Ловушка для волка

Итан Уинтерс стоял грязный, голодный и злой у гостеприимно распахнутых металлических ворот, уже некоторое время мрачно созерцая завод. Его не покидало ощущение, что он, как последний дурак, идёт в очевидную западню и всё это плохо кончится. Перед глазами так и стояла огромная, мигающая неоновыми цветами стрелка, указывающая на логово самого сильного лорда с надписью «Ловушка». Однако это не придурок Лукас из Луизианы. Карл не будет устраивать детские игрища с шариками, набитыми ржавыми иглами и шарадами. Ну, насколько Итан мог судить по тем нескольким встречам и разговору по телерации. Или что это за хрень была, по которой его так настойчиво пригласили в гости. Нет, этот главгад скорее вновь спустит на него свору оборотней и будет наблюдать со стороны, как человечишка бегает по заводу, отбиваясь от его творений. Итан тяжело вздохнул. Идти всё равно придётся. Ради Розы. Взбодрив себя мыслями о том, что этот лорд — последний на пути к Миранде, Итан, наконец, двигается с места и заходит в тёмное здание. Лязг ворот, что с грохотом закрылись за спиной, ещё долго звенел в ушах мужчины, эхом отмечая точку невозврата.

***

— Надо же, кое-кому надоело студить задницу на морозе? — лениво протянули у Итана за спиной, отрывая от созерцания огромной доски с лицами лордов, Миранды и оборотней. Он поворачивается на пятках, вскидывая первое, что в панике достал из арсенала, и краснеет, когда понимает, что угрожает монстру куском филе рыбы. Превосходной, блять, рыбы. Гейзенберг, похоже, тоже не ожидал подобного поворота событий. Оно и ясно; если бы не вечный бардак в бездонной сумке Итана, то в монстра уже летели бы пули или взрывчатка. Летели бы недолго, судя по тому, как гад управлялся с металлом, но летели бы. И потому Гейзенберг теперь стоял с вытянутыми вперёд ладонями и замешательством на лице. — Мм, нет, спасибо? Я недавно обедал, — монстр усмехается, демонстрируя острые клыки, а Итану хочется провалиться сквозь землю. — Т-ты! — Итан шипит и выхватывает из-за пазухи магнум. — Да, да — я. Самый злодейский из всех злодеев и негодяев, — лорд быстро пришёл в себя и, смерив пушку насмешливым взглядом, поводит пальцами, отводит дуло к потолку ровно в тот момент, как Итан нажимает на курок. Пуля с грохотом врезается в потолок и оставляет вмятину на крыше. — И так ты отвечаешь на моё гостеприимство? — в голосе, помимо ленцы и насмешки, проскальзывают нотки раздражения. Улыбка, похожая на оскал, сопровождается плавным шагом вперёд. — Не подходи! — рявкает Итан, испуганно пытаясь навести на монстра пушку, но та, будто намагниченная, не желает указывать на Гейзенберга. Повелитель железяк не даёт ему и шанса напасть, вырвав из рук сумку и резким ударом по руке выбив пушку. На лету он подхватывает оружие и крутит в руках. Итан замер истуканом, не зная, что делать и куда бежать. Без своих пушек он чувствует себя голым. — Хорошая игрушка, да? Я хорошо его запрятал. Должно быть, у тебя ушла вечность, чтоб понять, где искать. Ты все мои подарочки нашёл? — монстр вскидывает бровь, всё ещё не смотря на едва живого от такой опасной близости Итана. Проходит пара секунд, прежде чем сказанное добирается до разума мужчины сквозь грохот сердца в ушах. — А? — Бэ, — Гейзенберг усмехается, смотря как глупо Уинтерс хлопает длинными светлыми ресничками. — Как думаешь, кто разбросал по этой проклятой деревушке боеприпасы, упаковал в ларцы оружие и аптечки? Герцог? Он из своей тарантайки вылезает, только чтоб посрать, — лорд сдувает невидимую пылинку со ствола и прячет его в карман потрёпанного плаща. — Ты серьёзно хочешь, чтоб я поверил, что ты моя грёбанная фея-крёстная? — спрашивает с сарказмом Итан, скрещивая руки на груди. Попытка хотя бы немного отвоевать личного пространства, защититься от чужого навязчивого присутствия. Этот клятый Гейзенберг не лип к коже, как те противные кровососы гигантской дамочки из замка, но тоже подходил слишком близко. Настолько, что от запаха сильного альфы у Итана кружилась голова. Машинное масло, мазут, бензин, табак, алкоголь и неожиданно запах скошенной соломы. — То есть, по-твоему, найти в занюханном доме старого выпивохи на обеденном столе ларчик с чистым и смазанным оружием это норма? — грубый голос вернул омегу на бренную землю и заставил встрепенуться. Чего это его понесло обнюхивать чужих альф? Мутированных недружелюбных альф. — И что дальше? Тыкву в гранатомёт превратишь? — огрызается Итан в ответ. Он напряжён, как пружина. Этот разговор напрягает, более того, он совсем не уместен в деревне, где единственным существом, которое не попыталось его убить, был Герцог. Не выдержав напряжения, Уинтерс делает шаг в сторону от лорда, который позволяет это сделать, и до зубного скрежета снисходительно скалит клыки. Бесит. — Боишься? Зря, Итан, зря. Я тебе не враг, — тянет Гейзенберг, но его прерывает стрекочущий рёв. Странно, но это совсем не похоже на звуки местных врагов, с которыми Итан имел дело до этого. Скорее нечто механическое. — Сука, заколебал, — лорд, раздражённо дёрнув уголком рта, резко отходит к люку в полу. — Завали ебло! — орёт он, и звук действительно затихает. Итан отстранённо думает, как командование толпой монстров вообще работает. Узнают ли они голос создателя или это подчинение на биохимическом уровне устроено. — Ты присядь, — металлический стул у самого края распахнутого люка совсем не внушает доверия, и мужчина предпочитает проигнорировать эту любезность. Гейзенберг тем временем зажигает новую сигару и делает глубокую затяжку, отходит на пару шагов в сторону, будто даёт себе время подобрать правильные слова. — Как мы уже выяснили, ты всё не так понял. Я тебе не враг. Скорее потенциальный союзник, который уже доказал свою полезность. Это всё игра, и ты часть игры, Уинтерс, — монстр взмахивает рукой, и кусок железки со свистом пролетает мимо Итана, от чего тот отпрыгивает в сторону. — Да о чём ты говоришь? Может, хватит игр?! — мужчину прорывает. Он устал. Он хочет просто найти свою дочь и убраться в закат, а не в шарады с монстрами играть. Руки сами собой сжимаются в кулаки, но что он может? Голыми руками даже самого слабого из оборотней в этой деревне не убить, а эту тварь он только рассмешит, если бросится сейчас с кулаками. — А ну-ка сядь, я сказал! — видимо, не у одного Итана терпение трещало по швам, и Гейзенберг его с силой усаживает на треклятый стул. Втянув в себя побольше воздуха, монстр отходит обратно к доске с фотографиями монстров, Розы и Мии. — Мисс гигантская сука, — тянет он, и железяка отрывается от стены, вновь дырявя уже изрядно порезанное фото Димитреску. — Стрёмная куколка, — железка впивается в фото девушки в парандже и с вуалью. — И водяной дебил, — последний из лордов на стене получает свою порцию металла в нарисованное лицо, и монстр поворачивается к Итану. От того, как зловеще мягко к нему придвигается это чудовище в человеческой обёртке, у мужчины засосало под ложечкой. Он не видит чужих глаз за тёмными стёклами очков, но пристальный взгляд чувствует каждой клеточкой тела. — Ещё не усёк? Это всё тест! Достоин ли ты стать частью семьи Миранды! — рычит лорд и запускает в главную гадину всего поселения, казалось, все осколки мелкого металла, которые были в этой комнате. Его злобу можно было пощупать руками. Она бурлящим потоком наполняла небольшое помещение и поднимала на загривке омеги волосы дыбом, и Итану оставалось тихо радоваться, что хоть раз в его приключениях гнев твари направлен вовсе не на него. — Я вообще не хочу быть в семье Миранды, — хрипло он буркает, отрывая взгляд от доски и переводя его вновь на лорда. — Как будто я хочу! Но так вышло! — Гейзенберг всплескивает руками, и в этом жесте столько истинно человеческого негодования. Если подумать, то из всех местных существ этого монстра выдавали только железяки, которыми тот разбрасывался в порыве чувств. А так можно было легко поверить, что перед тобой обычный мужик со странными предпочтениями в одежде. Как легко обмануться. — Я следующий в твоём списке, да? Думал, как с остальными со мной поступить? Прийти пострелять из пушки и всё? А вот хер тебе! — экспрессивно прорычал лорд, взмахом руки заставил сумку Уинтерса взмыть под потолок и там и оставил. Ситуация становилась всё хуже и хуже. Один, без оружия, на враждебной территории, с озлобленным монстром в одной комнате. Иногда мужчина и сам гадал, где проходит граница его самообладания и нервов, но пока он держался молодцом. — Да посрать мне на твои личные страдания. Я тут только чтоб спасти свою дочь! — Итана утомляет эта беседа. Такое чувство, словно Гейзенберг кружил вокруг да около, не то что не решаясь, а скорее заманивая свою жертву думать определённым образом. Пытался убедить в чём-то, обосновывал своё поведение. Оправдывался? Да всё равно, чего он там хотел. Итан явился сюда за колбой, и как только он получит её на руки, то уйдёт со спокойной совестью. Гейзенберг после его слов дёргается и морщит лицо в оскале. Возможно, даже борется с желанием дать пару раз по лицу за то, что его так нагло прерывают. Однако издаёт лишь жуткий и колкий смешок, затягиваясь от почти догоревшей сигары. — Я тоже. Ты не представляешь, сколько силы в этом ребёнке. Даже Миранда боится… — его вдохновлённую речь вновь прерывает неприятный скрежет, и монстр в два шага оказывается рядом с Итаном, гаркая в открытый зёв. — В последний раз: заткнись, урод! Пару секунд они вместе слушают, как затихает звук внизу. Тишина становится давящей, особенно когда альфа сокращает последние пару метров между ними, нависая над Уинтерсом. Итан не уверен, сколько инстинктов осталось в монстре от человека, и понимает ли монстр, что сейчас он буквально давит на омегу всем своим естеством, заставляя тихо, предупреждающе зарычать. Гейзенберг ему не указ, не его альфа, кричит весь образ Итана, и, похоже, больному ублюдку эта агрессия в омеге только нравится. Это видно по ухмылке на губах, по тому, как дёргается кадык, и особенно ясно становится, когда лорд стягивает с себя очки. Зрачки блестят сталью, как у блядских оборотней или вампиров из фильмов, но наивно было бы полагать, что Гейзенберг балуется такими же линзами. — Ты и я, Итан. Мы вместе спасём Розу, — глаза приковывают к месту, как и хриплый, почти мягкий голос монстра обволакивает вместе с выдыхаемым дымом от крепкого табака. — И с ней уже точно сотрём Миранду в порошок! — вся магия момента вмиг растворяется. Теперь перед Уинтерсом вновь стоял обыкновенный маньяк, готовый пожертвовать маленьким ребёнком ради желания отомстить. От досады, что на миг заслушался этих сладких бредней и усталости, начинает болеть голова, и Итан на полном серьёзе рассуждает, а не использовать ли ему на это одну аптечку. Невозможно сосредоточиться. — Слышь ты, мудак. Моя дочь — не оружие, — говорит он твёрдо, смотря в стальные глаза, которые наливаются сначала негодованием, а затем бешенством. — И сам посуди. Ей всего без году неделя! Она что, Миранду погремушкой разъебать должна? Бешеное выражение на суровом, истерзанном старыми шрамами лице постепенно сменяется на задумчивое и хмурое, а Итан не может поверить, что этот, мать его, гений мысли не продумал боевой план дальше начала операции. Нет, ну серьёзно! Он ожидал вломиться к Миранде, пострелять из пистолетов и запустить в неё Розой, что ли? Что за глупости. — Обойдёмся, может, своими силами? — спрашивает он, не особо надеясь на положительный ответ. В целом Итану совсем не претила идея обзавестись союзником в этом аду на земле. Был же он в сговоре с девушкой из дома Бейкеров, а она тоже была на тот момент заражена. Конечно, лорд завода — это не хрупкая девица и не невинный ягнёнок, но когда выбирать не приходится, то сгодится любая помощь. Враг моего врага — мой друг. Вот теперь Гейзенберг смотрел на него более осмысленно, цепко, так, будто думал, с какого конца препарировать. Кожа вся покрывалась мурашками, но Уинтерс упрямо пялился обратно. Он сам прекрасно знает, что похож на едва живой кусок мяса, но живой же! После трёх лордов и их подручных это можно считать нехилым показателем его везучести и способностей к выживанию. — Идёт, но у меня пара условий, — наконец хмыкает монстр, выдыхая в омегу очередное облако дыма. — Первое! Когда вся эта поебень закончится, ты поможешь мне выбраться отсюда живым, свободным и невредимым. Я знаю, что по деревне крысами шныряют какие-то мутные личности с пушками. Знаю, что им невыгодно, чтоб остались живые носители этой дряни, — диктует свои условия монстр, не давая Итану и слова вставить. — Второе, — тут на пару секунд Гейзенберг замирает, всматриваясь в глаза напротив, и Итану уже это условие не по душе. — Ты дашь мне тебя трахнуть. — Да ни за что! Какого хуя?! — Уинтерс отталкивает от себя альфу и едва не сваливается со стула прямо в открытый люк, но похотливая тварина успевает схватить его за руку. Удерживает над пропастью, откуда вновь доносится жуткое жужжание. — Ой, да не строй из себя целочку, папаша, — лорд закатывает глаза. Словно он попросил у прохожего огонька, а ему в ответ на ботинки плюнули. — Ты омега, я альфа. Это же естественно, а ты дёргаешься, будто я тебе извращения предлагаю замутить. — Ты придурок или как? Не буду я с тобой трахаться! Это так не работает! — Итан отчаянно не желал делать из своего тела товар для сделки. В каком только пекле ему не приходилось бывать, но ещё ни разу его жопа не была в такой опасности. — Не будешь даже ради спасения своей дочурки? Ты смотри, дальше я тебе помогать не намерен без сделки и ты пойдёшь бороться с этой сучкой голыми руками, — лорд скалит клыки, а у омеги внутри всё кипит от негодования и понимания, что его загнали в угол. Он действительно ничего не мог противопоставить Миранде без своей сумки. Он даже к Герцогу не может пойти, чтоб купить мало-мальски годное ружьё — все деньги висели под потолком вместе с остальными его вещами. — Будь ты проклят, — он рычит сквозь зубы. — Что-что? Не слышу? — альфа сильнее сжимает руку на предплечье Уинтерса, а на губах у него до неприличия довольная улыбка. — Договорились.