Привет, Соуп

Второй день был очень насыщен размышлениями: целый день Джейн и Джон решали баллистические и математические задачи, сидя в разных углах одной комнаты под присмотром сержанта, а вечером в столовой Соуп представил Джейн Прайсу.       Рэйм, не признав в усатом мужике знаменитого капитана, спокойно уселась за стол, подперев гудящую от размышлений голову рукой, и когда Соуп сказал: «Капитан Прайс, это капитан Мэри Джейн…» Джейн подскочила, отдав честь, потому что кому-уж — кому, а Прайсу салютовать первой было даже приятно. (Не то, что какому-то зануде-сержанту) Кто не слышал о Джоне Прайсе? Кто бы не хотел оказаться на месте Рэйм? Прайс хмыкнул в усы: — Садись, салага. Джейн чуть не поперхнулась. «Да уж, здесь мне поправят самооценку» — подумала она. — Выглядите как два выжатых лимона. Надо бы вам бока поменьше обминать и больше физкультурой заниматься. Джейн нервно хихикнула. Да… меньше, чем за последнюю неделю она «обминала бока» только поступая в училище. МакТавиш пнул Джейн под столом и поймав ее взгляд улыбнулся. Его глаза в тени стали синими, и в них можно было утонуть… Рэйм засмущалась и улыбнулась в ответ. Ей не то чтобы очень этого хотелось, но не улыбаться под его взглядом она не могла. И это было странно. После ужина Джейн пошла к себе. Она шла по длинной аллее с высокими липами, огибавшей корпус разведки, и наслаждалась более не менее чистым воздухом. В голове не было совершенно никаких мыслей. Завтра последний день испытаний… Сердце все еще колотилось от мысли, что Рэйм может стать командиром группы, но искренне она в это не верила. Она чувствовала, что настоящий, предписанный судьбой капитан — Джон. А самой ей принимать никакой лишней ответственности не хотелось.       Не спеша идя по асфальтовой дорожке, она слегка улыбалась, вспоминая его взгляд за ужином. Тишину нарушил топот сзади. Джейн не стала оборачиваться, просто остановилась, делая вид, что поправляет пуговицу на рубашке, чтобы скорее снова оказаться в одиночестве. — Мэри, нам нужно поговорить. — Из ниоткуда возникший Джейк железной хваткой сжал локоть Джейн и потащил ее в сторону с дорожки. — Отпусти, мне больно! — Джейн дернулась, но вырваться не получилось. Джейк прижал ее спиной к холодной стене, а коленом зажал ее бедро так, что пошевелиться не было возможности. Он всегда разговаривал только так, потому что однажды уже получил по яйцам и запомнил урок надолго. Мэри зажмурилась, она совершенно не контролировала эту ситуацию, и потому начались флэшбэки. Ладони вспотели, в голове болезненным шумом отдавался каждый удар сердца, перед глазами вставали картины из детства и нарастающая ярость, не имеющая никакого выхода, начинала разъедать душу.       — Ты слишком долго морочила мне голову, чтобы мы вот так просто расстались и ты мне ничего не объяснила. — Сжав плечи Джейн, Джейк пытался заглянуть Мэри в глаза. — Смотри на меня, пока я с тобой говорю! Джейн почувствовала перегар и поняла откуда в этом слюнявом телёнке столько силы духа.       — Отпусти меня! Я не хочу ни о чем с тобой говорить! — На глазах против всякой воли выступили слезы и подбородок затрясся. Джейн не было страшно, головой она понимала что это рядовая ситуация, но животная паника охватывала ее на подсознательном уровне и она ничего не могла поделать. Джейк тряхнул Мэри за плечи так, что голова чуть не оторвалась:       — Я тебя отпущу, когда сам посчитаю нужным. — Процедил он и собрался что-то добавить, но голова его вдруг неестественно дернулась, хватка ослабла, и Джейн, освободившись от него отскочила в строну, как кошка, облитая водой — теперь она видела, что случилось: здоровенный парень схватил Джейка за шкирку, как котёнка, и развернув к себе лицом ударил под дых. Джейк выдохнул и осел, но ненадолго: подскочив он попытался задеть защитника Мэри, но в результате лишь второй раз получил пинка, и, ударившись головой о стену, остался лежать на сырой земле. Рэйм не могла прийти в себя, она стояла закрыв рот ладонью и испуганно озираясь. В темноте лицо защитника было не разглядеть, но грубоватым и сухим голосом он произнёс: — Выдохни, задохнёшься ведь. — Джейн поняла, что и правда не дышит уже почти минуту и выдохнула, опёрлась о стену. — Ты в порядке? — Спросил заступник, стоя все еще в тени. Джейн хотела ответить «да», но воздух не формировался в звук, заглушаясь слишком частыми ударами сердца ещё где-то на уровне легких, поэтому она просто кивнула. — Спасибо… — Едва смогла она выдавить, приходя в себя. Вернувшись к реальности, она мотнула головой, как следует размахнувшись ударила ботинком Джейка в пах и протянула руку парню, все еще стоявшему в тени: — Капитан Джейн. Спасибо ещё раз, и если будет когда-нибудь нужна моя помощь, я буду рада отплатить добром за добро. Парень мягко пожал руку. Джейн пыталась разглядеть его лицо, но, кажется, он был в маске. Или он темнокожий, в любом случае здесь, в абсолютной темноте было не разглядеть. — Добро бесплатно. Сегодня акция. — Заступник ухмыльнулся. — Но я буду иметь твоё предложение ввиду. До встречи. — Развернувшись, защитник исчез в сумерках. Джейн обошла Джейка за метр — он все еще был жив — и побежала в свою комнату, где наревелась в сласть и уснула. Утром к Джейн в комнату кто-то яростно стучал. Подскочив с кровати, она распахнула дверь, готовая убивать похитителей сна, но там стоял МакТавиш, и тут же весь пыл как рукой сняло: — Что такое, капитан? — О, ты ещё не должна меня так называть. Подожди, пока Шепард скажет, что я победил. — Ухмыльнулся Джон. Какой он самоуверенный… А он понимает ведь, что Джейн про звание, а не про должность. Мэри сощурилась. — Ладно. Собирайся бегом, Шепард ждёт. — В пол шестого утра? — Недоверчиво спросила Джейн. Ответом был очень многозначительный взгляд, такой суровый и тяжелый, что по спине побежали мурашки, и Джейн вспомнила, что вообще-то она на службе. Вообще-то в одном из самых элитных подразделений в мире, и дисциплина — ее второе я. Через двадцать пять секунд она стояла лохматая и ненакрашенная, зато в форме, перед Соупом. Она закрыла дверь, бросив ключ в карман брюк и на ходу стала собирать волосы в причёску. МакТавиш шёл мрачнее тучи — впервые Джейн видела его настолько серьезным. Брови были сведены, губы поджаты. Видимо, он предчувствовал что то не очень хорошее. Шепард ждал их у себя, развалившись в кресле и накручивая на палец усы. Он щурился как довольный старый кот. В кабинете был полумрак — через опущенные жалюзи в коричневый свет комнаты просачивались желтоватые лучи утреннего, летнего солнца. — Доброе утро, сэр! — Джейн и Соуп бросили ладони к козырькам. — Господа… — Шепард лениво потянулся и достал сигару. Он не спеша закурил и жестом пригласил офицеров сесть. Затем выдохнул ароматный дым и улыбнулся: — Подведём итоги? — Сэр? — МакТавиш скрестил руки на груди, облокотившись на стуле. — А третий день? — Да, сэр. Вы точно говорили, что испытания будут длиться три дня. — Джейн сидела напряженная. — Да, господа. Я помню. Я с самого начала планировал прервать состязания раньше. Я хотел посмотреть умеете ли вы выкладываться на полную от самого начала до самого конца… — Он встал из кресла и, открыв жалюзи, стал рассматривать просыпающийся лагерь. — Я доволен вами. Объявляю состязания закрытыми. Джейн посмотрела на Соупа — она хотела видеть его реакцию. Сердце екнуло — Джон совершенно беззастенчиво ее рассматривал, и встретившись взглядом улыбнулся. Он был человеком, привыкшим решать проблемы. Он жил данным моментом и поэтому легко переключался. Вот и сейчас: мрачность его покинула, он оживился. Опершись о стол он глянул на Мэри, улыбнулся, извиняясь, и спросил: — Сэр, когда я могу принять командование? — Пффф… — Джейн не выдержала и ухмыльнулась. Да, она тоже считает, что новый капитан — Джон, но чего это он такой смелый? — Капитану уверенность к лицу, Соуп, не спорю. — Гершель сел опять в кресло и сцепил пальцы в замок. — Вы оба хорошо постарались. У каждого из вас есть сильные стороны, и ваши навыки частично дополняют друг-друга. Жаль нельзя распилить вас на части и затем склеить в одного идеального бойца. — Он рассмеялся, но Джейн шутка не понравилась и она даже не улыбнулась — момент был напряженный. — В общем, Джейн, могу тебя поздравить…- Шепард наклонился к ящику стола и достал какой то лист. У Мэри закружилась голова, ей не верилось, что она стала лидером ОТГ, но тут же она поняла что не потянет командование… что не хочет быть лидером, что она — одиночка но… — Ты станешь первым членом ОТГ 141. Я рад в своей группе приветствовать первого бойца. — Ах вот оно что. Ураган эмоций унёсся в даль. Генерал протянул Джейн документ, который нужно было подписать. — А тебя, Джон, я рад приветствовать как капитана моей группы. МакТавиш встал и отсалютовал: — Сэр, для меня честь работать с вами. — Для меня тоже. — Шепард улыбнулся. — Садись. — Поздравляю, капитан. — Тихо сказал Мэри. Она улыбалась, с души упал камень. Все вроде разрешилось хорошо. — Итак, церемониальная часть кончена. Теперь перейдём к делу. Ты, Джейн, сейчас особенно порадуешься — завтра утром, когда подготовят все необходимые документы, мы вылетаем в Афганистан. На «Фениксе» нас заждались. До завтра считайте, что вы в увольнении. Отдохните хорошенько и приведите себя в порядок. В 5 часов завтра вылетаем с четвертой площадки. — Шепард замолчал, разглядывая сигару. Спустя несколько минут тишины, Джейн поднялась: — Спасибо, сэр. Это все? — А… да, можете быть свободны. Капитаны отдали честь и вышли из кабинета. — Ну что, пишем историю, Джейн? — МакТавиш приобнял Мэри за плечи. Он просто сиял. Рэйм ощущала себя неловко в таких странных, непонятных объятьях, поэтому сняв руку Джона, она ее крепко пожала и смущенно улыбнулась: — Я рада, что именно ты будешь нашим капитаном. — Хоть Джейн и играла сейчас в застенчивую девочку, рада она была по настоящему — она и дальше может быть сама за себя, и ей не надо никем командовать. Если вы не знаете, как провести свой отдых, то вы не устали. Любой уставший человек в свободную минуту валиться с ног и спит так долго, как только может. Джейн и Соуп разбрелись по своим апартаментам и завалились спать. Джейн проспала до самого вечера, проснулась с больной головой и захотела предложить МакТавишу сходить куда-нибудь, отметить день рождения ОТГ. Она долго терзалась в сомнениях, расхаживая по комнате из одного угла в другой, затем, наконец, решилась и на пороге столкнулась с Джоном. Они заулыбались: — А я как раз к тебе… — Сказали они синхронно. Рассмеялись. Джон почесал затылок: — Пошли отметим в… — В паб. Да. Я как раз хотела предложить. — Мэри понравилась такая легкость и сговорчивость капитана. — Ну отлично. Тебе нужно переодеться? — Соуп оценивающе скользнул взглядом по одежде Джейн. Джейн залилась краской. Спальные неопрятные штаны, старая майка. Ужас. — Конечно, это пижама же… — Ну ладно, жду тогда. — Соуп захлопнул дверь, а Мэри подошла к зеркалу и проверила — ну точно, покраснела. Какой ужас, какого черта происходит? Джейн не любила наряжаться — совершенно не видела в этом никакого смысла. Поэтому проблем с тем, что надеть у неё никогда не было — просто джинсы с высокой посадкой, (потому что так удобнее), и чёрная водолазка, потому что так красиво. С причёской тоже все было просто — чем меньше волос будет попадать в пиво, тем лучше, поэтому самый удобный вариант — высокий пучок. — И никакой романтики… — Прошептала Мэри, снова глядя на себя в зеркало и косясь на тушь, выглядывающую из косметички. — Никакой романтики… — Повторила она, и накрасила ресницы. Взгляд сразу стал выразительнее, лицо приобрело более острый вид, а глаза стали похожи на звёзды. — Достаточно, тебя ждут, давай быстрее. — Снова прошептала она вслух, и засунув пропуск в карман джинс и выключив свет потянулась к ручки двери. «Быстрее. Тебя ждут» Потерзавшись ещё пару секунд, Джейн достала карандаш для губ и блеск. Через четыре минуты она была готова. — Уф… я уже заждался. — МакТавиш подождал пока Джейн закроет комнату на ключ и галантно пропустил ее вперёд на лестницу. — Прошло всего десять минут, капитан. — Джейн обернулась и поймала взгляд Соупа — он был совсем не сердитый. От этого полегчало на душе. — Эх вы, девчонки. — Пацифично вздохнул Джон. — Ладно уж. Прощаю. Джейн снова рассмеялась. Настроение становилось отличным. По пути капитаны просто болтали о том, кто сколько раз что ломал, у кого какие проблемы были с медкомиссиями и о прочей ничего не значащей ерунде. Когда они подошли к полковому пабу, стало не до разговоров. — Нас внутри уже ждёт Прайс и Райли. — Сказал Соуп, придерживая для Джейн дверь. — Спасибо. А кто такой Райли? — Сейчас познакомитесь. — Джон указал пальцем на дальний столик, где сидел Прайс и какой-то парень в Балаклаве. Даже странно. — Я пошёл возьму что-нибудь. Что ты будешь? — МакТавиш старался перекричать гул, гуляющий под сводом потолка пивной — в знойный вечер любителей выпить здесь собралось предостаточно. — Все равно. Какое нибудь светлое пиво. Соуп кивнул и исчез в густой толпе. Джейн пробилась к столику и поздоровалась с Прайсом: — Привет, капитан. — Здорово, салага. — Мэри Джейн. — Мэри улыбнулась и протянула руку чудаку в балаклаве. Боковым зрением она заметила на столе под локтем парня маску с изображением черепа. Парень мягко пожал руку и знакомым голосом представился: — Саймон Райли. Как ты? «Как я? Меня только что как током шарахнуло, вот как» — подумала Джейн, но не подала виду. Это был тот самый защитник, который помог Джейку принять правильное решение, там у корпуса разведки. — Порядок, спасибо. Сегодня был последний день испытаний, который Шепард решил не доводить до конца. — Да все уже слышали. — Прайс оперся локтями о круглый высокий стол из тёмного дерева. — Какого профукать такое местечко? — Он сощурился, улыбаясь. И зона вокруг глаз, и щеки его покрылись глубокими морщинами. Джейн стало на секунду обидно, но она тут же взяла себя в руки: ничего такого нет в этом вопросе. — Я выложилась по полной, поэтому не переживаю. Райли, ты давно в полку? — Перевела тему она. — В 16 я пошёл в училище, в 18 попал в полк. Уже семь лет, получается. — У него были темные брови и темные глаза. Узкий рот с тонкими губами был виден в разрез балаклавы. — Где там наш сопляк? — Прайс приподнялся, высматривая Джона. — А зачем тебе две маски? — Джейн села поудобнее и стала рассматривать Саймона. У него из-под рубашки были видны кусочки тату, вены на руках напоминали тугие жгуты, глаза были как бы слегка напуганными и очень живыми. — В этой есть и пить удобно. — Просто ответил он. — А вторая зачем? — Я ее в память об умершем друге ношу. Так… что, говоришь, ты в порядке? И все хорошо? - Было видно, что спрашивает он просто чтобы уйти от разговора. Прайс почувствовал это напряжение и тут же спросил: — А что должно было случится? — Нос должен был отвалиться от любопытства. — Появившийся вдруг из толпы капитан, спас ситуацию. — Сейчас все принесут. — Ответил он на вопросительный взгляд Райли. — Первый час пьём за меня, но сильно не усердствуем. Нам ещё завтра лететь… Спустя часа полтора, всех начало клонить в сон. Джейн уже было тяжело держать голову ровно, и она положила ее на локти, сложённые на столе. МакТавиш потягивал очередную кружку эля, Прайс облокотившись на стену курил. — Я вот одного не могу понять — почему тебя именно выбрали для состязаний? — Райли выкинул окурок и глотнул пива. — Я не в смысле что сомневаюсь в каких-то твоих качествах, просто я вот например тоже хорош, знаешь, да тут масса тех кто и лучше гораздо, но выбрали тебя… почему? Прайс крякнул и скрестив руки на груди сказал: — Так из-за Афгана же, ты не слышал что ли? Деревня… — А что там? — Райли оживился. Рэйм задумалась. Что именно рассказать? Все ли в этой истории нужно обнародовать? Мэри закрыла глаза и мысленно перенеслась в тот день, когда все началось. Жара, Афганистан, великобританская база огневой поддержки «Тьютл», надоевшая до чертиков за полгода службы… Тот месяц был насыщен полицейскими учениями с афганским ополчением — целыми сутками приходилось втолковывать им элементарные вещи. — В этой дыре что зима, что лето — одно дерьмо. — В свободное время занять себя было нечем, поэтому после тяжелого дня тренировок на солнцепёке в самой заднице мира, бойцы, разместившись в теньке брезентового навеса, курили и обсуждали по сто раз затертые и всем надоевшие темы. Слова, произнесённые рядовым Лукасом повисли в знойном, вязком воздухе. Никто не хотел опять говорить про погоду, но какой то парень из чужого отряда выдавил лениво: — Зато дождей не так много… — Так и так ботинки мокрые, — потянулась Рэйм, закуривая, — что от пота, что от дождя — в чем разница? — Дождь не воняет. Англия страна белых аристократов. — Лукас, бедный патриот, никогда не упускал шанса затеять спор и спорить о чем угодно до посинения, но сегодня желающих вступить в словесную дуэль не нашлось — слишком хорошо грелась кожа под лучами солнца, слишком сладко было просто лежать. Все кроме Джейн лежали расслабленно, лениво. Мэри нервно затягивалась и чесала затылок худой кистью. В голове не укладывался один нюанс: почему учебный автомат под номером 17 утром был лёгким, а когда его сдавали после учений потяжелел грамм на 200? Весов нет, не взвесишь, да и вообще странная история — что и зачем прятать в учебном автомате, который даже не факт что снова увидишь? Звучит, как бред. Но интуиция Джейн никогда ее не подводила. Она подскочила, и затоптав окурок, быстрым шагом направилась к командиру полка. Секретарь полковника Диккенса — старший сержант Уорглив — был педантом. Его все ненавидели, потому что он не пил пиво, не курил сигарет, не интересовался порнографией и обедал только за столом с начальством. — А я ещё раз повторяю, — сквозь зубы цедил Уорглив Мэри, — Вы не попадёте к полковнику, пока он сам вас не пригласит. — Сержант, у меня срочный рапорт, это не может ждать. — Обратитесь к начальнику вашего подразделения и решите вопрос с ним. — Твою мать! — Джейн хлопнула ладонью по столу и вышла из палатки под палящее солнце. Подумав, Мэри обошла палатку с тыльной стороны, и просунула голову в маленькое окошечко: — Сэр, простите. Разрешите обратиться. Полковник Диккенс был не рад гостям и возмущён столь наглым вторжением. — Какого черта? — Прошепелявил он с сигарой в зубах и в спешке отложил какой-то журнал, накрыв его газетой. — На завтра готовиться диверсия. — Рэйм знала, что лучший способ начать разговор — вкинуть интригу. — Лейтенант, вы хоть понимаете… — Сэр. В лагере предатель. — Черт с вами. Уорглив, запусти. — Крикнул Диккенс, и через несколько секунд лейтенант уже стоял перед полковником. — Ну, мать твою. — Недовольный полковник скрестил руки на груди в ожидании. — Сэр, сегодня участником полицейских учений, использовавшим учебный автомат под номером 17 было передано послание в виде записки. — И что же там было? — Я не знаю, сэр. — Записка была написана от руки или напечатана? — Не могу знать, сэр. — На английском или… — Сэр, не могу знать. — В руках вы ее не держали? — Нет. Сэр, я… — Скороговоркой выпалила Джейн, но Диккенс оборвал ее: — Чего вы хотите от меня? Она потупила взгляд, задумалась. Морщинистое и небритое лицо Диккенса становилось мрачным и наливалась краснотой. Для Джейн самым важным было донести до начальства предупреждение об опасности, а потому дальнейшее действия она не планировала — просто не задумывалась об этом, а сейчас это все действительно казалось глупой идеей. Спустя несколько мгновений тишины, Рэйм нашла правильный выход: — Сэр, дайте отбой прессе. Мы не готовы завтра демонстрировать учения, завтра произойдёт диверсия. — Что ты о себе возомнила, лейтенант? Ты будешь мне советы раздавать? — Огромная туша полковника поднялась из кресла, бросив на Джейн сердитую, грозную тень. Голос Диккенса стал похож на раскат грома. «Аки рыкающий Лев» — ухмыльнулась про себя Рэйм. — Сэр, разрешите идти? — она бросила ладонь к козырьку. Джейн изложила суть своих опасений, но это решительно никакого эффекта на Диккенса не произвело. Покинула палатку Мэри ни с чем. Осталась без добычи. Рэйм с первого раза не сдаётся. Со второго тоже. Ничего. «Я настойчивая» — подумала Джейн. «Очень настойчивая». Теперь она отправилась в оружейную. Там посменно дежурили двое: сержант Том и сержант Эмбер. Оба были ничего — нормальные ребята, но очевидно кто-то из них является либо адресатом, либо посредником, потому что иначе записку передали бы другим способом. Что это была именно записка Мэри уверена. Ее никогда не подводили две вещи: интуиция и везучесть в азартных играх. Кошачья чуйка, шестое чувство. Сегодня дежурил сержант Том. Джейн зашла в темную, лишь в центре освещенную галогенной лампой, оружейную, пропахшую металлом, лубрикантами для ухода за оружием, порохом и совсем немного едким запахом старой гари, и постоял какое-то время, привыкая к полумраку. Со стороны доносился отчетливый запах свежей краски — шкаф для оружия, подвергшийся обновлению, стоял высыхая у самого выхода, обнажив свои «внутренности». Сержант Том в дальнем углу чистил АКМ, который надлежало использовать завтра в качестве учебного пособия для ополченцев, он был сосредоточен и нахмурен, движения дёрганные, рукава рубашки закатаны по локоть, а ладони вымазаны то ли в нагаре после чистки, то ли же в оружейном масле. — Сержант. — Рэйм кивнула в знак приветствия и прошла к стеллажам с учебными автоматами. Том отвлёкся и проводил Мэри долгим настороженным взглядом: — Лейтенант. Могу помочь? — Нет. — Джейн уже вертела в руках номер 17, и сейчас вес автомата снова был нормаль ным. Забрали уже записку. — Все нормально? — С опаской спросил Том. — Морган проверить сказал. Заняться ему, видимо, нечем. Джейн удовлетворила своё любопытство, и направилась к выходу, хлопнув по плечу Тома, проходя мимо. Сержант дернулся, и по лицу пробежала тень испуга и ярости, которая тут же скрылась за натянутой улыбкой: — Привет Моргану. — Конечно. Итак, -рассуждала Мэри, — репутация Британии в этом конфликте все хуже и хуже с каждым днём. Кому-то понадобилось добить несчастного английского зверя, а ничего лучше, чем диверсия при прессе придумать нельзя. Едва ли версия Диккенса в ситуации с парашютистами успокоила СМИ, а теперь ещё и такое… — Да уж. — Вслух произнесла Рэйм, прогоняя воспоминания о дне демонстрации военной мощи Великобритании на той неделе. (Перед глазами встала картина: толпа, гимн, из самолёта на сверхмалой высоте десантируются двое: у одной точечки парашют раскрывается, а вторая летит прямо в объятия смерти, словно мешок картошки. По толпе проносится вскрик ужаса. Диккенс тут-же из комментаторской кабины шутит — ситуацию спасает, народ успокаивает: мол, ха-ха, разыграли мы вас. Говорили, что два десантника, а десантник всего один, вторая точка — и правда мешок с картошкой… бр…труп потом сразу в парашют завернули и тут же у полигона закопали, родным отправили похоронку: « пропал без вести, при исполнении служебных обязанностей») — Черт. — Снова протянула Мэри, застегивая ширинку и выходя из туалета. Ночи в Афгане куда лучше, чем утро или день. Мягко светятся звёзды в небе, сверчки стрекочут, пыль не такая горячая. Решительно никаких сентиментальных мыслей от взгляда на звёзды, голова Джейн не производила, но сам факт — звёзды, луна, романтика — заставил вспомнить о Джейке. Кажется, она должна была ему позвонить сегодня… ну и черт с ним. Джейн не спалось. Она лежала на спине, подложив руки под голову, и покусывая губы в размышлениях. Часу в двенадцатом в междурядье коек мелькнули две тени. Она приподнялась на локтях и огляделась. Понятно. Встреча с недоброжелателями, чьи планы Рэйм сегодня начала рушить, неминуема. Оттягивать ее нечего. Джейн перевернулась на бок и незаметным движением нашарила с нижней стороны койки нож, примотанный скотчем. Через секунду тонкое перо охлаждало левую ладонь. Изобразив вялое просыпание, Мэри потянулась, зевнула и лениво пошла к туалету. Как только Джейн отошла от спальных мест, за спиной послышались шаги. Пальцы ее удобнее расположили перо между указательным и средним пальцем. Шаги были все ближе. Преследователей было двое. — Что за…? — Джейн замерла — километрах в шести дальше по степи была запущена ракетница. Она утратила бдительность и потеряла драгоценное время, в результате превратившись в жертву. Преследователи тут же сократили дистанцию и схватив Мэри за плечи, надели мешок на голову. Извернувшись, Она взмахнула кистью с пером и хорошо попала по мягкому. Однако, в ответ на взмах рукой, Джейн тут же получила ботинком по кисти и от неожиданности удара (в мешке не было видно вообще ни черта) выпустила перо. Тут же получила два удара под дых, но так как они были ожидаемы, то Мэри пресс подобрала, и было не так больно. Ситуация становилась критической — удары сыпались со всех сторон, и если бы не чертов мешок, Джейн бы тут же порвала своих соперников в клочья, и превратилась бы из жертвы в хищника, но зверехитрые диверсанты знали толк во внезапных нападениях. Голоса они не подавали, не дети. Естественно опознать предателей возможным не представлялось, и тут, даже сквозь мешок, уже лежал на земле, Джейн заметила луч фонаря: — Эй, что там происходит? — Послышался голос патрульного. Если бы Рэйм верила в Бога, она бы помолилась в благодарность, но Джейн не верила, и как только хватка на руках ослабла, мешок был сорван с головы и выброшен, Мэри подорвалась бежать за нападавшими, но кругом было пусто. Только патрульный подошёл и спросил: — Тебя проводить к медикам? Джейн, вытирая кровь с нижней губы тыльной стороной ладони, отрицательно качнула головой. — Не-а. Порядок, спасибо. Когда патрульный ушёл, лейтенант присел на корточки и провёл рукой по земле — она была влажной от крови, и эта кровь принадлежала не ей. Значит, преступник ранен. Отлично. Будем считать, Мэри его пометила. До утра Джейн не спала. Мало того, что день обещал быть напряженным, так ещё и утро выдалось не самое лучшее — Джейк таки дозвонился. — Да… — Джейн ушла за палатки, туда, где ее с телефоном не увидели бы. — Я же просила тебя не звонить, ты же знаешь здесь нельзя с телефонами… — Малыш, я соскучился. Я ждал звонка от тебя вчера, почему ты пропадаешь? «Действительно, «малыш», на кого я ещё могу быть похожа, кроме как на пухлого младенца со слюнявой мордочкой… может хватит уже его терпеть?» — Слушай, не будь ребёнком. Ты сам был в Афгане и знаешь, что я здесь не балду гоняю… — Джейн сказала это слишком злобно, повисла тишина. — Чего ты заводишься? — Голос Джейка тоже становился недовольным, но Джейн уже стало стыдно и она остыла. — Я не завожусь. Просто… просто слушай, милый, у меня тяжелый день. И вчера тоже был, и мне пора… не обижайся, люблю тебя. — И я те… Джейн сбросила. Ее тошнило от такого вранья. Да она сама себе не нравилась из-за этого, но тратить силы на разговор по душам ей не хотелось, да и вообще — были занятия поинтереснее. Например, работа. Показательные учения были отрепетированы несколько десятков раз, поэтому все проходило гладко. Офицер, отвечающий за расстановку состава, проходя мимо Мэри выругался и переставил ее во вторую шеренгу из первой. Израненная и избитая Джейн портила весь вид. Сегодня Рэйм была зла и сосредоточена. Этих любителей мешков ждало наказание. Пресса уже приехала. Английские и американские военные были выстроены в квадрат по периметру, а в центре квадрата стояли восемь шеренг по двадцать два афганца с учебными автоматами. Отслеживать у кого был 17 автомат бессмысленно — ни к кому автомат не прикреплён на время учений, остаётся только приглядывать за Уоргливом, Томом и полковником. Диккенс со своим секретарём стоят на трибунах — их вообще не видно. Тому здесь делать нечего — он в оружейной, и его, соотвественно тоже нет в поле зрения. Под ложечкой у Мэри засосало: сейчас. Она оглянулась и увидела капитана Моргана, спешащего куда-то вдоль рядов новобранцев. Он споткнулся напротив линейного третьей с запада шеренги, и… только не это. Афганец что-то ему сунул в ладонь. Получается, предатель — Морган? Родной капитан, с которым Рэйм с первого дня в полку? «Ладно, и что ты будешь делать, Боб?» Мэри вытянулась на цыпочках. Роберт Морган, взбегая по ступенькам на деревянный настил придерживался за правый бок. Мэри прикинула: могла ли вчера задеть нападавшего именно за правый бок, и получилось, что только за правый и никак иначе. Жаль, очень жаль. Джейн-то надеялась, что интрижка сержанта Тома и капитана Моргана — пустые сплетни. На деревянной сцене Морган стал в последнем ряду, и когда началась демонстрация, стал двигаться в сторонку. Мэри, нарушив строй, двинулась параллельно. Она видела только Моргана, ее зрение стало туннельным, как у тигра, следящего за добычей. Сейчас только это было важно. Рука Моргана потянулась к кобуре и достала пистолет. Ни у кого сегодня, кроме рядовых, держащих периметр, пистолеты не заряжены. Морган — не исключение, но сейчас одним движением он выбил магазин из ствола и забил патронами. Джейн было не интересно, откуда у капитана патроны — все очевидно — их передал талиб. Ей было интересно где взять патроны самой, ибо револьвер в кобуре был не заряжен и попусту оттягивал штаны. Мэри стала пробиваться к ближайшему рядовому, держащему периметр. Времени мало. Она четко доложила обстановку, рядовой достал рацию и, оглядываясь, передал сообщение напарникам. Сами по себе действовать рядовые не могут, звеньевой должен доложить начальнику смены и дождаться приказа. А тем временем, Морган спустился со ступенек, чего делать по сценарию мероприятия был не должен. Этого никто не заметил, потому что все слушали речь начальника базы, и внимание было поглощено властным стариком у микрофона. «Меня посадят» — пронеслась мысль в голове у Джейн, перед тем, как пихнув рядового плечом, она выхватила его пистолет из кобуры, сняла с предохранителя и выстрелила одновременно с капитаном Морганом, целившимся в кого-то на трибунах. Толпа зрителей зашумела и начался беспорядок. Все ломанулись со своих мест. Оружие из рук Рэйм тут же выбили и скрутили ее руки за спиной, надев наручники. Капитан Морган лежал лицом в песок, с развороченным пулей затылком. Да уж… по спине побежали мурашки, от мыслей о затянувшемся почти на три месяца судебном процессе, о времени, проведённом в тюрьме и о нудной и долгой реабилитации кисти. — В общем так вот… — Закончила Джейн свой рассказ. Она обрисовала только основные моменты, рассказывать про мешок, Уорглива и прочие мелочи она не стала. — Пиздец. — Прошептал Гоуст. — Очень веселые у тебя истории… — Мне понравилось, что ты без душевных терзаний шлёпнула того стрелка… как его… Мартин? Гордон? — Прайс закурил. — Слышал, он был твоим командиром в резерве… Соуп, твоя задница в опасности. — Левый уголок рта капитана пополз вверх. Джейн тоже рассмеялась, но больше для виду: — Да знаете, ребят, шутки шутками, а Моргана жалко. Он мне снился один раз… — Она мотнула головой. — Не думаю, что я ошиблась. — Ты правильно поступила. Это как в шахматах — ферзь ценнее коня. — МакТавиш выпил достаточно много, и, хотя глаза уже стали «веселыми» а руки ватными, речь и ум оставались трезвыми.