Не Генри единым или дочь Злой Королевы

      Тихий скрип половиц флигеля был нарушен крадущейся тенью, выскользнувшую неспешно из гостевой комнаты. Синий полумрак предвещавший утро, мягко заполнил собой пространство, прогоняя ночные тени из всех углов помещения.       День обещал быть пасмурным и снежным : тяжелые тучи никак не хотели уходить, вися на небосклоне пушистыми клочками.       - Ты куда? - Человек вздогнул и резко обернулся. Из глубин мягкого кресла стоящего в гостинной, встала воительница.       - Какого..? - Фрай, успокаивая колотящееся сердце, нахмурилась. - Ты, что караулишь?       Лагерта виновато улыбнулась. После насыщенных ночных событий, когда переживания достигли своего апогея, сон окончательно сбежал от волшебницы и она, не вынеся больше терзающего душу чувства вины и одиночества, сбежала вниз в гостиную, пытаясь честно разобраться в своих неоднозначных чувствах, смущающих душу.       - Нет, что ты... - Волшебница замялась, пряча взгляд. Стоять перед человеком из своих грез и переживаний, было намного сложнее, чем вести с ней разговоры в своих мыслях. - Я...у меня бессоница. Не могу уснуть.       Микки, натянуто улыбнулась:       - Все будет хорошо, Форсберг. Тебе нужно отдохнуть... Иди, ложись, до завтрака можно успеть еще поспать...       Недосказанность витала в воздухе. Между девушками повисло неловкое молчание. Первым его нарушила Фрай.       - Кхм...так я возвращаюсь в лагерь. Спасибо за ночлег, но я не хочу бросать своих надолго... Да и чем раньше мы разберемся с этим, тем лучше будет для всех.       - Постой! - Лагерта сделала несколько быстрых шагов и сжала плечо подруги. - Микки, я хочу извиниться...       В глубине коридора шевельнулась густая тень: Реджине тоже не спалось, постоянные навязчивые мысли о судьбе Спасительницы, волнения за безопасность Генри и тревога за дочь, буквально заставляли мозг кипеть, не давая желанного отдыха измученному телу. Поэтому, мадам мэр решила приняться за дело, раз сон все равно бежал от нее. И по привычке, приведя себя в традиционный "мэрский" стиль, она решила спуститься на кухню, чтобы побаловать себя чашечкой своего любимого крепкого кофе. И была удивлена, увидев свою дочь в компании этой...мисс Фрай в такую рань.       Реджина видела, как вина отпечаталась на лице дочери, как та, словно ныряя в ледяную прорубь, шагнула вперед и прикоснулась к собеседнице. Как в ответ на ее действия, гостья резко развернулась, но увидев полный горечи взгляд старой знакомой, тут же смягчилась и мягко отстранилась.       - Лагерта, я не требую от тебя извинений. И никогда бы не стала. Прошлое не вернуть, а будущее не стоит омрачать разными противоречиями...       - Но я правда, хочу извиниться..! - Отчаяние больно резануло по сердцу Королевы. Она впервые видела свою дочь такой...ранимой и отчаявшейся. - Все это время я чувствую вину, я...не могу быть собой... Мой поступок гложет меня.       Микки прислонилась спиной к вычурному стелажу, на котором стояли громоздкие тома, вероятней всего из личной коллекции Голда. Руки вцепились мертвой хваткой в пряжку ремня, и только по побелевшим костяшкам, было ясно, что чувства терзающие ее сердце были не менее сильными, чем, те, которые искали выход из груди Лагерты.       - Знаешь, не все можно простить, Форсберг, - Микки вперила свой потяжелевший взгляд в лицо подруги. - Это сложно. Куда легче идти вперед, чем разгребать прошлые завалы. Иногда можно потерять то, что еще осталось... Ты выбрала Эйвинда, и это наверное правильно для тебя...       - Прости! Я ненавижу свой поступок! - В эту минуту, волшебница отдала бы все, чтобы вернуть время вспять. - Неужели ты не дашь мне второго шанса, чтобы доказать тебе, насколько ты ошибаешься..?       Резко оторвавшись от скрипнувшей конструкции, Фрай сократила расстояние между ними и презрительно прошипела в ошарашенное лицо воительницы:       - Так вот, что тебе нужно?! Ты пришла за индульгенцией! Вот в этом вся ты - вся такая идеальная, умная и...       Микки запнулась. Тонкие ноздри хищно раздувались, сквозь приоткрытые губы, виднелся белый жемчуг зубов, до замершей от нежданной близости Лагерты донесся знакомый аромат мяты и ментола - Микки так и не сменила свой парфюм...       - И...какая? - В зелено-карих глазах волшебницы промелькнул вызов. Она знала, что это всегда смущало Микки: девушка как огня сторонилась любых проявлений чувств и всегда ретировалась, когда речь заходила о чем-то подобном.       Дернув уголком губ, Фрай резко отшатнулась и процедила сквозь зубы:       - Мы вернем Эйвинда в прежнее состояние. Я сдержу слово. А теперь, позволь откланяться: у меня дела.       В сонной тишине дома, хлопок входной двери вышел слишком громким. Уставившись в след зло шагающей фигуре, которая, наверняка чертыхаясь, то и дело поскальзывалась в сыпком глубоком снегу, Лагерта не услышала, как из глубины темного коридора вышла мать и только вздрогнула от неожиданности, когда та мягко приобняла ее за плечи.       - Доброе утро, милая, - Королева поцеловала дочь в висок, и та, не сдержавшись, уткнулась матери в плечо, спрятав покрасневшие глаза. Ей жизненно необходимо было хотя бы несколько минут так побыть в тишине, успокаивая разыгравшуюся бурю в душе.       Реджина, сжимая в объятьях напряженное тело дочери впитывала ее настроение, и желая облегчить состояние своего ребенка, мягко провела рукой по шелковым волосам, по напряженной спине и плечам. Круговые поглаживания когда-то успокаивали Генри, и теперь, обнимая свою уже взрослую дочь, Королева ощутила глубокую печаль от осознания того факта, что всей этой заботы ее Лагерта была лишена...       Легкий взмах руки и на месте, где только что стояли волшебницы заклубился фиолетовый туман. Ощутив под собой мягкий плед, один из тех, которыми были укрыты все кровати в гостевых спальнях флигеля Темного, Лагерта сдавлено прошептала:       - Спасибо, ма... Прости, что так расклеилась...       В ответ Королева, перенесшая их в свое временное пристанище во флигеле Голда, одним взмахом переодела их в теплые фланелевые пижамы и крепко укутав дочь теплым пледом, мягко прошептала:       - Мое сердце страдает вместе с тобой, моя дорогая. Я буду рядом столько, сколько потребуется, милая... Я теперь всегда буду рядом... Если ты захочешь поговорить...я всегда выслушаю...       - Мам, - мокрые глаза взглянули на мать, заставив сердце той зайтись от переполнявшей его нежности: в голубоватой пижаме с причудливыми снеговичками и полным отчаяния взглядом, девушка была похожа на брошенного ребенка. Все маски слетели, явив миру истинное лицо грозной воительницы, дерзкой и остроумной волшебницы, дочери конунга... Там под всем этим наносным багажом, пряталось брошенное дитя, волею судьбы оставленное наедине с жестоким и взрослым миром... - ты...так нужна мне... Я...я запуталась...я не знаю, что делать...       - Расскажи...       Королева, стараясь не вспугнуть дочь, молчала, время от времени целуя макушку, доверчиво прижавшуюся к ее груди. Под ровное и сильное биение сердца матери, Лагерта вела свой рассказ, впервые опустив барьеры и обнажив свою душу перед другим человеком...       - Со мной такое впервые... - Хрипловатый шепот и нервное поглаживание поверхности пледа большим пальцем выдавали волнение девушки... - Я как будто теряюсь и не могу себя найти... Тот поступок, изменил меня. Я словно узнала себя заново...и эта сторона мне не понравилась. Я впервые причинила боль близкому человеку... Нарошно... Мам, я ведь знала, что Микки не врет мне... Но словно пелена застлала мой взор... Мне хотелось сделать ей больно...       - Мы не всегда можем контролировать свои чувства, милая, - перед внутренним взором Реджины пронеслись вереницы сожженных сел, виселицы с казенными и стойкий смрад сгоревшего людского мяса. - Я уверена, что у тебя были веские причины так поступать...       - Поначалу они с Эйвиндом придерживались стойкого нейтралитета, - мысли девушки перенеслись в то роковое утро...