Декаданс

- Он действительно был критиком? - Да. Это был невозможный человек. - усмехнулся Володя. - Он критиковал все на свете, начиная от моих стихов, заканчивая шерстью Бульки. - А она ему чем уже не угодила? - возмутилась девушка, нахмурив брови. - Ничем. Ему просто нужно было задеть меня лишний раз. - поэт усмехался, будто он вспомнил нечто очень хорошее. Хотя, Кирсанова не видела в критике шерсти собаки совсем ничего положительного, но, разумеется, это личное дело. - И ты это терпел? - задала Маша следующий вопрос. Она желала во чтобы то ни стало докопаться до истины - какую роль во всей этой истории сыграл англичанин и, более того, какая роль была отведена самому Владимиру. - Лишь до того момента, пока не понял, что все это - умелое средство манипуляции. - футурист глянул на нее, смотря, как в девичьих глазах отражается серп луны за окном. Фонари на улице не горели, а потому можно было не надеяться хоть что-то увидеть в темной спальне. Но, ввиду остроты зрения из-за своей непринадлежности к обычным людям, Маяковский видел. Протянул чуть дрогнувшие крупные пальцы, ласково убрал прядь волос, что спадала Марии на нос и... - Ты сейчас делаешь тоже самое. - раздался в темноте голос девушки и Володя отдернул ладонь, как если бы внезапно обжегся. - Ты о чем? - спросил он. - Ты сейчас точно также мной манипулируешь. Прекрати. - она легонько покачала головой и прикрыла глаза. Владимир видел каждое ее движение, каждый ее жест, но он не осознавал в полной мере, что же они значили. Кирсанова ровняла дыхание и пыталась понять, что же она испытывала, когда он коснулся ее волос. Ток. Вот, что это было. По ее венам пробежался ток, вызывающий желание... Или это желание вызвало ток? В любом случае становилось понятно - она испытывает немного мазохистические чувства и наклонности к этому образчику хищной фауны. - Я знаю все твои тайны. - Нет, не знаешь. Маяковский улыбнулся. В этой улыбке не было ни доброты, ни ласки. В этой улыбке было знание, которое не давало покоя и которое подписывало приговор для одной из сторон. - Тебе так нравится играть в кошки-мышки? - спросил Вова, но, впрочем, этот вопрос был немного риторическим. - А если я отвечу "да"? - решила сыграть ва-банк Маша. Все произошло в один миг. Девушка не успела даже вздрогнуть или вскрикнуть: она почувствовала падение и ощутила, как под ее спиной прогнулся мягкий матрас, повторяя контур. Руки футуриста сжались на ее тонких запястьях, прочно их фиксируя и не давая ей вырваться; а его дыхание обжигало и щекотало кожу. От того, насколько он близко, стало страшно. Девушка почувствовала этот страх, как будто он был ее неотъемлемой частью, как если бы она жила с ним всю жизнь. Что же он предпримет? Владимир же и сам не знал, зачем он это сделал. Сделал и все. И сейчас откровенно наслаждался открытым ему видом. Приоткрытые губы выдавали желание и испуг, то же самое читалось и в ее карих глазах. Но поэт не собирался так быстро отпускать свою жертву. Теперь стала видна его истинная натура. Криво, едко улыбнувшись, он наклонился к ней, коснулся губ и... Маша вскрикнула. - Сукин сын, ты меня укусил! - заорала девушка, начиная биться в его руках. Недавний страх сменился буйной яростью, а причиной тому была кровь из прокушенной насквозь нижней губы. - Превосходит все ожидания. - раздался шепот Маяковского и на этот раз он ее поцеловал. Сказать, что Кирсанова была сбита с толку - ничего не сказать. Только что, вот секунду назад, она была готова порвать этого нахала на яркие ленточки, в которые однажды превратила ее майку Пуся, а теперь чувствовала горячие губы и то, как проворно скользит его язык у нее во рту, словно там всегда было его место. На третью секунду Маша поняла, что не все так плохо. На пятую пришла мысль, что целуется он достаточно отлично... На десятую - явилось осознание, что она отвечает! Она застонала, прогнулась в спине, подаваясь вперед, к крепкой мужской грудине, чувствуя, как сердце под ребрами просто сходит с ума, бьется неизвестным, сумасшедшим ритмом. Хватка на ее руках ослабла, а потому девушка тут же перетянула контроль на себя: обняла мужчину за плечи, потом пальцами проскользила к мощной шее, а там дошла до волос. Все это напоминало какой-то сон и было страшно открывать глаза, ведь откроешь глаза, увидишь свой потолок и поймешь, что это все - бред воспаленного мозга, выдающий желаемое за действительное. Все мысли из ее головы улетучились и Маша забыла обо все. Вот только с таким хищником этого делать точно не стоило... Володе же казалось, что он сошел с ума. Когда несколько капель ее крови попали к нему на язык, контроль куда-то свалил. Сказал "Ну ладно, аривидерчи, парень, я пошел." и все. Он жаждал еще. В один момент поцелуй захватил Маяковского полностью, подавив желание крови. Он чувствовал податливую мягкость женских губ, как ее пальцы скользят по коже, будоража сознание и подталкивая на продолжение. Но все когда-нибудь заканчивается, а хорошее - особенно быстро. Владимир своим языком надавил слишком сильно и из свежей ранки вновь потекла кровь. Маяковский сглотнул, становясь соучастником. Его глаза распахнулись и расширились. Привычный карий цвет сменился черным, выдавая безумный голод, поэтому вампир одним рывком оторвался от Кирсановой. Она выглядела сбитой с толку. Ее раскрасневшееся от волнения лицо сияло в темноте, как кровавая луна, но Володя не видел красоты. Он видел вены. Артерии. Он видел, как кровь, такая горячая и такая вкусная циркулирует туда-сюда под кожей, все больше дразня голодного зверя, подталкивая его к новому убийству и боли. - Что... - начала Мария, но договорить не сумела. - ПРОЧЬ! - рявкнул футурист, крепко сжав зубы и кулаки. Бешенство в его глазах росло в геометрической прогрессии. Девушка сглотнула. Ее натура желала закатить скандал с выяснением отношений, но карие глаза встретились с черными и она поняла все без слов. Она увидела, насколько ему больно и тяжело спорить с самим собой. Сейчас, выгоняя ее, он защищал ее. Своеобразно, грубо, но защищал. От самого себя. От того, кем он был. - Я СКАЗАЛ ВОН!! И девушка бросилась бежать. До входной двери оставался лишь шаг, когда крепкая ладонь больно стиснула плечо и развернула на 180 градусов, едва не впечатав в стену. Маша вновь утонула в черной бездне, где не было видно даже зрачков. - Мне жаль, Мэри. - лишь прошипел поэт, а из-за его губ мелькнули клыки. Сейчас его извинение выглядело так: "Поверь, я очень сожалею, мне даже не хочется этого делать, детка, но я тебя все равно сожру." Мария не желала слушать. Она распахнула дверь и вырвалась на улицу, оставив Маяковского где-то позади, за своей спиной. С того дня прошла неделя. Они даже не виделись, хотя Маша неоднократно замечала за собой, что постоянно крутит головой по сторонам в поисках знакомой черной фигуры в пальто и шляпе. Впрочем, это замечала не только сама Мария, но и ее подруга. Ларина иногда странно на нее смотрела, словно у нее на готове в телефоне набран номер психбольницы. - Маш, с тобой все в поряде? - спросила Аня, паралельно записывая слова лектора, стараясь не упустить ни единого. Маша замахала головой в знак согласия и тоже ударилась в писанину. Она не понимала смысла этих слов, не знала, зачем они ей, просто машинально писала. Кирсанова не сердилась на Володю, хотя его поступок выглядел грубым, но не лишенным резона. Она искала встречи с ним, но его нигде не было. Не было и никаких общих знакомых, чтобы узнать, куда делся долгоживущий футурист. - Машонка, ты выглядишь подавлено. - тем временем продолжала Ларина. Ее режим доброй тети-психолога врубился сам по себе. - Это потому что я варенье. - хмыкнула Мария, не находя эту игру слов смешной. - Я уже это поняла. Машк, слушай, тут темка одна есть... - Третья парта, вы желаете, чтобы вся ваша группа осталась на пятую пару? - резко оборвал речь Ани профессор. - О чем вы таком интересном болтаете, что игнорируете оперативную хирургию тонкой кишки? Машу передернуло. Ларина скривилась. Оперативная хирургия. ОПХ - сокращенно. Этот предмет бесил всех без исключения, а потому на девушек обратилось крайне огромное число гневливых взглядов. Да, определенно сожрут с потрохами. - Просим прощения. - в унисон ответили подруги и уткнулись в тетради. Прошло еще минут десять. Пара тянулась медленно, а потому становилось все скучнее и скучнее. - Эт тебе. - на столе из-под тетради возник яркий билет и тут же заполз под тетрадь Кирсановой, ведомый рукой Анны. - Что это? - шепотом спросила Маша. - Та бля, Славка с третьего курса подогнал, а ты меня знаешь - я все это пиздострадальство терпеть не могу. - Ларина чуть фыркнула. - Ну да, тебе обычно драконов подавай да волшебных палочек магазин. - хмыкнула Кирсанова и пробежала глазами напечатанный текст на билете: "Литературный вечер, посвященный разбору классики от 20-х до 60-х годов двадцатого века." - Не трогай Гарри Поттера, это классика. - отмахнулась Ларина. - Стой. Но, если один билет у тебя, значит, второй у этого... Как его? - спросила девушка, словно не слышала слов подруги. - У Славки? Пфф, за это не кипишуй, он сам мне его отдал, чисто чтоб избавиться... - Остаётесь на пятую пару! - рявкнул профессор, ударив по столу указкой в ярости. - Да твою мать! - выругалась Ларина. Маша же просто закрыла лицо руками. Сжимая в руке билет, Маша стояла перед входом в кинотеатр. Кинотеатр согласился отдать один из залов под аренду, а потому сегодня, в 20:00 там проводилось это самое собрание, на которое у нее был билет. - Девушка, я могу пройти? - раздался голос позади нее. Кирсанова развернулась. Прямо перед ней стоял старик. Он тяжело опирался на трость, но его старческие голубые глаза смотрели на мир с необычайной ясностью и даже некоторой иронией. - Да, разумеется. - пробормотала Мария, отходя в сторону, чтобы этот пожилой человек смог пройти. Он ответил на ее слова улыбкой и легонько приподнял в шляпу, а после, когда уже переступил порог, то обернулся. - Если вы сюда, то заходите быстрее, милая. Все вот-вот начнется. - и скрылся. Маша была готова поклясться, что слышала в его речи странный акцент, но не придала этому значение. Глубоко выдохнув, она сделала шаг вперед. - Не ходи. Хватило одного поворота головы. Маяковский был слева, спрятан в тени. - Какие люди. - едко поддела Маша и тут же поняла, что готова откусить себе язык. "Ты что, столько с ним хотела встретиться, чтобы теперь начать язвить? Ну почему ты не можешь быть нормальным человеком?!" - Не ходи, Мэри, не нужно. - меж тем продолжил футурист. Мольба сквозила в карих глазах. - Лучше пойдем со мной. - Это почему ещё? У меня есть билет и я пойду. - Мария пожала плечами. - Слушай, мне действительно это интересно. Давай... Давай встретимся завтра? В шесть, возле Медного Всадника, хорошо?.. И упорхнула внутрь, слыша, как начинается собрание. Вова же посмотрел вслед и закрыл глаза. Поэт осознавал, что и в этот раз не смог уберечь того, с кем хоть как-то сблизился. Не смог, ведь ОН ее уже заметил.