валюта счастья

      — не хватает средств.       супер, класс, заебись. Антон нервно поправляет рукав рубашки, накинутой поверх футболки, сверлит взглядом терминал и карту и прикидывает, кому быстрее позвонить и попросить в долг: Диме, у которого сейчас приём в стоматологии, или Серёже, занятому заключением договора о продаже двух авто какому-то «невъебически крутому клиенту».       — можно ещё раз? — спрашивает Антон, мельком перепроверив счёт на карте: средств точно должно хватить. впритык, конечно. будь прокляты рандомные ценники в рандомных местах, к которым Антон особо и не приглядывался, запоминая только цифры.       — не хватает средств, — повторяет после второй неудачной попытки оплаты добрая на вид продавщица с успокаивающим голосом, и Антон успокаивается ровно на миг, позволяя новой волне страха и огорчения затопить черепную коробку. взгляд панически перебегает от одних продуктов к другим: что, блять, отложить? или отложить всё нахуй? повертев ещё шестерёнками в голове, Антон понимает, что не помнит названную общую сумму. точно, он же такой умный, что в рот ебал компудахтер с его программой, ведь он всё высчитал в уме и был уверен — даже знал! — что на всё хватит.       — давайте я оплачу, — Антон резким движением убирает протянутую к терминалу руку, только когда в поле зрения попадает другая карта. и другую карту подносит другая рука. под одобрительный писк терминала растерянный в край и смущённый ситуацией Шастун поднимает взгляд: тот, кто только что оплатил его покупку, на которую не хватило касаря, смотрит на продавщицу с улыбкой и, следом, на Антона. уставшие глаза.       — спасибо? — всё ещё нихуя не понимающий Антон выгружает полный пакет из общей корзины на кассе, забирает чек и отходит к ящикам совсем неподалёку. перестав разглядывать спину в чёрном пиджаке, он переключается на цены и вымученно вздыхает, потому что покупка обошлась в тысячу сто. хоть бери и устраивайся в магазин сам, приводя в порядок чёртовы ценники.       дожидаясь, пока незнакомый мужчина, доставший его паникующую задницу из крайне неловкой ситуации, расплатится за свою покупку, и разглядывая полупустующую информационную доску у ящиков, Антон загружает пакет в портфель и нервно постукивает носком кроссовка. ну подумаешь, не хватило денег, с кем не бывает? продавщица явно не будет вспоминать о нём сто раз на дню и просить у всевышних нагнать на него недуг, так? кто же знает, сколько раз в день она встречает таких нищих бедняг, ой, простите, студентов? Антон не первый и не последний, так что всё равно. а вот незнакомец — проблема.       мужчина отходит от кассы с многоразовым пакетом, смотря под ноги и точно не заметив Антона, который прошагал за ним следом и нырнул в закрывающуюся дверь.       — простите, молодой человек, — обращается негромко, поудобнее накинув лямки портфеля и привлекая внимание удивлённого мужчины. мужчины?       — что такое?       — вы за меня оплатили, и я...       — о-ой, нет-нет-нет, — он свободной рукой то ли отмахивается, то ли машет, сразу отворачиваясь и собираясь дать ходу. — не нужно ничего возвращать. считай, что ангел спустился с небес и всё такое.       Антон останавливается как вкопанный и провожает незнакомца взглядом, прикидывая вариант такого отношения к собственным деньгам. глаза уставшие, возможно он торопился и не хотел задерживаться из-за нищих долбоёбов, ой, простите ещё раз, Антонов. тысяча сто за пару минут ожиданий? при учёте того, что, отходя к ящикам, Шастун заметил заработавшую другую кассу?       видимо, у человека есть деньги. а ещё человек выглядит не очень молодым и явно шарит за работу, значит, Антон включает режим надоедливого жука.       — простите! вы сильно торопитесь? — Антон в два шага догоняет мужчину, благослови сатана его рост. до парковки идти минуты полторы, времени впритык. как и денег.       — смотря по какому вопросу, — незнакомец бросает лениво, лишь мельком взглянув на Антона.       — по поводу денег.       — мне не нужно ничего возвращать, понятно? — повторяет во второй раз и более раздражённо, поворачивая голову в сторону Шастуна. отлично, контакт.       — хорошо, не надо так не надо, я насчёт другого, — просканировав взглядом прямой тротуар и примерное расстояние до поворота, откуда будет виднеться парковка, Антон обгоняет незнакомца и шагает задом наперёд, сохраняя дистанцию, чтобы, во-первых, не задеть конечностями и, во-вторых, не раздражать. хотя со вторым пунктом можно поиграться.       — только быстро, — мужчина пробегается, кажется, немного удивлённым взглядом по Антону и едва уловимо сбавляет шаг.       — нетактично, да, но крайне важно: кем вы работаете?       — вам знать необязательно.       — секретная организация?       — нет.       — тогда обязательно, — Антон мельком кидает взгляд на отражающую поверхность стен магазина и обратно приковывает внимание к незнакомцу. лицо напротив принимает скептическое выражение: едва сведённые брови, приподнятые у переносицы, полуприкрытые глаза и полуоткрытый рот, обнажающий края белоснежных зубов. у него деньги даже на стоматолога имеются? интересный экземпляр.       — вам что нужно? — он останавливается, и в ту же секунду Антон встревает в землю, не колыхнувшись, будто знал манёвр наперёд.       — деньги. простите за прямолинейность.       — сколько?       Антон хлопает глазами и выдаёт:       — двадцать два.       — валюта.       — что?       — а-а, стой, — уголки губ напротив скользят вверх в насмешливой улыбке, глаза прикрывается веками и поднятой к лицу в осознающем жесте рукой, хотя само выражение лица остаётся более-менее добрым, как у продавщицы в супермаркете. — ты про возраст? нет, я спрашиваю, сколько денег тебе нужно.       и теперь, пока лицо мужчины остаётся спокойным и чутка раздражённым с уставшими глазами и изогнутыми бровями, теряется Антон. щетина. незнакомец не то, чтобы мужчина, но щетина-ака-борода накидывает лет пять. да и какая-то хроническая усталость в зрачках, присуща, в основном, людям более старшего поколения.       — а-э, сколько?.. я не могу перечислить то, что мне нужно, да и сколько это стоит, но денег нужно достаточно, — Шастун, завидев, как незнакомец достаёт телефон, и замечая, что это последний айфон, охуевает как в магазине, только теперь не в смущении, а чистом непонимании.       — диктуй карту.       — что?       — диктуй номер карты, говорю. то, чем я занимаюсь, ты не осилишь, так что давай я тебе денег переведу.       а вот сейчас стоп. чё блять?       — в смысле, подождите, переведёте? — краем подсознания он отмечает резкий переход на «ты», но автоматом продолжает выкать, — это... типа...       — это, типа, не трать моё время и дай номер карты.       — сто-о-оп, — Антон, слабо зажмурившись, отклоняется корпусом назад и выставляет перед собой раскрытую ладонь, будто это правда может поставить мир на паузу и позволить переварить информацию, а следом и ахуй. — я не знаю, зачем вы хотите мне переводить деньги, но мне нужна именно работа.       — работы нет.       — но вы же кем-то работаете! — незнакомец цокает, чуть ли не страдальчески запрокидывая голову, превосходя по мучениям всех святых мучеников вместе взятых.       — парень, что ты за мной увязался? перед тобой только два варианта: дать мне чёртов номер карты или уйти с дороги. третьего не дано.       — зачем мне брать... — Антон осекается, моментально видя промелькнувшее облегчение в тёмных глазах напротив, и прикидывает: почему, собственно, нет? при получении денег он узнает имя и отчество отправителя, заодно и посмотрит, сколько вообще ему могут отправить денег за просто так. и Антон диктует номер наизусть, со смешанными чувствами наблюдая, как незнакомец — мужчина-парень, блять — вводит данные, тыкает по дисплею ещё пару раз и, нажав с самым долгим интервалом кнопку отправки, убирает телефон в карман чёрных свободных джинс.       Шастун без указаний отходит в сторону, поправив лямки портфеля, и слышит отчётливое уведомление пополнения счёта, пока незнакомец исчезает за углом. «входящий перевод Арсений Сергеевич П. + 20 000 ₽».       а вот теперь нихуя себе.

***

      железная дверь общаги открывается с тихим скрипом и с помощью ноги. Антон, прикрывая зевок рукой, прошмыгивает на улицу, искренне поражаясь питерской солнечности сегодня. в разгар апреля. захлопнув плотную джинсовку, гордо носящую звание «батина», он пролетает по ступенькам и мимо курилки за углом. проспав две первые отменённые пары и добродушно забив на последнюю, Антон не хочет курить. он хочет одного: чтобы его сбила машина. или дипломная работа написалась сама. ну, ещё защитилась, желательно, тоже.       Шастун трёт глаза, сворачивая с тротуара у проезжей части в небольшие заросли с протоптанной дорожкой. инженерию не любить почти грешно, особенно с такими преподами и редкими преподками, как у него в университете, но и обожать курсовые и дипломные работы по ней, особенно с долбанутыми и абсурдными темами, тоже не по-святому. тем, конечно, хороших много, чуть ли не бо́льшая часть в списке, но ему, как всегда, попалась странно-ебанутая и ебануто-странная.       и теперь, переходя светофор, Антон взмаливается возможным богам, являясь при этом атеистом, что либо его сейчас собьёт машина, либо он удачно напишет — не допишет, стоит заметить — дипломную работу. к сожалению или счастью, Антон спокойно доходит до неприметного ресторана.       подрабатывать официантом несомненно интересно: мало-мальское общение с людьми, сомнительная, но тренировка ногам, в основном после трёх-четырёх пар, да и персонал комфортный. настолько комфортный, что Антон рад, что смог выйти на эту сеть ресторанов и, в частности, именно на это заведение.       — привет! — Оксана, в силу своего роста, кое-как сжимает Антона в объятиях, а ему только и остаётся, что слабо нагнуться в ответ и добродушно похлопать по спине.       — привет, Макар уже вышел? — Антон оставляет полупустой портфель у подножек кресла в комнате для персонала и вешает на крючок джинсовку, оставаясь в белой рубашке и чёрный джинсах. некий, но существующий дресс-код.       — не-а, продлил больничный, утреннюю смену пришлось в одиночку отпахивать, — Оксана пожимает плечами в такой же белой рубашке. Антон показательно вздыхает, искреннее сожалея, что не увидит друга и, по совместительству, коллегу ещё долгое время, но вскоре это отходит на второй план в суете официантских будней.       народ так и прёт, заказывая, в частности, однотипные блюда. одна из парочек даже агрессивным шёпотом ругалась, с чего Антон искренне пытался не ржать, а Оксана искренне врубила ему подзатыльник и подошла помочь к ругающимся. к слову, они быстро слиняли, видимо, меняя локацию. за эту шутку Антон ещё раз получил по башке, хоть Оксане и пришлось потрудиться достать его.       Антон ярко осознал, что он уже наработался, и, пожалуйста, отъебитесь от него, когда до конца смены остался час. попросив Оксану с шуточным умоляющим жестом поработать пока одной («ну да, Макар гандон, но, чесна, именно я недолго!»), Шастун скрывается за дверцей в комнате персонала и падает на жёлтый диванчик, перевесив одну ногу через подлокотник, а вторую оставив болтаться у пола.       конечно, кто он, собственно, такой, чтобы отлынивать от работы, просто потому «ой, не хочу»? а он, собственно, человек, который ещё на курсе первом пахал как не в себя и в ночную, и в дневную смены, делал проекты на коленке и за час до самих пар, на парах клевал носом и, чтобы успокоиться, заработанные деньги сливал в баре и на всякие развлечения, по типу тех же аттракционов по выходным с Димой и Серёжей. как итог: милипиздрическая прибыль и отход от этого дерьма все новогодние каникулы и треть летних. при учёте, что летние каникулы в университете — это два месяца в среднем.       поэтому Антон, добрый и вообще самый лучший мальчик на районе, — Оксана так сказала, — работает до состояния «ой, не хочу» и берёт хотя бы небольшую передышку, если это «ой, не хочу» наступает раньше, чем «ебать, домой». схема, так сказать, проверенная годами, или же годом подработки в ресторане и полугодом натурщиком.       потолок в зоне отдыха до удивления чистый и реально белый, а чтобы не вспоминать гипсовые склепки каких-то мужиков в художке (с них рисуют ещё, вроде), Антон достаёт телефон и открывает поисковик. «Арсений Сергеевич П|».       в первой же строке высвечивается его имя, и Антон давится либо воздухом, либо слюной, но это сейчас не имеет веса, потому что деньги ему перевёл сам Арсений Сергеевич Попов. что это за хуй такой — непонятно, но по правде богат и, возможно, знаменит. будет очень смешно, если выяснится, что это какая-нибудь медийная личность по типу певца или актёра.       но Арсений — Арсений Сергеевич? — не певец и не актёр, и даже медийной личностью назвать трудно, он, мать его, «бизнесмен». Антон подбирается и привстаёт на локте, в охуевании приоткрывая рот и готовясь уже перекатиться из немого режима в очень громкий, преимущественно с матами.       Арсений Сергеевич Попов, как выясняется, российский бизнесмен, жертвующий часто и круглые суммы в благотворительные фонды и даже в иностранные заповедники. сам возвёл морской бизнес, имея подушку-страховку в виде отца-бизнесмена. у них чё там, бизнесмены-бизнесвумены почкованием размножаются?       Арсений, ко всему прочему, родился в Питере и не собирается переезжать. интервью с дырки в бублике, лишь с его отцом из далёких нулевых с плохим качеством и на фоне старых яхт. Антон, для убеждения и конечного осознания, что он встретил бизнесмена в супермаркете, доебался до него и получил нехилую такую сумму, открывает галерею в поисковике и первую попавшуюся фотографию в виде портрета.       такие же тёмные неуложенные волосы с чёлкой, еле заметная щетина, хронические мешки под глазами, да и сами глаза так же излучают мировую заёбанность. только радужка, казавшаяся при прошлой встречи тёмно-серой из-за мрачных туч и серого каркаса зданий неподалёку, на фотографии точно лазурно-голубая. возможно, фотограф постарался, с идеальным результатом выкрутив цветокор и падающий свет, что глаза — море, а не глаза как таковые, но зрелище изумительное.       — вау какой, — Антон шугается и дёргается, слыша удивлённый голос Оксаны над ухом. — парень твой? а хотя нет.       — что нет? — Шастун мигом садится, сверяясь с часами: прошло минут пятнадцать, значит, уже стоит выходить на оставшиеся сорок пять мучений, ой, минут.       — если бы парень, то ты бы знал, что он сидит у нас.       вспомнишь лучик, вот и солнце, хотя про дерьмо будет уместнее, потому что Антон же доебётся.       — он? — Шастун для достоверности поворачивает телефон экраном к Оксане, чувствуя, как в пальцах пульсирует какой-то давно забытый интерес.       — да, точно, — Оксана кивает, присматриваясь к фотографии, и обращается к Антону. — так кто это?       — моя новая добыча, — шуточно кидает Шастун и, пока Оксана молча переваривает сказанное, подрывается с места. — Окс, можешь меня хоть прибить, я тебе переведу деньги за этот час, но поработай ещё немного одна, спасибо, муа! — и Антон скрывается за дверкой, радостно слыша непонимающее молчание в ответ. его точно прибьют, а сейчас — куй железо, пока горячо.       ничем не примечательный Арсений в белой рубашке поверх чёрной футболки примостился у окна, ровным и знакомым профилем выделяясь среди остальных. и, может, Антон перебарщивает, и бизнесменам нужно в последнюю очередь, чтобы какой-то студент докапывался до них, особенно насчёт бизнеса, а тем более работы в нём. но Антону в последнюю очередь надо остаться без какой-либо работы после защиты диплома, поэтому он плавной походкой направляется к столику Арсения и грациозно усаживается напротив, применив ко всему своему воплощению воронежскую упёртость и питерскую привлекательность, хотя от последнего одно название.       — простите, но здесь... — Арсений безразлично припускает меню с уровня глаз, дабы посмотреть на охамевшего чувачка, чувствуя подвох, и оказывается прав. напротив него, в белой рубашке, чёрном фартуке и с неестественно яркой улыбкой, сидит тот самый парень из супермаркета. Антон сдерживается от смешка, представляя, как Арсений сейчас проклинает судьбу. — ... ты?       — здравствуйте, Арсений Сергеевич, я вас надолго не задержу, — Антон складывает руки в замок на столе, наклоняясь, и в предплечье упирается бейджик. имя скрывается, хоть и неосознанно. Попов — вроде Попов — выглядит так, будто съел сырого кальмара прям из холодильника их повара. главное не перестараться. — честно, у меня смена скоро заканчивается.       — господи, я уже жалею, что помог тебе.       — а вы не представляете, как я рад, — он искренен, — и насчёт помощи. можете продиктовать мне вашу карту, чтобы я обратно перевёл деньги?       Арсений, походу, уже разделался с кальмаром и строит из себя ничего не понимающего зайку. вот это харизма, ё-моё. это обязательное условие, чтобы быть бизнесменом?       — зачем?       — как зачем? вы думаете, я так легко могу принять двадцать касарей? — говоря про сумму, Антон умело сбалансировал между восхищённым шёпотом и удивлённым шипением, не роняя ни одну букву.       — да? — Шастун даже теряется немного, когда видит неподдельное непонимание на лице напротив. блять, если Арсению так некуда девать деньги, то пусть Антону отдаст, он не против, честно!       — пизда. ой, простите, — Антон в шутку прикрывает рот ладонью, мимолётно переводя взгляд в стол. — а вот теперь главная тема. почему вы готовы отдать какому-то незнакомцу двадцать — двадцать! — тысяч, но не можете даже допустить мысли об устройстве меня на работу? типа, вообще любую.       — ты кто у нас? — Арсений откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди. разговор неприятен, ладно, нужно сбавить напор. Антон выпрямляется, оголяя бейдж и привлекая глянцевой поверхностью взгляд, о, боги, голубых глаз, но в них не мелькает озарение. плохо видит?       — инженер. не окончивший обучение, конечно, но в июле уже должен диплом получать.       брови Арсения ползут вверх. цепкий взгляд проходится по всему, до чего может дотронуться, и вот сейчас Антон постепенно начинает чувствовать себя некомфортно. он не в музее, он просто хочет, блять, зарабатывать.       — так ты студент? право, я дал бы тебе лет семнадцать, — в шастуновскую голову закрадываются маленькие подозрения, что, может, ну его? он ещё даже не на собеседовании, Арсений, отвернись, блять.       — сочту за комплимент, но вернёмся к первичному делу.       — да что там возвращаться? — Попов скучающе приподнимает бровь. — у меня бизнес, но инженеров хватает с головой, да и тебе сначала выпуститься надо, студентишка.       — а вот это уже немного, да вас не касается, — улыбка с лица Антона постепенно лезет вниз, мешая жить той доброжелательности, с которой он сюда подошёл. — мне очень жаль, что вам приходится докучать, но, правда, мне нужна работа. если я сдам дипломную, то всё, я получаю диплом, и меня выкидывают из универа под зад, помахав ручкой. мне от вас ничего, по сути, не нужно, даже при всей вашей возможной популярности, что даже, блять, на вики есть статья про вас, мне всё равно. мне всё равно, кто вы такой, почему и как добились таких успехов. суть в том, что у вас есть бизнес, следовательно, связи и деньги. а теперь первоначальный, но переформулированный вопрос: имеется ли у вас или знаете ли вы вакансию для инженеров с факультета морских нефтегазовых сооружений?       Антон глубоко вздыхает после возможной тирады, но скорее нужной прямолинейности. он в жизни не поверит, что ответить на вопрос насчёт трудоустройства вызывает трудности, тем более в свой бизнес. а Арсений напротив выглядит как-то растерянно, что ли, и с ноткой удивления. интересно, не наговорил ли Антон лишнего? Попов поправляет подолы рубашки, выпрямляется и копирует жест Антона, складывая на столе руки в замок. молчит, в глаза смотрит, едва ли щурясь, и о чём-то думает. Шастун не отрывает взгляд от задумчивого лица, даже когда Арсений скашивает глаза на его бейдж и приглядывается.       — значит так... Антон, — сердце пропускает удар из-за странной твёрдости в чужом голосе, — морские нефтегазовые сооружения? — Антон утвердительно кивает. Арсений берёт салфетку со стола, достаёт ручку из переднего кармана рубашки, колпачком зацепленной за ткань, и записывает номер. пододвигая салфетку, продолжает: — советую закончить сначала, как ты сказал, универ, а потом уже лезть к нам, потому что это не просто яхтики-кораблики. это бизнес.       Антон сдавленно кивает, таращась на написанный от руки номер с наклоном, и медлит, прежде чем подняться со стула.       — и прими уже, наконец, заказ, — к Арсению вернулась ленивая и уставшая манера речи.       — простите, а номер? — Антон, спрятав салфетку в один карман фартука, достаёт блокнот с карандашом из другого.       — так вот же, — Попов кивает подбородком на спрятанную салфетку.       — нет, я не про телефонный. карты.       Арсений снова выглядит искренне не понимающим, актёр хуев.       — деньги.       — тебе?       — вам.       — зачем?       — господи, Арсений Сергеич, вам рил некуда бабло девать? — это говорит точно не зависть, скорее раздражённость, что Антону приходится чуть ли не втюхивать деньги обратно, которые он, между прочим, не зарабатывал. Арсений странно молчит. — ну так что?       — оставь себе, — Попов неопределённо машет рукой, подпирая подбородок кулаком. чё?       — схуяли? это двадцатник.       — господи, Антон, ты так говоришь, будто у тебя «рил» есть бабло, — вторит ему Арсений на антоновский лад. спасает молчаливые переглядки подошедшая Оксана, пихая Антона бедром.       — всё в порядке? — милый голосок, а в зрачках черти вокруг Антона в котле танцуют.       — да... всё нормально.       — это, Антон, иди-ка прими заказ у того дяденьки в углу, — Оксана макушкой кивает на тучного мужчину. Антон, сразу забывая про Арсения, быстрым шагом направляется к посетителю, надеясь, что не разобьёт ему хлебало, потому что знает: если Оксана просит взять за неё заказ, значит, пристают.