Портвейн

Англия. 19 век. Узкие улочки, невысокие серые дома, закрытые окна. По брусчатой дороге идут люди, стукая по камню своими давно отбитыми и стоптанными каблуками, где-то между юбками женщин бегают шаловливые дети в старых рубашках и зашитых заплатками штанах. Где-то на ступеньках крохотного магазинчика сидит грузный мужчина и выпускает в воздух сизый сигаретный дым, иногда стряхивая пепел в ближайшую темную лужу. Это Лондон, бедный и темный квартал с старыми и пыльными комнатушками, в которые еле-еле проникает дневной свет, где на всю семью приходится не более двух старых маленьких свечек, и куда нога представителя высшего сословия не ступит никогда. Вдруг к тому самому магазинчику, что уже десятый год снабжает бедняков более-менее приемлемой едой за не слишком высокую цену, подходит мужчина, одетый в дорогой костюм, видимо, сшитый на заказ, в одной его руке сжата узорная золотая ручка длинной черной трости, наконечник которой упивался в грязную землю, а в другой руке он держал чёрный блестящий цилиндр, кажущийся лишь забавным аксессуаром во всей это картине грязной улицы, серых стен домой и убогого вида крохотного магазина, у которого даже не было маленького колокольчика над дверью, потому что такая фривольная вещица была дозволительна лишь более состоятельным продавцам. Неожиданный гость подошел к сидящему на ступеньках мужчине, тот даже сигарету выронил от удивления, ведь такие величавые господа и носа не суют в их часть города, что уж говорить о том, чтобы подойти к кому-то из низших и заговорить. - Уважаемый господин, прошу прощения за беспокойство, но мне сказали, что в Вашей лавке можно приобрести самый лучший портвейн в Ист-Лэнде. Могу ли я приобрести у вас парочку бутылок? Голос у мужчины был мягкий, приятный, какой-то даже завораживающий и притягивающий, звучал медленно, но чётко, с небольшой хрипотцой, что так нравилась современным дамам. Мужчина сначала удивился обращению к своей персоне, ведь, благородные никогда не обращались вежливо к рабочему классу, но потом он словно проснулся и, резко подскочив со своего насиженного места, начал кивать головой, по ходу движения говоря, что у него в магазине господин найдет наилучший сорт и больше такого прекрасного напитка не удастся испить нигде. Благородный в ответ лишь улыбался, изредка кивал и совершенно не показывал никакого отвращения к серой пыльной комнатке, затхлому запаху в помещении и скрипящим половицам на полу. Продавец носился вдоль полок, стараясь угодить своему неожиданному покупателю, расписывая вкусы каждого из напитков, уже и позабыв, что милорд пришел лишь за портвейном. Господин пробовал напитки, какие-то сразу браковал, какие-то просил упаковать, а также взял сразу две бутылки не такого уж и дешевого виски, который не мог себе позволить даже более-менее состоятельный человек, например, слуга при дворе. По итогу получаса, или даже больше, мужчина купил у лавочника более семи бутылок разного сорта, качества и вида алкоголя, а также попросил завернуть ему самые популярные здешние продукты, что распродавались больше всего. Продавец мигом выполнил все заданные ему поручения и после покупки даже вышел проводить господина до самого низа ступенек его крыльца. Он кланялся, благодарил милорда и звал в своей магазин за новыми покупками, особенно через неделю, когда ему привезут новую партию. Господин с улыбкой кивал, пообещал прийти сюда ещё раз, только уже со своим хорошим и верным другом. Лавочник ещё раз улыбнулся и, попрощавшись с прекрасным молодым человеком низким поклоном, вернулся к себе в магазин. Богатые аристократы не стесняли себя житьем в квартирках, маленьких комнатках и поэтому покупали и строили себе поместья за пределами города, желая иметь более свободные просторы, место для гуляний, проведения различных торжественных приёмов и тому подобного. Менее же состоятельные личности предпочитали жить в городе и работать там же. Такую нишу общества составляли, чаще всего, более родовитые дворяне, а также бывшие слуги состоятельных господ, которые имели возможность платить своим работникам неплохое жалование, еще в городе жили врачи, учителя, владельцы различных магазинчиков и лавок, а также множество других людей, работающих в сфере услуг, имеющих свой бизнес или небольшое предприятие и не только. Частные врачи и учителя чаще всего жили вместе со своими нанимателями в одном доме или же поблизости, тоже самое касалось работающих слуг. Поэтому, если господину или госпоже необходимо было добраться до города, то, в основном, они пользовались каретами или дорого украшенными повозками. Люди пониже статусом ездили на телегах или простых деревянных повозках, сделанных на совесть, но не отличающихся особой красотой и роскошью. Мальчишки-почтальоны бегали по городу на своих двоих или передвигались на старых велосипедах. Ближе к вечеру в городе улицы начинали пустеть, потому что люди спешили со своих рабочих мест домой, закрывались магазины, лавочки, уже не звенели тут и там дверные колокольчики, не стукали каблуки по каменной мостовой и не кричали дети, бегая по пыльным улицам, гоняя не пойми где найденный мяч. У пятого угла на небольшой площади посреди серо-белых построек жилых домой стояла неприметная повозка. С виду и не скажешь, что она принадлежит какому-то состоятельному господину – никаких украшений, дорогих тканей, нет начищенных до блеска ступеней, старая кляча вместо ретивой и красивой прекрасной лошади, дедушка извозчик с серой поношенной кепкой и в старом коричневом костюме, вместо гордого и аккуратного кучера в новом сшитом с иголочки костюме и блестящих черных туфлях. Старенький мужичок время от времени стряхивал сигаретный пепел, выдыхал сизый табачный дым и иногда посматривал в глубь вереницы узких улочек, которые тянулись от площади сразу в четырёх направлениях. Он высматривал одного единственного человека, ради которого и стоял в таком неожиданном месте в столь поздний час. И, наконец, в глубине одной из улиц послышался тихий стук каблуков. Это был четкий сигнал, что пора ехать домой. «Маркиз должен показывать людям пример. Иначе, зачем нужна аристократия?» - именно так звучало высказывание писателя Оскара Уайльда, которое было посвящено высшему обществу викторианской эпохи Англии. К аристократам тянулись, их изяществом манер и элегантностью желали обладать, им стремились подражать, в их класс мечтали пробиться. К ним приковано общественное внимание. Всех интересовало, как они выглядят, как себя ведут и что делают. Но, вот незадача, с виду прекрасная и роскошная жизнь самых богатых родов Великобритании, на самом деле была отнюдь не такая замечательная, как о ней говорили в народе, как бедные родители описывали своим детям и как показывали ее все представители высшего класса, стараясь поддерживать этот благочестивый фальшивый имидж в усладу себе и обществу. Конечно, в каждой семье есть исключения и каждый род обладает своими особыми традициями, которые передавались из поколения в поколение. И если в некоторых семьях жизнь можно было назвать сказкой, когда ребенка с пеленок любят и обожают, кормят из золотой посуды, одевают только в самую красивую одежду и позволяют все, что только дитятко захочет, то в других семьях такой роскоши младшие члены семьи и знать не знали – они воспитывались в строгих рамках, изучали разные правила, перенимали родительские знания и готовились стать наследниками рода, но даже здесь все было не так жестоко, как в одной очень известной семье, что славилась своими богатствами даже за пределами Британских земель. Дазай Осаму являлся первым и главным наследником своей семьи, что стояла лишь на одну ступень ниже Королевской знати. Их род был главным исполнителем Королевы испокон веков, прислуживая престолу; каждый глава семьи, достигнув совершеннолетия, преклонял колено перед троном и давал клятву на крови, что будет служить Королеве и ее семье до конца своей жизни, даже свадебные клятвы были не такими сильными, как обязывающие слова, которые были связаны семья Дазая и Ее Величество. Как истинный наследник своего отца с самого детства Осаму приходилось несладко: он обучался грамоте, разным наукам, учился ездить на лошади, управлять мечом, шпагой, луком, учил законы и тому подобное. Родители были невероятно строги к собственному сыну, бывало, даже запирая его в темнице собственного поместья, дабы тот образумился и вновь воспылал невероятно жарким огнем к новым знаниям и наукам, но младший Дазай был бы не самим собой, если бы не смог любую ситуацию повернуть в собственную сторону, чтобы даже из самой плохой передряги извлечь свою эгоистичную выгоду. Несмотря на строгость старших и на бесконечные учебные часы, Осаму не вырос алчным бесом, равнодушным политиком или ярым фанатиком Королевской семьи и строгих правил. Он приветливо общался со слугами собственного дома, обожал играть вместе с их детьми, даже как-то предложил сыну конюха съездит в город за булками у известного пекаря Сэма, чтобы потом всем вместе полакомиться невероятно вкусной сдобой на полянке у реки. Осаму любили все без исключения, даже чёрствая старушка Ани, что работала в их семье еще со времен детства госпожи Дазай, не могла и слова сказать поперек мальчишке, который прямо-таки очаровывал своей яркой улыбкой и добрыми карими глазами. Осаму имел много «знакомых» при дворе, которые, почему-то, неизменно считали себя лучшими друзьями наследника семьи Дазаев, но, на самом деле, своими настоящими и истинными друзьями мальчик считал лишь трех человек, с которыми был знаком с самого детства. Весёлый рыжий ураганчик, что никогда не унывал и все время улыбался своей яркой приветливой улыбкой. Чуя Накахара, сын конюха Мэтта и няньки Лои, что ухаживала за Осаму, когда тот ещё лежал в колыбельке целыми днями и не волновался ни о чём, кроме молока. Немного занудный и тёмный, но преданный Акутагава Рюноскэ, живший вместе с сестрой в их поместье. Оба были сиротами, но, по счастливой случайности, попали в дом Дазая ещё будучи крохотными малышами. Так они и смогли обрести хоть какое-то подобие семьи, кров, работу и встретиться с Осаму Дазаем, который с первых же часов знакомства заворожил их навеки вечные своим невероятным обаянием, смекалкой и тёплым добрым взглядом. И завершал их весёлую компанию Накаджима Ацуши – маленький и хрупкий мальчик с снежной копной волос, цветастыми глазами и милой улыбочкой. Он был сыном главного дворецкого семьи Дазая, который следил за всеми остальными слугами в поместье. К хитрому и смекалистому Осаму он привязался сразу, буквально чуть ли не ходя за ним попятам. И вслушиваясь в каждое слово более старшего ребёнка. Старшие семьи не препятствовали общению сына с прислугой, потому что сами считали, что любой уважающий себя Глава должен знать своих собственных работников, понимать их проблемы, уметь их решать и помогать, а не просто раскидываться приказами направо и налево, как какой-нибудь деспотичный господин, у которого слуги ходят в страхе и боятся лишнего слова сказать, дабы его милейшество не обозлился. В доме Осаму слуги знали свои обязанности, исполняли их с чистой совестью, были преданы своим господам и даже не задумывались о том, чтобы предать. И такое доверие выстроилось лишь благодаря стараниям самого главы семьи, который знал цену каждой душе, каждому слову и делу. Таким же он и хотел воспитать своего единственного и любимого сына, пусть даже для этого помимо пряника придётся применить и очень болезненный и суровый кнут.