А вас я попрошу остаться

Раз в несколько недель Роман садится в их чёрный форд фалкон и едет в ближайший городок, чтобы закупиться продуктами. Иногда Кеша ездит с ним, но чаще остаётся дома, потому что количество звуков и людей даже в маленьком городе заставляет его нервничать. Роман не настаивает, но ему кажется, что полная изоляция может сильно усугубить состояние Кеши, и нужно что-то с этим делать. Возможно, ему нужно больше времени — с момента их побега не прошло и полугода. Пару месяцев назад Кеша сказал, что неплохо было бы насадить цветов под окнами и разбить небольшой огородик за домом. Роман на следующий же день привёз ему различных семян и пару книг по садоводству на испанском и на английском. С тех пор большую часть дня Кеша возился в земле, а сам Роман возился с часовыми механизмами, находя в этом занятии какое-то успокоение. Он думал, что без заданий, погонь и опасностей жизнь будет казаться ему скучной и пресной. Но эта жизнь, в которой они вели себя, как престарелая пара пенсионеров, оказалась прекрасной. Кеша сказал на это, что их приключений нормальному человеку хватило бы на сто лет, так что нет ничего странного в том, что сейчас они наслаждаются покоем. Хотя они никогда в полной мере не чувствовали и не будут чувствовать себя в безопасности. Когда по дороге изредка проезжала какая-нибудь машина, оба замирали, напряжение растекалось в воздухе и таяло только тогда, когда автомобиль скрывался за горизонтом. Нет, это не по их души. Не в этот раз. Но сейчас, когда Роман подъезжает к их дому и видит машину возле дороги — почти такой же форд, как у них — его руки сжимаются на руле. Он тормозит и проверяет, на месте ли пистолет, который, конечно же, всегда с ним. Штора в окне слегка отодвигается — о его прибытии знают, шум мотора здесь слышно издалека. Гравий дорожки шуршит под ногами, когда он идёт ко входной двери, готовый ко всему и одновременно совсем не готовый. Сколько их? Машина одна, значит не больше пяти. Почему Кеша впустил их? Хотел понять, насколько всё плохо и не перехватили ли они его самого ещё в городе. Если они здесь, то выход только один — перебить всех и бежать. Снова бежать. Куда? В Мексику. Прямо как тысячи аргентинцев три года назад. И ничего, что штаты рядом, там не догадаются искать, так близко искать не догадаются… Он открывает дверь, мысленно повторяя фразу: «будь в порядке, пожалуйста, будь в порядке». Несмотря на опасения, никто не нападает на него в коридоре, тихо и осторожно Роман идёт дальше, в гостиную. Их всё-таки пятеро: один возле двери, один у окна, двое за спиной у сидящего на стуле Кеши и ещё один — главный — в кресле. Увидев Романа, Кеша улыбается и говорит на английском: — Привет, а тут ребята в гости заглянули. Говорят, что твои друзья, — он звучит легко и непринужденно, но уголок его глаза дёргается в нервном тике. — Как невежливо было врать, — усмехается человек в кресле, — нам ты сказал, что он здесь больше не живёт. — Ну, вы тоже соврали, потому что я не припоминаю нашей с вами дружбы, — Роман не заходит в комнату, продолжает стоять в дверном проёме, просчитывая варианты — он мог бы выстрелить в двух сразу и спрятаться за стеной, но тогда он подставляет Кешу. Вдруг тот не успеет среагировать? Вдруг пострадает… — Там, откуда мы — все друзья, — добродушно отвечает незнакомец, а потом всё тем же тоном добавляет: — пока кто-нибудь не предаёт интересы страны. Вот тогда этот человек перестаёт быть нашим другом. — Я не понимаю, о чём вы, — пожимает плечами Роман — всё отрицать — это главное правило шпиона. Даже бывшего. — Это бесполезно, Р о м е о. Тебе не удалось провести нас. И не удастся. Мило, что ты решил выйти на пенсию. Вот только таким образом… — ЦРУшник цокает языком, качая головой. — Я не понимаю, о чём вы, я англичанин… Главный кивает и человек по правую руку от Кеши приставляет тому пистолет к затылку. Взводит курок. Роман сглатывает. Встречается взглядом с Кешей. Тот бледен, слегка кривится от того, как упирается в голову дуло. Даже если резко дёрнется в сторону, его заденет. — Чего вы хотите? Депортировать меня и арестовать? Может, посадить на электрический стул? — тон у Романа спокойный, деловой, будто они сейчас сидят в чёртовом офисе и обсуждают квартальный отчёт. — У нас слегка другие указания, — улыбается главный даже сочувственно, но Роман знает, что ни капли сочувствия в этом человеке нет. — Информация? Старая добрая войнушка с СССР? — С этим мы неплохо справляемся без вашей помощи, спасибо. — Чего вы хотите? — голос Романа вопреки желанию подводит и хрипнет. — Мы не у дел. Мы не опасны. — Опасны, — возражает ЦРУшник, — ещё как опасны. Нам бы не хотелось, чтобы тебя нашли советы. Ты слишком много знаешь. — Допустим. Тогда не ведите себя, как террористы и отпустите его, если вам нужен я. — И что же, вы не болтали на всякие интересные секретные темы за ужином? — делано удивляется главный. — Если он знает хоть часть того, что знаешь ты — он тоже опасен. И мы не можем рисковать, уж прости. Роман открывает рот и в этот момент ЦРУшник кивает. Другой агент спускает курок. Звук выстрела оглушает, а картина парализует его. Он не может двинуться с места, не может броситься к обмякшему на диване Кеше, не может закричать, не может достать пистолет и начать палить во всех вокруг. Его сознание отключилось, будто капли крови достали и до него, повредили что-то в системе, как кофе, проливщийся на компьютер. И это длится вечность. Это будет длится до конца его жизни. — Она будет недолгой, — обещает ЦРУшник, прочитав мысли, и стреляет ему в лицо. Когда Роман просыпается, он не кричит, как обычно кричит Кеша после своих кошмаров. Нет, он только вздрагивает и долго-долго пытается понять, что реально. Бывшие коллеги не реальны. Мёртвый Кеша с простреленной головой не реальный. Живой Кеша, спящий рядом — реальный. В спальне душно, последние ночи слишком жаркие, от этого и сны тревожные. Но это только сны, никто не найдёт их, никто не причинит вреда Кеше, никто… Он не может больше уснуть, поэтому идёт на кухню и заваривает себе чай. Пьёт в темноте, курит, слушая окружающую тишину и успокаиваясь. — А меня ругаешь, что все занавески дымом провоняли… — Кеша присаживается рядом и достаёт из портсигара сигарету — одной здоровой рукой это делать не очень удобно, но Роман знает, что если попытается помочь, то Кеша отгрызёт руки ему. — Что приснилось? Роман вздыхает и прежде чем успевает себя остановить, с губ слетает: — Сам ты не особо делишься своими снами. Кеша молчит, а Роман прячет лицо в ладонях и стонет: — Прости меня, боже, прости, я мудак… Кеша затягивается сигаретой и кивает: — Прощаю, товарищ мудак. Но если так интересно, мне не снится ничего особенного: пытки, пытки, пытки. Иногда пытают и тебя тоже. Скукота. Роман вздыхает. Делает пару тяг, а потом говорит: — Я вернулся из города, а в доме пять ЦРУшников. Они убили тебя, а я ничего не смог сделать. Несколько секунд Кеша задумчиво хмурится и, выпуская дым вверх, произносит: — Пять? С пятью я бы справился. Твоё сознание явно меня недооценивает. — Наверное. — Будто я дама в беде… — Я просто за тебя боюсь. Всегда боюсь. — Как и я за тебя, — Кеша вынимает истлевший окурок из пальцев Романа и бросает в пепельницу. — Но мы хотя бы вместе. Слушай, это ведь я вечно ною, что нас найдут. Не отбирай мой хлеб. В конце концов… Даже если и найдут, мы ведь сможем дать отпор. — Ты про ту банку с ядом в ванной, которую я едва не перепутал с шампунем? — хмыкает Роман. — Да, и про неё, и про всё остальное, — активно кивает Кеша, — к нам лучше не сунуться. Тебе будет спокойнее, если я стану ездить в город вместе с тобой? — Ты не должен, если… — Ну да, я не особо хочу, но уже не помню, когда в последний раз видел других людей. Скоро одичаю и начну бросаться на тебя. — Ты с рождения дикий, — Роман улыбается, напряжение внутри рассеивается, а небо за окном светлеет. Кеша подыгрывает ему и низко рычит, щёлкая зубами. Роман без страха протягивает руку и кладёт её на кешину щеку. Тот прикрывает глаза и ластится. Роман наклоняется и легонько целует его. Но потом картинка из сна всплывает в голове и Роман резко сгребает Кешу в объятия, едва не сбив того со стула, прижимая к себе так, словно Кешу у него вот-вот попытаются вырвать. — Никому друг друга не отдадим, — шепчет Кеша, поглаживая здоровой рукой Романа по спине. — Не отдадим… — И всё у нас будет хорошо. — Всё будет хорошо…