Мука

      На следующее утро я проснулся в плохом настроении. Я вспомнил, что положение магазина намного более тяжёлое, чем мне казалось раньше.       Еще где-то две недели назад, когда я только познакомился с Полиной, после знакомства пошёл в мамин кабинет. В ящике лежала бухгалтерская книга и всевозможные счета. Я краем глаза заметил что-то большое, написанное красными чернилами: 2 253.00. долларов. Моё сердце бешено колотится.       Я всегда думал, что наша прибыль покрывает расходы, а теперь понимаю — это не так. Мама недавно продала женщине последнюю куклу по себестоимости, так как оказывается, когда она была маленькая, папа купил ей эту куколку. Подросла, куклу отдали, а потом потеряла папу. Несколько месяцев назад женщина увидела малышку, что едва поверила глазам. Она не купила её тогда, но так и не смогла забыть. У матери совершенно нет деловой хватки, и вытащить нас из долговой ямы ей не по силам. Возможно, через несколько месяцев мы станем бездомными. Я буквально ощущаю, как мне на плечи опускается бремя ответственности, и я не знаю, что с ним делать.       Беру сумку и выхожу из магазина. Через полквартала ко мне подходит Рома и протягивает отпитый напиток. Поверить не могу, что мы гуляем вместе уже целую неделю. Пытаясь скрыть улыбку, делаю ещё глоток. — Ты нормально, Тох?       Я смотрю на него и замечаю, как он внимательно меня разглядывает. — Чего? Ну, да. — Обычно при встрече всегда язвишь.       Неужели он уже настолько хорошо меня знает? — Я теперь твоя ежедневная доза, да? — широко улыбаюсь, пихнув того локтем. — Можно сказать и так, — он откашливается. — Ох, ладно, предлагаю новую игру. Вызов, если ты не против. — Продолжай. — Ты не знаешь, чем хочешь заниматься в жизни. Я тоже не знаю. Но мы оба понимаем, что не хотим продолжать семейный бизнес. — Звучит отвратительно, но так и есть. — Я постараюсь выяснить, чем тебе нравится заниматься. — Что? — я громко смеюсь. — И каким образом? — Будем пробовать всё на собственном опыте. Устроим «дни карьеры». Я буду первым. Завтра в час. Будь готов. — Ам, завтра суббота. Я работаю в эти дни…       Не успеваю договорить, как я обращаю внимание на его взгляд. Он ничего не говорит, лишь смотрит на меня и вытягивает бровь. Давление бремени на моих плечах становится сильнее, и во мне закипает злость. Почему я должен отвечать за магазин матери? Могу и сам выбрать своё будущее, это моя жизнь. — Хорошо, в час. Только скажи честно, — я кладу руку на его плечо и буквально заставляю того развернуться ко мне. — Это что, свидание? — моё лицо принимает немного издевательскую ухмылку, но не злобную. — Что… Ну, может. Нет? — его лицо буквально загорелось и он отводит взгляд.

***

      Наступает суббота, а я так и не рассказал матери о своей вылазке. Всплеск злости переродился в чувство вины. У мамы стресс, магазин на грани банкротства. Сейчас не время поднимать восстание. А настанет ли вообще это время? За один день магазин не превратиться в руины… по крайней мере, я на это надеюсь.       В ожидании меня Рома возится с радио в машине. Я, всё таки отпросившись у мамы, подсаживаюсь к нему, и мне в нос бьёт запах новой кожи. В его машине столько кнопок и экранов, сколько я в жизни ни в одной не видел.       Он выключает радио, а я пристегиваю ремень безопасности. — Слушай, а если бы я попросил твой номер телефона, ты дал бы мне его?       У меня уходит несколько секунд, чтобы понять, о чём это он. — Не думаю.       «Ромашка» открывает бардачок над моими коленями и достаёт пару кожаных перчаток. Когда он их надевает, у меня вырывается смешок. — Что?! — У тебя есть перчтаки для вождения. — И? — Это смешно. — Смешно, но очаровательно? Может, я их использую не только для вождения. А вдруг я убийца и веду тебя в лес?       Я качаю головой: — А я внезапно достану ножик из кармана.       Он смеётся, несколько раз газует, а затем выезжает на дорогу. — Почему у меня ощущение, будто ты не хочешь, чтобы я встретился с твоей матерью?       Я думал, он ничего не поймёт. Очевидно, нет. — Потому что не хочу. — Что ж, это всё объясняет. — Она… Скажем так, мне нужно немного времени, прежде чем вас знакомить, — примерно лет пятьдесят. — Уверен, она мне понравится.       Да конечно. — О, ты её полюбишь.       Он останавливается на перекрёстке, и перед нами дорогу переходит три женщины в разноцветных пальто. — Подожди-ка, ты намекаешь, что я ей не понравлюсь? Никогда не встречал мам, которым я бы не понравился... Пока не сматерюсь.       Мой взгляд падает на его руки в перчатках: — Всё когда-то бывает впервые, — я смотрю, как мимо проносятся витрины магазинов. — Куда мы едем? — Увидишь, — отвечает он, а спустя пятнадцать минут мы подъезжаем к отелю «Конец дороги». — Твой отель? Я абсолютно уверен, что в будущем не хочу быть горничной, — говорю я Роме, пока мы едем по парковке. — Даже если бы хотел, не думаю, что смог бы. Это тяжёлая работа.       Я хочу ответить что-то саркастичное, но его комментарий так меня поражает, что ничего толкового не приходит в голову. Припарковавшись у входа, он выходит, и я следую за ним. — Это никак не связано с отелем. Он только послужит фоном. — Для тремс? — спрашиваю я хриплым голосом. — Для чего? — Ты что, никогда не смотрел «Сияние»? — удивлённо спрашиваю. — Нет… — Джек Николсон? Медленно сходит с ума? — Нет. — Наверное, это даже хорошо, ведь твоей семье принадлежит сеть отелей. Не буду тебе рекомендовать этот фильм. Это ужастик, и действие происходит в отеле. Очень. Страшно. — А при чём тут слово «тремс»? — Это слово «смерть» наоборот, — произношу три предупреждающих слова: — тремс, тремс, тремс.       Он с сомнением смотрит на меня: — Звучит жутко. — Так и есть. Знаешь, ты всё-таки должен посмотреть этот фильм. И срать мне, если после этого ты больше никогда не сможешь переступить порог отеля. Главное, ты его посмотришь.       Он бросает ключи парковщику, который стоит на входе, и открывает дверь. Вестибюль отеля великолепен. Роскошная мебель, огромные растения, блестящая плитка и… он гораздо больше моей квартиры. Персонал на ресепшене улыбается нам, когда мы проходим мимо. — Добрый день, Пятифан.       Он кивает им и, положив руку мне на поясницу, ведёт меня по вестибюлю. По телу пробегают мурашки. Вот же тварь. Мы подходим к золотистому лифту с двустворчатой дверью, и Рома, убрав руку с моей спины, нажимает кнопку «Вверх». В кабинке стоит лифтер в синем пиджаке с большими золотистыми пуговицами. Он приветствует нас, и я машу ему в ответ. Тогда он нажимает на кнопку самого верхнего этажа. Лифт поднимается всё выше и выше, пока наконец с мелодичным звонком не останавливается.       Широкий коридор, в который мы ступаем, ведёт только к одной двери. Понятия не имею, как то, что может находиться за дверью пентхауса, может помочь мне определиться с будущим.       Рома кажется взволнованным, когда поворачивает ручку и открывает дверь. Я тут же погружаюсь в хаос. Два парня устанавливают большие белые прожекторы. Несколько женщин раскладывают подушки на диване. Мужчина с большим фотоаппаратом на шее расхаживает по комнате, пробуя всевозможные ракурсы. Периодически он достаёт какую-ту черную палку и нажимает на кнопку. — Что мы здесь делаем? — спрашиваю я Рому. — Это фотосессия. Мама хочет сделать несколько новых снимков номера для сайта, поэтому отправила меня сюда проследить за всем, — он подходит к огромному комоду, вынимает из чехла фотоаппарат и прикрепляет к нему объектив. — Ты будешь тенью фотографа. Что-то типа его ученика. — А ты предупредил его, что какой-то пацан, который ничего не знает о фотосъёмке, будет весь день путаться у него под ногами? — Предупредил, — он встаёт передо мной и, накинув ремешок с фотоаппаратом мне на шею. — Фотограф был польщён, что кто-то хочет у него поучиться. — Тогда ладно.       Звонит его сотовый, и он отворачивается, чтобы ответить. — Что значит, где я? — его голос стал злым и холодным. — Да, я на фотосессии. Там, куда ты просила меня прийти… Да, передумал… Хорошо… Да… Нет, на сегодня у меня другие планы. Ладно, — он вешает трубку, даже не попрощавшись.       Я приподнимаю брови и смотрю на телефон. — Мать, — он пожимает плечами так, будто это полностью объясняет его резкий тон. — Прошу прощения, Пятифан, — зовёт фотограф. — Если вы готовы, то можем начать. — Сейчас переоденусь.       Пока Ромки нет, фотограф подзывает меня и показывает несколько основных функций фотоаппарата, а также объясняет, как и когда фотографировать. Рома возвращается к нам в костюме, в котором выглядел просто потрясно. Фотограф делает несколько снимков, а затем начинает его направлять. Сделав с десяток, он поворачивается ко мне: — Попробуй сделать несколько снимков, пока я готовлю следующее место съёмки. — с этими словами он уходит на кухню (да, в номере есть кухня) и начинает переставлять вещи.       Мне удаётся сделать несколько хороших снимков. Я играю со светом, струящимся в окна. Сначала пересвечиваю изображение, купая его лицо в свете, а потом меняю эффект, и его очертания теперь похожи на тень. — Расслабься, Рома, — в какой-то момент говорю я. — Чего? Я расслаблен. — Ты выглядишь слишком официально. На этих снимках ты должен отдыхать, верно? Вот и веди себя соответственно. — Я же в костюме. Скорее всего, я приехал на какую-то деловую встречу. — На деловую встречу унылых бизнесменов? — Эй! — он смеётся, и мы с фотографом делаем ещё несколько снимков.       Когда мне уже кажется, что фотограф сделал все снимки, что были нужны, открывается дверь и в номер заходит статная женщина средних лет. Сходство очевидны. Это мама Ромы. У обоих карие глаза, тёмно-каштановые волосы и полные губы. Они оба ведут себя одинаково — будто им принадлежит весь мир. Она осматривает номер и её взгляд останавливается на мне.