Обстоятельствам не поддаюсь

Они не впервые устраивали вечеринки в Доме Монескин, но впервые подобные ивенты имели настолько монструозный размах. Итан давно оставил попытки прикинуть, сколько именно людей набилось на участок. Он смутно помнил, что Дамиано и Лео планировали устроить на входе некое подобие фейс-контроля, задача которого заключалась в отсеивании несовершеннолетних и откровенно отрицательных социальных элементов. И, кажется, даже какое-то время наблюдал этот фейс-контроль в действии, но вовсе не был уверен, что тот фунциклирует до сих пор. По крайней мере, он точно помнил, что видел Грилло за барной стойкой, где тот с умным видом тряс над плечом впечатляющих размеров шейкером. Дамиано же уже давно надирался у бассейна в компании баскетболистов и им сочувствующих, так что о его исполнительности в качестве радушного хоста можно было с чистой совестью забыть. Ладно. В конце концов, у них тут не разнузданные оргии. Никакой херни, кроме травки, и даже соседи предупреждены. Все почти чинно и почти цивильно. Вышагнув из тени огромного бука, Итан направился к дому. Путь до входной двери был коротким, но ужасно трудным. Полным препятствий. Препятствия выпрыгивали на него справа и слева, здоровались, радостно смеялись, лезли обниматься, спрашивали о туре, о Европе, об успехе последнего альбома в мировых чартах и о сроках выхода нового, с чем-то поздравляли, представляли пришедших с ними друзей... Итан здоровался, улыбался, жал руки, отвечал на объятья, желал хорошо повеселиться, благодарил и изо всех сил старался запоминать имена. Получалось плохо. Он старался успокоить себя тем, что дом и прилегающая к нему территория совершенно точно имеет четко установленные размеры, растягиваться в пространстве не умеет, а потому не может вместить больше, чем фиксированное количество гостей. Не канало. Уверенность, что у них в гостях собралась вся Италия, прочно обосновалась на подкорке. Он вечно будет барахтаться в этом горячем человеческом супе, вечно будет чувствовать, как его цепляют плечами, локтями, задевают пальцами, прижимаются боками. Лужайка никогда не кончится, а стеклянная дверь, виднеющаяся впереди – лишь оазис, который будет отдаляться от него на столько же шагов, сколько Итан к нему сделает. - Эдгар-р-р-р! Плечи обвила тонкая сильная рука. Сбитый с толку и слегка дезориентированный, Итан узнал ее хозяина не столько по голосу или виду, сколько подспудным чутьем, которое много лет назад скачалось и самоустановилось в его организме безо всякого его участия. - Ты как, веселишься? Здорово, да? Столько народу! – Томас рассекал в гавайском ожерелье из пластиковых цветов и в шортах - настолько мокрых, что становилось понятно, что последний заплыв произошел хорошо, если пять минут назад. – Дай огоньку! По крайней мере три зажигалки материализовались перед их лицами еще до того, как Итан успел сунуть руку в карман. - Хо-хо! Спасибо, спасибо. – Раджи прикурил от ближайшей и крепче ухватился за его плечи. – Пошли музон поменяем. Я просто жопой чую, что это Вик до своих плейлистов времен восьмого класса добралась. Итан неопределенно кивнул. Поддерживая друг друга, словно пьяные докеры во время качки, они направились к дому. С Томасом рядом путь стал попроще. Желающих пообщаться людей меньше не сделалось, но каким-то непостижимым образом это все-таки было так. Итану всегда становилось лучше, когда один из них оказывался рядом. Когда рядом оказывались все трое, он ощущал себя так, будто все и всегда теперь будет хорошо. На террасе какие-то девчонки в купальниках играли в бир-понг. Итан смутно припомнил двоих – кажется, подружки Виктории и Томаса из школы. Не самые близкие, но достаточно, чтобы прийти сегодня. Никки, облокотившись о перила с бокалом вина в руке, разговаривала с высоким смуглым парнем, похожим на цыгана. Ночную темень рассеивали гирлянды цветных огоньков и красные китайские фонарики. Из динамиков, установленных по всему периметру сада, завывала Эми Ли. - Пиздец, хоть челку набок зачесывай, - возмутился Томас. – Алло, Де Анджелис! А чего не сразу Токио Хотел? Вик, расположившаяся за присоединенным к колонкам ноутбуком, показала ему средний палец. - Так, это что за дела! Совсем от рук отбилась? А ну давай обратно тяж! Перед людьми неудобно! Вик сделала вид, что ее средний палец – это помада, сняла с него воображаемый колпачок и накрасила губы. Такого Раджи стерпеть не мог: отлипнув от Итана, он издал боевой клич и бросился в атаку. Вик завизжала, захлопнула ноутбук и легла на него сверху. Чили иногда делала так, когда ей вступало в мозг, что кто-то собрался отобрать у нее любимый мячик. Итан зажевал улыбку. Они повозятся минут десять, тыча друг другу в лицо пальцами и эмоционально пререкаясь, а потом сойдутся на хитах семидесятых. Он видел эту сцену столько же раз, сколько у них было вечеринок. Он зачесал волосы пятерней, вошел в дом и осторожно оглянулся по сторонам. Знакомая гостиная выглядела, словно подпольный клуб неформалов, или, может, эпизод модного Нетфликсовского сериала. На придвинутых к стенам диванах сидели и лежали люди, никого из которых у Итана не получилось бы причислить ни к одной известной ему субкультуре, даже если бы ему захотелось такое сделать. Двое бритоголовых парней в потертых косухах разбивали в настольный футбол тонюсенькую девчонку с золотистым ирокезом и ее напарника – взрослого мужчину, покрытого татуировками в прямом смысле с ног до головы. Марко, почему-то в чалме, раскуривал кальян в компании трех циркачек. Гомон голосов, приправленный музыкой, разливался вокруг, путаясь в густом ароматном дыму. Итан знал, что любая компания этих полузнакомых ему людей будет очень рада, если он решит к ней присоединиться, но ему этого не хотелось. Ему хотелось найти кого-нибудь, рядом с кем он мог чувствовать себя спокойно и уютно. Не то, чтобы он до сих пор чурался людных сборищ. Дни, когда на вечеринках он сливался со стеной, завешивался волосами и тянул один безалкогольный мохито за другим, ожидая, когда все это наконец закончится, остались в прошлом. Он был на своем месте, в своем доме. Любовь и признание – не фанатов, чартов или телеведущих, а Вик, Томаса и Дамиано – давно укрепили когда-то шаткую самооценку. Однако на вечеринках таких масштабов он до сих пор инстинктивно тянулся к самым близким, и только оказавшись рядом с подобными людьми, чувствовал себя по-настоящему на своем месте. Оценив обстановку, Итан направился в сторону кухни. И не прогадал: за мраморной стойкой, из-за обилия бутылок, банок и бутылочек похожей скорее на химическую лабораторию, хозяйничала Аврора. Еще несколько человек, сопровождавших их в туре, терлись рядом, ожидая своей порции выпивки, а справа, облокотившись о холодильник, потягивала коктейль... - Ты пришла! – Итан распахнул объятья, и сестра, отставив в сторону руку с бокалом, прижалась к нему и чмокнула в щеку. – Я так рад! А где Лукреция? Тоже здесь? - Привет, – вторая близняшка подкралась сзади и ткнула его пальцами в бока. Итан с неподдельной радостью обнял и ее. - Почему вы ничего не сказали? Нужно было написать. Я бы вас встретил. - Пф-ф-ф! Мы объездили всю Италию автостопом еще тогда, когда ты учился складывать в столбик. С тем, чтобы добраться от поезда до твоего нового дома, пока справляемся. - Я и не думал, что вы не справитесь. Дело не в этом! Человек не всегда должен... И это не мой новый дом, зачем ты так говоришь? То, что я провожу здесь много времени, не значит... - Мамма мия, началось! – Элеонора закатила глаза. – Аврора, я отчетливо вижу, что наш зануда-братец до сих пор очень далек от состояния духа, приличествующего вечеринке. Нельзя ли с этим что-нибудь сделать? * Расстались они далеко за полночь. Один из баскетболистов согласился подбросить их до поезда, откуда Лукреция и Элеонора планировали двинуться западнее – на этих выходных в лесах близ Монтары происходила средневековая ярмарка. Итан и сам был бы не прочь провести день или два в окружении ролевиков, наряженных в самодельные кольчуги и средневековые одежды – все "странноватое", как выражался Дамиано, всегда притягивало его, словно магнит – однако впереди ждали недели упорного труда и нескончаемых репетиций. К двум ночи вечеринка и не думала сходить на нет. Рок-хиты семидесятых – компромисс Викки и Тома, продержавшийся на удивление долго – сменились хаусом, от которого у Итана ныли зубы. Люди танцевали повсюду – на террасе, на траве, у бассейна, в бассейне... Бар, за которым ранее хозяйничал Лео, давным-давно опустел, и гости брали себе выпивку сами. Просканировав пространство взглядом, Итан засек Грилло в воде: на шею к нему взобралась тоненькая симпатичная блондинка в микроскопическом бикини, и вдвоем они давали бой Томасу, который держал на плечах радостно орущую Вик. Болельщики, расположившиеся вокруг, во всю подбадривали всех без разбора участников этой сомнительной авантюры. Спать ему не хотелось, но тишины – да, и сильно. Коктейль, который смешала ему Аврора, давным-давно кончился, как и два или три пластиковых стаканчика джина с тоником, которые он отправил следом. Итан не чувствовал себя захмелевшим, но ощущал, что близок к этой грани: все вокруг стало неудержимо быстрым, как будто для остальных людей существовала другая гравитация, отличная от той, которой подчинялся он. Можно было, конечно, отправиться отдохнуть в спальню, которую он делил с Томасом. До того, как начали прибывать гости, Вик предусмотрительно заперла все двери на втором этаже, чтобы «никто не подумал, что тут вечеринка американского колледж-братства, и можно хлестать пиво из шланга, стоя на голове, и кувыркаться по чужим комнатам». Однако звуки веселья, доносящиеся снаружи, всегда заставляли его грустить, даже если абстрагироваться от происходящего было его собственным, осознанным выбором. Поэтому Итан пошел туда, где чувствовал себя хорошо всегда. К двери в студию вел небольшой предбанник. Приглушенное освещение гостиной сюда не доплескивало, и Итан некоторое время вслепую шарил по стене ладонью, разыскивая гвоздик, на котором они обычно оставляли ключи. Под пальцами звякнуло, он сгреб связку и уже совсем было собрался заняться замком, как вдруг заметил, что больше не один. Страшная черная тень стояла совсем рядом с ним. Итан шагнул было в сторону, уступая путь, но тень отзеркалила его движения и шагнула тоже. - Привет. - Привет, - осторожно поздоровался Итан. Тень покачнулась, выбросила руку и крепко сжала его плечо рядом с шеей, больно зацепив волосы. У Итана моментально пересохло во рту. По непонятным ему причинам Дамиано систематически надирался с самого начала вечера. Сначала они вчетвером опрокинули по текиле в честь окончания тура и того, «как сегодня будет огого!». Потом пошли гости, с каждым из которых следовало чокнуться пластиковым стаканчиком, и если он, Вик и Том догонялись слабоалкогольными напитками и растягивали свои стаканчики минут на сорок, Дамиано хлебал виски, причем в таких темпах, умение в которые в нем трудно было заподозрить. Он никогда особенно не привечал алкоголь, а по-настоящему набравшимся Итан видел его всего два или три раза. В памяти отложилась выкрученная на максимум эмоциональность и настойчивое, почти назойливое любвеобилие. - С тобой все нормально? – осторожно спросил Итан. – Выглядишь не очень. Он, конечно, врал. Дамиано всегда выглядел... очень. Он не знал, для всех ли, но для него – всегда. - Все охуенно. – Тень шагнула к нему. Пошатнулась. Облизнулась. - А сейчас и у тебя будет. И прежде, чем Итан успел спросить, что он имеет в виду, Дамиано толкнул его в грудь, заставляя завалиться на вешалку, прижался сверху и в прямом смысле засунул язык ему в рот. Он... как будто немного умер. Окаменел. Замер, словно кролик, не в силах отодвинуться, не в силах даже пошевелиться. В голове было абсолютно пусто, в груди – наоборот, слишком много всего. Чужой язык грубо раздвинул его губы, вторгся внутрь. Цепкие пальцы продрали его по боку, спустились на пояс, зацепились за ремень и потянули. От Дамиано несло перегаром и сигаретами, и потом, несколько недель спустя, Итан станет думать, что, пожалуй, именно это помогло ему сфокусироваться, отлагать и наконец выйти из оглушающего и отупляющего, полностью парализующего ступора. Уперев ладони в грудь Дамиано, он настойчиво попытался его отодвинуть. Безрезультатно. Тогда Итан отвернул лицо и попробовал уползти по стеночке вбок, но его крепче прижали горячим телом, с силой схватили за челюсть и заставили повернуться обратно. - Чего ломаешься? – прошипел ему в лицо злой голос, знакомый и незнакомый одновременно. – Цветов и свиданок не будет. Давай скорей раздупляйся, пока меня не отпустило. - Дамиано, - позвал Итан, стараясь вложить в свой голос максимум спокойствия. Получилось не очень. - Прекрати. - Почему? Ты же сам хотел. – Дамиано тесно прижался к нему бедрами, как будто предлагая оценить масштабы своей щедрости. Итан оценил. Задержал дыхание и с силой укусил себя за губу. - Отстань от меня. Ты пьян. - Вот и отлично. Давай, пользуйся моментом. Вы ведь все, - выплюнул Дамиано с ненавистью и какой-то отчаянной горечью, - только и ждете. Только этого и ждете. Злые слова больно хлестнули по нервам. - Совсем охренел? Я сказал – отстань! - рявкнул Итан и со всей силы пихнул его в грудь. Он честно хотел всего лишь высвободиться, прекратить этот цирк, но, видно, не рассчитал силы, и вместо того, чтобы отшатнуться от него, Дамиано отлетел в противоположную стену, здорово приложился о нее плечом и затылком и, разом растеряв весь свой напор, стек на пол. Собственная растерянность, злость и обида тут же отступили на второй план, и Итан упал перед ним на колени. - Эй. Дамиано. Эй! Посмотри на меня. Что с тобой? Что это за херня? Эй! – Итан заставил его поднять голову, встретил пьяный, совершенно расфокусированный взгляд и тихо выругался. – Так. А ну, поднимайся. Давай, быстро. В тесном закутке перед студией было достаточно темно, голосов поблизости не слышалось, но Итан понимал, что в любую секунду кто-нибудь может вырулить из-за угла и стать свидетелем этой более чем двусмысленной сцены. Отчаявшись добиться от Дамиано вменяемого взаимодействия, он поднырнул под его руку, кое-как взвалил на себя, схватил ключи и повел эту полубесчувственную конструкцию в самое укромное место в доме. * Щелкнул выключатель, и студия встретила их привычным приглушенным желтым светом. Даже запах этого помещения всегда представлялся Итану желтым. И уютным: как пламя свечи, пшеничные поля или ленивый летний полдень, полный стрекота цикад. Он захлопнул дверь ногой, и шум вечеринки остался снаружи. Он попытался было сгрузить Дамиано на низкий кожаный диван у стены, но тот вывернулся и что-то неразборчиво рыкнул. Сбросив с себя чужие поддерживающие руки, он сделал пару вполне уверенных шагов, но тут его повело. Итан дернулся было на помощь, однако первой успела стена. Дамиано, путаясь в конечностях, прижался к ней, как к родной, и снова сполз на пол – с такой осторожностью, будто тот был не горизонтальным, а наклонным, и мог в любой момент опрокинуться. Выглядело это довольно забавно – как наблюдать за новорожденным теленком. При других обстоятельствах Итан бы, наверное, даже улыбнулся. Он присел перед Дамиано на корточки. Тот сидел, вытянув ноги и свесив голову на грудь, и зачем-то держался за один из проводов, змеившихся рядом, как если бы тот мог помочь ему не упасть с пола. По-хорошему, надо было отвести его в туалет и заставить сунуть два пальца в глотку. А лучше сразу в душ – запихать под тугие холодные струи прямо в одежде, подпереть с другой стороны дверцу душевой кабинки и не выпускать, пока вся дурь не выполощется из него и не утечет в слив. Однако рассчитывать на то, что в набитом под завязку доме никто не станет свидетелем происходящего, было в высшей степени наивно. Меньше всего на свете Итану хотелось, чтобы кто-нибудь видел Дамиано в таком состоянии. Предлагал помощь. Хихикал. Снимал на видео. Делал фотки. Умом он понимал, что, помимо близких друзей, большая часть приглашенных – это «одобренные и отобранные люди», ждать от которых подлянки скорее всего не следует. Однако инстинкты такую точку зрения не разделяли и хором орали, что единственными, кого он пустил бы сейчас в студию, были Том и Вик, да и то со скрипом. Несмотря на то, что из тура они вернулись совсем недавно, студия уже была обжитой. Дотянувшись до валяющейся поблизости бутылки с водой, он свинтил крышку, вылил немного себе на ладонь и прижал к лицу Дамиано. Провел ладонью вверх, зачесывая свешивающиеся на горячий лоб волосы. - Тебя тошнит? - Ос-с-стань! Бесишь, - Дамиано брыкнул ногой. Шумно переглотнул. – Нет. Да. - Так. Иди-ка на ручки. Он попытался было помочь ему подняться, но Дамиано отодвинулся и замотал головой. В его нынешнем состоянии выглядело это довольно угрожающе – как будто у шарнирной куклы здорово ослабились крепления. - Не могу. - Ясно. Тогда... Дыши носом. Три медленных вдоха, два быстрых. Выдыхай через рот. Понял меня? А ну-ка, давай вместе, - он с силой втянул в себя воздух, подавая пример. Дамиано, устав сопротивляться, послушно повторил. Не прекращая показательных вдохов и выдохов, Итан плеснул еще немного воды в ладонь и снова огладил его лицо. Отдельные капли стекли на шею, миновали нитку жемчуга и впитались в вырез серой майки, делая ее темнее. Итан подумал, что в другое время и в другом месте обязательно залип бы на такое зрелище. Возможно, когда был моложе. В те благословенные времена, когда увлеченность Дамиано еще можно было утрамбовать в коробку под названием «юношеский краш, с кем не бывает. Скоро пройдет». С известными усилиями, но можно было. Оглядевшись по сторонам, Итан подтянул к ним за лямку валявшийся поблизости рюкзак и одним движением вывалил на пол все его немногочисленное содержимое. Несмотря на то, что чувствовал он себя, надо полагать, преотвратно, Дамиано с горем пополам ухмыльнулся. - Хочешь, чтоб я сблевал в сумку Тома? - Я вообще не хочу, чтобы ты сблевал, - ответил Итан. - Но если придется – лучше так, чем на ковер. Держи, попей. Дамиано отвернул голову от бутылочного горлышка. - Не надо. - Надо. Ну давай, хотя бы один глоток. Попробуй немного запрокинуть голову... Подсев рядом, Итан придержал его за плечи – осторожно, словно сестра милосердия спеленанного психбольного. Дамиано с неохотой, явно делая над собой усилие, глотнул из бутылки раз, другой... Потом распробовал и присосался как следует. - Медленнее, - попросил Итан. Погладил его по волосам, не отдавая себе в этом особого отчета. – Не забывай дышать носом. Глоток – вдох-выдох, глоток – вдох-выдох, хорошо? Фишке с дыханием его научила Элеонора. Продемонстрировала, когда он, еще мальчишка, держался за стену после двух порций виски и прямо-таки мечтал расстаться с содержимым своего желудка, истово веря, что, исторгнув из себя алкоголь, сразу почувствует себя лучше. Дыша вместе с ним, сестра приговаривала, что это специальный, всегда работающий метод дыхания, которому ее научил друг с медицинского. Для Итана, едва начавшего среднюю школу, «друг с медицинского» звучало примерно как «господь бог». Разве Друг С Медицинского может ошибаться? Лишь много лет спустя он понял, что Нора всего-навсего отвлекала его, заставляла сконцентрироваться на дыхании и на своем присутствии, а не на завертывающимся спиралью мире вокруг. Дамиано, в кои-то веки послушный, пил и дышал, дышал и пил. Итан подумал, что невольно стал свидетелем одного из этих моментов. Моментов, в которые Дамиано находился в таком разодранном состоянии, что всем своим существом радировал: позаботься обо мне. Не знаю, как и что, просто сделай все за меня, я тебе доверяю. Он иногда наблюдал такое в турах. Поздний вечер, полубесчувственное тело их солиста на застеленной кровати, и Вик, с умиленным воркованием стягивающая с него ботинки. Дамиано и тогда пытался было брыкаться и вяло возражать, но никто особо не воспринимал его всерьез. В отличие от Вик, Итану это никогда не казалось милым. Он прекрасно понимал периодическое желание Дамиано окуклиться, прикрыть голову руками и выставить табличку с надписью «Я не хочу ничего решать» или «Меня нет дома». Любой из них без вопросов подхватывал вожжи. Но он очень хотел бы, чтобы однажды Дамиано научился просто просить их об этом, а не загонять себя до состояния, когда желание превращалось из желания в острую необходимость. Итан не знал, сколько времени прошло, но в конце концов вода, размеренное дыхание и – он был в этом уверен – знакомое, безопасное окружение студии сделали свое дело. Лицо Дамиано снова приобрело цвет, напоминающий человеческий, а взгляд из расфокусированного и мутного стал немного более осмысленным. Отставив ополовиненную бутылку в сторону, Дамиано подтянул колени к груди и уперся затылком в стену. - Чего ты со мной возишься? - М-м. – Вопрос показался Итану странным. Он попытался было проинспектировать его на предмет скрытых смыслов, которые в силу природной откровенности часто ускользали от него в полутонах разговора, но не преуспел. – Я не понял вопроса. Дамиано досадливо поморщился и несильно приложился затылком о стену. - Чего ты не понял, дятел? Я же веду себя, как мудак, - развернул он. - Я же тебя только что засосал. Тебя! - М-м. Ты просто слишком много выпил. - Нажрался, как сволочь. - Да. - А тебе нормально. - Это неприятно. Но такое случается. Ты все еще мой друг. - И ты меня любишь. - Ну да. - Итан пожал плечами. Смысл этого обмена фактами все еще от него ускользал. - И это тоже. Дамиано скосил на него непонятный взгляд. - И чего тогда не завалил? Эх, Покахонтас, проебал такую возможность! Я же готовенький был. Назавтра бы, может, даже не вспомнил! - Дамиано, помолчи, пожалуйста. - А чего? Мне правда интересно! - Прекрати. - Да блядь! Хватит уже притворяться незамутненным ангелочком! Типа ты выше этого всего! – Дамиано раздраженно дернул плечом и куснул себя за губу. - Тоже хочешь меня нагнуть, как и все. - Зачем ты такое говоришь? - Потому что это правда! Всем только этого и надо. За член подержаться! И ты такой же. Господи, что за бред. Неужели он на самом деле так думает? Некоторые люди по-пьяни несут несусветные глупости, другие – изливают то, во что в глубине души и в самом деле верят. К какой категории относился Дамиано, Итан не знал, но понял, что и дальше спускать на тормозах этот словесный понос выше его сил. Он сел напротив, поймал чужое лицо в ладони и заставил посмотреть на себя. И сказал, придав голосу всю твердость, на которую был способен: - Я не знаю, что на тебя нашло и зачем ты несешь эту чушь. Я совершенно уверен, что ты не веришь ни во что из того, что только что выдал, но скажу на случай, если существует хотя бы малейший шанс, что где-то глубоко ты и в самом деле так считаешь. Мне ничего такого от тебя не надо. Я... не поэтому. Я бы любил тебя, даже если бы ты выглядел, как Волдеморт. Дамиано прищурился: - В каком фильме? Итан отпустил его, закатил глаза и улыбнулся. Дамиано осторожно, словно на пробу, улыбнулся в ответ. - Тебя самого не кринджит говорить такие вещи? – спросил он тихо. - Так откровенно? - Бывает, - признался Итан. – Но это легче, чем не говорить. Дамиано внимательно смотрел на него из-за свешивающихся на лицо прядей. - Тогда хорошо. А то иногда мне кажется, что тебя вот-вот разорвет изнутри. - Иногда мне самому так кажется. Он снова устроился у стены, и они некоторое время сидели в тишине, которая бывает только между очень хорошо знающими друг друга людьми в очень особенные моменты. Взгляд Итана блуждал по студии, цепляясь то за стойку с «красотками» Томаса, то за микрофонную стойку, то за собственную любимую, знакомую до малейшей царапины на тарелках кухню. Пальцы сами собой принялись выбивать по колену простенький, медленный ритм. Итан думал о том, что Дамиано, все-таки, бесконечно мудрее него. Даже пьяный вусмерть, он чувствовал, что им двоим, надолго застрявшим в неловкости и непонимании, необходим некий переломный момент, который взрежет скопившееся напряжение и недоговоренность. Вернет возможность сидеть вот так рядом, прижимаясь друг к другу плечами, и ощущать себя на своем месте. Итан думал о глубинных уровнях обреченности, которые год за годом наслаивались на его чувства к сидящему рядом человеку, и о том, что сегодня к ним добавился еще один. Итан думал о том, как полчаса назад в темноте коридора в него грязно и грубо врезался чужой рот. Итан думал о том, что, наверное, никогда не поймет, как люди живут с этим чувством. О чем думал Дамиано, Итан не знал. За стенами студии грохотали остатки праздника. Дамиано, зацепившись за ритм его пальцев, что-то едва слышно мурлыкал себе под нос. В какой-то момент в кармане завибрировало, а телефон Дамиано ожил его коронным «Ммм, аха!». Смысла извлекать на свет божий оба смартфона не было. Дамиано достал свой, открыл окошко вотсапа и повернул экран так, чтобы и ему тоже было видно. ГД ВЫ, писала Вик в общий чат. ТМАС СЧС ПРЫГНИТ В БАССИИН С ГИТАРОЙ ПАМАГИТИ СКРЕЙ. Уже на выходе из комнаты, когда Итан прикрыл и запер за ними дверь, Дамиано вдруг резко обернулся к нему. В полутьме коридора выражения его лица было не разобрать. - Ты очень странный. Ты в курсе? С тобой... так сложно! Но... – Он сглотнул. В горле сухо щелкнуло, и Итан ощутил этот звук всем телом. – Но без тебя прям вообще невыносимо. - Тогда не надо без меня. Молчание. И потом – крепкая ладонь на его плече. - Хорошо.