Падший ангел

      Джонни, как бы странно это не прозвучало, смирился с тем, что рядом с голубоглазым ему было комфортно. Парни просто вместе проснулись, вместе позавтракали и вместе ушли на пары. Просто это все, конечно, не было. Все утро Александр негативно косился на Джонни, и самое ужасное было то, что Джонни не знал из-за чего. Возможно отец Ромы слышал, как Джонни с его сыном «развлекались» ночью, возможно не слышал, но увидел, что Джонни спал вместе с Ромой. А возможно просто так, как это и было в их первую встречу. Но, несмотря на это, Джонни с улыбкой шел по улице рядом с Ромой, а до этого с более-менее спокойным видом ехал вместе с ним на такси до общаги. Совместную ночь никто не вспоминал, и Джонни даже начал думать, что все это ему приснилось. Однако сам прекрасно понимал, что такое присниться не могло. Олег уже успел настрочить сообщений 30, спрашивая, где Джонни, придет ли на пары и с какой красоткой он провел эту ночь. Ответил Джонни только, что скоро подойдет к колледжу. — Слушай, а тебе Алла ничего не писала? — в который раз спросил Рома. Джонни недовольно посмотрел на него. — Нет, а должна была? — Ну… да, вроде бы. Это долгая история, я надеялся, что она сама с тобой договорится… — О чем договорится? — Да ладно, не важно. Это по поводу работы, но ты не переживай, я сам напишу ей, — отмахнулся Рома. Джонни еще некоторое время посматривал на него, но вскоре понял, что парень продолжать не собирается. Ну и ладно! Меньше всего Джонни интересно, что у него там на работе происходит.       Джонни посмотрел вперед и увидел Олега, который уже бежал навстречу, крича своему другу какой-то неразборчивый бред. Рома сразу же опустил голову вниз, сказал Джонни что-то похожее на «пока, еще увидимся» и быстрым шагом ушел в сторону здания. Джонни почему-то почувствовал себя неловко. Он рассчитывал, что они с Ромой еще немного поговорят, но появившийся Олег все испортил. Джонни пытался убедить себя, что так лучше, что пускай он останется с Олегом, а не с голубоглазым пидором, но необъяснимая тревожность никуда не делась, а черт пойми откуда взявшееся чувство вины перед Ромой резко усилилось. Особенно после того, как Олег поприветствовал Джонни со словами «а почему ты с этим пидором идешь?». Джонни даже захотел выкрикнуть Олегу, что это Рома! Рома! а не пидор! Захотелось рассказать про клуб, про то, что Олег сам же залипал на выступление этого пидора! Но промолчал. Только посмеялся, пожал руку и пошел с Олегом в колледж. Чувствуя себя настолько паршиво, насколько это было возможно.       Во время обеда Джонни стало только хуже. Он никак не мог объяснить, почему хочет извиниться перед Ромой. Но хочет невероятно сильно. Джонни хотел попросить прощение за все: за то, что называл его пидором и иногда продолжает называть до сих пор, за то, что ненавидел его, за то, что считал странным и неприятным. А еще Джонни очень хотел пойти в туалет, в надежде на то, что встретит там Рому. Однако вместо этого он выбрал компанию Олега. Пошел вместе с ними в дешевое кафе рядом с колледжом и просидел там минут 20. О Роме он думал постоянно и каждый раз искал парня глазами, но, совершенно очевидно, не находил. — Джонни, ау! — какой-то парень из компании Олега позвал его. Вроде бы его звали Артем, но Джонни сомневался, что это так. — Реально, чел, что с тобой? — спросил Олег, — У тебя девушка появилась? Я же шутил! — Ну да, появилась, — с сарказмом сказал Джонни, но парни, видно, ему поверили. — И как ее зовут?       Джонни хотел пошутит и сказать «Рома», но в сердце неприятно закололо, и он не посмел назвать имя голубоглазого. Вместо этого он некоторое время смотрел на парней, после чего ответил: — Алла, — первое женское имя, пришедшее в голову. Рома постоянно спрашивал про нее. Может, стоит встретиться с ней? Сердце в груди быстро забилось. Джонни чувствовал, что именно так и надо сделать, однако какое-то неприятное, тревожное чувство пожирало его душу, всем своим присутствием намекая на то, что делать этого не надо.       После услышанного ответа за столом послышались одобрительные звуки «у-у-у», а Олег похлопал Джонни по плечу. — И какая она? Познакомишь со своей дамой? А она из нашего колледжа или ты ее где-то подцепить успел? А-а! Это же та самая, которая к тебе в клубе подошла!       Дальше Джонни перестал слушать. Олег еще несколько минут высказывал свое одобрение и желание познакомиться с ней, даже в подробностях описал своим друзьям, как она выглядела, но, к счастью, не попал почти ни во что. Джонни долго терпеть это не стал, сказал, что пора идти в колледж и ушел, оставив компанию с бурным обсуждением его же личной жизни.       Постепенно все студенты возвращались с обедов и в коридорах становилось многолюдно. Джонни оправдывал себя именно огромным количеством людей и шума, когда поднялся на второй этаж и зашел в очень знакомый и привычный туалет. Удивление, облегчение, спокойствие и страх — все отразилось на его лице. И, видимо, увидев это, Рома, сидящий на подоконнике, посмеялся. — Я думал ты не придешь, — тихо произнес он и подвинулся, чтобы Джонни присел рядом. — А я и не хотел, — Джонни запрыгнул на подоконник, — привычка. — Я слышал слова Олега. Это конечно не первое оскорбление в мою сторону, но я был… удивлен, когда он сказал это про меня тебе…       У Джонни дико застучало сердце, виски начали пульсировать, и слышать он начал как-то через стену. Он не знал, что ответить и просто начал надеяться, что это сон. Ну или Рома хотя бы скажет что-то еще. Или промолчит. Или уйдет! Но Рома ждал, Джонни это чувствовал. Джонни видел, что Роме самому неприятен этот разговор, но ответ ему был необходим… — Ром, мы… — Джонни, — перебил его Рома. Голос его немного дрожал, но говорил он уверенно и прямо, как будто несколько часов готовился к этому разговору, — я думал, что ты… Я верил тебе и думал, что мы друзья. Нет, я понимаю, что ты меня своим другом вряд-ли считаешь… — Джонни не знал, что сказать. Он просто сильно удивился. Настолько сильно, насколько позволило его парализованное тело, — Не делай вид, что удивлен. Я же вижу все твои косые взгляды в мою сторону. Я неприятен тебе, но я думал, что ты хотя бы этим мерзким слухам не веришь. — Р-ром… — Ты не подумай, я не обидчивый, мне совершенно похуй на то, как меня называют, — у Джонни начали трястись руки, а матное слово от Ромы и вовсе выбило из него последние нотки здравого смысла, — но я не ожидал такое от тебя. Видимо, правильно папа нас воспитывает, — Рома первый раз за весь свой монолог посмотрел Джонни в глаза. Голубые зрачки смотрели точно на Джонни, хотя взгляд был немного мутный, похоже, что от наступающих слез… — нельзя доверять людям.       Рома спрыгнул с подоконника, и Джонни услышал всхлип. Рома больше не смотрел на него и даже не поворачивался. Наверное, он ждал, пока Джонни что-то скажет, но так и не дождался. Он стремительно направился к двери. Джонни, как будто снова научившись двигаться и говорить, спрыгнул на пол и чуть ли не крича сказал: — Ты, блять, обиделся из-за такой хуйни? — То есть, по-твоему, это хуйня, когда меня считают пидором только потому, что я хочу счастья для своей семьи? — Рома так и не обернулся, но Джонни отчетливо слышал дрожь и слезы в его голосе. Рома больше не стал ждать ответа, а просто вышел. Он услышал уже достаточно, чтобы сделать выводы.       Джонни сжал руки в кулаки. Он сам еле держался, чтобы не заплакать, но злость в нем бушевала однозначно сильнее. Сердце совсем неприятно колотилось в груди, а мысли разрывали душу на части. Фильченков ебанутый! Наехал на него из-за какой-то ерунды! Джонни считал его своим другом, он нравился Джонни, а что в итоге? «Нет, я понимаю, что ты меня своим другом вряд ли считаешь…»! Джонни со всей силы ударил кафель, надеясь на то, что физическая боль заменит душевную. Однако это совсем не помогло. Мысли про то, что он ненавидит Фильченкова, съедали его, и вольно-невольно Джонни соглашался с каждой из них. Ему не хотелось разобрать эту ситуацию, не хотелось понять ее глубже и узнать причину обиды Фильченкова подробнее. Единственное, что ему хотелось — это высказать все Фильченкову, а потом перестать общаться с ним. Только Джонни хотел принять его, только начал считать его компанию приятной, как Фильченков все испортил. И Джонни готов был отдаться эмоциям, но посчитал, что кто-кто, а Фильченков их точно не стоит! Как можно послать нахуй друга только потому, что тебе что-то там показалось, что-то там послышалось, а, собственно, к другу это никакого отношения не имеет?! Джонни прекрасно помнил, что и сам раньше называл Фильченкова пидором, что раньше он на самом деле был ему противен и неинтересен. Джонни помнил, что сам обвинял Фильченкова во всем, но сейчас это было ему не важно. Сейчас снова был виноват голубоглазый пидор, его семья и его проблемы, а Джонни просто случайно попал под руку. Он же не виноват в том, что Фильченкова считают пидором, не виноват в том, что в его семье сейчас огромные проблемы! Тогда какого хуя Фильченков обвинил его?! Почему Рома обиделся? Всего лишь парочка адекватных мыслей мелькали на фоне всей этой дикой ненависти к Фильченкову. Все они были примерно одного содержания — «я ужасный человек»…

***

      Как Джонни и планировал, после пар он написал Алле и попросил встретиться. Девушка ответила почти сразу, как будто ждала сообщения Джонни. Признаться честно, идти гулять сегодня не хотелось вообще. Джонни мечтал запереться в своей комнате и покричать на стены. Фильченков был ему противен. Джонни понимал, что никогда этого не сделает, но в своей голове он уже давным-давно врезал этому пидору. Чисто из принципа Джонни ходил только по своей половине комнаты и даже не смотрел на сторону Фильченкова, которая, к слову, пустовала. Но сейчас надо было погулять с Аллой. Может она поможет успокоиться?       И как Джонни только мог подумать о том, что с Фильченковым ему комфортно? Голубоглазый пидор и комфорт — две несовместимые вещи! Они никогда не будут друзьями или чем-то большим… Джонни ненавидит Рому. Ненавидит его семью, его проблемы, его работу, его глаза, его характер, его внешность! «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» — кричал про себя Джонни, пока шел к месту встречи. Как бы он не пытался переключится на Аллу, все мысли поглощал Рома и от этого становилось очень дурно. — Привет, Джонни, — Алла улыбнулась и обняла парня, — что-то случилось?       Это было очевидно. Джонни выглядел сейчас очень подавленно и даже на самые обычные вещи смотрел с ненавистью. Он во всем видел голубоглазого! Вон мужчина идет в костюме, похожем на тот, который когда-то Рома купил Джонни. Вон идут отец и сын, которые тут же напомнили сурового, недоверчивого Александра и маленького, беззаботного Димку. На фоне красивой многоэтажки фоткается любовная парочка, как когда-то Джонни фотографировался с Ромой и Димой на фоне моста. А вон и мальчишки идут после школы и обсуждают выход нового сериала и крутой игрухи. Во всем был голубоглазый. И это сводило с ума. — Да нет, ерунда, — Джонни выдохнул и попытался собраться с мыслями, — Рома… Он сказал, что ты должна была мне написать. — Да-а, — задумчиво произнесла Алла. Она взяла Джонни под руку и повела по улице, — в общем, в клубе сейчас такая суета, всё решается проблема с увольнением Ромы. Поэтому сегодня тебе лучше не приходить, если ты вдруг захочешь. — Клуб закрыт типа? — Нет, конечно, открыт. Но выступать «Падший ангел» сегодня не будет в любом случае. Плюс, Рома сам просил меня передать, чтобы ты больше не приходил к нему. Говорит, работать мешаешь что ли или вообще надоел уже… — Джонни широко распахнул глаза. То есть, все время спрашивая про Аллу, Фильченков просто хотел, чтобы Джонни оставил его? Не приходил больше в клуб и не общался с ним? — Я не запомнила точно его слова, но суть такая.       Джонни кивнул. Он не придумал, что ответить, поэтому решил просто сменить тему. Погуляли они так недолго. Прошлись до одного места, до другого, а потом случайно вернулись туда, откуда начинали. И, в таком случае, решили разойтись. Все же общих тем для разговора у них мало, а вечно обсуждать сериал «Бесстыжие» немного надоедает. Хотя, отрицать то, что с Аллой ему по-прежнему легко, Джонни не стал. Девушка располагала к себе, даже если дружить с ней ты не хотел.       Вернулся в общежитие Джонни со смешанными чувствами. То, что сказала Алла, можно было понять по-разному. Либо Фильченков не хочет общаться с Джонни вообще, поэтому и запрещает ехать к нему на работу, либо всего лишь не хочет, чтобы Джонни видел его выступление. Но сегодня Фильченков не выступает… Видимо, их общению правда пришел конец. Джонни не знал, что делать и как себя вести. Все это время рядом был голубоглазый. Слегка отбитый, с тупыми вопросами и просьбами, а сейчас Джонни один… Однако эта тоска продолжалась недолго, за Джонни зашли друзья. Большую часть из них он, как всегда, не знал, но сейчас это не имело никакого значения. Он вышел из своей комнаты ко всем в коридор и невольно подумал о том, что Фильченков в общежитие все еще не возвращался… — Ну и куда мы? — Джонни старательно улыбался, делая вид, что ничего не произошло, а даже если и произошло, то так будет лучше и переживать незачем. — Точно не в клуб, там цены просто пиздец, — сказала Оля, и все с ней согласились, — пошлите может в круглосуточное кафе? Я договорилась с вахтершей, она мне ключи от обоих корпусов дала.       «Мне весело», «мне весело», «мне весело», «без него лучше», «он мне не друг», «мне плевать на него», «я не думаю о нем», «я не буду сегодня думать о нем», «я ненавижу его», «он меня бесит», «я хочу увидеть его», «только для того, чтобы ебнуть!», «я хочу увидеть его…», «мне надо увидеть его…». — Ты о чем задумался? — спросил Олег, воруя у Джонни немного картошки фри. — Да о Ро… о пидоре том, — Джонни чуть не стошнило от того, как он спокойно назвал Фильченкова пидором, — откуда вообще эти слухи пошли? — Это не слухи, это правда, — сказала Оля. Джонни слышал, что девушка была лучше всех знакома с Фильченковым, поэтому не удивительно, что заговорила она. — Окей, а как ты это поняла? — По-моему, это очевидно, — девушка говорила спокойно, и Джонни пытался следовать ее примеру, но тема с Фильченковым трогала его за живое, — он в 15 лет на вебкаме сидел и свое тело мужикам продавал. Говорил, типа, это прибыльная работа, а ему нужно много денег, чтобы семью содержать. Чел, у него семья состоит из него, еще одного пиздюка и отца! Будь он натуралом и не получай удовольствие от подобной работы, давно бы нашел себе что-то адекватное. — Адекватное — это официант и продавец? — Джонни вряд ли это заметил, но сейчас он по-прежнему испытывал ненависть и обиду, но не на Рому, а на Олю. Как можно быть такой сукой? Рома нуждается в деньгах для того, чтобы нормально воспитывать и растить Димку, для того, чтобы отцу всего хватало и он не спился, а Оля так поверхностно глядит на это! — Хотя бы! Да, зарплата маленькая, но лучше, чем членом перед извращенцами трясти. — То есть, по-твоему, это нормально, когда его считают пидором только потому, что он хочет обеспечить свою семью и подарить Дим… пиздюку счастливое детство?       Джонни понял, что повторил фразу Рому, только тогда, когда вышел из кафе и оставил этих придурков внутри. Ему не хотелось даже слушать, что ответит Оля. Все, что нужно, он уже услышал. Пройдя несколько метров, Джонни понял, что сделал не так… Он вел себя с Ромой так же, как сейчас Оля. Обвинял его в том, что он хотел сделать свою семью счастливой. Джонни называл его пидором даже не зная причины, однако, когда узнал, чувство вины обрушились на него с новой силой. Роме неприятна его работа, он делает это только для семьи, только для Димки и отца, а не для себя… Он отдает себя и свое тело для того, чтобы его братик ни в чем не нуждался, а отец не спился и не умер. А ещё, Рома верил Джонни, считал его своим близким человеком, доверял и думал, что Джонни его понимает и не осуждает. Он надеялся, что Джонни не такой, как его бывшая подруга… А в итоге Джонни оказался даже хуже, чем Оля. Роме было непросто открыться и довериться ему, а Джонни, вместо того, чтобы принять его выбор, начал обвинять во всех своих и чужих проблемах… Джонни не сразу заметил, что из глаз потекли слезы. Он быстро вытер их, однако новая порция не заставила себя долго ждать. Джонни шел по ночному городу и не знал, куда себя деть. Рома ему доверял, а он… А он направляется к магазину «КрасноеБелое» и благодарит Бога за то, что додумался взять деньги…

***

— Он согласится помочь, я уверен, — Костя обнимал Рому, вытирая своими тонкими пальцами катящиеся по щекам горячие слезы, — Джонни же любит тебя… И ты его. — Я боюсь, Кость, — Рома прижался к парню еще сильнее, утыкаясь ему в плечо, пряча свое красное лицо. — Я знаю, но все будет хорошо, я тебе обещаю, — голос Кости звучал не громко и не тихо. Так как в гримерке не было никого, кроме них, отчетливо слышались всхлипы Ромы и утешения Кости, который не переставал смотреть на своего возлюбленного и обнимать его, — ты можешь обратиться ко мне за помощью. Я не стану настаивать, но ты знаешь, что я готов на все… — К-кость, — Рома чувствовал себя бессердечным, поэтому даже попытался успокоиться, чтобы его слова звучали не так, будто жертва здесь только он, — я не могу… Я… — Ты меня не любишь, я знаю, — Костя наконец немного отлип от Ромы, вытирая с его щек слезы, — и меня это устраивает. Если ты будешь счастлив, я забуду тебя, не переживай. А пока, позволь помочь тебе, если Джонни не придет?       Рома долго-долго смотрел на бармена. Перед глазами все плыло, и Рома вытер лицо первой попавшейся тряпкой. Не будь он, буквально, на грани смерти, то наверняка бы засмущался такому пристальному взгляду со стороны Кости. Бармен ждал ответа, а Рома не мог ответить так, как было бы лучше им обоим. Он не видел Костю рядом с собой. Каждый раз закрывая глаза, Рома видит Джонни. Не заботливого, понимающего юношу-бармена, а ненавистного и надоедливого для сердца кареглазого! По-другому он не мог, по-другому он просто-напросто не хотел… — Я думаю, что Джонни придет… — сказал Рома, надеясь на то, что Костя не обидится. Но Костя не обидится в любом случае. Он искренне любит Рому, а от того и забудет его, только потому что этого захочет Рома. А Рома захочет.       Дверь в гримерку открылась. На пороге стояла Алла. Сначала Рома подумал, что девушка улыбается, но понял, что ему показалось. Она выглядела встревоженной и растерянной. — Я поговорила с Джонни. Он отказался. Сказал, что не хочет помогать тебе… Я пыталась его уговорить, но он… В общем, он хочет прекратить общение с тобой… — Алла с жалостью посмотрела на Рому. Костя снова попытался приобнять парня, но Рома неловко отстранился, — И что ты будешь делать? Я уже договорилась с Павлом Алексеевичем. Ты либо находишь себе постоянного клиента для привата, то есть Джонни, либо ты… — Передай Павлу Алексеевичу, что я согласен. Приведу себя в порядок, и мы можем начать. — Рома… — сочувственно и тревожно произнес Костя. — Оставьте меня. Я не маленький мальчик, ладно?       Рома говорил безэмоционально, просто кидал слова на ветер, не думая о последствиях. Он хотел сегодня поговорить с Джонни, рассказать ему о своих чувствах и наконец рассказать, что привязан к нему, но вместо этого Рома проведет вечер в компании какого-то педофила. Ну и пусть! Зато теперь Рома абсолютно точно уверен в том, что влюбляться нельзя, доверять никому нельзя. И пусть он сейчас без Джонни, пусть он без того, к кому привязался, зато с огромными деньгами для семьи… Так будет лучше для них обоих, особенно, если Джонни сам не хочет общаться с Ромой. Видимо настало время для прощания… Как Рома и предсказывал, оно наступило очень быстро. «Ну и Слава Богу!» — думал про себя Рома, но в горле встал неприятный ком, и глаза вновь наполнились слезами, которые он быстро смахнул.

***

      Джонни потерял счет во времени. Он ходил по городу с бутылками пива, не понимал уже куда идет и как вернуться назад, но продолжал ходить, потому что не знал, что делать. Джонни надеялся, что Рома сейчас дома, а не в клубе. Он понимал, что это плохо, но пусть лучше Рома будет умирать дома из-за Джонни, чем будет сегодня работать в клубе и проходить какое-то дурацкое рассмотрение. Рома этого не заслуживает…       Он пережил смерть матери, а после до сих пор переживает одержимость отца ею. Он никогда не обвинял своего папу в том, что он связался с какой-то мразью, которая забрала все их деньги. И почти каждый человек бы сдался после этого, перестал верить в счастливую жизнь, но Рома нашел способ оставаться на плаву. Да начал работать на вебкаме и продавать свое тело, зато он делал это для счастья семьи, для Димки и Александра. Почему Рома в какой-то момент ушел в клуб, Джонни не знал, но догадывался, что денег, вырученных с вебкама, просто-напросто не хватало. Из-за оплаты квартиры или нужд отца, а может из-за хотелок Димы. Рома заслуживает счастья…       Джонни достал телефон и несколько минут смотрел на черный экран. Он хотел позвонить хоть кому-нибудь! Сам прекрасно осознавал, что этот «кто-нибудь» Рома, но все равно стоял на какой-то неизвестной улице и думал, кому позвонить. Оправдал он себя случайностью, когда заметил, что номер Ромы как-то необъяснимо выделяется среди всех остальных, поэтому позвонил он ему. Было предчувствие, что никто не ответит, но это Джонни не остановило. Трясущимися руками он поднес телефон к уху и начал свой неразборчивый, тихий, но оттого почему-то эмоциональный монолог. — Почему ты? Меньше всего я хотел общаться с тобой! Н-но… но общаюсь. Или общался. Ты в… обиде на меня, да, это очевидно. Я знаю, что… обесценил твои проблемы, да? Но и ты ведь виноват! Мог бы все по-человечески объяснить, а не это твоё — «то есть, это нормально, когда меня считают п… пидором…»! Я бы хотел… Давай… Ты не слышишь меня, но может забудем друг друга?.. Мне надоело это все! Я устал от тебя… Но, блять… а как же без тебя?.. — Джонни замолчал. Шли гудки. Он говорит с пустотой, которая наверняка полностью согласна с тем, что ей говорит Джонни. Им просто надо забыть друг друга. Просто взять забыть. Просто. Как будто это, блять, просто!

***

      Колени и рот Роме больно жгло, но этому извращенцу было безразлично. Павел Алексеевич решил, видимо, отыграться, заставляя делать все то, чего ему хочется. И Рома не видел никакого другого выхода, как выполнять то, что наказывает ему этот извращенец. — Минеты это не твое, Падший ангел, — он рывком поднял парня с пола и усадил себе на колени, — попробуем кое-что другое.       Мужчина пошло усмехнулся. А Роме было без разницы. Он думал, как бы не разрыдаться в лицо этому ублюдку. Но слезы снова покатились по щекам. Владелец рассмеялся: — Тебе настолько нравится, что я с тобой делаю, что ты слез сдержать не можешь?       Рома пропустил эту фразу мимо ушей, потому что единственное, что сейчас слышал Рома — это сердцебиение Джонни, когда он спал вместе с ним, а ещё их последний разговор. Из-за этого дикого контраста в горле встал неприятный ком, а слезы с новой силой обрушились и потекли по щекам и шее, которая безостановочно пульсировала под губами Павла Алексеевича, который раз за разом оставлял небольшие засосы.

***

      Все тело болело. Особенно колени, спина, шея, губы и голова. Рома не помнил, как добрался до своей гримерки и как свалился на диван. Он уставился в одну точку, стараясь не думать ни о чем. Но чувства и эмоции никак не хотели утихать, и успокоиться совершенно не получалось. Рома взглянул на тот самый пакет. Сердце давным-давно перестало бешено колотиться. Сил на то, чтобы расплакаться тоже не было, однако это не стало преградой для чувств. Думая о том, что он сейчас хочет сделать, Рома начинал дрожать, а слезы без остановки текли по щекам. Вспоминать ничего не хотелось, поэтому Рома лег на спину и устремил свой взгляд на потолок, не зная, что делать и как дальше жить. Он потерялся. Совсем. — Рома? — дверь открылась, и Рома догадался, что это Костя. Обычно он бы постучался, но сейчас, видимо, понял, что Рома его не пустил, именно поэтому вошел сам, без стука и, соответственно, приглашения, — Я у девчонок тоналку попросил… Тебе помочь?       Рома не шевелился. Если бы не Костя, который на данный момент своим присутствием возвращал Рому в реальность, парень бы не просто не шевелился, но и не дышал в принципе. Сейчас любое движение было, во-первых, болезненным, а во-вторых, очень противным и омерзительным!       Костя присел возле Ромы, стараясь не трогать его вообще. Рома, исключительно из-за уважения к бармену, посмотрел на него. Выглядел он ничуть не лучше самого Ромы. Было ощущение, что он вот-вот расплачется, но даже если так и было, то Костя держался достойно. Не то что Рома… Остановить поток слез у него не выходило до сих пор. Костя взял Рому за руку и мягко потянул на себя. Рома даже не сопротивлялся, хотя хотел… Хотел сказать, чтобы Костя не трогал его, чтобы перестал любить его и быть таким хорошим! Но Костя и сам прекрасно знал, что его чувства не взаимны. — Ты домой пойдешь? — спросил Костя, хоть и знал, что Рома не ответит. Голубые глаза казались пустыми и безжизненными, смотрящими только в одну единственную точку, — Тогда надо замазать все, — Костя посмотрел на Рому и попытался улыбнуться. — Ты принесешь мне ручку и листочек? — очень тихо сказал Рома, но Костя его все равно четко услышал.       Пока Костя терпеливо замазывал все красные отметины на шее, ключицах и груди своего возлюбленного, Рома писал записку, которую планировал положить в свой прощальный подарок. Он не мог объяснить себе зачем вообще хочет что-то дарить! Но это было бы как будто точкой. Точкой в их с Джонни общении. А небольшое письмо было прекрасным способом рассказать о своих чувствах. В какой-то момент Рома перестал понимать, что пишет. Но последняя строчка очень четко отпечаталась в его сознании: «Я простил тебя, но никогда не прощу себя за то, что привязался к тебе…». До этого он писал, что ненавидит Джонни, мечтает забыть его!.. Он никогда не забудет его… Он никогда не сможет отпустить его… «Почему ты?» — спрашивал себя Рома, чувствуя, как Костя обнимает его за плечи. Рома скинул с себя его руки, пробубнил «спасибо» и закинул письмо в пакет. — Передашь ему? — спросил он, и Костя кивнул. Рома выдавил из себя улыбку и снова разревелся, уже даже не пытаясь сдержать подступающие слезы.