Misterious Bunny

В спешке мальчишки старались осторожно положить «раненого» на кровать, боясь причинить ему еще больше боли, после чего Ромка приказывающим тоном сказал Бяше сидеть с Антоном и не отходить от него ни на шаг, пока тот ищет аптечку. Ромка со скоростью света понесся в ванную за медикаментозной помощью. Времени спрашивать, что случилось с Антоном и почему его притащили именно к нему, не было. Вытащив из ящика коробок с красным крестом посередине, Пятифан помчался в свою комнату, по пути крикнув матери, чтобы в ближайшее время его не беспокоила. Мальчик поспешно зашел в комнату и, хлопнув дверью, подложил в щель сверху развернутую когда-то промокашку. С её помощью открыть дверь было труднее. Затем подошёл к товарищу и сел перед кроватью рядом с избитым Петровым. - Где ты его вообще откопал? – спросил Рома, изучая взглядом каждый синяк и ссадину на личике блондина. - За школой валялся на, - почесал затылок бурят, взволнованным взглядом смотря на мальчишек, - Рядом с Ольшанкой. Я обалдел, когда его там увидел. Я бы и к себе принес, да мать опять выгонит, причем нас обоих на. А до больницы далеко, я боялся, что он подохнет по дороге. - Понятно. Пятифан достал из аптечки бутылек с надписью «Перекись водорода», кусочек ватки и йод. Намочив немного ваты прозрачным раствором, Рома подвинулся поближе к больному и немного навис над ним, чтобы было удобнее видеть лицо полностью. «Что я вообще делаю?» - пронеслось у Ромки в голове, когда он коснулся ваткой раны на чужой щеке. Безусловно, Антон помог ему в поисках Бяши, в чем он ему, как пацану, бесконечно благодарен, и сейчас его действия можно рассчитывать, как ответное добро. Но все же на душе было что-то не так. Было очень больно смотреть на Антона в таком состоянии. Из-под Ромки послышалось сдавленное мычание, заставившее его вздрогнуть и отдернуть руку с ватой. Мальчик начал жмуриться от боли даже будучи в отключке. Тем не менее, дальше произошло то, что шокировало не только Бяшу, но и самого Пятифана. - Чшш, тише, тише - успокаивающе начал шептать хулиган, будто это и вправду могло помочь бедному Петрову, проводя ватой по ушибленным местам на чужом личике. Белые ресницы едва подрагивали, а дыхание блондина скоро пришло в норму. Ромка, продолжая нашептывать успокоительные слова Антону, наконец то обработал все ушибы, после чего уже хотел потянуться за ватной палочкой и йодом, как вдруг столкнулся с очумевшим взглядом Бяши. Узкие глазки бурята расширились до размера пятирублёвой монеты, а губы разомкнулись в удивлении. - Ты чего? Спирта опять нанюхался что ли? – русоволосый смотрел на полулысого друга с испуганным лицом, боясь, что и тому стало плохо. - А по-моему ты нанюхался – лицо друга исказилось в улыбоне от уха до уха, обнажая отсутствующие два передних верхних зуба, - Мило ты его убаюкивал. - Заткнись. - Пятифан в мамки записался на, - хулиган уже хотел захохотать гортанно, как под дых прилетел локоть недовольного Ромы. - Только попробуй это кому-нибудь разболтать, - угрожающе прошептал Пятифан, пронзая злобным взглядом откашливающегося после люлей товарища, - А то я тебе глаз на жопу натяну. Усёк? - Да усёк, усёк. Держу рот на замке на. За спинами мальчишек послышалась возня, заставив их обернуться.

…

Сознание медленно начало возвращаться к Петрову, так же как и порывы боли. Тело болело от ударов Бабурина, в особенности голова, куда прилетел тяжелый валенок. Оно горело из-за поднявшейся температуры, а из-за теплого шерстяного одеяла, которым был укрыт мальчик, по телу стекали ручьи пота. По спине пробежала ноющая боль: кажется, он ее отлежал. Антон попытался сделать несчастную попытку перевернуться на правый бок. Терпимо. Затем перевернулся на левый. Легче, чем на правом. Сквозь «коматозное состояние» и закрытые глаза он почувствовал поток света. Парень зажмурился и, проведя шершавой ладонью по всему лицу, приоткрыл один глаз. Его взору открылась маленькая комнатушка со старыми белыми обоями, маленьким деревянным шкафчиком, из-за приоткрытой двери которого виднелся полусдутый футбольный мяч. Справа от шкафа стоял старенький поцарапанный письменный столик, на котором одиноко стояла в деревянной рамке фотография мужчины в военной форме, державшего что-то на руках. - Эй, Тоха, как ты? – из-за спины послышался блеющий голосок Бяши. Чтобы не получить прилив крови в затылок, Антон попытался медленно приподняться на локтях, чтобы разглядеть помещение и ребят. - Куда пополз? – над ухом громом ударил встревоженный голос Пятифана, - Тебе лежать надо. Перед Петровым появилась знакомая мальчишеская фигура. Антон приподнял голову и встретился с изумрудными взволнованными глазами, отчего внизу живота потянуло приятным холодом, а голова вновь начала кружиться. «Только не падать, только не падать», - мысленно шептал Петров, держась из последних сил на подрагивающих локтях. Внезапно холодный и серьезный взгляд зеленых глаз смягчился и сейчас с мягкостью и заботой осматривали хрупкого товарища. Шатен приблизился, рукой подхватывая друга за спину, и начал медленно опускать того на подушки. От лица Пятифана уже не пахло дымом; вместо этого пахло спиртом и запахом, что обычно бывает, когда заходишь в больницу. Щеки Антона залились краской, когда в голову полезло предположение о том, что хулиганам пришлось его раздевать, чтобы обработать все ушибы и ссадины. - Блять, так у тебя еще и жар, - посмотрев на красного, как рака Антона, просипел Пятифан и кинулся к аптечке, - Бяша, на, поставь ему градусник, а я чай наведу. Бурят услужливо забрал термометр у друга и в молчании уставился на Антона, после чего послышались шаги удаляющегося Пятифанова. - Ты не обращай внимания, - начал гопник, еле сдерживая смех, - Он у нас всегда такой заботливый на. - Кстати, - начал Антон и вздрогнул от собственного голоса: он казался ему очень хриплым и тихим, как у прокуренного старшеклассника, - Сколько я провалялся? И как я тут оказался? - Я тебя рядом с речкой нашел, - Бурят присел на край кровати, протягивая блондину градусник, - Ты валялся рядом с дорогой без сознания. Ты помнишь, что с тобой произошло? - Н-немного, - Петров коснулся указательными пальцами висков и задумался. Последнее, что он помнил, прежде чем отключиться, был ухмыляющийся Семён и зажимающий рот один из его дружков. И возможно тогда Антон и дал бы ему сдачи, если бы был с ним один на один. На удивление Антона на драке не присутствовали Бяша и Ромка. Более того, они сейчас сидят с его избитой персоной и помогают ему прийти в себя, хотя до этого они вроде были на стороне Бабурина. Интересно, а если Антон признается, что ему навалял этот рыжий толстяк, Рома посчитает его слабым и отвернется от него? А если Семен еще и лапшу ему на уши навешает, то тогда вообще беды не миновать: выдумает какие-нибудь унижения, которые Антоша якобы выполнял, и тогда нагоняй будет еще и от самого сильного хулигана школы. «Стоп, почему меня вообще это беспокоит?» – передернуло Антона, - «Почему я так волнуюсь о том, как обо мне подумают? Конечно, меня никогда не привлекал статус изгоя в прошлом классе и позоры я переносил очень тяжело, но сейчас…Сейчас я боюсь. Боюсь упасть в глазах этого человека с острыми скулами и холодным взглядом». - Антон? – голос бурята прозвучал так же внезапно, как звук грома неподалеку от дома. Блондин дернул головой, оборачиваясь на взволнованного товарища, а затем зажмурился и чуть ли не взвыл от нового потока боли: все-таки не стоило так резко дергать головой. - Ч-чего? - Ты как? Вспомнил чего? - Прости, Бяш. Кажется, я сильно ударился головой. Ничего не могу вспомнить. - Ты уверен? Ничего не утаил на? – бурят внимательно осматривал друга, пытаясь понять, лжет он или нет, но Антон лишь опустил глаза и устало покачал головой. Послышался вздох. - Ладно, отдыхай. Кстати, гони градусник на – Бяша забрал у больного термометр, а затем повертел на свету, прищуриваясь. - Ну что, сколько? – спросили в один голос Антон и Ромка, который только вошел в комнату, держа в руках чашку чая и намоченное полотенце. - 37 и 8. Видимо долго провалялся в снегу и простыл. - Плохо дело, - от злости ругнулся под нос Ромка, - Ладно, сейчас напоим его чаем, дадим таблетку, а потом еще раз померим. - Н-не могу я оставаться, - тихим голосом сказал Антон и приподнялся с кровати. Сейчас голова стала полегче, и мальчику даже удалось присесть, - Меня родители дома ждут. И Оля. - Сиди ты, - холодная ромкина ладонь легла на пылающий лоб Антона, после чего потянулась за мокрым ледяным полотенцем и положила на лоб больному, - Дома его ждут. Если ты в таком состоянии пойдешь домой, то там тебя точно не дождутся, потому что ты свалишься по дороге. - А ты знаешь номер своего домашнего? – вмешался Бяша. - Да, а что такое? - Бяш, позвони родителям Тохи и скажи, что он сейчас у нас в гостях. - А может не стоит? – Антон немного сжался под косыми взглядами гопников, но продолжил, - Они сильно заволнуются, узнав, что со мной что-то стряслось, и тогда я даже на порог прихожей ступить не смогу. - А в неизвестности они тип волноваться не будут, - Ромка сделал несмешное в данной ситуации лицо и начал парадировать, - Хм, где наш сын Антон? Его уже нет два часа. Ну, раз он молчит, значит, наверное, так надо, и с ним все в порядке! Не мог же его кто-то утащить в шесть часов вечера в лес? Два часа?! Два часа, как Антон должен был быть дома с сестрой! Ему конец. - Я могу не говорить, что с тобой случилось конкретно, - предложил бурят, - Я просто скажу, что ты пока у нас. Кстати, вьюга надвигается, а до дома тебе далеко. Можем отпросить тебя на ночёвку. Как твою маму зовут? - Карина Эдуардовна, - замялся Петров, теребя край простыни, - Не думаю, что она разрешит мне остаться на ночь. Она очень строгая. - Понял. Тогда звоним бате, - Бяша побежал прочь из комнаты, оставляя Пятифана и Петрова одних. По спине пробежал холодок. - Ну рассказывай, - начал Пятифан, разворачиваясь лицом к Антону, - Кто тебя так? Зрачки голубоглазого расширились. Он сильно желал избежать этого вопроса, однако даже Бяша смог раскусить его. Тогда Ромка с первой секунды скажет, что он лжёт и потребует правду. - Ну…Мне влетело. - Это я уже понял. От кого? Сердце начинало биться все сильнее. Ну скажет он правду: что их там было несколько и Антон лишь попался им на пути, но как обрисует эту картину Семён? Вдруг он опишет все не хлеще той истории с доской и мелом? И кому тогда поверит Ромка? Семена ведь он наверняка знает дольше и лучше. - Тох, я это, мысли читать не умею, - Пятифанов прожигал взглядом кусающего губы блондина, - Если ты мне не расскажешь, как это произошло, я не смогу тебе помочь и наказать твоего обидчика. - Ты его не сможешь наказать. Это что-то новенькое. Он хочет сказать, что в школе завелся какой-то хуесос, что понтуется и говорит, что сильнее его, Романа Пятифанова? - В смысле? С чего ты решил? - Потому что это твой друг. Ты не станешь наказывать друга, так? Наступила тишина. В груди стало тесно, сердце готово было выпрыгнуть, а в лёгких начал кончаться воздух. Тело мальчика пронзила легкая дрожь. Антон обернулся, встретился с лицом товарища и тут же пожалел, что его увидел. Оно было хмурым и не выдавало никаких положительных эмоций: густые брови свелись на переносице, скулы, кажется, стали еще острее, пересохшие губы побледнели, а глаза застыли на нём. От этого тяжелого взгляда Антону захотелось провалиться сквозь землю от страха. На душе появилось ощущение, что это вовсе не Бабурин избил его, а наоборот. - Кто он? - Что? - Кто тебя избил? – повторил хулиган громче и агрессивнее, но, заметив слезную пелену, настилающую небесного цвета глаза за стеклами очков, смягчился, - Скажи, кто он? Блондин взволнованно бегал глазами по лицу шатена, сидящего рядом, не решаясь произносить имя нападавшего. При виде такого беспомощного и испуганного Петрова у Ромки сжалось сердце: это как же надо было запугивать человека, чтобы добиться такого результата? Но вместе с жалостью возникло окончательное желание прибить обидчика его товарища. Кто бы это ни был, но он не имеет права драться, не соблюдая понятий. - Антон, пожалуйста, скажи мне… Антон опустил голову, рассматривая что-то на полу, затем разжал смятую им простынь, тяжело выдыхая, и тихим голосом произнес: - Семён. Комната погрузилась в тишину. Лишь слышался вой ветра за окном. Блондин неуверенно посмотрел на друга, желая увидеть его реакцию. Лицо застыло в строгом, как прежде, виде. Только глаза. В глазах по-прежнему плясали черти, разжигая огонь. Огонь ярости и кровожадности, который с каждой секундой осознания единственного сказанного слова становился больше и сильнее. - Я пытался отбиться от него, - продолжил Антон, проводя большим пальцем правой ноги по ламинату, - Но он был не один. С ним было еще двое ребят. Он меня ударил по голове и в лицо, пока те меня держали. Мне теперь так неловко… - Вот уродец, - сквозь зубы прошипел Пятифан. - Я? – неуверенно спросил Петров, приняв слова хулигана на свой счет. - Да ты то тут причем? Бабурин конечно! – Ромка снял со лба мальчика уже нагревшийся компресс и подал кружку чая с лимоном и мёдом, - Мало того, что не спросил у меня разрешение на драку, не позвал, так еще и скрыть попытался! Так еще и на одного гурьбой пошёл. Ну все, пизда ему. - Ром, не стоит, - уставшим голосом произнес Антон, вызвав у Ромки хмурый взгляд в свою сторону, - Иначе он меня точно больше в покое не оставит. - Этот жиробасина и не оставит? – оскалился Пятифанов, - Еще как оставит, уверяю тебя, раз и навсегда. Чмо ебучее. Теперь буду тебя почаще сопровождать. Щеки Петрова вспыхнули заметным румянцем. Мысль о том, что хулиган будет контролировать его, как малолетку, заставляла смущаться и чувствовать себя неловко. - Ром, не надо, я не ребёнок. - Надо, надо, не спорь. Лучше пей чай и не отвлекайся, - Ромка поправил подушку под спиной у блондина и накинул на его заледенелые колени одеяло, - Ну и куда этот баран пропал? Как говорится: «Вспомнил солнце – вот и лучик». Круглое лицо Бяши появилось в дверном проёме. - Ну что, я поговорил с твоими родителями, Тох. Я сказал, что мы твои новые друзья, и я звоню по твоей просьбе остаться на ночевку из-за бурана. Они знают адрес, наш номер, все дела. В общем, я их еле убедил остаться.