Плата

Звук ботинок глухо отдавался от высоких стен главного зала суда, нарушая безлюдную тишину. Крутя на пальце наручники, Ризли остановился в центре и взглянул наверх. Полумрак пустого зала скрывал множество деталей, но кресло верховного судьи, величественно возвышающееся на балконе, лунный свет, проникавший сквозь стеклянную крышу, выделял слишком отчетливо. Наручники звякнули еще несколько раз и повисли на своем обычном месте. Стук тяжелых ботинок продолжился. Скрытая витая лестница. Один пролет, второй, третий и вот наконец выход на балкон. Ризли медленно подошел к высокой спинке кресла, принюхался. Дорогой парфюм все еще витал в воздухе, дразня рецепторы. Губы тронула лёгкая ухмылка. Скинув с плеч куртку прямо на пол, Ризли обогнул кресло, и поразмыслив лишь пару секунд, опустился на жесткое сидение. Аромат Нёвиллета тут был плотнее и явственней. Положив ладони на подлокотники Ризли закрыл глаза и откинулся на неудобную спинку, вдыхая размеренно, медленно наполняя будоражащим запахом сознание. Так он сидел долго. Внутренние часы отсчитывали секунды, минуты, десятки минут, но все же не добрались до часа. Двери в зал скрипнули и захлопнулись. По полу звонко застучали каблуки. Ризли знал эту поступь, неспешную, вальяжную. О камень громко стукнула трость. — Вы нарушаете устав, Ризли, — Нёвиллет говорил негромко, но его глубокий голос разнесся по всему залу, заползая в каждую щель. — Вы не в праве занимать мое кресло в этом зале. Рука Ризли на подлокотнике сжалась в кулак, в груди промелькнуло предвкушение, он открыл глаза, посмотрел сверху вниз на верховного судью с его же места, наклонил голову на бок, но промолчал. Тогда Нёвиллет направился к лестнице. — Чего Вы хотите? — поднявшись на балкон верховный судья встал перед Ризли обратившись спиной к лунному свету, сочившемуся с потолка. — Вы знаете чего я хочу, — уклончиво ответил Ризли, вглядываясь в скрытое тенью беспристрастное лицо. — Я оказал Вам услугу, вы дали слово отплатить за нее. Услуга за услугу. Неоформленная письменно договоренность. Обещание на словах. Потому что такое не документируют. Ризли помог верховному судье в одном очень щепетильном деле и взамен попросил слишком многое. Он даже думать не мог, что Нёвиллет согласится. Но вот он здесь, потому что Ризли безукоризненно выполнил свою часть сделки. — Чего. Вы. Хотите. Ризли? — повторил Нёвиллет делая акцент на каждое слово. В его голос просочилось недовольство. — Я помню о чем мы с Вами договаривались, но… — Я хочу Вас, — не повышая голоса перебил Ризли, выпрямляясь в кресле, сжимая ладонями подлокотники. — Здесь, сейчас. Если вы помните, значит знаете что делать, — голубые глаза Ризли бегали по мрамору лица верховного судьи, пытаясь разглядеть хоть четвертинку промелькнувшей эмоции. Но тщетно. — Раздевайтесь. Нёвиллет смотрел на него сверху вниз. Лиловые глаза прожигали, пронзали насквозь. Сердце Ризли забилось чаще, но он не позволил себе отвести взгляд. Тогда, несколько месяцев назад, когда Нёвиллет спустился в самые низы, в сердце тюрьмы, в его кабинет, который никогда не видел солнца, то смотрел на него также. Вертикальные зрачки сузились до предела, излучая смерть. Именно тогда за выполнение личного прошения верховного судьи Ризли запросил секс как оплату, как ответную услугу. «Секс с Вами, ваша честь». После этих слов тонкие пальцы Нёвиллета сильнее сжали трость. В воздухе запахло грозой. Пауза затянулась. Внешне Ризли не дрогнул, спокойно выдерживая взгляд драконьих глаз, но в груди сердце предательски трепыхалось. В тот момент он руководствовался двумя вещами: если судья ему откажет, то Ризли тут же избавится от излишне сложного запроса, который требовал хитрого обхождения сразу нескольких законов; если же на предложение последует согласие, то он удовлетворит свое давнее желание. Желание разбить маску безукоризненного беспристрастия на прекрасном лице. Разбить ее используя свои особые методы. Неожиданно, но Нёвиллет согласился, разрезая тишину своим глубоким голосом, который заполз Ризли за ворот рубашки и спустился мурашками вдоль позвоночника. — Ладно. Пускай будет по Вашему. Но… И этих «но» было очень, очень много. Ризли пришлось наизнанку вывернуться, чтобы исполнить каждое даже самое мелкое поручение, которое входило в запрос Нёвиллета. Но в итоге, спустя несколько мучительно долгих недель задание было выполнено безупречно. Поэтому сейчас Нёвиллет отставил в сторону трость, прислоняя ее к ограждению балкона и потянулся тонкими пальцами в перчатках к вычурному жабо. Одежд на судье было очень много, а пуговиц еще больше. Но одну за другой их расстегивали, дорогие ткани слой за слоем соскальзывали с плеч, наконец обнажая идеальную светлую кожу. Перчатки отправились вслед за блузкой, а за ними и узкие брюки с нижним бельем. И вот Нёвиллет стоял перед Ризли полностью обнаженный, но все еще такой же статный как раньше, словно отсутствие одежды его нисколько не смущало. Нёвиллет был невероятно красив. Тонкое, изящное тело, крепкие плечи, узкая талия, сочные бедра и… дыхание перехватило, Ризли сглотнул. Два члена аккуратно лежащие на мошонке. Их нечеловеческое строение притягивало взгляд. Пальцы дрогнули, Ризли сжал ладони в кулаки, собирая по крупицам все свое самообладание. Шумно выдохнул: — Сядьте мне на колени. Нёвиллет сощурил глаза. Подошел ближе, не отводя взгляда, смотря глаза в глаза, положил узкую ладонь на плечо, заставляя Ризли откинуться на спинку снова, поставил одно колено на сидение рядом с левым бедром, второе с правым. Опустился голыми ягодицами на его колени. Ризли почувствовал сквозь ткань брюк тепло его тела и внизу живота тут же потяжелело. — Сколько времени вам потребуется? — голос Нёвиллета звучал спокойно, буднично, даже слишком. — Не меньше часа, — Ризли рассматривал его лицо, длинные прямые ресницы, идеально нарисованные стрелки, тонкие влажные губы. — Вы так уверены в себе? — Наоборот, — Ризли скользнул взглядом вниз по тонкой шее, красивой груди, рельефному животу и еще ниже к невозбужденным членам. — Я не уверен, что добьюсь желаемого за такой короткий промежуток времени. — И что же вы желаете? — Нёвиллет наклонил голову и длинные волосы рассыпались по его плечу. — Чтобы вам понравилось, — Ризли протянул руку и найдя край ленты стягивающий самый низ хвоста бантом, развязал ее, позволяя волосам падать на обнаженную медленно вздымающаяся грудь, струиться по белым бёдрам. — Об этом в нашей договоренности речи не шло, — голос Нёвиллета пилил нервы своим спокойствием. — Само слово секс должно нести в себе удовольствие для обоих, — Ризли снова посмотрел верховному судье в глаза. — Иначе зачем всё? — Я думал, Вы хотите удовлетворить свое эго, — Нёвиллет сидел на его коленях так же уверенно, как восседал на своем кресле во время суда. — Напротив, я хотел удовлетворить ваше, — Ризли дотронулся кончиками пальцев до его бедер, но узкая ладонь тут же соскользнула с плеча и словно плеть ударила по запястью. — Ледяные. С легкой улыбкой Ризли поднес руки к лицу, сдувая с пальцев крио. Снял перчатки, потер ладони друг о друга разогревая, и когда те заметно потеплели вернул на бледные бедра. Впился в плоть пальцами. Придвинул к себе, так, чтобы члены касались пряжки его холодного ремня. — Поцелуете меня? — Это приказ, господин начальник тюрьмы? — несмотря на положение, Нёвиллет ни на секунду не потерял самообладания, говорил холодно и на контакт идти явно не собирался. — Предложение, ваша честь. Ризли оттолкнулся лопатками от спинки кресла и выпрямил спину, приближаясь к лицу Нёвиллета, почти касаясь носом носа. Бессовестно и шумно втянул его запах, чувствуя как на руках, сжимающих бедра, встают волоски. Благородный запах духов смешавшийся с ароматом тела пьянил. Ширинка штанов начинала неприятно давить на возбуждение. — Я слышал, Вы прекрасно умеете ломать людей, топтать их волю, вить из них веревки, — ладонь Нёвиллета легла на лицо Ризли, нежные пальцы скользнули по шраму под глазом, большой палец соскользнул к губам, обводя их. Он явно медлил. — Хотите так же поступить со мной? — Возможно, — под нежные прикосновения хотелось ластиться, закрыть глаза, потерять бдительность. Но Ризли не позволял себе, наблюдая за лиловыми глазами. — Боитесь? — Вас? — Нёвиллет запустил пальцы в черные с седым волосы. И хоть лицо его было все таким же спокойным в голосе проскользнула незнакомая нотка: — Возможно. Он наклонился, несильно сжимая волосы в кулаке, и мягко коснулся губами губ. Глаза Ризли закрылись. Нёвиллет поцеловал нежно, сминая губы, умело и даже чувственно, несмотря на спокойный темп. Ризли с наслаждением отвечал ему, скользнув шершавыми ладонями на талию, прогибая его в пояснице. Внизу живота разгоралось желание, намного быстрее, чем ожидал от себя Ризли. Нёвиллет прихватил зубами его нижнюю губу, всосал ее в рот, скользнул по ее краю языком, и отпустив толкнулся языком меж губ. Ласкал его язык своим, а после ловил губами и зубами. — Ризли, — и снова ни единой лишней ноты кроме непостижимого спокойствия в голосе. — Вас так легко возбудить? — Нёвиллет отстранил его от себя потянув за волосы. Ризли чувствовал как по лицу расползается румянец. Открыл глаза. А вот на лице Нёвиллета все так же не было ни румянца, ни единой посторонней эмоции кроме безразличия. — А я думал, что слухи о том, что вашим любовникам сложно Вам угодить, правдивы. — Интересуетесь слухами о моей сексуальной жизни? — дыхание Ризли стало тяжелее. Тяжелее стало в паху. Тяжелее смотреть в лиловые глаза. Тяжелее играть в игру, которую он сам и затеял. Нёвиллет открыл было рот, но Ризли не дал верховному судье оправдаться. — Снимите с меня галстук. Расстегните жилет и рубашку. Сверкнув глазами, Нёвиллет закрыл рот и послушно ослабил галстук, стянул его с шеи через голову и бросил на пол к своим вещам. Тонкие пальцы взялись за пуговицы жилета. Те легко поддавались ловким движениям и скоро последняя пуговица, покинув петлю, вынырнула на свободу. Прохладные ладони легли на горячую грудь без просьб и приказов. Пальцы заскользили по старым шрамам тут и там расчерчивающим кожу вниз по животу, до самого ремня. Ризли откинулся на спинку: — Действуйте, — на этот раз он и правда приказывал. Звякнула пряжка ремня, вжикнула молния, Нёвиллет без промедления и стеснения оттянул резинку белья и обхватил ладонью возбужденный член, освобождая его из тесноты. Пальцы скользнули к концу, сжались в кольцо стягивая крайнюю плоть с набухшей головки. Ризли шумно выдохнул, сжимая ладони на чужих бедрах, прикосновения ощущались крайне приятно. Подушечки пальцев скользнули по уретре, размазывая проступившую смазку. — По мне, так Вам легко угодить… Едва Нёвиллет это сказал, как Ризли грубо перехватил его руку, больно, возможно до синяков сжимая запястье. В глазах Нёвиллета сверкнула молния. Дрогнули его бедра, но все же не лицо. — Не так легко как Вы думаете, — рыкнул Ризли и небрежно отпустил его руку, опуская свои ладони на подлокотники. — Коснитесь себя. — Где? — Нёвиллет растер заледеневшую кожу на запястье. — Где Вам будет приятно. Нёвиллет снова медлил. Перестав растирать руку, он откинул разметавшиеся по плечам волосы за спину, заправил прядки за острые уши. Сжал ладони в кулаки и опустил на свои бедра. — Почему Вы колеблетесь, Нёвиллет? — Ризли даже не попытался скрыть ехидства. — Не знаете где Вам нравится? — Ризли… — и вновь в голосе скользнула предательская нотка. Что это? Неуверенность? Интерес? Что же чувствовал верховный судья сидя у Ризли на коленях, пока он сам сидел в его кресле в зале суда? Каково это быть полностью обнаженным перед ним? Каково выполнять такие провокационные просьбы или приказы? — Я уверен, что Вы пришли сюда подготовленным. Так что… — лиловые глаза прожигали в Ризли дыру. Холодный тон поднимал волоски на затылке. — У Вас должна быть с собой смазка. Так вот что ему нравится. Смазка действительно была. Грела Ризли душу в потайном внутреннем кармане жилетки. Разогретый жаром тела флакон опустился в узкую ладонь. Нёвиллет откупорил склянку, смазал длинные пальцы. Его лицо все еще ничего не выражало, ни возбуждения, ни заинтересованности происходящим. Он словно действовал на автомате. Приподнялся, оперся ладонью о плечо Ризли, опустил вторую руку вниз, скользнув пальцами мимо все еще невозбужденных членов, по мошонке и дальше. Ризли жалел, что не видит его сзади, или снизу, что не сможет наблюдать за тем, как он толкнется в себя пальцами. Потому что видеть безразличное лицо было очень сложно. Ризли терял над собой контроль. Хотелось сорваться, проявить характер. Но он сдерживал себя. — Подождите, — Ризли тоже капнул смазки себе на пальцы, закрыл флакон, но далеко убирать не стал, оставив его рядом с коленом Нёвиллета. — Продолжайте. Нёвиллет смотрел в глаза. Тяжелый взгляд узких зрачков выворачивал наизнанку. Лицо расслабленно и даже губы не были напряжены. Ризли же хотелось от него эмоций. Уже любых. Хоть злости или ненависти за такие манипуляции. Чего угодно. Но не каменного спокойствия. Не этой маски беспристрастного верховного судьи. Успокаивая себя, кусая внутреннюю часть щеки, Ризли скользнул пальцами от копчика меж ягодиц, пока не столкнулся с пальцами Нёвиллета у его входа. Они нежно растирали его, массировали, но пока не толкались внутрь. — Вы так тяжело дышите, — голос Нёвиллета нарушил тишину. Он не был язвительным, он просто констатировал факт. Ризли и правда было тяжело скрыть свое возбуждение. То как он хотел Нёвиллета здесь и сейчас. Его член истекал смазкой, мошонка потяжелела, спина вспотела. Работа научила Ризли держать себя в руках в любых ситуациях, но таких она ему еще никогда не подкидывала. Такую ситуацию он спровоцировал сам, но оказалось, что его выдержка не была готова противостоять такому желанию. — Поцелуйте меня. И Нёвиллет поцеловал одновременно толкаясь языком в его рот и одним пальцем в себя. Ризли зажмурился, отвечая на поцелуй, чувствуя как между его пальцев проскальзывает палец Нёвиллета входя внутрь, и не сдержал стона в чужие губы. — И все же, пока Вы удовлетворяете свое эго. Тон. Этот тон. Усмешка? Издевка? Ризли открыл глаза. О да, это была определенно она. Тонкие губы изгибала еле заметная ухмылка. Неужели? Маска дала трещину. — Это так важно, чье эго я удовлетворю первым? — ликовать было рано, но Ризли почувствовал уверенность в том, что сможет заставить эту маску разлететься на сотни осколков. — Вас не так просто расколоть, но я попробую. Ризли положил вторую вновь заледеневшую ладонь на белое бедро и сам потянулся за поцелуем. В этот раз он вел, сминая губы Нёвиллета, толкаясь в его рот языком. Он целовал его долго, сдерживая себя, но все же становясь все агрессивней, прикусывая то язык, то губы. Чувствуя подушечками пальцев как Нёвиллет ускорил проникновение в себя, а потом и вовсе добавил второй палец. Ладонь Ризли сжала его бедро и скользнула дальше, исследуя тело. Сминала бархатную кожу на боку, а после пересчитала позвонки на спине. Кончики пальцев соскользнули на грудь, нашли сосок, заставили его затвердеть. Пробрались выше, к шее, к острому кадыку. Сжались. Сильные руки Ризли часто ломали кости, кулаки дробили их, пальцы оставляли после себя трещины. Но Ризли знал свою силу, знал как ее использовать. Знал как причинить боль, напугать или застать врасплох. — Ризли… — шепот Нёвиллета коснулся губ. Ризли не перекрывал ему кислород, не причинял боли, но держал его за шею достаточно властно, чтобы покачнуть самообладание. — Вам начинает нравиться? — Нёвиллет не ответил, но под ладонью дрогнул кадык, а внутрь проскользнул третий палец. Ризли бросил взгляд вниз, где два ребристых члена начинали наливаться кровью. — Расцениваю это как «да». Грудь Нёвиллета вздымалась чаще. Ризли чувствовал как его ноги подрагивают. Жилка на шее под пальцами билась быстрее. Но лицо все еще было спокойным. Или уже только пыталось казаться таким. — Любите контроль, да? — и снова будничный тон, как будто за разговором Нёвиллет пытался скрыть свое нарастающее возбуждение. Но все же говорить с былой непринужденностью ему становилось сложнее и в голос проскальзывало придыхание. — Любите когда Вам подчиняются? Ризли понимал, что ходит по острию ножа и в этот момент так просто оступиться, но все же решил ответить: — Да, люблю, — он убрал ладонь с тонкой шеи, перенес ее на острую скулу, притянув лицо Нёвиллета к своему, чтобы отвечать прямо в губы. — Но вы тоже любите держать все и всех под контролем, ваша честь. Не так ли? — голубые глаза встретились с лиловыми, язык коснулся острых зубов. — А вот подчиняться не любите. Подчинение не в Вашей натуре. Вам легче переписать законы под себя, чем прогибаться под систе-… Оступиться было легче, чем надеялся Ризли. Нёвиллет укусил его. За губу. До крови. Сжал в кулаке волосы и ударил затылком о спинку кресла. — Ризли, Вы перебарщиваете, — голос Нёвиллета сочился ядом, маска на его лице трескалась все сильнее, выпуская наружу эмоции. Он убрал из себя пальцы, влажно хлестанул руки Ризли, убирая их от себя и уперся изящным кулаком, испачканным в смазке, в его покрытую шрамами грудь, вторым все еще сжимая черные с сединой волосы. — Вы нарушаете границы дозволенного, выдвигая такие предположения о верховном судье! — запахло не просто грозой. Бурей. Влажным ветром, бушующим морем. Лиловые глаза рассекали молнии сузившихся до предела вертикальных зрачков. Луну, выглядывающую в окошке над залом, заволокли темные тучи. В каком-то смысле Ризли исполнил свое желание, ему удалось заставить маску растрескаться и начать осыпаться. Но в порыве желания, думая, что его удовлетворят даже ненависть или злость, искажающие прекрасное бесстрастное лицо, он очень глубоко ошибался. Нёвиллет выпрямился. Он возвышался над Ризли, все так же упираясь коленями в сидение рядом с его бедрами. Смотрел сверху вниз, испепеляя суровым взглядом. Тяжело дышал. Обнаженный, безумно красивый, теперь с гневным румянцем на щеках. Эмоциональный. Его члены истекали смазкой, но казалось он был в одной секунде от того, чтобы встать и уйти, оставив Ризли одного. И это был бы безаппеляционный провал. Не этого хотел Ризли. Не таких эмоций он желал. — Нёвиллет, я… — Что Вы? — голос верховного судьи отразился от стен пустого зала. Ризли сжал в ладонях подлокотники. Он не держал Нёвиллета, тот мог и правда уйти в любой момент. — Вы сами забыли, что значит подчиняться! — но видимо что-то в этом разговоре или в сегодняшнем вечере его зацепило и он решил остаться. Дождь так и не начался. — Вам напомнить? — Да, — ответ вылетел сам, эхом отскочил от стен и зазвенел в опустевшей голове. Нёвиллет на мгновение замер. Потом наклонил голову и длинные светлые волосы вновь соскользнули с плеча на грудь. Ризли закусил кровоточащую губу. — Хотите, чтобы я подчинил Вас? — прозвучало уже тише. — Посадил на цепь, как непослушного пса? Поставил на колени? — тон Нёвиллета изменился, злость ушла на второй план и теперь Ризли точно распознал нотки вовлеченности. — Значит такое Вам нравится, Ризли? Грубость? — Нет, — сухо ответил Ризли и это была чистая правда. Тогда Нёвиллет приблизился, опаляя губы жаром дыхания. — Нет? — лиловые глаза сузились, бегая по лицу. — Но я бы встал на колени перед Вами, если бы Вы приказали. — Неужели? — тонкие губы дрогнули. Маска рассыпалась в прах. На лице обнажилась новая эмоция. Приподнятые брови, трепещущие ноздри. Гнев ушел, сверкая остатками грозы в глубине глаз. Теперь интерес Нёвиллета был очевиден. Его рука на груди Ризли расслабилась, ложась ладонью поверх горячей кожи над колотящимся сердцем. Пальцы выпутались из волос, соскальзывая на лицо, приподнимая за подбородок, обводя губы, стирая с них остатки проступившей от укуса крови. — Ризли, — Нёвиллет больше не пытался казаться отстраненным. Он стер с пальцев кровь, вытерев их о лацкан жилета и положил руку на сильную шею. — А с Вами и правда не все так просто, — пальцы перебрали ремешки на шее, огладили глубокие шрамы, тонкие губы изогнулись в еле заметной улыбке. Тучи разошлись, вновь позволяя лунному свету облизывать точеную фигуру Нёвиллета. — Я сохраню Вашу маленькую фантазию на будущее. — Будущее? — неверяще переспросил Ризли хриплым от желания голосом. — Вы хороший исполнитель, — тон Нёвиллета стал томным, тягучим, эмоциональным, играя с Ризли злую шутку. Возбуждение накрывало новой волной. Руки сжимались в кулаки до побелевших костяшек. Все тело было напряжено, натянуто как струна. Нёвиллет продолжил, притянув Ризли к себе за ремешок опоясывавший горло: — И если Вы не будете забывать свое место, то я обращусь к Вам снова. — Вы еще не рассчитались за первую услугу, — прошептал Ризли прямо в губы. — А Вы так и не удовлетворили мое эго, — Нёвиллет коснулся губами губ оставляя легкий поцелуй и отстранился совсем слегка, на сантиметр, не больше. — Так чего же Вы ждёте? Разрешения? — Ризли кивнул, не в силах произнести это вслух. И тогда Нёвиллет прошептал чуть слышно, но смысл слов оглушал: — Возьмите меня, Ризли. Возьмите так, как Вы больше всего этого желаете. И мечтайте, молитесь о том, чтобы мне понравилось. Чтобы потом, за каждую услугу, которую Вы мне окажете, я предлагал Вам себя сам. Убийственное предложение. Выстрел в упор. Смертный приговор. Нёвиллет оплел руками шею, и поцеловал. О архонты, какой же это был поцелуй. Жаркий, пылкий, испытывающий. Ладони Ризли наконец оставили заледеневшие подлокотники и легли на ягодицы, сминая их, леденя кожу прикосновением. От холода Нёвиллет зашипел, выгнулся, прижался. Два его члена коснулись члена Ризли, и скользнув по нему, уперлись в живот, влажные, истекающие смазкой, требующие внимания. Голова кружилась, сердце колотилось как бешеное. Губы Нёвиллета были мягкими, но требовательными. До этого момента Ризли не знал, что поцелуи могут быть настолько возбуждающими, настолько многообещающими. Толкаясь языком в податливо открывшийся рот он провел пальцами меж ягодиц и растерев смазку по все еще тугому входу проник двумя пальцами внутрь. Бедра Нёвиллета дрогнули и подались назад. Он замычал Ризли в губы, пряча в поцелуе свой стон. — Развернитесь, — голову прострелила мысль, от которой потемнело в глазах и болезненно потяжелело внизу живота. — Развернитесь ко мне спиной. Нёвиллета не пришлось просить дважды. Повинуясь сильным рукам, он развернулся, перекинув волосы через плечо и прижался спиной к груди. Раздвинул ноги, закинув одну на подлокотник кресла, без стеснения раскрываясь, давая понять, что готов к любым прихотям. Повернул голову и вновь поймал в плен губы. Нехотя разорвав поцелуй и обновив на пальцах смазку, Ризли скользнул от колена по нежнейшей внутренней стороне бедра, обогнул сочащиеся члены, оставляя их на сладкое, дразняще мазнул по мошонке и коснулся тугого входа. Нёвиллет напрягся, подхватывая свою ногу под коленом, чтобы не соскальзывала с подлокотника, спрятал лицо в покрытой шрамами шее. Ризли не торопился, обводя, массируя кольцо мышц, пока не услышал нетерпеливый шумный вздох, не почувствовал как дернулись чужие бедра на его коленях. Ладонь Нёвиллета легла поверх его руки, пальцы надавили на костяшки указательного и среднего, поощряя проникнуть, подталкивая глубже. Ризли подчинился. Тугие стенки сжали фаланги, расслабились пропуская до основания, и снова сжались, жадно пульсируя. Нёвилетт зажмурился, закусил губу. Его ладонь лежала поверх руки не позволяя двигаться, он давал себе время расслабиться, привыкнуть, подчиниться желанию. Ризли не спешил, несмотря на то, что собственный член молил о ласке, о прикосновении, о жарком нутре. Ризли коснулся губами острого уха, скользнул языком по раковине. Нёвиллет выгнулся, открывая шею, убрал с руки Ризли ладонь, скользнул по своему телу вверх и вплел пальцы в черные волосы. Ризли поцеловал висок, шею, согнул пальцы внутри и толкнулся глубже, второй рукой перехватив Нёвиллета поперек груди, прижимая к себе. Белый мрамор шеи хотелось укусить, засосать, оставить метку, но Ризли повторял себе снова и снова, что идеал портить нельзя, что наказание за такое преступление может быть очень жестоким. Может потом, позже, после того как верховный судья подсядет на его ласки как на наркотик. Поэтому он целовал изогнутую шею нежно, проводя по ней языком, но не касаясь острыми клыками. Двигал кистью быстрее, проникая, растягивая, добавляя третий палец, а потом и четвертый. От Нёвиллета невозможно было оторвать взгляд. В лунном свете его тело светилось совершенством, поблескивая то тут то там сине-голубыми чешуйками. Порозовевшая грудь часто вздымалась. Нежные маленькие соски были напряжены. Рельеф пресса на животе то распрямлялся, то напрягался вновь от очередного глубокого проникновения. Члены истекали прозрачной смазкой. Сейчас их было легко рассмотреть. Они располагались один под другим. Верхний был больше похож на человеческий, длинный ровный, увитый венами, с некрупной розово-голубой головкой. Нижний, драконий, цвета кобальта, рельефный вдоль ствола, с выпуклостями на головке. Его хотелось попробовать, обвести языком, протолкнуть в горло… Ризли зажмурился. Внизу живота так отчаянно тянуло, что продолжи он фантазировать, разглядывать каждую особенность Нёвиллета, наблюдая как пальцы исчезают внутри него, растягивая порозовевший от ласки вход, он мог бы достичь оргазма без прикосновения к себе. — Ризли, — пальцы Нёвиллета потянули за волосы, привлекая внимание. — Грезите наяву в такой момент? О чем же, позвольте узнать? — О том, какой Вы на вкус, — прямо ответил Ризли, переводя взгляд с возбуждения Нёвиллета на его лицо. — Смею надеяться, что Вы позволите попробовать, когда поставите меня на колени. Лишь на сотую долю секунды, но Нёвиллет отвел взгляд то ли поддавшись смущению, то ли смакуя мимолетную картинку возникшую после слов Ризли. Он ничего не ответил, но поцеловал так, словно одобрял эту фривольную фантазию. Ризли переместил обе ладони на бедра Нёвиллета, поймав губами его опустошенный вздох, от того что пальцы перестали приносить удовольствие внутри. Властно сдвинул его ноги и приподнял. Нёвиллет оперся одной рукой о подлокотник, вторую завел за спину и обхватил ладонью член Ризли, растирая проступившую смазку и направляя в себя. Головка уперлась во влажный вход, растянула мышцы и медленно вошла внутрь. Ризли услышал резкий выдох, заметил как побелели пальцы Нёвиллета, вцепившиеся в подлокотники. Он начал опускать его бедра, наблюдая как его локти сгибаются, как он опускается и насаживается сам. Ягодицы коснулись бедер и по залу суда прокатился оглушающий стон Нёвиллета. Его жаркое нутро полностью обволокло член, оно сжималось, пульсировало и было таким тугим и влажным, что Ризли застонал следом, пряча лицо в изгибе его шеи. Губы коснулись опаляющей кожи, глуша тяжелые вздохи. Нёвиллет прижался спиной к груди Ризли и спрятал порозовевшее лицо в ладонях. — Верховный судья Нёвиллет, Вы покраснели? — Ризли было тяжело дышать, тяжело не срываться на стоны от того как Нёвиллет сжимался на его члене, но вид румянца поразил настолько, что сдержать колкий комментарий не удалось. — Вам так нравится? — Ризли, пожалуйста… — Нёвиллет закусил свои пальцы, сдерживая очередной стон. — Мм? — Ризли сжал запястья Нёвилетта в ладонях, убирая их от прекрасного лица, ухмыльнулся приподняв бровь, ожидая занятного ответа, но прозвучало колкое: — Заткнитесь. Нёвиллет смотрел на него через плечо. Его лиловые глаза сверкали молниями, но взгляд из под ресниц был томным и полным желания. Маски безразличия и спокойствия как будто никогда и не было. О как же Ризли ликовал внутри. Именно о таком Нёвиллете, возбужденном и покрытом испариной, обнаженном и в его объятиях, о таком он мечтал. О его приоткрытых губах, жадно сжимающемся нутре, красивом теле, Ризли отчаянно мечтал и видел в десятках влажных снов, но не мог и представить, что когда-нибудь это станет реальностью. Ризли качнул бедрами и Нёвиллет выгнулся, кусая губы, открывая для поцелуев шею. Ризли отпустил его запястья и скользнул руками по груди, по выпирающим от изгиба тела рёбрам, по напряжённому животу, ниже к его возбуждению. Обхватил большой ладонью сразу два члена скользких от сочащейся смазки, провел от головок вниз к потяжелевшей мошонке, перекатил ее в руке и вернулся к членам. Нёвиллет вздрогнул и сжался, не сдерживая стона, что вновь отразился от стен зала суда. Ризли выругался, так, как ругаются в тюрьме заключенные, грязно и грубо, за что получил со стороны верховного судьи шипящее предупреждение, и припал губами к белой шее, принося извинения. Амплитуды в этой позе не было почти никакой, но Ризли было непередаваемо приятно ощущать на своих бедрах вес Нёвиллета, чувствовать как тот выгибался, слегка разводил ноги, пытался найти положение в котором возбуждение внутри будет все время касаться сладкой точки. И наконец нашел. Он нахмурился, сводя белые брови вместе, приоткрыл рот в беззвучном выдохе и откинул голову на плечо Ризли. Его тело сразу стало тяжелее. Члены в руке дернулись. Нутро сжалось. — Качните бедрами, — томный голос оборвался беззвучным шепотом: — Еще. Да… Ризли послушно выполнил не то приказ, не то просьбу. Под пальцами волной побежали гладкие чешуйки, тут же превращаясь обратно в нежную кожу. Мягкие драконьи рога в волосах блеснули синим. Нёвиллет удовлетворенно застонал. — Вам нравится? — Ризли поймал расфокусированный взгляд лиловых глаз. — Да. От этого «да» сердце забилось чаще. Ризли не смог сдержать ухмылку: — Я угодил Вам? — Да. Ризли потянулся за поцелуем. Губы Нёвиллета были мягкие, влажные и очень ленивые. Они отвечали медленно, словно нехотя, но рот с удовольствием открылся, впуская язык. Ризли почувствовал власть, вседозволенность, прижал Нёвиллета за талию ближе к себе и когда тот снова простонал в губы, не смог промолчать: — Теперь каждый раз восседая в этом кресле во время судебного заседания, — Ризли шептал в приоткрытые губы, — Вы будете вспоминать этот вечер, — оставлял на них поцелуи. — И то как я занимал ваше место, — веки Нёвиллета были закрыты, длинные ресницы вздрагивали. — А вы сидели у меня на коленях и сжимали меня внутри. Ризли замолчал с интересом рассматривая совершенное лицо. — Ризли, вы так самонадеянны, — глаза Нёвиллета медленно открылись, впиваясь в Ризли острым взглядом. На их дне можно было разглядеть густую, взволнованно плещущую страсть. Никакой злости, лишь желание. — Но я бы хотел услышать продолжение. Ризли ухмыльнулся, ритмично лаская ладонью члены, даже огрубевшими подушечками пальцев ощущая их необычную ребристость. — Вы будете вспоминать мои руки на вашем теле и слышать эхо ваших стонов, отражающееся от стен, — Ризли заставил Нёвиллета осмотреть пустой зал. — Не оста-навливайтесь… — повелительный тон перешел на шепот и оборвался стоном. — Мой голос будет всплывать в вашем сознании, призраки поцелуев расползаться по коже. Сидя здесь вы будете вспоминать как я ласкал Вас, как заполнял, — Ризли прижал вторую ладонь к низу живота Нёвиллета, чувствуя как совсем слегка головка члена выпирает изнутри, натягивая кожу. — Скажите, Нёвиллет, вы будете хотеть еще? — Ризли.. — Мы в зале суда. Мне нужен четкий ответ. И не смейте мне лгать, — несмотря на резкость слов, Ризли ласкал Нёвиллета нежно и медленно, покачивал бедрами, так как его просили. — Вы будете желать провести со мной еще одну ночь? — Да. И эта нежность полностью окупилась. Нёвиллет таял в руках Ризли, отзываясь на каждое прикосновение, на каждое движение внутри. Его члены сильнее сочились смазкой. Тело подрагивало. С губ срывались шумные вздохи и тихие стоны. Ризли восхищался тем, как его бледная кожа блестела под лунным светом. Он упивался его близостью, открытостью, эмоциями. Сердце в груди сходило с ума, возбуждение внизу живота неумолимо накапливалось, обещая взорваться. Нёвиллет нашел губы Ризли своими, положил ладонь поверх его руки на своей груди, а пальцы второй вновь вплел в волосы. Он был на грани, такой красивый, жаждущий разрядки. — Нёвиллет, — Ризли простонал в его губы, прижимая, выгибая, желая сделать частью себя. — Вы так прекрасны… Нутро сжалось особенно сильно. Пальцы обожгло семя, а губы чувственный стон. — Не останавливайтесь, — Нёвиллет потянул за волосы и снова прильнул к губам. Ризли продолжил ласкать члены, продляя чувство чужого оргазма. Но теснота нутра после достижения пика пьянила все сильнее, и то как Нёвиллет целовался, отчаянно желая продлить секунды заоблачного наслаждения, увлекали Ризли в бездну. Он держался из последних сил. — Нёвиллет, я… — Хотите кончить? — отстранившись Нёвиллет нежно усмехнулся. — Да, — чуть слышно выдохнул Ризли. — Очень. — Что ж, Вы заслужили. — Но мне не хватает движения. Насладившись остатками неги Нёвиллет выпутался из рук Ризли. Легким движением пальцев, даже не касаясь, смахнул со своей кожи семя, капли поднялись в воздух и растворились в небытие. Нёвиллет изящно встал с колен Ризли, выпрямился во весь рост. Длинные волосы рассыпались по его спине. Драконьи рога все еще были налиты свечением, мерцая голубым в полумраке. — Как Вы хоти-… Но Ризли не дал договорить, прижимаясь к Нёвиллету со спины. Одна рука скользнула по его груди и некрепкой хваткой легла на шею, вторая направила член в жаркое все еще тугое нутро и впилась в бедро, сжимая мягкую плоть. Проникновение не было глубоким, но теперь Ризли мог двигаться, то проталкивая головку сквозь упругое кольцо мышц глубже, то практически выскальзывая из жара нутра. Ризли жалел, что на нем столько одежды, что он не может прижиматься к нежной коже Нёвиллета своим обнаженным телом, что по залу не раздаются шлепки бедер о ягодицы. Он жалел что не видит лица, что не может оставить следов. Несмотря на всепоглощающее удовольствие, в голове пролетели десятки сожалений, но все они стерлись одним единственным стоном Нёвиллета. — Вам все еще нравится? — Ризли прижался щекой к влажному виску, размазывая идеальную стрелку. — Да, — короткое, но такое емкое. Оргазм прокатился волной по телу, но кончить внутрь Ризли не посмел. В последний момент он вышел, изливаясь на белые ягодицы и поясницу, чудом не пачкая длинные волосы. Крепче сжал Нёвиллета в руках, смакуя последние секунды близости и тепла его тела. Жар медленно отступал. Но отпускать его так не хотелось. Ризли не был сентиментальным человеком, но после такой бурной на события ночи, после яркого оргазма, после громких стонов, и той взаимности, которую ему подарил Нёвиллет, после его оголенных эмоций, хотелось больше поцелуев, нежных и долгих, хотелось еще рук на шее, тонких пальцев на старых шрамах… Но Ризли чувствовал грань, за которую не переступить. Он отстранился. Отступил на шаг. Былая разговорчивость куда-то исчезла. Момент близости канул в небытие. — Вы довольны оплатой? — пальцы Нёвиллета вновь проделали фокус с исчезновением следов страсти. Он развернулся к Ризли и на его лице вновь была маска безразличия. Как же быстро она вернулась разрезая пространство между ними. Отдаляя. Словно ничего не было. — Да… — тихо сказал Ризли, потупив глаза в пол, застегивая ширинку, а за ней ремень. — Хорошо, — Нёвиллет обошел его и сел в свое кресло, перекинув волосы через плечо и закинув ногу на ногу. — Тогда Вы свободны. Ризли хотел что-то сказать. Но слова не шли. Не смея повернуться и взглянуть на Нёвиллета не только краем глаза, он поднял свой галстук, куртку и пошел прочь, оглушаемый стуком своих собственных ботинок. Сердце бешено вторило быстрым шагам. В голове роились невысказанные слова. «Я хочу Вас, не как оплату». «Нёвиллет, я хочу»… — Ризли. Голос Нёвиллета разрезал тишину зала так неожиданно, что Ризли чуть не запутался в своих длинных ногах. Он остановился и медленно развернулся, поднимая голову вверх. Ризли уже стоял здесь сегодня. Внизу. В центре зала, там где стоят подсудимые. Он смотрел на пустое кресло, освещаемое лунным светом. А сейчас… Сейчас в кресле сидел верховный судья Фонтейна. Юдекс. Гидродракон в теле человека. Нёвиллет. Обнаженный. Совершенный. Властный. Луна освещала его идеальное тело, его кожа блестела, драконьи рога сверкали синевой. О как же красив он был. Дыхание Ризли перехватило, сердце сбилось с ритма и забилось еще чаще чем прежде. — У меня будет к Вам еще одно дело. Личное дело, — Нёвиллет смотрел на него с балкона, он был далеко, но даже с такого расстояния Ризли казалось, что он видит как уголки рта верховного судьи поднялись вверх в тонкой, едва заметной улыбке. — Жду Вас в своем кабинете через три дня. И вновь этот тон. Теперь Ризли знал, что это не просто интерес. В тоне Нёвиллета сквозило предвкушение большего. — Да, Ваша честь, — он ухмыльнулся, отвесив игривый поклон, и уверенно зашагал прочь, лелея в душе надежду вернуться в объятия судьи снова.