Синдром Локи

— Мобиус. Мобиус. Мобиус! — Да что? Локи распластался на столе, подперев рукой подбородок, и заглядывал Мобиусу в глаза с трудно читаемым выражением. Мобиус не хотел расшифровывать, что он там транслировал взглядом — с трикстером было трудно, но ещё труднее — когда начинаешь строить теории. — Тебе понравилось? — спросил Локи с непринужденностью, которую меньше всего от него ждешь и которая мало сочеталась с настойчивым взглядом. — Да. Он боялся признаваться, что получил даже больше удовольствия, чем когда-либо мог ожидать. Будто невидимая рука отрубила все прежние инстинкты и зажимы, о которых он мог лишь подозревать — и он оказался так сладко свободен, что даже испугался. Испугался он и Локи — на короткое мгновение, и испуг этот был не про то, что Локи может быть опасен Священному Таймлайну — скорее, что он может быть опасен именно для него, Мобиуса. Нельзя слишком привязываться к кому-то. С его-то работой. И всё-таки… Наверное, он, Мобиус, тоже был относителен — и, если переводить это на привычный язык, с такого рода относительностью нужно бороться, ибо она порождает хаос. Вот только именно сейчас, в этом времени и пространстве, бороться ни с чем не хотелось. Они поедали мороженое, наблюдая за океанской гладью сквозь панорамное окно. Заря стремительной рыжей птицей поднималась в небо, и оба они сидели с ощущением, будто ничто не могло потревожить их покой. Начни прямо сейчас падать метеориты, они бы неторопливо закончили трапезу, и лишь после всё так же неторопливо засобирались бы назад. — «Да»? И это всё? — с каплей разочарования протянул Локи. Ему наверняка не составляло труда видеть, что Мобиус едва скрывает восторг, но Локи нужно было вербальное подтверждение всему, что происходило вокруг. Благодарность. Признания. Бурное выражение чувств — разумеется, по отношению к нему. Мобиус постарался облечь всё в слова: — Это было как… Как полёт. Великолепно и совершенно ужасно. Я будто вернулся с какого-то сражения, одержав победу. — И добавил, невольно сболтнув больше, чем хотел: — Без тебя я бы никогда не решился на такое. — Всегда пожалуйста, — расплылся в улыбке Локи. — Иногда и тебе нужно отвлекаться от работы, ты ведь плесневеешь на глазах. — Вот спасибо. — Пожалуйста! — повторил он, ничуть не изменив тон, и принялся за вторую порцию мороженого. — Знаешь, на сегодня у меня есть ещё один план. — О, прости, не думаю, что… — Нет-нет, ничего из того, ради чего нужно перемещаться в пространстве, — и тут же отвернулся к окну, рассеянно ковыряясь в стаканчике с мороженым. — И теперь я должен сидеть и ждать подвоха? — Ты можешь погулять и подождать подвоха на свежем воздухе. — Ха. Мобиус понаблюдал за ним немного — и наконец выцепил то, чем можно его уколоть: — Я думал, тебе по вкусу только асгардские финики и виноград. — Верно. Но здесь их нет, и приходится довольствоваться этой химией, — поморщился он. Только не рассчитал аудиторию: с такого близкого расстояния невозможно было не заметить, что он играет. — Плохой из тебя актёр. Ты уже вон второе доедаешь. — Это потому, что нужно восстановить силы. А больше тут и нечем, — пожаловался он, оглядываясь. В кафе было ни души — только пластиковые столики и аляповатые автоматы, которые взамен двух пятидесятицентовых монеток выплёвывали порцию мороженого — только и успевай подставлять пластиковую посуду или рожок. Локи наколдовал таких монеток целую горсть, и теперь, кажется, собирался проесть их все. — Тебе-то? Силы? — не удержался Мобиус. — Признайся просто, что тебе понравилось химозное мидгардское замороженное молоко, и ты бы с удовольствием поставил себе во дворец такой автомат — вместо скучных сухофруктов. — В таком, — с достоинством выговорил он, — я и под страхом смерти не признаюсь. Прозвучало это, однако, как признание. Особенно вкупе с очередной огромной ложкой мороженого и запачканным носом. — Ну и в чём же твой план? И впрямь собираешься сидеть тут, пока монеты не кончатся? — попытался угадать Мобиус. Локи нехорошо усмехнулся, на секунду вновь становясь похожим на того почти пугающего незнакомца с пляжа, который его раздевал и говорил какую-то чепуху, наверняка при этом имея в виду что-то совершенно другое… Мобиус сглотнул вязкую слюну. — Не-а. Нет. Наваждение спало почти так же быстро. — Мне начинать волноваться? — А ты разве уже не начал? — Локи с преувеличенной озабоченностью вгляделся в его лицо, и Мобиус вдруг осознал, что в этой негласной битве он проиграл. Проигрывал с того момента, как согласился на этот выходной, позволив Локи вести. Но не ждал же ты, в самом деле, что будет легко?  — Ты, кстати, никогда не думал написать своему начальству жалобу? Пусть бы давали вам отпуск, путёвку на курорты раз в год. Что у вас за жизнь такая, — протянул Локи, — вечно волноваться, вечно оглядываться… — Я побывал во всех уголках мира. Зачем мне путёвка? — Но ты во всех уголках мира работал. Наверняка боясь ступить лишний шаг, чтобы бы не пошатнуть священный таймлайн. — А ты не работал и дня, — машинально парировал Мобиус, наблюдая за его лицом. Где тут трюк? — Так тебе ли судить? — Я? У меня, вообще-то, была работа. — Кем же? Придворным трикстером? — О да! Я разрабатывал планы, подыскивал средства, ждал случая… Это ли не труд? — Бесполезный, однако. — А ещё я сражался. Много сражался. Локи вдруг пересел на диван к Мобиусу, с серьёзным лицом повернулся к нему. В глазах его читался настороженный интерес и что-то ещё… — Знаешь, я даже истосковался по этому… Жару. Должно быть, сегодня ты через это прошёл, не так ли? Когда решился наконец прокатиться. Я видел твоё лицо, и ты мне напомнил… — он придвинулся ближе, не отводя взгляда, будто пытался высверлить в Мобиусе две дыры. — Это чувство перед битвой… Когда не знаешь, вернёшься ли живым, будет ли всё так, как раньше. Вернутся ли твои товарищи. Одержишь ли ты победу… Ты бросаешься в самую гущу и всё продолжаешь испытывать этот… Томительный ужас, — выговорил он с какой-то едва уловимой непристойностью, с придыханием нетерпеливого любовника. — А потом… Он резко подался вперёд и увлёк Мобиуса в ультимативный поцелуй — не давая ни отодвинуться, ни ответить как следует. Рот у него оказался горячим, как ад. И требовательным, очень требовательным — будто Локи и вправду минуту назад сражался насмерть, и теперь вернулся, чтобы вкусить жизни, вдохнуть воздух из чужих лёгких, сцеловать сладость с губ. Мобиус оцепенел, чувствуя, как бешено разгоняется сердце, и отреагировал не сразу — не через мгновение, и даже не через два. А едва двинулся навстречу — Локи отстранился. Лицо его не выражало ни страсти, ни наваждения — либо он тщательно это скрывал. — Давно хотел это сделать. И… — он облизнулся, — это как раз был ещё один пунктик плана, о котором ты так переживал. Мобиус усмехнулся, ощущая себя совершенно, катастрофически беспомощным перед этим прямым взглядом. За ним словно не было второго дна. Только любопытство напополам с… Да, с томительным ужасом. Вот только… — И в чём же трюк? Локи приподнял брови, и незнакомое волнующее выражение слетело с его лица: — Трюк? — повторил он, на глазах наливаясь какой-то неведомой ранее злой, самоедской насмешкой. — Ты уж сам реши, Мобиус. А я тоже подкину вариантов… Как придумаю. Мобиус ощутил себя так, будто перед его носом с грохотом захлопнулась дверь. А он не успел за неё заглянуть. А потом… Потом время ускорилось настолько, что Мобиус впервые на своей памяти не поспевал за ним. С порога до них донеслось сдавленное хихиканье. Они одновременно обернулись — на них смотрела девчонка лет шести, смешно приоткрыв рот и округлив глаза. Белую юбочку и длинные волосы нещадно тормошил ветер, и вся она выглядела так, словно вот-вот улетит. Вот только не улетала. В то же мгновение в кармане пиджака тоненько запищал таймпад — Мобиус машинально выхватил его и глянул на экран. Ну да. Это катастрофа, и с каждой секундой она всё ближе, ближе, ближе… Локи заговорил с ней — и сделал только хуже, линия встала в штопор и сделалась совершенно неумолимой… Так они и прибыли в TVA. Не вчетвером, как полагалось. Впятером.