Падший ангел

      Джонни успел подумать обо всем на свете, пока поднимался на второй этаж многоэтажки. Он в подробностях описал то, как представляет себе внешность отца Ромы, то, как выглядит их квартира и то, как он будет спать под ночным небом на какой-нибудь лавочке. Сердце стучало где-то в ушах, поэтому Джонни даже не сразу понял, что вошел в квартиру Фильченковых. Из гостиной послышался шум. Джонни уже представил, как в коридор входит отец Ромы, так же, как и сыновья, приятно и мило улыбается, радостно смотрит на Джонни своими голубыми глазами… Но с самого появления в коридоре взрослого мужчины, Джонни понял, что пиздец как ошибался. Самое первое, что заметил Джонни — глаза. У мужчины они были карие, как и у самого Джонни. Не голубые. — Приветствую, — сказал мужчина и протянул Джонни свою худую руку, — Александр, — токсичный взгляд кареглазого мужчины осмотрел Джонни с ног до головы, а ядовитая улыбка застыла на остром, худощавом лице. — Джонни, — коротко ответил парень, пытаясь не смотреть Александру в глаза.       Рома, видимо, почувствовал это странное напряжение, поэтому сразу позвал всех в столовую. Дима быстро снял с себя верхнюю одежду и убежал на кухню, а после уже с тортиком в руках в столовую. Джонни подождал, пока мужчина покинет коридор, и только после этого начал медленно и неуверенно раздеваться. — Джонни, — тихо позвал Рома парня, — ты только ничего про работу мою не говори… Он не знает, и будет лучше, если не узнает. — Ладно, — ответил Джонни. Он некоторое время собирался с мыслями, стоя в коридоре. Рома уже хотел уйти в столовую, но Джонни легонько схватил его за руку, не давая это сделать, — Ром, а ты… Ты сегодня где ночевать будешь? — Здесь, — ответил Рома, — я закажу тебе такси до общежи… — В этом и проблема. Я забыл тётку предупредить, что задержусь. У меня ни ключей, ни телефона ее, ничего нет.       Рома некоторое время молчал. Джонни уже начал жалеть, что рассказал голубоглазому о своей небольшой проблеме. В конце концов, Рома не должен как-то помогать Джонни. Да и как он поможет? Переночевать предложит? — Ну, ладно, не проблема. Останешься у нас на ночь.       Мозг не переставал кричать «откажись!!!». Сердце забилось в груди с новой силой. И когда Джонни уже захотел ответить и сказать, что не принимает предложение голубоглазого, Рома покинул коридор, уходя в просторную столовую. Джонни ненавидел его. Этого правильного, доброго, спокойного парня! — Тебе чай или кофе? — спросил Дима, когда Джонни зашел в комнату.       Ответил Джонни не сразу. Его глаза никак не могли сфокусироваться на чем то одном. Столовая, соединенная с гостиной, была просто огромная. Это была не просто квартира — это был настоящий дворец! Светлые стены, увешаные фотографиями, большая люстра над головой, широкие окна. На различных полках, тумбочках стояли книги и множество других вещей. В основном, как показалось Джонни, женских. Долго думать не пришлось, было очевидно, что вещи когда-то принадлежали матери Ромы и Димы. На фотографиях, как понял Джонни, был молодой Александр и мама Фильченковых. Красивая девушка, с длинными светлыми волосами и кристально-голубыми глазами. На фото она улыбалась, и глаза её светились так же, как и у Ромы. — Чай, — ответил все-таки Джонни. Александр все это время пристально разглядывал парня, и недовольство на его лице можно было прочитать даже с закрытыми глазами. Джонни пытался не обращать на это внимание, но, признаться честно, сделать это совсем не просто. — Пап, — начал Рома, когда Дима уже разлил всем чай и принялся резать торт, — Джонни останется у нас ночевать сегодня. — Конечно, чувствуй себя как дома, Джонни, — улыбаясь сказал Александр, но Джонни был уверен, что мужчина не рад, — позволь узнать, ты же на 4 курсе учишься, если я правильно помню? — Да. — Ты, если я не ошибаюсь, книгу Дмитрию подарил? — Да. — Вы недавно начали общаться, а уже так сблизились? — Да.       Последующие полчаса прошли, конечно, плохо, но не так ужасно, как Джонни думал. Это было неловко признавать, но Рома спасал всю ситуацию. Джонни до последнего думал, что умрет со стыда из-за голубоглазого, его вопросов и тем для разговоров. Но оказалось, что Александр переплюнул его только так. И каждый раз, когда Джонни не знал, что ответить мужчине, в разговор вступал Рома, помогая Джонни избежать неловкого разговора. — Что ж, время уже позднее, — Александр поднялся из-за стола, и Джонни первый раз за эти полчаса нормально выдохнул, — Дмитрий, тебе пора спать. А вы, молодые люди, долго не засиживайтесь, у вас завтра учеба.       Дима покорно встал из-за стола и вместе с отцом покинул столовую. Куда они ушли, Джонни так и не понял, поскольку комнат в квартире было очень много, но это было и не важно. Он наконец смог расслабится. Рома так же почувствовал себя уверенней и спокойнее. — Без обид, но папа у тебя… — Это он только сейчас такой. Обычно он… хороший, — пожал плечами Рома. — Я ему не понравился? — Честно говоря, понятия не имею, но похоже на то, — Рома взял себе ещё один кусочек торта, — ну ничего страшного, главное, что ты мне нравишься, — Джонни замер. Он почувствовал, как уши его краснеют. Фраза «ты мне нравишься» двусмысленна. Нравишься, как друг? Или как?.. — и Диме нравишься, — добавил Рома чуть погодя.       Джонни с облегчением выдохнул. Как друг. Сердце неприятно закололо, но Джонни постарался выкинуть это чувство из головы. — У вас пиздец большая квартира! — сменил Джонни тему. Рома заулыбался и пожал плечами, — А на фотографиях… — Мама, да. Светлана. — Когда ты говорил, что твой отец не продает квартиру из-за воспоминаний о жене, я не думал, что ты имел ввиду вот это все, — Джонни осмотрелся, указывая на фотографии и вещи, принадлежащие Светлане. Рома улыбнулся и снова пожал плечами. Джонни подошел к полке, которая была полностью уставлена фотографиями Светланы, какими-то книгами из классической литературы, пустыми флакончиками женских духов, а ещё повсюду были разложены записки — «сходи в магазин», «погуляй с Ромкой», «своди Димку к врачу» и т.д. Джонни понял, что эти записки когда-то писала Светлана. Аккуратный, красивый, чистый почерк. — Он любил её, — задумчиво сказал Джонни. Ему было даже больно осознавать то, что Александр до сих пор живет в квартире, которая целиком и полностью напоминает его покойную, до безумия любимую жену. — Любовь — это, конечно, хорошо, но любовь с привязанностью равна смерти, — Рома сказал это то ли с жалостью, то ли с какой-то ненавистью. Джонни даже показалось, что вся эта жалость и ненависть направлены на него, — Ладно, пошли, я тебя в комнату провожу.       Рома предложил два варианта: спать в гостиной на диване или спать в комнате с Ромой на одной кровати. Джонни воспринял эти варианты как: спать в гостиной на шикарном, удобном, мягком диване или спать в комнате с голубоглазым на одной кровати, что может совершенно спокойно закончится изнасилованием. Выбрал Джонни, конечно, диван. Тем более он был просторный и достаточно комфортный, в разы лучше кровати в общежитии. — А почему ты живешь в общаге, а не тут? — спросил Джонни, пока Рома укладывал на диван подушки и одеяло. — Ну во-первых, как бы я, по-твоему, объяснял папе свои ночные уходы? — Джонни понимающе кивнул, — А во-вторых, это дурдом, а не квартира! Папа слишком помешан на маме. Боюсь, если бы не я и Димка, он давно бы спился и умер, держа в руках ее фотографию.       Эта ночь обещала быть бессонной. Столько всего упало на голову Джонни, что даже спустя час, проведенный в постели, заснуть никак не вышло. Мысли никак не покидал Александр, а если и покидал, то его сразу же заменял Рома. А если быть чуточку точнее, то Падший ангел. Завтра суббота, а значит, как сказал Рома, пройдет какое-то собеседование, где решится судьба Падшего ангела. Джонни не знал, как реагировать на это, поэтому решил, что завтра напишет Алле и узнает плохо все то, что происходит, или нормально. Думать про Аллу было совсем неприятно, учитывая разговор про нее с голубоглазым. Рома тогда сказал, что это не нормально, когда человек влюблен и чувствует спокойствие. Некоторое время Джонни был не согласен с ним, но сейчас, лежа на диване в квартире Ромы, понял, что тот был прав. Влюбленность и любовь — две разные вещи. Вряд ли Джонни успел полюбить Аллу, но и влюбленности к ней он не испытывал.       Из комнаты Ромы, которая находилась достаточно близко к гостиной, послышались то ли шорохи, то ли топот. Ему тоже не спится, и Джонни прекрасно понимал голубоглазого. Рома рассчитывал на то, что отцу понравится его друг, а в итоге получил токсичные улыбки, замечания и презрительные взгляды. Наверное сейчас голубоглазый тоже лежит на кровати и не может найти себе место, обдумывает, что сделал не так и как это можно исправить.       Джонни медленно поднялся с кровати и пошел к двери в комнату Ромы. Ему нужно было поговорить хоть с кем-нибудь! А как недавно оказалось — Рома хороший собеседник, вполне себе может поддержать и даже успокоить. Плакаться ему в плечо Джонни, конечно, не хотел, но просто побыть рядом очень даже. Подобное рвение было странным и нелогичным. В какой-то момент Джонни даже попытался одернуть себя, сказать, что это ненормально, когда ему хочется побыть рядом с голубоглазым пидором, но невольно заглушая эти крики души, он открыл дверь. — Черт!.. — донеслось до Джонни и он замер, — Джонни? Джон-ни, т-ты…       Джонни не был уверен, потому как все произошло слишком быстро, но ему как будто бы показалось, что Рома только что… Голубоглазый быстро накинул на себя одеяло, закрывая им свое полностью обнаженное тело. — Э-э, прости, я пойду пожалуй, — Джонни шумно сглотнул. Нет, такое показаться не могло. Рома… насаживал себя на свои пальцы?.. — Нет-нет, все нормально, заходи, — говорил голубоглазый немного с запинками, пытаясь привести себя в порядок, хоть и было это очень глупо и странно, — ну, то есть, ты что-то хотел? — Поговорить с тобой, — Джонни почувствовал, как начал заливаться краской и заметил, что щеки Ромы тоже покраснели.       Что двигало Джонни в тот момент объяснить было невозможно. Просто Рома сказал «заходи», и Джонни зашел. Понимал, что не надо, понимал, что Роме, блять, не до разговоров, но все равно зашел! Ноги стали как будто ватными, и Джонни не придумал ничего лучше, чем отправить свой путь и свои ноги на самотек. Который, блять, заставил зайти в комнату к голубоглазому, который сейчас сидит голый и буквально пару секунд назад пытался насадить себя на пальцы! — А… о чем ты хотел поговорить? — спросил Рома отползая к стенке, давая Джонни возможность присесть на кровать. — Да… про… — Джонни хотел что-то придумать, как-то соврать, но это не выходило сделать от слова совсем, — А ты чем только что занимался? — Кх… В смысле? Н-ничем… — Джонни невольно вскинул брови. Было очевидно, что голубоглазый лжет, но знать правду Джонни, честно говоря, не очень то и хотел, — Может ты сядешь? — Джонни послушно присел на кровать, — Это сложно объяснить… Но если начинать с причин… А ты вообще многое увидеть успел? — Слава Богу, нет. Но пары секунд было вполне достаточно, вообще-то, — Джонни искренне старался не вспоминать, что видел. Да и, к слову, картинка немного плыла перед глазами, поэтому многие детали Джонни даже не помнил. Но не помнить и не вспоминать то, как Рома стоит на коленях и пытается сесть на свои пальцы… Джонни нервно сглотнул. — Ладно, я могу объясниться, — сказал Рома. Джонни хотел выкрикнуть, что он не обязан объясняться, но почему-то не стал, — с чего бы начать… Возможно по мне не скажешь, но я же никогда не… Я вообще ничего никогда не делал, мне 17 лет вообще-то! Но… надо же с чего-то начинать.? — Джонни видел, что Роме тяжело дается подбор слов, он не знает, как объясниться и не знает, как преподнести информацию. В какой-то момент в голове Джонни кое-что щелкнуло. И он спросил: — Это из-за уёбища? Э, в смысле, из-за владельца? — Рома опустил голову и кивнул. После этого пришло осознание того, что Рома девственник по всем фронтам. Но Джонни решил временно отложить эту мысль. В теории, такое реально могло быть. Парня у голубоглазого нет, девушки тоже. — Я подумал, — начал Рома, — что если вдруг он опять попытается что-то сделать со мной, то я хотя бы буду чуточку подготовлен… — Ебать, ты нормальный? Он тебя хочет изнасиловать, а ты планируешь это терпеть? Ты конченый что ли? — А что ты предлагаешь делать? Сказать ему, что я еще маленький мальчик? — В полицию обратиться! — Что бы после этого меня уволили? Я несовершеннолетний и работаю не официально. Если полиция узнает об этом, выпишут штраф не только клубу, но и мне. Плюс, стопроцентное увольнение. А моей семье еще на что-то жить надо!       Джонни очень хотел высказать Роме все! И то, что это ненормально, когда такой человек, как он, работает стриптизером, и то, что работать в принципе должен отец, а не он. Но Джонни только помотал головой и встал с кровати. Он оглядел комнату. Она была небольшая, кровать стояла прямо у стены, над ней полки с книгами, рядом рабочий стол с ноутбуком и какими-то тетрадями. Обои темные, на стенах висели плакаты с неизвестными Джонни актерами и певцами. Обычная подростковая комната, в которой ничего не менялось как минимум 5 лет. — Ты уйдешь? — Джонни увидел, как Рома потянулся к нему, пытаясь взять за руку, но одернул себя. — А что, тебе подрочить надо помочь? — случайно вырвалось у Джонни, но извиняться он уже не стал. — Нет, просто… Если у тебя уже был… половой опыт, то объясни мне…       Джонни не удивился, ни капельки. Однако брови невольно взлетели вверх, а сердце все равно забилось быстрее. И в комнате стало как будто жарче, хотя от чего Джонни не понимал. — И как же ты себе это представляешь? — спросил он, на что Рома пожал плечами. Джонни старательно игнорировал его умоляющие голубые глаза, но выходило не очень, — Ты… Ну, не знаю, порно хоть раз смотрел? — Рома смущенно кивнул, — Ну и трэш, я, блять, думал, что ты в клубе с клиентами ебёшься, а на деле… — Ты был первым и единственным человеком, который касался меня…       Джонни тяжело вздохнул. Он так долго пытался забыть всё это, а Рома опять всё испортил. А ещё можно сказать, что Джонни в ахуе. Он был уверен, что голубоглазый не помнит ни помощи с засосами, ни с возбуждением, потому что не раз проворачивал эту фигню с какими-нибудь людьми. А в итоге, Рома все запомнил из-за того, что это был его первый половой опыт с другим человеком. — Я тоже не слишком уж умел в сексе, — Джонни неловко посмеялся, и Рома даже улыбнулся. Мысли пожирали разум Джонни. Он еле как складывал слова в фразы, а фразы в предложения. И итогом, в конце концов, стало это: — давай я помогу тебе, если ты этого хочешь.       Джонни, конечно, не озвучил то, что имеет ввиду помощь физическую, но был уверен, что Рома его понял. Он опустил взгляд на свои руки, думая над ответом. Джонни пытался убедить себя в том, что хочет услышать «нет», но попытка, в итоге, не переросла в нечто большее, и Джонни совсем не переживал из-за того, что Рома может ответить «да».       А Рома ответил «да»…       Джонни не знал, что делать. Предложить-то он предложил, а вот что и как — он не понимал. План был таков: растянуть голубоглазого двумя пальцами, а после уйти в душ или ванную, зависит от того, что у Фильченковых есть. План перестал действовать сразу же, как только Рома стянул с себя одеяло. Джонни долгое время старался не пялиться на его член, но в какой-то момент, понял, что сделать это невозможно. Хотя бы потому, что этого требует процесс введения пальца. — Смазка на столе, — хриплым голоском пробубнил Рома, после чего откашлялся. — Не зажимайся главное, и все будет норм, — сказал Джонни, хотя руки у него самого дрожали и открыть долбанный тюбик было сложновато. — Легко тебе говорить, — Рома смущался и это было слышно по его голосу. А ещё очень хорошо видно по лицу, но Джонни старался на него не смотреть, — это больно, я… — Прекратить? — Нет, пожалуйста, — Рома откинул голову назад, чтобы Джонни, видимо, не видел его смущения, — просто сделай так, чтобы было не больно. — Интересный ты, голубоглазый, — имя Ромы произносить было очень неловко, — потрогай себя, блять, не знаю. Отвлекись от боли. — Это ты интересный, кареглазый, — Джонни заметил, что голос Ромы вздрогнул, когда тот услышал, что Джонни, наконец, смог открыть тюбик, — с девушками ты так же любовью занимался? «Потрогай себя, если больно!». — А мы и не любовью занимаемся, блять! — выкрикнул Джонни. Рома испуганно взглянул на него, но тут же отвернулся и закусил губу. Сначала Джонни решил, что голубоглазый отреагировал так из-за того, что все спят, а Джонни тут раскричался. Но когда увидел, грустный и подавленный взгляд Ромы, понял, что сделал не так, — Бля-ять, прости, не хотел кричать на тебя. Я сам на нервах. Давай так, ты мне доверяешь? — Честно говоря, нет… Но… — Рома резко залился краской и прикрыл лицо руками. Джонни чувствовал, как голубоглазый дрожит, возможно от страха, а возможно и от холода. — Короче, давай я тебе глаза завяжу. Когда ты не будешь светить своими голубыми глазами, нам обоим будет легче. — А… Ну, давай..? Джонни, я не знаю! Делай, что угодно, главное не кричи больше и сделай, пожалуйста так, чтобы мне не очень больно было… — на одном дыхании произнес Рома, и Джонни кивнул, — возьми шарф, он легкий, — голубоглазый указал на стул, где лежал его черный шарф, — и я бы хотел доверять тебе…       Последнюю фразу Рома сказал очень тихо, и Джонни даже сделал вид, что не услышал его, хотя на деле почувствовал невероятное тепло на душе от этих слов. — Закрывай глаза, — сказал Джонни и, когда Рома выполнил его просьбу, завязал парню глаза. Легче, естественно, не стало, но теперь можно делать свою «работу» не боясь взгляда голубоглазого пидора, что значительно упростило ее, — готов?       Джонни поднял с кровати тюбик смазки и выдавил на пальцы. Он согнул ноги голубоглазого и мысленно начал убеждать себя в том, что это сон. Только сейчас, когда Рома не раздражает его своими глазами, он может пустить свои мысли и попытаться понять, наконец-то, что он, блять, творит! Мало ему проблем видно, раз он соглашается на эту хуйню. Думать о том, что такой помощи Рома не просил, Джонни не захотел. Во всем и всегда виноват голубоглазый! — Джонни… А тебе Алла не писала? — неожиданно спросил Рома, видимо пытаясь отвлечься. — Говоря о девушках, ты не возбудишься, — ответил Джонни, — а чтобы не было очень больно, возбудиться надо. Поговори о чем-нибудь. А я сделаю, что смогу. — Поговорить? О чем? О порно? — Рома нервно посмеялся, — Лучше т-ты… ах!       Джонни выдавил немного смазки прямо на дырочку голубоглазого. Рома задрожал и даже попытался отползти, но Джонни взял его за руку, переплетая их пальцы между собой. Рома отдышался и стиснул ладонь Джонни, мысленно разрешая продолжать. — Я так я, — ответил Джонни, вспоминая слова Ромы перед стоном. Говорить о том, что ему тоже неловко, он, естественно, не стал, но поговорить о чем-нибудь другом был очень рад, особенно когда голубоглазый сам об этом попросил. Разговоры помогут хоть немного справится со страхом и смущением, которые никуда не делись, — а что ты хочешь, голубоглазый? Просто получить опыт или… еще и удовольствие? — Что? — хрипло переспросил Рома. Джонни заметил, что парень сосредоточился на вопросе, поэтому без предупреждения ввел один палец. Рома немного затрясся, простонал что-то невнятно, но от боли вроде не скорчился. Еще бы скорчился! Джонни столько смазки на пальцы выдавил! — Боже, и что в этом приятного?! М-м… — Джонни немного подвигал пальцем, заставляя Рому невольно глотать стоны. — Расслабься, ты слишком сильно зажимаешься. — Капец ты легко говоришь! Скажи пожалуйста, ты с кем обычно… сексом занимаешься? С проститутками что ли? — Я вообще обычно сексом не занимаюсь, — Джонни немного покраснел, но Слава Богу, что Рома его не видит.       У Джонни даже что-то закололо в сердце. Он вспомнил свой первый раз, и искренне надеялся на то, что Роме будет в разы приятнее, чем ему. Голубоглазый не ошибся. Джонни в свое 18-тилетие вызвал в общагу проститутку. Если не обращать внимания на то, что им постоянно мешали крики из коридора, секс вышел неплохим. Но очень сухим, а от того ужасным, не интересным и вовсе не приносящим удовольствие. Девушка, вероятно, ничего не чувствовала и стонала только из-за того, что Джонни ей заплатил и это ее работа. Девушке было совсем безразлично, как Джонни ведет себя с ней, поэтому он мало заботился о том, что ее нужно растянуть и приласкать. Джонни просто трахнулся с ней, а после больше не заказывал проституток.       Неожиданно для себя Джонни осознал, что ведет себя почти так же, как та девушка. Просто выполняет свою работу, совсем наплевав на то, первый это раз голубоглазого или нет. Джонни ненадолго задумался. Целоваться с Ромой он, естественно, не будет, но вот погладить его грудь, бедра — вполне себе можно. Джонни отпустил руку Ромы, которую тот очень крепко держал, и большим пальцем надавил на сосок, оглаживая грудь и бока. Рома заметно стиснул зубы, сдерживая стоны. — Что… Джонни, зачем ты… м-ф! — Лежи и получай удовольствие, — усмехнулся Джонни. Ему стало немного смешно с этой ситуации. Он заметно расслабился и настолько поверил в себя, что наклонился к шее Ромы и несколько раз поцеловал её, — я отвлекаю тебя. Ты настолько ахуел с поцелуев, что даже не заметил, как я ввел второй палец.       Джонни согнул оба пальца, и Рома выгнулся в спине, пытаясь закрыть себе рот ладонью. Джонни погладил его волосы, подвигал пальцами и в который раз обрадовался тому, что Рома его не видит. Ладно голубоглазый — ему разрешено сейчас выглядеть так возбуждено и так развратно, а Джонни вообще-то нет! Джонни не должен сидеть на кровати, трахать Рому пальцами и думать о том, что хочет заменить эти ебанные пальцы чем-нибудь другим. — М-м… Это н-не очень приятно, — простонал Рома, — но не больно.       Джонни заулыбался. Он вытащил пальцы с хлюпающим звуком — из-за обильного количества смазки, — и снова плавно вошел ими. Рома определенно что-то почувствовал. И скорее всего что-то хорошее. Сначала он попытался схватить Джонни за руку, а после невольно потянулся к своему члену, который Джонни все это время старался активно игнорировать. — Сейчас тоже не приятно? — П-приятно… Ах! Д-джонни, да-ай отдышаться… прошу!       Джонни даже не думал останавливаться. Рома наконец начал стонать от удовольствия, а он должен прекратить? Джонни аккуратно взял Рому за руку и положил ее на истекающий смазкой член. Рома тонким голосом простонал имя Джонни и, как только Джонни провел рукой по члену, кончил, цепляясь за собственные бедра, за простынь и руку Джонни. — Молодец, — тихо и хрипло сказал Джонни, — ты молодец.       Джонни стянул с Ромы шарф и заметил маленькие слезинки в уголках глаз. Но несмотря на это, Рома невольно улыбался, обессиленно лежа на подушке. Джонни прилег рядом с ним и тоже улыбнулся. Рома прижался к нему всем своим телом, пачкая одежду Джонни, но все равно обнимая его, боясь, как будто, отпускать. — Знаешь, я думал, что будет ужасно, — тихо сказал он, укладывая голову на руку Джонни, — но я… Но я кончил от удовольствия… — он посмеялся, и Джонни улыбнулся.       Говорить ничего не хотелось. Хотелось в душ и спать. А ещё хотелось подрочить и кончить. Конечно, сказать об этом Роме Джонни не мог, поэтому лежал рядом с голубоглазым и ждал пока он уснет, чтобы после спокойно уйти в душ и заняться собой. Но на сон Рома не был настроен. Он молча лежал под одеялом, приобнимал Джонни и смотрел куда-то в потолок или в стену. — Ром, — еле выговорил Джонни, — я, конечно, не против остаться с тобой, но… Мне бы в душ… — А? — Рома чуть-чуть приподнялся и осмотрел Джонни, — Ты же… Ты тоже хочешь конч… — Да-да! Только в отличии от тебя, мне помощь не нужна, — Джонни улыбнулся, чтобы фраза не звучала слишком грубо, — можно в душ? — ему вдруг стало безумно неловко с того, что он возбудился из-за голубоглазого. Третий раз уже! — Да, конечно… Возвращайся если что, я тебе сменную одежду дам.       Джонни хотел не только помастурбировать в душе, но и обдумать все то, что сейчас случилось. Проблема была в том, что сделать это невозможно. Как можно трезво обдумывать то, как он помогал голубоглазому пидору трахать себя пальцами? В голове четко отпечаталась финальная сцена: Джонни лежит на кровати, обнимает Рому одной рукой, гладит его плечо и прижимает к себе, а Рома сам лезет в объятия, укладываясь на Джонни и накидывая на себя одеяло. Джонни даже пожалел о том, что ушел, пожалел о том, что не поцеловал тогда Рому в лоб или макушку. Или в щеку, или в губы… Пора было заканчивать этот кошмар и идти спать, пока сделать это еще возможно. Голубоглазый когда-нибудь доведет его… А пока Джонни возвращается к нему в комнату, ложится рядом и обнимает, замечая то, как Рома улыбается тому, что Джонни лег с ним. Да и Джонни заулыбался, осознавая то, как легко сделал это. Хотя где-то в глубине души понимал, что долго это спокойствие не продлится. Завтра он будет жалеть обо всем, что сделал сегодня…