Otherworld

      — Сансара?       — М-хм, — произнёс мужчина. — Это место, где души исцеляются и исправляются, блуждают по уровням, ожидая перерождения. Но ты здесь на испытании, — это был не вопрос.       — Да, — сказала Сакура. — Чтобы стать Мудрецом.       — Центр сейчас не так далеко, но Сансара будет держать тебя в цикле, пока ты не завершишь своё последнее испытание.       — Вы мой проводник?       — Один из трёх.       Сакура вздохнула с облегчением.       — Как вас зовут, дедушка?       Мужчина хмыкнул.       — Дедушка, да? — он пробормотал что-то себе под нос, что подозрительно походило на «раздражает».       — Простите, — сказала Сакура, но старик не назвал своего имени.       Он долго молчал.       — Что такого ты сделала, что Тэнгу ослепил тебя?       — Нарушила правила его дома.       — Такое ему не нравится.       — Я заметила.       — Держись за мою руку. Я проведу тебя к испытанию.       Сакура кивнула, зная, что он увидит, и снова взяла его за руку. Они ступили на мощёную дорогу, Сакура чувствовала это, хоть та и была покрыта пятнами мха, мягко проминающегося под ногами, когда она ступала на него. Воздух здесь казался более свежим и менее душным, чем в остальной части Шиккоцу, и когда на её лицо упал свет, Сакура остановилась, с наслаждением повернув голову к его источнику.       — Солнце!       — Не все части Шиккоцу тёмные.       — Очевидно, — сказала она, улыбаясь невидимому солнцу. Старик позволил ей задержаться ещё на мгновение, затем слегка дёрнул её за локоть, давая понять, что пора идти. «Нетерпеливый», — подумала Сакура, когда старик неторопливо зашагал рядом с ней — хотя раньше она предполагала, что ему было слегка за шестьдесят, казалось, что он был более преклонного возраста, чем она ожидала. Его шаркающая походка и ослабевшие мышцы руки наводили на мысль, что он старше — даже за восемьдесят. «Определённо шиноби. Не так уж много гражданских в такой форме на позднем этапе жизни».       Последовало долгое молчание.       — Если это место, где души исцеляются и исправляются, то что… — она подыскивала слова, но безрезультатно. Запоздало осознав, что никак не может деликатно спросить о его отсутствующей руке, Сакура проглотила остальную часть вопроса.       Снова тишина.       — Я был молод, горд и полон ненависти, — голос мужчины теперь звучал мягче, как-то более знакомо, хотя она не могла вспомнить, где слышала его раньше. — Я лгал себе снова и снова. Это… — вздох, его мозолистые пальцы скользнули по её, когда он коснулся своей культи. — Напоминание быть честным с самим собой.       — Понимаю.       Солнечный свет исчез, как будто его закрыла тёмная туча, и не вернулся.       — Мы на месте, — сказал старик. — Сядь сюда, — проинструктировал он, усаживая её.       Сакура опустилась на колени, зашипев от того, насколько они чувствительны, и нащупала на камнях круглую подушку. Вокруг неё витал приятный аромат, не похожий ни на что, что она чувствовала раньше. Воздух был пропитан запахом ароматических палочек, но сквозь него она узнала аромат дерева, с которым никогда раньше не сталкивалась, даже за все годы, проведённые в Шиккоцу.       — Что ты делаешь?       — Пытаюсь определить, что это за дерево.       — Не знал, что у тебя такое же острое обоняние, как у Какаши.       Она резко повернула голову туда, где был её проводник.       — Вы знаете Какаши?       — …Да, — Его голос звучал неуверенно.       — Точно, — прошептала Сакура. — Я забыла, что у него до смешного хорошее обоняние, — не дожидаясь ответа, она протянула руку, нащупав кору. Она сидела на коленях, водя пальцами вверх и вниз по незнакомому дереву. Ствол был не похож ни на что, что она когда-либо видела — осязала, — переплетающиеся сучья сплетались в ствол, переплетались и скручивались, разворачивались, а затем снова сходились.       — Что это за дерево? Я прошла весь Шиккоцу, но никогда…       — Это называется деревом Бодхи. Но здесь, в Сансаре, мы называем это деревом просветления.       — Деревом просветления? — спросила она, ощупью возвращаясь к подушке.       — Твоё последнее испытание — путь магга, — сказал старик таким тоном. Судя по звуку, он сидел на земле перед ней. Сакура скрестила ноги, положив руки на колени, и слушала. — Ты прошла три предыдущих испытания, чтобы исследовать, кто ты есть, что причиняет тебе боль, что связывает тебя с миром смертных. Последний шаг — принять, отпустить и прикоснуться к источнику.       — Источнику?       — Он вокруг тебя. Чистая, природная энергия. Шиноби рождаются со способностью контролировать ту энергию, которая даётся им при рождении, и наращивать её. Но в то время как большинство людей учатся подпитывать этот источник внутри себя, твоё задание — направлять ту, что находится повсюду вокруг нас.       Она нахмурилась.       — И как мне это сделать?       — Терпение, Сакура.       Было что-то глубоко знакомое в том, как он говорил — её имя с легкостью слетало с его языка. Только тогда она поняла, что не говорила ему своё имя. Она сглотнула, чувствуя касание на своей щеке.       «Это Итачи? — удивилась она. — Его голос… Но как он лишился руки?» — она почти покачала головой. Нет, сейчас это не важно, поскольку требовалось решить гораздо более насущную проблему.       — Что вы подразумеваете под «принять» и «отпустить»? — прошептала она. — Я не могу… Не могу отрезать себя от своей семьи и друзей.       Старик откашлялся.       — Я же говорил, у тебя три проводника. Я тот, кто проведёт тебя через принятие. Остальные будут сопровождать тебя на последних этапах, — он вдохнул. — Что касается принятия… Оно прямо перед тобой, это то, что ты делала, пока пробиралась по лесу. Иначе твой слух не вернулся бы.       Сакура сложила руки вместе.       — Я думала… Думала, что это последнее, что мне нужно принять… Предыдущее испытание с… — она остановила себя, впившись зубами в губу. — Я не…       — Твоё третье испытание состояло в том, чтобы узнать свою привязанность к живому миру, людям или чему-то, что тебя сдерживает. Испытание показало тебе, и ты противостояла этому. Ты простила. Теперь пришло время принять и отпустить.       Сакура подумала о крошечном Саске, отвергающем её снова и снова. Подумала о том, как Цукияма Ами издевается над ней. Подумала о родителях, Кибе, Обито, Итачи.       — А если больше никого не осталось?       — Ты слепа. Это значит, что есть что-то ещё.       Кивнув, Сакура задумчиво переплела пальцы, и все люди в её жизни внезапно начали крутиться перед её глазами, как в кино. Ино, Тентен, Хината, Мебуки, Кизаши, Цунаде, Шизуне, Обито, Киба, Саске, Итачи, Ино, Тентен, Хината, Мебуки, Кизаши, Цунаде, Шизуне, Обито, Киба, Саске, Итачи, Ино, Тентен, Хината, Мебуки, Кизаши, Цунаде, Шизуне, Обито, Киба, Саске, Итачи…       Ничего.       Поверженная, Сакура долго сидела на поляне. Старик время от времени хрипло кашлял, будто давал ей знать, что он всё ещё рядом, на самом деле не говоря этого. Это утешало её, давало понимание, что после многих лет одиночества и тишины она не одна.       — Так почему вы здесь? — спросила она. Сакура облизнула губы. — Просто… Я поняла, что у всех проводников, похоже, собственные проблемы с этими истинами…       — У меня есть глаз Сансары.       Она задумалась.       — Глаз Сансары?       — Мои судьба и жизнь связаны с вращением земли, циклом перерождений. Мои глаза просто возвращают меня сюда каждый раз, когда я умираю, чтобы обрести покой и указать направление, прежде чем я снова перевоплощусь — другим человеком, с теми же глазами.       — И вы осознаёте это?       — Где-то на протяжении жизни я всегда начинаю осознавать.       Сакура молчала. На что это было похоже? Понимание более глубокой роли, которую ты играешь во вселенной, знание, что есть следующий цикл? Что даже если ты облажался в одной жизни, непременно будет другая. Хотя, как полагала Сакура, теперь она и сама осознавала собственный цикл. По крайней мере, в течение этой жизни.       — Для вас эта жизнь была хорошей? — спросила она.       Он так долго молчал, что она испугалась, что он ушёл.       — Я потерял свою семью, когда мне было семь, — прошептал он, его тихий голос был пропитан древней скорбью. — Мой брат… Я потерял себя в поисках чего-то, что было ложным, ненависть подпитывалась ещё большей ложью, пока, наконец, я не смог избавиться от гнева.       — Мне жаль, — сказала Сакура, зная, что для этого человека это ничего не значит, никак не смягчит его огромную потерю. — Вы… обрели новую семью?       Смешок.       — Да. Я нашёл любовь там, где раньше от неё отказывался.       — Расскажете мне об этом?       Старик вздохнул, и в его вздохе она ощутила тяжесть вопроса, который задала. Часть её хотела заговорить и сказать ему, что он не обязан делиться, если не хочет. Но была также и часть, которая знала, что её проводники были связаны с ней и испытаниями, через которые она проходила, даже больше, чем она изначально полагала.       — Она была упрямой. Своенравной. Но тёплой, доброй ко всем, кого встречала, терпеливой.       — Звучит чудесно.       — Такой она и была, — между ними воцарилось полное скорби молчание. — Возможно, мне следовало говорить ей об этом почаще.       Слёзы выступили в уголках её глаз от грубой искренности в его голосе.       — Уверена, она знала, — Сакура улыбнулась пустоте. — А дети?       — Четверо.       — Вы времени не теряли.       Старик хрипло рассмеялся — это был первый настоящий смех, который она от него услышала. Она улыбнулась ему, отчасти радуясь отсутствию зрения. Знание того, кто он такой, несомненно, помогло бы ей лучше понять его, но он просто был рядом. Просто успокаивал присутствием, давая возможность поговорить с собой, пока она пыталась упорядочить кусочки своей жизни и завершить испытание.       — И мальчики, и девочки?       — Все мальчики, — сказал он. — Жена всегда хотела девочку.       Сакура улыбнулась.       — Я бы хотела девочку… Ну, я бы хотела, чтобы мой ребёнок был здоров, я… — она замолчала, внезапно осознав. — Мой предыдущий проводник… Он сказал, что мне нужно принять того человека, которым я стану.       — Он прав.       — Как мне принять то, кем я стану? Я не знаю, кто это.       — Канал должен быть беспрепятственным. Это значит, что ты примешь себя такой, какая ты сейчас, все свои стремления, мечты и желания, и тогда…       — И тогда отпущу это… — по её щекам потекли горячие слёзы. — Буду ли я вообще человеком после того, как закончу это? Как я могу быть без надежд и мечтаний?       — Не все желания и мечты — это оковы. Одни ты будешь держать близко к себе и увидишь их исполненными, другие… ты научишься принимать и отпускать. Шиккоцу и испытания учили тебя тому, как. Как только ты достигнешь центра этого леса, ты больше никогда не будешь привязана к своим страданиям.       Сакура кивнула, представляя саму себя. «Каковы мои надежды и мечты?» — подумала она.       — Я хотела обеспечить всем безопасность, — прошептала Сакура.       — Пока есть жизнь, есть и смерть.       — Но есть ещё и перерождение?       — Да.       — И они будут жить снова?       — Другая жизнь, другой человек, но да.       Она вспомнила Ноппэра-бо. Она вспомнила Тобираму. Она вспомнила чайный домик на опушке леса и уроки, которые там выучила.       — Я не могу спасти всех, — повторила Сакура урок, который усвоила в тот день. — Я не могу сделать всё лучше.       — Ты это принимаешь?       Её руки дрожали, когда она поднесла их к мощёным камням перед собой, цепляясь за мох. Она думала о Тобираме — задавалась вопросом, чего он добивался и почему всё ещё страдает, о Цунаде, которая так и не прошла первое испытание, об Ино, Тентен, Хинате, Мебуки, Кизаши, Цунаде, Шизуне, Обито, Кибе, Саске, Итачи…       — Да, — воскликнула она, слёзы текли из её глаз, когда она одновременно приветствовала и прощалась со всеми, кого любила, со всеми, кто коснулся её нити жизни хотя бы на секунду. — Я признаю, что не могу.       Она моргнула.       Затем снова моргнула.       Сначала к её глазам вернулись цвета. Прямо впереди сиял яркий солнечный свет, и тёмная фигура старика, поднимающегося на ноги, заполнила поле её зрения. Он шагнул ближе к ней, его белые волосы виделись всё чётче и чётче, пока он не присел на корточки. Сакура поняла, что его глаза были разных цветов, чёрного и фиолетового, и когда её зрение обострилось, она смогла увидеть, как один уголок его рта приподнялся в улыбке, когда он поднёс два пальца к её лбу.       — Сакура… Спасибо.       И исчез.

***

      За секунды, прошедшие с тех пор, как исчез старик, зрение Сакуры вернулось к ней. После цветов появились очертания, мир становился чётче с каждым разом, когда она моргала, пока последней не вернулась глубина.       Сакура сидела под огромным деревом, одним из самых старых, которые она когда-либо видела, — искривленное, узловатое, оно поднималось далеко в небо, образуя навес, не пропускавший большую часть света. Сакура поднялась на ноги, наблюдая, как солнечные лучи проникают сквозь листья в форме сердца, танцуя на траве голубого оттенка вокруг неё. Она провела рукой по мху, наслаждаясь его мягкой текстурой, затем обошла вокруг дерева, обнаружив, что старик перевёл её через небольшой ручей, который отделял то место, где она находилась сейчас — Сансару — от более тёмных деревьев, окружавших поляну.       Она жадно всё осматривала, прикасалась ко всему до, чего могла дотянуться, словно желая убедиться в существовании этого: макая палец в ручей, растирая лист между большим и указательным пальцами, проводя обеими руками по узловатым ветвям дерева Бодхи, касаясь костяшками пальцев выветренного камня, пока не осталась довольна и не уселась.       Перед ней лежал путь обратно в Шиккоцу: узкая, почти заросшая тропа, ведущая к полукруглому мосту, а за ним — непроницаемая тьма Шиккоцу. Наблюдая, она заметила движение в лесу: кто-то приближался. Сакура выпрямилась на подушке, расправив плечи, когда появилась молодая женщина с волосами цвета воронова крыла. Она посмотрела в сторону Сакуры, тепло улыбнулась ей, поправила очки и направилась к ней.       — Привет, — сказала Сакура.       — Привет, — ответила женщина. На её губах появилась непередаваемая улыбка, когда она села перед Сакурой и стала наблюдать за ней, пока Сакура изучала её. У женщины были чёрные волосы и глаза — такие глубокие, что напомнили ей глаза Саске и Обито. «Учиха? — подумала она, скользнув взглядом по красным очкам женщины и её красной рубашке без рукавов, повязанной чёрным оби. — Безупречное чувство стиля, однако. Нужно попробовать так же».       Женщина всё ещё смотрела на неё, разинув рот. Чувствуя себя немного неловко, Сакура прочистила горло.       — Я Сакура. Ты мой проводник?       — А, — произнесла женщина, и её щёки стали ярко-красными. — Прости. Просто… — она покачала головой, сложила руки вместе и отвесила ей глубокий поклон. — Я Сарада.       — Сарада?       Сарада подняла голову, в её глазах вспыхнул гнев.       — В честь богини, а не еды.       Сакура разразилась смехом.       — Принято к сведению.       Сарада ухмыльнулась ей, и на долю секунды показалась Сакуре очень знакомой.       — Ты из Учиха? — спросила Сакура с любопытством.       Сарада удивлённо моргнула.       — Хм… Да.       — Так и думала. Ты похожа на нескольких моих друзей.       На лице Сарады промелькнуло выражение, которое Сакура не смогла разобрать — тоска, шок и меланхолия, вся это мощная смесь.       — Кого из них? — спросила она тихо.       — Ну, на Обито-сенсея… И Саске, моего товарища по команде… И моего Хокаге… Он Учиха — Учиха Итачи, — она посмотрела в большие тёмные глаза Сарады и обнаружила, что те затуманились слезами. — Я… ты в порядке?       — Прости, — сказала Сарада, поправляя очки, чтобы вытереть глаза. — Я не… спасибо. — Сарада сложила руки на коленях и глубоко вздохнула. — Мне было сказано помочь тебе пройти твоё последнее испытание, чтобы стать Мудрецом. По правде говоря, я всё ещё не уверена, где нахожусь и что здесь делаю… Но мне нужно передать тебе сообщение и попросить сделать выбор.       — Сообщение?       — Да, — сказала Сарада, заправляя шелковистые чёрные локоны за уши. — Ты прошла свой путь через испытания, определила своё страдание и приняла его. Теперь пришло время принять последнюю правду о себе, о том, как стать Мудрецом Шиккоцу, и о том, кем ты станешь.       Сакура заёрзала.       — Я понимаю.       — Ты знаешь, что это за место?       — Сансара. Место, где души исцеляются и исправляются, блуждают по уровням, ожидая перерождения.       Сарада кивнула.       — Твоё путешествие на пути становления Мудрецом выведет тебя за пределы этого места — в центр Леса, центр духовного царства. Ты понимаешь, что это значит?       Сакура нахмурилась.       — Что ты… — дыхание замерло у неё в лёгких. — Последний шаг — принять, отпустить и прикоснуться к источнику.       Её охватило глубокое понимание, тогда как всё вокруг неё, казалось, стихло. Сарада что-то говорила, но Сакура едва слышала, так как вспоминала, что сказал ей старик. Он был привязан к Сансаре, всегда возвращаясь и ожидая своего следующего рождения. Что значило для неё путешествие за пределы Сансары? Она никогда больше не будет привязана к своим страданиям… потому что она отделит себя от них.       Серьёзность ситуации обрушилась на Сакуру в полную силу: она вскочила на ноги и посмотрела на дерево, запустив руки в волосы, обдумывая то, что её просили сделать. Её дыхание стало тяжёлым, грудь болезненно поднималась и опускалась. Сарада, чьи тёмные глаза расширились, приблизилась к ней и говорила что-то успокаивающее, поглаживая спину Сакуры.       — Если я продолжу… — она глубоко вдохнула, уставившись на Сараду. — Это значит?..       — Да, — сказала Сарада. — Цикл твоего перерождения будет прерван, так как ты больше не сможешь оставаться в Сансаре. Ты выйдешь за рамки.       — Если я умру…       — Ты никогда больше не возродишься, — Сакура была достаточно близко, чтобы увидеть, как губы Сарады дрогнули, когда она произносила эти слова, но молодая женщина смотрела на неё не мигая, с улыбкой на лице. — Но это не так уж плохо. Это просто означает, что ты выйдешь за пределы.       — И кем же я стану?       — Мудрецом.       — Но если так мне никогда больше не возродиться…       — Ты кое-чего лишишься, — сказала Сарада, осторожно усаживая Сакуру её на подушку, прежде чем опуститься перед ней на колени. — Это означает, что эта жизнь — всё, что у тебя есть, и что делая выбор, который ты будешь делать, начиная с этого момента, ты упустишь возможность встретиться с некоторыми людьми… И что больше никогда не увидишь других… Но, с другой стороны, кто на самом деле осознаёт перерождение? Ты есть в этой жизни, но в следующей ты забудешь о ней.       — Что это за испытание такое? — воскликнула Сакура. — Я сделала всё, что должна была. Я столкнулась с этим и приняла, и я блуждала боги знают сколько лет в этом лесу, и здесь, сейчас, в конце, мне нужно закончить свой цикл перерождения?       — Здесь нет никакого испытания, Сакура. Просто готова ли ты отказаться от одной формы бессмертия ради другой. Если нет, то тропинка, по которой я только что пришла, приведёт тебя обратно в Шиккоцу, прямо к выходу, и ты свободна.       — А можно? — спросила Сакура, успокаиваясь. — Старик с глазом Сансары… Он сказал, что я уйду отсюда и никогда больше не буду привязана к страданиям.       — Правда? — Сарада наклонила голову и улыбнулась. — Он всегда очень хорошо знал тебя.       — Я тебя не знаю, верно?       Сарада подняла глаза, внезапно показавшись намного старше, чем была на самом деле.       — Нет, ещё нет.       — А если я пойду по этому пути?       — Возможно, никогда и не узнаешь.       — Но ты важна для меня?       — Очень.       — Тогда как ты можешь просить меня об этом? — прошептала она.       — Потому что это то, кто ты есть, — сказала Сарада, обхватив ладонью щёку Сакуры. — Всегда присматриваешь за другими. Всегда такая сильная. Такая заботливая. Это всего лишь естественный шаг для тебя… И я уверена, что в бесконечном количестве существующих версий Сакуры и Сарады мы встретимся друг с другом снова.       — Только не в этой.       — Нет, не думаю. Но это ничего.       В голове Сакуры появлялись мысли о том, как сложилась бы её жизнь, если бы Обито умер у Каннаби, а Какаши был её учителем, с тех пор как увидела в Шиккоцу его тень. Насколько другой была бы её жизнь, если бы в ней был молодой, больной Итачи, а не её сильный и здоровый Хокаге. Как бы сложилась жизнь, если бы в её команде вместо Кибы был «твердолобый ниндзя номер один в Конохе». И какая-то часть её надеялась, что однажды она узнает — если не в этом мире, то, может быть, в следующем. Душа, жаждущая чего-то, чего она никогда не знала, всегда пребывающая в поиске, пока кусочки головоломки не сложатся идеально.       Но Сарада была права.       Этому не суждено было случиться.       В другом мире она была бы в Седьмой команде с Какаши в качестве сенсея, и он учил бы контролировать чакру и, возможно, даже своему дзюцу. В другом мире она найдёт Учиха Итачи и вылечит его от всех недугов. В другом мире она была бы лучшей подругой Сарады. В другом мире…       Но не в этом.       — Я принимаю, — прошептала Сакура. — Принимаю, что на этом всё заканчивается. Я отправлюсь дальше.       Её охватило ощущение, мало чем отличающееся от того, которое она испытала, когда Тэнгу бросил её ослеплённой в Шиккоцу. Земля под ногами загрохотала, а тёмный лес Шиккоцу отдалялся от неё, пока не растворился совсем. Она держалась за Сараду изо всех сил, боясь выпустить руки молодой женщины.       — Я найду тебя. Даже в этой жизни.       Сарада плакала и улыбалась, исчезая в небытии вместе с Шиккоцу — её руки были вырваны из рук Сакуры. Сквозь грохочущий гул Шиккоцу она едва смогла разобрать последний шёпот Сарады:       — Прощай, мама.

***

      Сакура моргнула, и лес и поляна исчезли. Всё вокруг неё было чёрным, за исключением белых, сияющих камней дороги, ведущей к Центру Шиккоцу. Она чувствовала себя более уставшей, чем когда-либо в жизни, последние слова Сарады эхом отдавались в её голове. Она подавила страх и слёзы и зашагала по дороге.       Сам центр выглядел как древнее дерево, сияющее множеством цветов — серебро, золото и оттенки, для которых у неё даже не находилось названий, сменяли друг друга с каждым её шагом. Только оказавшись прямо перед ним, она поняла, что у дерева стоит ещё один человек. Пожилая женщина с волосами, собранными в беспорядочный пучок, наклонилась и поглаживала дерево. Услышав приближение Сакуры, она оглянулась через плечо.       Это была она.       Лицо осунулось с возрастом, розовые волосы поседели, но ошибиться не давали её зелёные глаза и то, как она улыбалась. Невозможно было ошибиться в том, как держалась её старшая версия, или в том, как она упиралась руками в бёдра.       — Долго же ты, — сказала старшая Сакура, а затем разразилась смехом.       — Я… — она была тихой. — Я уже делала это?       — И сделаешь снова, — Сакура помахала ей, чтобы она подошла ближе. — Подойди, давай.       Сбитая с толку, Сакура подошла к разноцветному дереву и более старой версии самой себя, обнаружив, к своему удивлению, что смотрит на себя сверху вниз.       — Ты…       — Послушай, дитя, в старости такое случается, — огрызнулась Сакура. — Скажи спасибо, что у тебя не выпадают зубы.       Сакура не смогла сдержаться, и с её губ сорвался смешок. Более старая версия её самой мгновение смотрела на неё искоса, а затем присоединилась к ней.       — Ах, а ты выглядишь точно так же, как я помню.       — Ты можешь…       — Я ничего не могу сказать тебе, и ты это знаешь, — рассмеялась её старшая версия. — Одна жизнь — вот чему ты посвятила себя. Но я не буду объяснять, какие решения принимать, а какие нет. В любом случае, я бы понятия не имела, что тебе сказать. Ты наверняка вела жизнь, отличную от моей.       — Точно, — Сакура кивнула.       — Это Нирвана, — сказала старая Сакура. — Место, находящееся даже за пределами царства духов. Хотя это всего лишь форма, которую придал ей твой разум. Моя выглядит намного приятнее, — она хихикнула, увидев бесстрастное выражение лица Сакуры. — Это дерево — форма, которую ты придала природной энергии. Природная энергия циркулирует повсюду, но обычно она незаметна. Чтобы использовать сендзюцу, техники Мудреца, нужно научиться ощущать естественную энергию в том, что тебя окружает, и втягивать её в своё тело. Во всех трёх царствах Мудрецов разные способы сделать это — Жабы любят сидеть и накапливать её. Не решаюсь узнать, что делают Змеи, но Слизни… — она постучала себя по лбу.       — Бьякуго?       — В каком-то смысле, — старая Сакура закрыла глаза и сосредоточилась. Вокруг пурпурного Бьякуго образовался золотой круг, заключённый в другой круг; из центра внутреннего выходило восемь равноудалённых друг от друга спиц. Старая Сакура открыла глаза. — Тем же образом, каким ты накапливала энергию для Бьякуго, ты сможешь накапливать естественную энергию. Прикоснувшись к этому дереву, первоисточнику, ты откроешь глаза для этой природной энергии, и поймёшь, как сохранять её. Однако для её использования потребуется время и практика, но ты умная девочка, да и Кацую будет направлять тебя.       Сакура восприняла информацию, зафиксировала её в памяти, затем кивнула.       — Вопросы? — спросила её прежняя «я».       Она посмотрела на морщинистое лицо и знакомые зелёные глаза.       — Ты была счастлива?       — Ох, дитя, — сказала Сакура, внезапно отведя взгляд. — Я так много повидала. Так много боли, разрушений и потерь. Но также и красоту. Я познала любовь. Я побывала там, где бывали немногие. Оберегала тех, кто был рядом со мной, насколько могла. Меня любили. И это всё, на что кто-либо действительно может надеяться, — её старая версия улыбнулась, и её морщинки при этом разошлись в разные стороны. Она взяла руку Сакуры в свою. — Помни, что всегда нужно быть верной себе. Не забывай любить и давать людям шанс. Не забудь отпустить, когда придёт время, и будь благодарна за воспоминания. Помни Шиккоцу.       — Да, — прошептала Сакура.       — Хорошо. — ладонь старой Сакуры сжалась вокруг её, прежде чем та проревела: «Шаннаро!» — и опустила руку Сакуры на дерево.       Секунду ничего не происходило.       А потом что-то случилось.       Перед ней словно потёк огромный поток золотой, сверкающей воды — но это была не вода. Воспоминания о самом времени проносились мимо неё подобно реке, текли и сливались воедино, наполняя её разум пониманием вещей, о которых она никогда не думала, которые никогда не считала важными, никогда не знала. Всё время и пространство входили и выходили из неё, лица членов клана Сенджу и Учиха, которых она никогда раньше не видела, лицо мужчины с фиолетовыми глазами, от зрачка которых расходились концентрические круги, лицо женщины с белоснежными волосами и серебристыми глазами, лица мужчин и женщин, которых она никогда не знала, мир рушится и восстанавливается, зимы переходят в лето и обратно в зиму, реки разливаются и исчезают, земля трескается, прежде чем на неё обрушивается дождь, возобновляя жизнь, молодая Цунаде, пришедшая в Шиккоцу, плачет перед Ноппэра-бо, беременная блондинка пьёт чай, подросток Итачи в костюме АНБУ стоит на коленях перед Третьим и тремя незнакомыми ей людьми постарше, крошечный светловолосый мальчик, в котором она узнала Четвёртого Хокаге, сидит перед могилой, она сама — младенец на руках у матери, пока Мебуки кричит от страха, когда вдалеке заревел Девятихвостый, мальчик в реке хватает ртом воздух, ребёнок-Какаши спотыкается о труп своего отца, безымянная могила на залитой солнцем поляне, Цунаде сидит перед родителями Саске, Саске протягивает ей кусок жареной сороконожки из Леса Смерти, Какаши говорит ей, что не причиняет вреда медикам, плачущее лицо Ино на похоронах Асумы, глаза Обито, когда он рассказывает о своём прошлом, Чирику смеётся над Саске, вырывающим Книгу Бинго из рук Кибы, улыбка и голос Шестого, кажущиеся теплее солнца, и…       Она широко раскрыла глаза, в лёгкие внезапно с трудом вошёл воздух. Она была на цветущем лугу, перед ней стояла гуманоидная версия Кацую, наблюдая за ней широко раскрытыми глазами и улыбаясь, пока Сакура заставляла подгибающиеся колени подчиниться.       Она вспомнила время в Храме Огня.       Вспомнила, что рассказали ей Чирику и Асума.       Вспомнила Наследие Тобирамы.       — Как… Как долго я пробыла в лесу? — спросила Сакура.       Кацую моргнула.       — Время в Шиккоцу течёт иначе, чем во внешнем мире, но… Сакура-сама, прошли десятилетия, — сказала Кацую, качая головой. — В Шиккоцу прошло два или три десятилетия… Но в реальном мире вас не было всего пятьдесят девять секунд.       «Пятьдесят девять секунд. Они никогда не перестанут преследовать меня, да?» — поняла Сакура с невесёлой улыбкой.       — Мне нужно идти.       — Сакура-сама?!       — Мне нужно идти, — выдохнула Сакура, внезапно почувствовав усталость. — Н.А.С. Они должны знать. Это важно. Потом я сразу вернусь.       Не дожидаясь ответа, Сакура вскочила на ноги и побежала по единственной видимой ей тропинке, мимо гигантских цветущих на деревьях лунных лилий, мимо покрытой мхом зелёной статуи слизневого мудреца, мимо выцветших красных ворот, гордо возвышавшихся на краю леса Шиккоцу.       «Почти на месте», — поняла Сакура, увидев поляну, через которую она вошла. Ей нужно было вернуться в Коноху — нужно было поделиться этой жизненно важной информацией, прежде чем…       Она остановилась как вкопанная.       На плоском камне, положив руки на колени, с как всегда полуприкрытыми глазами сидел Какаши. Был момент, когда она почти почувствовала облегчение, увидев его, пока не поняла, что это не тот человек, которого она встретила в Шиккоцу.       — Са-ку-ра, — сказал Какаши, и если бы она закрыла глаза, то всё ещё могла бы увидеть призрак улыбки. Он встал и сунул руки в карманы, его плащ Акацуки мягко развевался на ветру. — Я ждал тебя.