипшим на белоснежные бока машины, превращали ее в серое нечто. Хмурый понедельник полностью оправдывал людскую нелюбовь к себе. Собрание в саду было назначено на полвосьмого вечера, сейчас же циферблат на бортовом компьютере показывал двадцать пять минут восьмого, а ехать оставалось еще несколько кварталов. На собрание нужно было успеть кровь из носу. У Матвея это была выпускная, подготовительная к школе группа, а значит, и новый воспитатель. Нужно проявить себя ответственным и включенным опекуном. Со смерти сестры и ее мужа уже прошло более пяти лет, но Владимира еще не отпустило тягостное чувство потери. Единственным оставшимся смыслом пережить трагедию смерти двух родственных душ был Матвей — сын Марии и её мужа Александра. Мальчик единственный, кто выжил при автомобильной аварии. Он был слишком маленьким, и люлька, установленная на заднем сидении большого внедорожника, спасла ему жизнь. Владимир стал единственным из родственников, кто остался у маленького Матюши. Бабушки и дедушки уже давно оставили этот мир, а других близких родственников не нашлось, да и Владимир бы никому не отдал сына сестры. Так они и зажили небольшой семьей со своим укладом и порядком. Поначалу совмещать управление большой компанией и воспитание мальчика было сложно. Помощь в виде нянек и гувернанток, конечно, была, но по мере взросления Матюши Владимир стал понимать, что не может обеспечить мальчику много внимания, требуемого в этом возрасте, плюс нужна была социализация среди ровесников. Тогда и было принято решение устроить парня в детский сад.       С горем пополам преодолев последний километр, Владимир кое-как припарковался на запруженной автомобилями стоянке. На ходу стряхивая ладонями с черного дорогого пальто снег, он залетел в здание и, проигнорировав окрик охранника, лишь бросил короткое «я на собрание в подготовительную», помчался прямиком к кабинету. Резко распахнув двери, он решительно влетел в группу и стушевался. На него в безмолвном вопросе уставились десять пар глаз родителей во главе с воспитательницей.       — Я дядя Матвея Филатова, извините за опоздание, — буркнул Владимир.       — Проходите, присоединяйтесь, — воспитательница махнула рукой в сторону остальных родителей. — Дети до конца собрания побудут в соседнем кабинете с учителем английского языка, — её голос был хриплым и слишком низким для молодой девушки лет двадцати пяти.       Владимир постарался незаметно и тихо пробраться на свободный стул, но с его немаленькими габаритами это было сделать достаточно сложно. Проход был узким, поэтому неудивительно, что завязалась возня среди родителей, нарушившая тишину и размеренный ход собрания.       Воспитательница устало выдохнула и посмотрела в потолок.       — Да сядьте вы с краю, — раздраженно бросила она и с укором посмотрела на Владимира.       Владимир случайно зацепился за огромные, наполненные яркой зеленью глаза в обрамлении густых черных ресниц, и сердце неожиданно ухнуло куда-то в пятки. Он плюхнулся пятой точкой на первый попавшийся стул и принялся жадно рассматривать девушку. Вся она была, словно хрупкая статуэтка. Одетая в светлый облегающий костюм, подчеркивающий фигуру. Под пиджаком оказалась не рубашка, а простая бежевая футболка. Владимир подметил, что большим размером груди природа девушку обделила. Грудей у девицы не было совсем, да и фигура будто принадлежала хрупкому юноше, а не женщине, готовой в будущем стать матерью или уже ею ставшей. Под нижней частью футболки даже проглядывали кубики пресса. Да и вообще, единственной роскошью, вызывающую женскую зависть, были длинные блестящие иссиня-черные густые волосы, собранные в высокий хвост и спускающиеся аж до середины ягодиц. На этих волосах Владимир ненадолго залип. Лицо же девушки было слегка угловатым для юной особы и в нем проглядывались мужские черты, но от того оно не становилось менее прекрасным. И тут до Владимира дошло, что он обстоятельно и безоговорочно попал по самую макушку. Девушка была его идеалом, будто вышедшим из самых откровенных снов.       — Так вот, продолжим, — теперь этот низкий густой голос будто ласкал Владимира, от него кожа покрывалась мурашками, а шерсть на загривке вставала дыбом. — На послезавтра у нас назначена поездка на базу отдыха за городом, там мы пробудем два дня и, я надеюсь, вы проявите ответственность и будете сами сопровождать детей. Няни и гувернантки дело хорошее, но не стоит забывать и о совместном семейном времяпрепровождении. Там мы и познакомимся поближе в неформальной обстановке.       О да, Владимир так точно не против познакомиться в неформальной обстановке. Хоть сейчас! Воспитательница продолжала что-то говорить, но до мужчины мало что доходило. Он полностью погрузился в себя и с наслаждением пялился на объект своей внезапной влюбленности.       — Ну, раз все вопросы на сегодня решены и вопросов нет, то предлагаю закончить…       Иванов с трудом вынырнул из своих влажных фантазий, где он уже раздевал воспитательницу, и рассеянно огляделся по сторонам. Собрание подошло к концу. Родители начали тянуться к выходу из группы, а он так и оставался сидеть на стуле, тупо всматриваясь в никуда.       — Владимир Дмитриевич, с Вами все хорошо? — прозвучавший совсем рядом вопрос заставил мужчину вздрогнуть и посмотреть прямо на объект своего вожделения.       Девушка стояла в опасной близости от Владимира настолько, что он мог уловить едва заметный запах её духов, что напрочь снес крышу. Владимир никогда не ощущал чего-то более вкусного, чем эти яркие нотки апельсина и корицы. Резко захотелось сжать воспитательницу в своих объятиях, намотать её волосы на кулак, обнажить беззащитную шею, провести носом по персиковой коже, глубоко вдохнуть, а затем… Владимир мотнул головой, прогоняя внутреннего зверя, чтобы не наделать сгоряча непоправимых дел.       — Какой марки у вас духи? — выдавил из себя мужчина то, что и не хотел говорить.       — Что? — улыбнулась воспитательница, наклонив по-птичьи голову.       — Какой марки у вас духи? — более четко выдавил вопрос Иванов.       — Владимир Дмитриевич, у нас запрещено пользоваться духами. Многие из детей являются аллергиками, — будто несмышленышу пояснила девушка и неожиданно тепло улыбнулась.       — Пойдешь со мной на свидание? — выпалил Владимир, поднимаясь со стула. Он был на полторы головы выше девушки и теперь всей своей угрожающей массой нависал над хрупкой фигуркой. Но воспитательница даже и не думала стушеваться. Она нахмурилась и странно посмотрела на Иванова.        — Ты не думай, я с серьезными намерениями. Лучший ресторан, самое дорогое вино, вип-номер в гостинице, все что захочешь. Ты такая красивая!       — Во-первых, мы не переходили с Вами на «ты»! А во-вторых, Вы в своем уме, Владимир Дмитриевич?! — возмутилась девушка, уперев руки в бока. — Неужели Вы увидели во мне проститутку?       Владимира несло, он уже ничего не мог поделать со своей сущностью. Протянув руки, он схватил девушку за талию и прижал к себе. От близости её тела мужчину бросило в жар.       — Ну чего ты ломаешься? — горячечно зашептал он в маленькое аккуратное ушко. — Я богат и щедр, да любая бы на твоем месте…       Договорить ему не дал резкий отрезвляющий хук справа. Владимир схватился за пострадавшую сторону и зло посмотрел на девицу, позволившую себе такую вольность. Она по-мужски потирала костяшку, также яростно взирая на него.       — Я не все! — припечатала воспитательница Матвея. — Еще раз позволите себе нечто подобное, и я отобью Вам яйца.       — Да как ты смеешь?! — рассержено зашипел Владимир.       — Смею! — уже спокойным тоном заверила наглая девица. — И не посмотрю на то, какая Вы большая шишка. На каждую гайку найдется свой болт с резьбой.        — У тебя нет на это связей и влияния, — процедил Владимир.       — Зато я знаю, у кого они есть!       — Ты все равно ляжешь под меня, смирись!       — Вас ждет Матвей, до свидания!       Девушка подхватила со стола папку с документами и гордо удалилась, оставив ошарашенного Иванова офигевать от ситуации в целом. Владимиру оставалось лишь скрипнуть зубами, стирая эмаль. Острые клыки царапнули губу. Цель оказалась строптивая. Ну, ничего, так даже интереснее. Он добьется своего, чего бы ему это ни стоило. Как-никак он представитель расы Старко — Альфа — славившиеся своей упертостью в достижении любых целей.

      ***

      Утро среды выдалось солнечным, грязь просохла, настроение приближалось к высокой отметке. Владимир вместе с Матвеем загрузились в машину, бросив в багажник сумку с вещами. Вчера ему не удалось встретиться с воспитательницей, нужно было разгрести дела в офисе, чтобы устроить себе выходные с племянником. Поэтому Матвея из сада забирала няня. Зато сегодня альфа готов был вновь ринуться на неприступные баррикады. Коварно улыбаясь и предвкушая отличные выходные, он сел за руль. У него будет целых два дня, чтобы заполучить непокорную девицу. Челюсть еще немного побаливала, намекая на то, что выполнить задуманное будет нелегко. Дерется девица, как заправский мужик, но разве это остановит Иванова?       — Матюш, а как тебе новый воспитатель? — поинтересовался как бы между прочим.       — Все хорошо, дядь, вчера мы учили цифры и буквы, а еще стихи, — Матвей был не шибко разговорчивым по природе. Владимир лишний раз к нему и не лез, вот и сейчас, увидев, как мальчик отвернулся к окну, альфа пожал плечами и не стал больше допытываться. Ребенка втягивать в свои амурные дела он не собирался.       Приехали они далеко не первыми. У входа в здание их уже встречала почти в полном сборе вся группа. Девушка из грез Владимира стояла в окружении детей и их родителей. Матвей радостно встрепенулся и бросился к воспитательнице. Та широко улыбнулась и обняла мальчишку. Потом её взгляд устремился к Владимиру и она разом помрачнела лицом. Весь вид альфы говорил о том, что о спокойной жизни она может забыть. Воспитательница собрала детей и увела за собой. Взрослым же предстояло заселиться в другую часть здания.       Весь день пролетел как один миг, а Владимиру так и не удалось приблизиться к своей цели. В поход по лесу он не пошел, да и спортивные соревнования пришлось пропустить, так как позвонили из фирмы, и он провисел на телефоне больше двух часов, решая возникшие проблемы. К началу вечера, когда дети уже были уложены спать, альфа был зол как тысяча чертей. Банкет для родителей он не пропустил бы ни за какие коврижки. Владимир подумывал на полном серьезе подпоить девицу и утянуть в свой номер.       В банкетном зале было достаточно шумно, собрались родители нескольких старших и подготовительных групп. Владимир обвел хмурым взглядом всю толпу и, наткнувшись на маленькую фигурку в обтягивающих светлых брючках и теплой голубой рубашке, хищно улыбнулся. Цель находилась прямо по курсу — у стола с закусками. Владимир решительно направился в ту сторону, но, когда до желанной воспитательницы оставалось каких-нибудь пара метров, ему преградили путь.       — Добрый вечер, меня зовут Артем Валерьевич Кирсанов, я являюсь заведующим детского садика «Омега», — невысокий худой мужчина протягивал Владимиру руку. На вид ему было не больше тридцати пяти лет.       Альфа выругался про себя, но проигнорировать заведующего не мог, хотя в этот момент ему хотелось наплевать на правила приличия. Если так пойдет и дальше, то он сорвется с тормозов, взвалит упрямую девицу на плечо и утащит в свою берлогу.       — Добрый вечер, — угрюмо бросил альфа, пожимая узкую ладонь. — Иванов Владимир Дмитриевич, дядя Матвея Филатова из двенадцатой группы.       — О, как, — искренне улыбнулся Артем Валерьевич. — И как Вам воспитатель?       — Все хорошо, Матвею нравится, — коротко бросил мужчина.       — Не сомневаюсь, у Христика лучшие показатели по выпуску и подготовке детей к школе, что меня, как папу, несказанно радует, — взор заведующего стал подозрительно прищуренным.       — Простите? — альфа уставился на Артема Валерьевича, он не рассчитывал на такое скоропалительное знакомство с родителями своей зазнобы. И ладно бы это была мать девушки! Отец мог нарушить все планы Иванова на сегодняшний вечер.       — Все в порядке? — раздался бас за спиной Иванова. Альфа развернулся на сто восемьдесят градусов и уткнулся в широкую грудь еще одного мужика. Подняв глаза, он понял, что перед ним стоит совсем не незнакомец. Дениса Александровича Кирсанова он знал по своему кругу общения, мужчина был влиятельной акулой, но так как их сферы в бизнесе с Владимиром различались, они встречались крайне редко, исключительно мельком на каких-нибудь крупных мероприятиях.       — Здравствуйте, Денис Александрович, — альфа протянул руку Кирсанову.       — Здравствуй, Владимир Дмитриевич, — мужчина ответил на рукопожатие. — Так это ты тот самый перец, что испортил моей единственной кровиночке впечатления от нового учебного года? Не ожидал. Вроде знаю тебя как взрослого рассудительного мужика, хваткого в бизнесе и не разменивающегося на мелочи.       — Вы о чем? Какая кровиночка? — альфа напрягся, пытаясь вспомнить, где мог перейти дорогу Кирсанову. Не то чтобы он боялся Дениса, они стояли на одной ступени, но и ссориться лишний раз не хотелось.       — Я про своего сына — Христофора Денисовича Кирсанова, — Денис приподнял бровь.       Иванов тоже непонимающе приподнял бровь, пытаясь вспомнить обстоятельства, сведшие его, несомненно, с богатеньким мажором, который, видимо, о чем-то нажаловался папочке.       — Воспитатель твоего племянника, увалень! — раздраженно бросил за спиной Иванова Артем Валерьевич.       Владимир резко развернулся к заведующему.       — Какой, нахрен, воспитатель?! Какой, нахрен, сын?! — вызверился альфа, глядя недоуменно и зло на эту парочку, что отчего-то сейчас пудрила ему мозги. — У моего племянника воспитательница девушка! Я в душе не имею, о чем вы оба толкуете!       В то же самое время на них обратила внимание вышеупомянутая девушка. Синие глаза альфы встретились с зелеными и зацепились друг за друга. Воспитательница ехидно улыбнулась и тут же отвернулась, продолжив разговор с кем-то из родителей. Артем Валерьевич не оставил не замеченными эти переглядки и внезапно для всех расхохотался.       — Неужели ты даже не поинтересовался именем того, за кем принялся так рьяно увиваться, женишок? — весело поинтересовался Артем.       — Я пропустил начало собрания, — отмахнулся Владимир, в голове поселился сумбур, дебет с кредитом никак не хотел сходиться. — Так, я не понял, Артем Валерьевич, Вы же сказали, что вы отец воспитательницы Матвея.       — Не отец, а папа, — пропел Артем, — и не воспитательницы, а воспитателя.       — Отцом Христика являюсь я! — отрезал Кирсанов. — Артем Валерьевич мой муж.       — Чего? — нервно сглотнул Владимир.       — Того, — припечатал Кирсанов-старший. — Артем и я представители расы Старко. Артем — омега, я — альфа. В школе биологию учил? Христофор не девушка и не воспитательница, а мой сын-омега, — Надеюсь, недоразумения улажены. Христофору и так тяжело без надежды на создание семьи и возможности завести потомство. Нас, Старко, ничтожно мало, найти её представителя с каждым годом становится невозможным. Еще ты ему жизнь пытаешься усложнить. Не надо…       Альфу будто резко окатили из ведра холодной водой.       — Завод, — прохрипел Иванов.       — Чего завод? — не понял Денис, прерывая свою речь. — Я тебе о сыне втолковываю. Дети в саду его единственная отрада, а ты…       — Завод, тот, что ты купить у меня хотел, — произнес Владимир резко побледневшими губами, — тот, что я не продал. Забирай, дарю! — лихорадочно зашептал альфа, внезапно вцепившись в рубашку Кирсанова. — И фабрику забирай, а хочешь, хочешь, еще миллион накину, не рублями..?       — Да что происходит?! Отцепись! — Денис Александрович попытался разжать чужие руки, трясущие его за одежду. Взгляд Иванова похож был на взгляд человека, сошедшего с ума.       — Два миллиона! — выкрикнул Иванов.       Кирсанов ошарашенно смотрел на ополоумевшего Иванова. Некогда солидный бизнесмен вмиг превратился в не совсем адекватную личность. Артем подлетел к мужу и попытался помочь, но Кирсанов перехватил своего омегу за талию и спрятал за свою спину. Окружающие уже стали обращать внимание на происходящее.       — Пожалуйста, Кирсанов, не отказывайся. Все забирай! Что хочешь отдам! Только разреши… Это моя последняя надежда. Единственный шанс! Я все понял!       — Ни хрена не понятно, но очень интересно! — констатировал Денис, внимательно осмотрев Иванова. — Артем, тут есть недалеко какая-нибудь отдельная комната? — Кирсанов задумчиво обернулся к мужу.       — Ага, переговорная, — кивнул за спиной муж Кирсанова.       — Отлично, бери Христика и дуйте туда. Есть у меня подозрения, что мой товарищ не просто так с ума сошел, а мы с тобой еще даже и внуков понянчим.       Артем икнул от внезапно озарившей его догадки и метнулся к сыну.       — Пойдем, мой щедрый друг, — устало вздохнув и потянув Владимира за собой.       — Куда? — напрягся альфа.       — Обсудим слияние бизнеса.       

      ***

      — Пф, — фыркнул Христофор и сложил руки на груди, невозмутимо откинувшись в кресле конференц-зала. — И что?! Я сразу понял, что он альфа. Даже воспарил надеждой на будущее, пока он не стал вести себя как кусок наглого говна.       Иванов вздрогнул от заслуженного обвинения. Он никогда таким не был, просто только сейчас до него дошло, что им правили голые инстинкты: присвоить, пометить, заклеймить.       — Прости, — жалко выдавил альфа. — Если бы я знал, что ты омега…       — То есть по отношению к незнакомой девушке так себя можно было вести? — вздернулся Христофор.       — Нет, нельзя, — покаянно опустил голову Владимир. — Мне сорок лет и я впервые был так не сдержан.       — Прости его, сын, — донесся тяжелый вздох со стороны кресла, где уселся Кирсанов-старший. — Я его понимаю. Сам попортил нервы твоему папе, пока не разобрался что к чему.       Артем, сидевший рядом, незаметно ткнул локтем мужа в бок.       — Отец прав, Христик, — заключил старший омега. — Ты можешь дать Владимиру от ворот поворот, и мы тебя поддержим, а можешь попробовать построить свою семью. В любом случае, у тебя теперь есть шанс заиметь ребенка, а будешь ли ты жить с его отцом дело десятое.       Владимир испуганно вскинулся и посмотрел на ехидно улыбающегося Артема. Серьезное лицо Кирсанова-старшего говорило, что он примет то, что решит его прекрасная половина семейства. Недолго думая, Владимир бухнулся на колени перед Христиком и, обхватив его ноги, умоляюще заглянул в лицо омеги.       — Прости-прости, дай мне шанс, обещаю, ты не пожалеешь, — сбивчиво зашептал альфа.       Омега дрогнул, видимо, его инстинкты тоже не дремали и вопили о подчинении Иванову. Животная натура диктовала свои правила в их отношениях. С трудом поборов желание плюнуть на свои принципы и кинуться на шею альфе, Христофор Денисович поднялся со своего места.       — Мне не нужны цветы и прочая романтическая лабуда от тебя. Жизнь нас действительно поставила в такое положение, что выбирать особо не приходится. Папа прав, я мечтаю о собственном ребенке. Видя, как отец любит моего папу, я грезил о такой же любви, до конца надеясь найти альфу, — омега горько усмехнулся. — Жаль, что розовые мечты наивного мальчика разбились о жестокую реальность.       С этими словами, омега оторвал от себя обессилевшие руки альфы и пошел на выход. Артем ахнул, тут же подскочил и отправился вслед за сыном. Кирсанов тяжело поднялся и подошел к поникшему Иванову. Вид у Владимира был такой, будто над ним разверзлись небеса и жизнь закончилась.       — Все перемелется, наберись терпения, знаю по собственному опыту, — Денис положил руку на плечо Иванову, так и оставшемуся сидеть на коленях.       — Боюсь, он не простит мне те грубые слова, — опустив голову, пробормотал альфа.       — Он весь в папку, мягкий, словно котенок, — улыбнулся Кирсанов. — Это только с виду жути нагоняет. Повторюсь, наберись терпения. Артем меня простил довольно быстро, а я тоже отличился в свое время. Я, возможно, в будущем пожалею, но сейчас скажу — будь напорист и не сдавайся, добивайся любой ценой, а я закрою глаза на все, если мой сын в конце будет счастлив. Но запомни, я сам оторву тебе причиндалы, если Христик проронит хоть одну слезинку из-за тебя.       Кирсанов потрепал Иванова по плечу и тоже ушел.