Чтобы лучше узнать своего врага

Прошло 2 месяца. Парни уже друг к другу привыкли окончательно: завтраки по утрам — их традиция, которую выполняют на постоянной основе; вечные ласковые слова дазая и непонимание достоевского; бессонница стала приходить к осаму реже, начал потихоньку высыпаться, да и о самоубийстве задумывался не так часто, как было в начале их знакомства. Парни стали немного чаще выбираться на улицу, но не стоило терять бдительности: дазаю надо было залечь на дно, чтобы его было не видно, не слышно; а федору не попасться в руки полиции, которая охотно пытается его поймать. — какие все-таки глупые полицейские, — смеялся осаму, — мы спокойно гуляем практически по всей йокогаме, а они даже поймать не могут. Во придурки. Мафиози опускал тех нескольких полицейских, которых он убил, чтобы те за ними не следили. Но на них особо все равно никто не волновался, как посчитал осаму. Кто в здравом уме будет следить за такими убийцами, как они? Дазай вместе с достоевским успели сжечь плащ мафиози, который мори когда-то отдал ему. Это было так весело. Они смеялись, кружились, веселились. По крайней мере, дазай пытался развеселить федора, что даже удачно получалось. Дазаю было приятно в компании достоевского, и парням было уже все равно, что они официально являются врагами. Но, к сожалению, скоро так и произойдет. Осаму уйдет в детективное агенство, а небожитель будет осуществлять свой план. Это парень понимал, но нужно было провести эти два года в его компании. Того, кто его действительно понимает. Они слишком похожи, это мафиози напрягает. Дазай вместе с федором сидели на диване. Достоевский опять читал какую-то книгу, а осаму бегал по строчкам, не углубляясь в сюжет. Смотрел на достоевского. Смотрел на его руки, которые раз в несколько минут перелистывали страницы. Смотрел на его волосы, которые даже не на сильном ветру выглядели красиво; на его серьезное лицо. Все было в нем прекрасно. Так думал осаму. «Хах, как прекрасно. Влюбиться в врага, — усмехнулся, — Интересно, а что он чувствует ко мне?» — я прогуляться, — дазай положил руку ему на колено, встал и пошел собираться, а потом уже и на выход. Дазай чувствовал, как приятно дует ветер ему в лицо. Очень красиво сейчас на улице. Машин практически нет, людей тоже. Идеальное время для прогулки. Осаму шел на тот самый мост, откуда он взял холодную руку федора, и те прыгнули прямо в воду. Воспоминания поглотили дазая, и он остался стоять на этом же самом месте, где когда-то стоял с достоевским. Смотрит в воду. Хотелось бы сейчас перелезть этот чертов барьер и спрыгнуть, лишь бы ничего к нему не чувствовать. Лишь бы не видеть это лицо каждый день в спальне. Лучше бы дазай тогда не послушался оду, лучше бы остался с надоедливым чуей. Но дазай не может. Он хочет разглядывать федора, пока тот не видит, смотреть на его задумчивый вид, когда он за работой, либо за чтением. Он желает его касаться, пусть даже невзначай. Он хочет слышать его голос, хоть он и редко первым начинает разговор. И прямо сейчас осаму хочет видеть его перед собой. Достал мобильник, позвонил федору, номер которого он записал недавно. — приди туда, откуда мы удирали от копов впервый раз, — весело произнес дазай и повесил трубку. Каждый день был похожим на предыдущий и последующий, но и отличался сильно. Такое оно время. Все эти два месяца бывший мафиози прожил подле Достоевского. Эти дни были приятны. Звонок телефона, лениво глядя в экран, брюнет поднимает трубку. В динамике прозвучала просьба. — хорошо, жди. Он встал и натянул на себя гольф и длинную куртку. Пусть еще даже снега не было, но тепла уже хотелось. Федор неоднократно сравнивал россию и японию по климату. Родина была сурова, зимой в особенности. Где-то в Сибири, Петербурге, в Подмосковье и в самой столице уже лежал снег. Быстро выйдя из дома, Достоевский пошел на встречу к Осаму. Парень знал, что вероятнее всего дазай его вытащит на улицу. Такое случалось часто. Дойдя до моста, он увидел посреди него шатена в бинтах, который глядел в воду. Подойдя сзади, федор положил руку на плечо младшего. — как и ты просил, я здесь. — почти на ухо проговорил достоевский. Он решил поглядеть вниз. Ах, воспоминания. Как они прыгнули от полицейских. Вернее сказать, дазай утянул его в полет. Сейчас парень надеялся, что плавать не придется. На дворе уже стоял ноябрь. Плавать будет холодно. — ты что-то хотел? — этот вопрос уже стал привычкой. Каждый раз, когда осаму вытаскивать его из дома позже себя он задавал его. У них за прошедшие два месяца установились свои правила, привычки и обязанности. Они были похожи на какую-то пару, еже ли на соседей. А ведь достоевский уже представлял свое будущее рядом с осаму, хотя и понимал как обманно и неверно думать о подобном. Пусть дазай и был бы хорошей партией для федора, но они враги. Он и думать не желал о том что в скором времени бывший мафиози покинет его и будет работать в вда. — хотел, — ответил дазай. Осаму повернулся к нему лицом. Белый гольф немного выпирал из длинной синей куртки. Еще и шапка была криво надета. Торопился, видимо. Дазай заботливо поправил головной убор и поглядел на достоевского. Черные волосы виднелись из теплой шапки, будто федор подросток. Это сравнение было в голове у дазая, потому что у взрослых мужчин такого не замечал. Хотя, уверен он, такие тоже найдутся. Федор же такой. Дазай молчал. И Достоевский молчал. Осаму смотрел себе под ноги, не зная, как сформулировать мысль, а Федор смотрел на него, пытаясь понять, что от него хочет мафиози. Парень то широко улыбался, то сразу становился серьезным и продолжал обдумывать не подготовленную заранее речь. А федор молчал, ждал. — ну, — только и смог выдавить дазай после минуты молчания. Это было сложно. Невозможно. Сказать очень трудно. На осаму не похоже. Он обычно всегда найдет, пусть и иногда очень идиотский, выход из ситуации, а тут молчит. Такое ощущение, будто и сам Достоевский удивлен такому поведению мафиози. Но дазай будто говорить разучился: ничего вымолвить не мог. Посмотрел в фиолетовые глаза. Там читались удивление и немой вопрос, на который, скорее всего, парень не сможет дать ответ. Дазай всегда диву давался, как даже на холоде у него руки остаются теплыми. Пусть и не такими, как обычно, но они не замерзают. Это было всегда удивительно для осаму. Пошевелил пальцами правой руки. — это, — еле продолжал дазай. Он чувствовал себя слишком дискомфортно, находясь между федором и краем моста. Сейчас он был бы не против прыгнуть, но уже один. Осаму устал уже держать это в себе. Ему надо знать правду. Ему нужно все рассказать, чтобы такая долгая тишина не продолжилась. Но как, парень не знал. Дазай никогда никому в любви не признавался и никому не говорил сокровенные три слова. Поэтому и знать не знал, что нужно делать. И когда осаму правой рукой коснулся шеи федора, обратного пути не было. Дазай аккуратно дотронулся губами, целуя федора. Он не знал, как это делать, не понимал, что дальше делать, но постарался отдать в этот поцелуй все то, что хотел сказать. Рука перешла на плечо небожителя. Осаму задержался в подобной позе несколько секунд, потом остранился и заглянул в глаза достоевского. — я люблю тебя, — дазай счастливо улыбнулся. Он это сказал, — это все, что я хотел сказать. И если ты меня отвергнешь, то мозолить глаза тебе больше не буду. Еще с периода когда мафиози начал молчать федор заподозрил не ладное. Но он был не готов что его поцелуют. Это было неожиданно и приятно. Приятным контрастом скучной серой реальности, в которой жил достоевский. Он не знал как и реагировать. За двадцать лет его ни кто никогда не целовал, особенно парень. Да, дазай нравился федору, но это все было спонтанно и неожиданно. Они знакомы не так давно, но умудрились друг в друга влюбиться. Парня улыбнула мысль о том, что его чувства оказались взаимны, но он об этом не догадывался. — дазай, я не попрошу тебя уйти, ведь твои чувства взаимны. Я. Тоже люблю тебя. — произнес федор прикасаясь к щеке младшего. Он немного поглядел в глаза оппонента и приблизился. Его никогда не интересовали отношения, но сейчас он их желал. Простая человеческая любовь, которой никогда не было у достоевского. Сократив расстояние между лицами федор прикоснулся губами к чужим, желанным. Но этого было мало. Он углубил поцелуй. Пусть это был и первый опыт, но это было весьма не плохо. Всему нужно учится и подобное не исключение. Ему нравились на вкус губы шатена. Чем они отдавали не понять, но этот вкус федор будет вспоминать и благодаря воспоминаниям будет ощущать эйфорию. Рука перешла на макушку к волосам. Они были жестковаты, но так приятны и родны. Наверное, достоевский никогда не ощущал себя на столько хорошо. Рядом с дорогим, любимым человеком все вставало на задний план. Общество в таких случаях идет на все четыре стороны. Пусть говорят что хотят. Любовь между врагами существует и она сильнее многих. Парень слегка сжал короткие каштановые волосы. Глаза в глаза смотрели. Оппоненту нравилось подобное поведение, а федору нравился осаму. Достоевский отдалился, разрывая поцелуй. Еще немного поглядев на осаму, который сжимал рукав куртки достоевского и смотрел под ноги. Федор надеялся, что не наделал глупостей. — ну и, — начал небожитель дожидаясь взгляда дазая. Он не хотел чтобы этот вопрос прошел мимо ушей. — что дальше? Как мы будем жить? — в заместо одного, парень задал сразу два вопроса. — давай еще погуляем, ты так тепло одет, — предложил дазай — а жить… Как живет обычная пара. Дазай, улыбнулся, пожал плечами и быстро посмотрел в сторону. Там стоял какой-то курящий человек. «А с виду и не скажешь, что полицейский». И когда же они осознают, что наблюдать за ними бессмысленно? Так глупо выглядят обычно. Осаму сказал достаточно громко, чтобы услышал тот мужчина в черном пальто. — давай я спрошу у кого-нибудь, где это место, — произнеся, начал свой путь к этому мужчине. А достоевский остался стоять на месте. Спросив у мужчины путь и попросив показать, тот вежливо согласился. Выбора нет, главное ему себя не выдать. В душе ухмыльнулся такому «серьезному» плану, но, оставшись с серьезной гримасой, кивнул. Мафиози спокойно шел вместе с ним, оставив федора на некоторое время. Он внимательно следил за самим полицейским и его действиями. Пока беды не предвещало. А он не такой и глупый, как предыдущие. «Извини, но мне придется тебя убить», — подумал осаму. Зайдя за угол дома, где было малолюдно, дазай быстро сделал удушающий прием. Полицейскмй ничего не успел сделать, так как мертвым телом упал на землю. Дазай решил его спрятать в укромном месте, потом за ним вернется. На мудчине была теплая куртка, а на осаму лишь кофта, поэтому парню было немного холодно. Он надел черное пальто и на всех порах побежал к федору. — какие все-таки дурачки эти полицейские, — он взял достоевского под руку, переходя весь мост. Парни проходили центр йокогамы, видели черные здания портовой мафии, где пару месяцев назад работал дазай. — интересно, как там чуя? Скучает ли он по мне? — вслух задает риторические вопросы осаму. Быстро проезжали машины, горели светофоры. Все было практически как обычно. Вот только сейчас парень держал руку человека, который только недавно признался ему в любви. Он был рядом с человеком, который его любит. Они шли рядом не так, как напарники или просто сожители, а как пара. В это было сложно поверить. Осаму было чуток неловко, но когда смотрел на федора, точно знал: это тот человек, с которым он хочет быть всегда. Но этого не будет. Дазай уйдет в детективное агенство и станет врагом федора, который хочет уничтожить эсперов. Он покинет его квартиру, потому что агенство предоставит жилье, исчезнет из его жизни как любящий его парень. Стало грустно от таких мыслей. «И зачем они в голову полезли?» — хотел тебя спросить, — начал дазай, повернувшись к федору и взяв того за плечо, — ты знаешь, что я скоро уйду в детективное агенство, и мы станем друг для друга врагами. Сделай, пожалуйста, так, чтобы я вспоминал эти два года с улыбкой. Осаму обнял федора. Он теплый. Если провести по его куртке, то она будет издавать громкие звуки. Это было весело. Дазай положил голову на плечо достоевскому, полностью расслабляясь. Парень сцепил руки на спине федора, боялся, что тому не понравятся объятия и увильнет от них. Парень закрыл глаза, оставаясь стоять в такой позе, пока федор обдумывает происходящее. Пока шатен отсутствовал федор обдумывал дальнейшую жизнь. Он осознавал, что эти отношения не вечны. Пусть достоевский и желал навечно остаться рядом с лучшим из своих врагов, но этому не бывать. «Цель оправдывает средства. Я буду идти по головам ради уничтожения эсперов» — сказал сам себе брюнет. Как бы уверенно не твердил себе это достоевский, но сомнения были. Дазай теперь считай его семья, а семья — это то что федор одновременно хотел и не хотел иметь. Все его прошлое сплошной жизненный прочерк, о котором вспоминать не хотелось. Единственный человек в доме достоевских, который его по-настоящему любил — его брат, который теперь мертв. Мертв уже лет шесть. Жизнь с осаму — это вариант новой жизни. Жизни в любви и спокойствии. Но федор желал своей цели. Он слишком многое сделал ради уничтожения одаренных. Будущий детектив вернулся. Во время прогулки достоевский не особо возвращался к мыслям. После слов дазая о накахаре где-то глубоко внутри вспыхнула какая-то частичка федора, которая до этого ни разу не выходила в свет — ревность. Но он ее быстро подавил, утешая себя, что они просто бывшие напарники. — два года? То есть ты хочешь провести со мной два года и бросить меня? — спросил федор, осознавая что ответ будет положительным. — ладно, я попытаюсь дать тебе хорошее времяпровождения. Во время объятий пошел неожиданно снег. Его уже давно ждали в йокогаме. Обычно город заснежен в ноябре, но не в этом году. Достоевский перевел взгляд на небо. Видимо этот день действительно был прекрасным для признания. Дазай обнимал тело федора, уткнувшись головой в его плечо. Брюнет приобнял одной рукой осаму и закрыл глаза. На лицо падали снежинки, моментально таявшие от тепла плоти. «Прекрасный день» — понял небожитель. У них впереди два года, в которые достоевский будет пытаться стать счастливым и сделать счастливее своего партнера