будни

1. - Бля, чел, для чего ж ещё он может вызывать тебя если не для того, чтобы просить участвовать в посредственных соревнованиях, которые, тем не менее, поднимают рейтинг нашей школы, - рассуждает Кириллов, торчковатого вида, но довольно приятный паренёк, сдружившийся с Николаем из-за краша на его одноклассника Ванютку Шатова, так яро воевавшего с Верховенским. - Да, но какой мне-то от этого прок, постоянно напоминать ему о всяких гто, если после школы я получу кое-какое наследство и хер забью на этот спорт. Тем более, с деньгами я смогу купить больше, лучшего качества оборудование и с головой погружусь в биологические исследования. Ставрогин встретил его по пути в столовку, которая была единственным местом, где можно было спастись от Петра – он ненавидел запах котлет, так обожаемых Николаем. - А что насчёт вас? Или всё так и закончилось в тот раз, когда ту «любовную» записку ты скинул на проделки Лизаветы? – Ставрогин хитро улыбается и давит на больное Алексею, ведь тот так и не смог признаться в любви Шатову ни в первый раз на 14 февраля, когда сжёг шкафчик Ивана, потому что в последний миг чего-то испугался, ни теперь, когда Лизавета Тушина (красотка-девятиклассница, любимая учителями и дружная с гопниками) красная до кончиков ушей, одновременно бешеная от злобы и сгорающая со стыда, вынужденная принять признание на себя, должна была разрушить свой образ крутышки, не признающей никаких романтических чувств к парням, а возможно чуть-чуть и их самих. - Ээ…ну да, - нехотя отвечает Кириллов, - я больше не пытался. Я ж не знаю стопроцентно, что он не г…ге.. извини, - надо собраться с силами, - гетеро… - Это что наезд? Я тоже гетеро, - Ставрогин закусывает верхнюю губу, плутая взглядом по столовке, по толпе, по Петруше. СТОП- - Пётр???!!??!?!?!?!? – Николай вскричал от неожиданности, - но котлеты, мои котлеты, он не посещал столовку с третьего класса!! А тут!!!!! «Либо у него отменная память, либо он зачем-то интересуется Верховенским-младшим?» - думает Кириллов, в то время как за его штаны и пиджак энергично кто-то схватился. «Блять, ну я конечно не то чтобы слишком его ненавижу, или, боже упаси, призираю его чувства, просто эти все объяснения, все эти нелепости…и тем более он слишком мал…ему едва-ли исполнилось четырнадцать, а мне через три месяца семнадцать» - все эти мысли с бешеной скоростью проносятся в голове у Николая. Прятаться на карачках за тощим одиннадцатиклассником не лучшая идея, но выбирать не приходиться - Слушай, Колян, самый лучший вариант остаться незамеченным, это не орать на всю столовую имя того, кого бы ты не хотел привлечь. И, в конце-то концов, отпусти, твою мать, мои штаны! 2. Пётр стоит у входа, что-то соображая и не слушая болтовню Лизаветы Тушиной. - И всё-таки, вонь невыносимая, - как бы между слов вставляет Пётр, он ищет Николая, но вся эта обстановка не может позволить нормально ему функционировать. - Это от Коляна, - заливается звонким смехом Лиза. Её любимое занятие – унижать Николая перед Петром и нахваливать Петра перед Николаем. Верховенский лишь отмахивается, продолжая звонко пинать мысли от одного угла черепной коробки к другому. Остаётся выбрать: или уйти из этого котла ведьмы, или отдать Ставрогину чёртово письмо. «А если ему нахуй не сдалась моя любовь? Что если я для него не больше назойливой мухи?» - мысли умные, но далеко не успокаивающие. «Ладно, всё равно он придёт к бате перед физ-рой» - Лиза, пойдём отсюда.