Декаданс

Мария резко распахнула глаза, словно посредине ночи проснулась от страшного кошмара, и обнаружила себя лежащей на скамейке, хотя, надеялась, что проснется в собственной постели. Сверху нависала темнота и она ужасно давила на грудную клетку. Казалось, еще немного и хрупкие ребра треснут, сломаются, разрешат этой темноте проникнуть внутрь тонкого тела, чтобы расположиться там на правах хозяйки и начать творить свои темные делишки. Маша сбито выдохнула и растрепала свои короткие волосы, чтобы холодный весенний ветер выветрил с них всю влагу. В тишине питербургского колодца был слышен лишь ее выдох. Ни каких-либо шагов, ни еще чьего-либо дыхания... Абсолютная тишина, похожая на кисель. Девушка приняла сидячее положение, закрывая ладонями свое лицо, прячась от окружающего ее мира. - Это просто кошмар... - внезапно прошептала Кирсанова самой себе, силясь вернуть мозгу его обычное адекватное и аналитическое состояние. - Вся твоя жизнь - сплошной кошмар. Одним больше, другим меньше... Сдавленный истеричный смех вылетел из грудины, будто птица из клетки, которую там держали очень долгое время. - Пора завязывать с выпивкой... Она поднялась со скамейки, прижимая к себе свою сумочку на ремешке. Еще раз растрепала волосы, словно этот жест мог вернуть миру его былое равновесие, а ей - поразительное спокойствие. Разворот, чтобы отправиться обратно, внутрь кафе, и Мария замирает. - Меня, конечно, по-разному называли. - мужчина стоял, оперевшись на стену спиной. Половина лица была все также скрыта под шляпой, а между пальцами одиноким мотыльком мелькала сигарета. И лишь обворожительная улыбка. Он был окутан завесой тайны, но эта была одна из тех тайн, которую открыть было сладко, а последствия напоминали горькие сигареты. - Но, чтобы кошмаром... Это впервые. Удивлен и обескуражен. Карие глаза глядели на ночного гостя и не верили. Девушка по своей натуре была скептиком и сейчас ее мозг отчаянно пытался найти хоть какое-либо реалистичное объяснение происходящему. Не восстал же он из мертвых, верно?! Просто человек, похожий на знаменитого футуриста? Вполне вероятно, но отсюда вытекает иной вопрос - что ему нужно от нее?.. А если... - Это бред. - достаточно громко сказала она, кивнув самой себе. Ее голос мячиком эха оттолкнулся от кирпичных стен и заплясал в пространстве дворика. - Ну, конечно, психолог ведь об этом говорил... Молодой мужчина рывком сдернул шляпу. На Кирсанову посмотрели карие глаза. Они были зло прищурены, а сжавшиеся в полоску губы выдавали то, что их обладатель просто в бешенстве. Шляпа полетела в одну сторону, окурок - в другую, а сам хозяин этих оброненных трофеев оказался прямо перед ней. Обхватил тонкое горло своей сильной ладонью, прижал спиной к стене дома напротив и легонько приподнял. - Ты сама хотела меня видеть, помнишь? - прорычал он прямо ей на ухо. - А теперь - в кусты? В ее голове смутным воспоминанием пронесся сегодняшний день... "... - Мечтаешь о страстном и бурном сексе? - Ага, с Маяковским." - Я... - просипела Кирсанова, пытаясь оторвать его ладонь от своей части тела и отчаянно барахтаясь в воздухе. - Я видела все отчеты, статьи, фотографии... Маяковский мертв! Злобно зарычав, мужчина разжал ладонь. Девушка упала на холодный и влажный от дождя асфальт. Больно ударилась коленями, порвав джинсы, и прижала руку к шее, машинально ощупывая ее. - А ты уверена в том, ЧТО ты видела? - Владимир присел рядом. Ласково отвел короткую прядь девичьих волос назад, также ласково и обворожительно улыбнулся... Это походило на шизофрению, ведь только что перед ней был совершенно другой человек. - Даже те, кто выгружал мое бренное тело на катафалке - не были уверены. А ты, родившаяся черт знает через сколько времени после моей смерти, - уверена? Это даже смешно, милая. Очень смешно. Маша смотрела на него во все глаза, боясь произнести и слово. Сейчас, в этот самый короткий промежуток времени, вся ее бравада, смелость и дерзость спрятались в самый дальний угол души. Интуиция, которая для Кирсановой являлась фактом непостижимым и не внушающим доверия, вдруг завопила, что рядом с ней - хищник. И очень опасный, который может лишь одним своим взглядом ее уничтожить. А не прислушаться к голосу интуиции - означало совершить самую последнюю ошибку в своей жизни. "Что-то странно жить захотелось..." - подумалось Марии. Конечно, перспектива умереть в подворотне на мокром асфальте, после сдачи сессии, доверия ей не внушала. - Но как?.. - прошептала она, отползая дальше и опираясь на стену. Ее джинсы были безнадежно испорчены, но в сравнении с испорченной жизнью, психикой, логикой и другими аспектами ее бытия казались несущественной мелочью. - А это пусть останется твоим домашним заданием. - Маяковский ухмыльнулся и дернул бровью. - Ты же любишь свои домашние задания, девочка Маша? Подмигнув ей на прощание, мужчина поднялся с корточек и, поправив свое пальто, пошел прочь из переулка. На его губах играла довольная усмешка. Он знал, что поймал неповторимый, ни с чем несравнимый оригинал. Тот самый оригинал, который выделяется из толпы своим мышлением, вкусами и целями. В ней что-то было. Пустоголовые подростки ему надоели, а вот девчонка, утратившая вкус к жизни... Это становилось интересным. Кирсанова смотрела ему вслед. Внезапно ночь обрушилась на нее какофонией звуков, словно кто-то выключил режим "без звука". Из кафе гремела музыка, периодически слышались чьи-то пьяные выкрики, но желание продолжать попойку улетучилось, как и остатки дыма из "колодца". Слыша, как стучит ее сердце, девушка осторожно поднялась на дрожащие ноги. Да, в ее жизни происходило много чего, но это... Это было чем-то из ряда вон выходящим. Ей хотелось забиться в свои уютные четыре стены и не выходить оттуда до тех пор, пока земля не начнет содрогаться в судорожных порывах. Пока луна не окрасится в алый цвет. Пока острова не переместятся и пока не начнут падать звезды...¹ Дверь, ведущая в кафе, распахнулась и оттуда вывалилась Ларина. - Машка, еб твою мать, где тебя носит?! - хихикнув, она посмотрела на Кирсанову и оперлась рукой о стену. - Там без тебя скука смертная, аж на стену лезь. Но, вместо того, чтобы улыбнуться и хоть как-то ответить, Мария сделала шаг назад. Еще один. И еще один. Страх гнал ее прочь, подальше от этого переулка, который едва не стал самым последним, что она могла увидеть. - Маш? - взгляд Ани слегка прояснился и вот она уже посмотрела на свою подругу со здоровым непониманием в почти трезвых глазах. Это не остановило девушку. Она продолжила шагать спиной вперед, прекрасно понимая, что, если подойдет, то придется все объяснять. А как она сможет объяснить то, чего сама не понимает?! - Кирсанова, что за хуйня? И Маша бросилась бежать, словно эти слова были щелчком пистолета судьи на соревнованиях по бегу. Летела во весь опор, сбивая незадачливых прохожих с ног, не замечая ничего вокруг себя. От кого она бежала? От себя или от судьбы? Неделю она не выходила из квартиры. Плотно задернутые шторы кутали однокомнатную квартиру в приятную и уютную темноту, в которой только она была хозяйкой. На столешнице громоздились испачканные кружки из-под кофе, немытые волосы отвратительной паклей превратились в воронье гнездо, а привычный "Контакт" был уже заброшен. Вероятно, там было уже слишком много сообщений, но сейчас они ее не занимали. Телефонные звонки девушка либо сбрасывала, либо же отвечала, обещая, что перезвонит потом. Разумеется, она не перезванивала. Иногда раздавался звонок в дверь и тогда Мария замирала испуганным зверьком, ожидая, пока пришедший уйдет, и лишь тогда иллюзия спокойствия возвращалась к ней, словно нагулявшаяся, но голодная кошка. На работу ей пока не надо было, да и она не представляла, как она туда пойдет. Пересилит ли она себя? Сделает шаг за дверь? Или паника внутри нее вырастет до такого предела, что девушка тут же шагнет обратно? Единственное, о чем не забывала Мария - это антидепрессанты. Голубой кейс с прописанным курсом таблеток виделся ее спасением, к которому она стала прибегать все чаще. Спать она не могла, поэтому часто, ночами, завернувшись в плед, бродила по квартире туда-сюда. Звук собственных шагов ее пугал, но еще больше ее пугала тишина. Этот страх начал сводить с ума... Утром понедельника она пила кофе, стоя перед окном. Ей уже было наплевать на все. На все, кроме страха, потому что страху было не наплевать на нее. Девушка стала его излюбленной игрушкой. Еще одна кружка пополнила ряд погрязшей в грязи керамики. Мария направилась прочь из комнаты, но звук разбившейся чашки заставил ее лихорадочно обернуться. Ужас и паника в карих глазах достигли предела. Часть чашки с ручкой сиротливо лежала на столе, из другой лениво вытекали остатки кофе и капали на паркет. "Кап-кап... Беги, беги, девочка. Беги, пока хватит сил... Кап-кап... Беги, пока господин не станет мил... Кап-кап... Ты же знаешь, тебе не сбежать... Кап-кап... Для чего продолжаешь дышать?.." Сердце стучит в груди, кровь шумит в ушах непрекращаемым фоном. Дыхание участилось, ладони вспотели... "Он здесь!" Маша бросается в спальню. Надевает на себя первые попавшиеся джинсы, свитер. Кидает в сумку деньги. Вылетая в коридор, надевает кроссовки, но про куртку совершенно забывает. Успевает схватить лишь берет, чтобы броситься вон из квартиры. Из одного из самых спокойных мест, которое вдруг превратилось в ловушку. Она знала, куда она бежит. Сегодня у психолога, к которому она ходит, прием. Плевать, что ей не назначено, плевать! Она одна не справится с этим! Ей нужна помощь и очень срочно, потому что, мать вашу, от страха тоже умирают! На улице становится полегче. Холодный воздух помогает дышать, пробивает на озноб и тем самым выгоняет страх из измученного тела. Девушка заходит в арку, ведущую в Извозничий переулок, где находится вход в офисное здание, а там - ее спасение. Взлетает по лестнице, бросается в электрический свет длинного тоннеля со множеством дверей, находит ту, одну-единственную. Открывает. Не глядя вперед, заходит и устало садится в кресло, чувствуя, как болят мышцы, которые уже забыли, что такое нагрузка. Чувствуя, как ее окутывает спокойствие. В кабинете психолога ей всегда становилось лучше. - Мне нужна ваша помощь. - говорит Кирсанова, когда умудряется справиться со страхом. Тот уходит на задний план, погибает там и появляются мысли. Новые мысли. "Тебе же уже все равно. Зачем тебе помощь? Не легче ли собрать все свои таблетки и нанести последний удар по печени и сердцу? Освободи себя." Эти мысли, хоть и в другой интепретации, но они привычны. Они приносят облегчение. Мария успокаивается. Привычное наплевательское состояние возвращается теплой волной Каспийского моря, и девушка поднимает глаза. Уже спокойна. Уже уровновешена. - Да, милая. Тебе нужна помощь. Кресло развернулось, открывая обзор на такое знакомое лицо и сигарету с пожеванным фильтром, а Мария... Лишь закатила глаза, принимая очередную издевку судьбы. "Ну что, далеко убежала?"