Our Little Ember

      Они подготовились к этому этапу заранее, поэтому сложностей возникло немного. Тяжелый котел из кованого железа был установлен в детской, ножками опираясь на несколько плит булыжника, чтобы искры и случайные брызги не попали на пол. И пусть даже кокон можно было поместить прямо в лаву, они поступили немного иначе — все-таки, если бы они решили сделать так, доставать его оттуда было бы непросто. Вместо этого они сделали "адское гнездо".       На самом деле "гнездо", пусть оно и было наиболее подходящим словом для обозначения, было тонким, но прочным листом незерита. Он был сложен в форме чаши с плоским краем по бокам, чтобы его можно было поставить на вершину котла так, что он идеально подходил по размерам и позволял жару со дна прогревать ребенка. Таким образом, кокон можно было содержать в подходящей жаркой среде, никуда не перемещая из детской.       К счастью, благодаря свойствам незерита, гнездо достаточно безопасно проводило тепло, и они наконец перестали ежедневно сжигать килограммы древесины, а средняя температура в их доме упала до комфортного уровня.       А то, что Скеппи решил и дальше носить легкие полупрозрачные ткани традиционной одежды кристаллианцев... это был его собственный выбор.       Они не устраивали большого шума и почти не праздновали произошедшее. Были лишь радость, облегчение от того, что все прошло хорошо, и возросшая страсть — все-таки, когда ребенок появится на свет, времени друг на друга у них будет оставаться не так уж и много. Это очень напоминало то, как они вели себя после свадьбы: почти не выходили из дома, были на расстоянии вытянутой руки друг от друга все то время, когда не находились в объятьях... Это было мечтой.       Поэтому момент, когда Скеппи сидел и наблюдал за коконом, оказался одним из первых со дня его появления, когда кристаллианец остался один больше, чем на пару десятков минут. Их запасы начали понемногу истощаться, поэтому Бэд ушел, чтобы пополнить их, заверив мужа в том, что придет так быстро, как только сможет. Скорее всего, он не вернется в течение еще нескольких часов, учитывая количество еды, которое они хотели запасти, чтобы не выходить из дома весь оставшийся срок вылупления, даже в случае, если оно затянется. Скеппи же решил остаться и побыть наедине со своим будущим малышом.       Бэд, сидя у этой импровизированной колыбельки, пел ей что-то на языке Нижнего мира. Рычание, которое, казалось, было задумано природой, чтобы устрашать, в устах Бэда звучало успокаивающим и мягким. По крайней мере, таким оно было для Скеппи — для постороннего оно, наверное, могло показаться резким. Иногда Бэд даже поднимал его и аккуратно рассматривал со всех сторон, проверяя поверхность на предмет повреждений.       Скеппи обычно просто говорил с коконом, не решаясь коснуться. Он занимается этим и сейчас, предоставленный самому себе, а его маленький слушатель все еще лежит в своем гнезде.       — ...от алмазов много ожиданий. Я не хочу, чтобы ты когда-либо чувствовал, что тебя и твоих действий недостаточно. Ты будешь важен для нас просто потому, что ты наш сын, и мы любим тебя. Независимо от того, какие пути ты будешь избирать, независимо от того, кем ты вырастешь, — мягко говорит Скеппи, шагая по комнате, рассеянно изучая взглядом колыбельку и груду игрушек. — Твой отец и я будем следить за тем, чтобы ты это знал и помнил, и, можешь быть уверен, мы никогда не предадим эти слова.       Он снова оглядывается на вещи, хранившихся в комнате, и снова улыбается. Детская представляла собой мягкое бледное сочетание теплых тонов: стены переходили от розового к желтому, напоминая закат, а полы были светло-серого цвета. И Бэд, и Скеппи рассудили, что любой другой цвет пола станет выглядеть невероятно грязным, как только ребенок начнет ходить. Деревянный сундук, выкрашенный в ярко-желтый цвет, полон плюшевых игрушек, а другие, не поместившиеся в нем, лежали на его крышке. И их число постоянно росло — каждый раз, когда пара выходила из дома, они возвращались как минимум с двумя новыми вещами для детской.       Гирлянда и симпатичные занавески на окнах, куча одеял, количество которых навряд ли можно было назвать разумным. Была даже лошадка-качалка, которую принес Техно. Правда, в дом, где к тому моменту уже был кокон, он зайти почему-то не решился — игрушка была оставлена у входной двери.       Скеппи остановил свой взгляд на небольшой деревянной коробочке, стоящей на пеленальном столике, и его дыхание перехватило.       Он смирился с мыслью, что этому маленькому кристаллианцу не суждено увидеть мир. По крайней мере, прямо сейчас. Но шанс того, что конкретно этот рубин будет их следующим ребенком исчезающе мал — в ближайшее время их с Бэдом внимание будет сосредоточено на их маленьком иссушенном, а зародыши кристаллианцев не могут жить в камне больше года. Может, через несколько лет, но кто знает?..       Поэтому Скеппи решил, что этот драгоценный камень может стать подарком уже почти вылупившемуся малышу.       Взяв коробку, он вертит ее в руках, улыбаясь, и только в уголках его губ можно заметить легкую, призрачную печаль.       — Ты тоже мог бы быть на этом месте… Я доволен нашим с Бэдом выбором, не пойми меня неправильно, да и в конце концов я знаю, насколько важным был этот выбор для него. Кристаллианцев в нашем мире много — почти как песчинок на огромном пляже, — говорит Скеппи с тихим грустным смешком. — Но есть крошечная часть меня, которой немного грустно из-за того, что этот камень никогда не вырастет в кристаллианца.       Он открывает коробку, осторожно достает драгоценный камень, переворачивает его на свету и смотрит на его тщательно закругленные края.       — Это теперь твое, и, я надеюсь, что однажды мы сможем превратить его в кольцо или, может быть, в браслет. Надеюсь, ты будешь носить его с гордостью, потому что я... Уже люблю вас обоих. Я буду любить тебя несмотря ни на что, и, надеюсь, что ты не держишь на нас с Бэдом зла за то, что мы предпочли тебе этого маленького иссушенного... — бормочет Скеппи, ставя камень в гнездо и улыбаясь тому, как красный, так похожий на цвет рогов Бэда, дополняет темный цвет кокона.       Он слышит, как открывается входная дверь, неуклюже ударяется о стену, пытаясь подняться на ноги, и смотрит вверх.       — Хорошо, твой папа дома. Я собираюсь помочь ему с продуктами, и, я уверен, что скоро он снова будет петь тебе, — Скеппи делает паузу, прежде чем наклониться и кратко поцеловать верхушку кокона. — Не могу дождаться встречи с тобой.       Из-за непредвиденной вспышки энергии и мотивации Бэд не только принес еды из деревни, как планировал, но и успел поохотиться на хоглина в быстром путешествии до Нижнего мира и обратно, прежде чем вернуться домой. Хранить и заготавливать мясо на долгое время было нелегко, и к тому времени, когда все было сделано и Бэд принял ванну, наступила глубокая ночь, и они вместе легли в постель, почти мгновенно уснув.       Ни один из них не проснулся, чтобы увидеть странное оранжевое сияние, похожее на мерцание пламени, из щели под дверью детской.